Ничего не предвещало беды. Был яркий, и даже очень горячий день. Жители Конохи как могли, спасались от жары, только чтобы не получить солнечного удара и не потерять сознание в середине лета. Как ни как, а чтобы нормально жить, нужно было зарабатывать деньги. Я же как обычно сидела на кухне и попивая кофе, разглядывала отчёты с больницы, пока два моих клона убирали дом, ещё двое готовили обед, третий тренировался с Изуми у озера, а четвёртый обучал новичков из других стран в больнице. Что сказать, а за последние три года я стала достаточно популярной личностью и уже не меня посылали в другие страны, а другие страны посылали ко мне обучать людей нинджуцу, потому что хороших медиков критически не хватало.
— Ауч… — я схватилась рукой за правый глаз, начиная им быстро моргать, но он лишь сильнее болел и всё начало мутнеть, а затем сквозь пальцы начала сочиться кровь и падать на стол и бумаги, которые я сразу же поспешила убрать.
— Видимо, Данзо уже начал действовать, — подошел ко мне клон, что положил лёд в полотенце и дал мне, благодаря чему я приложила его сразу к глазу и выдохнула. Стало немного легче и алая жидкость, спустя мгновения, перестала течь, но я всё так же стабильно ничего не видела. — Тебе пора идти за малышнёй. Итачи и Шисуи скоро встретятся, — сказала мне моя копия, вновь забирая полотенце и уходя.
— И без тебя знаю, — показала я ей язык и спрятав рабочие бумаги у себя в комнате в столе, я умылась и оделась, направившись сразу в академию и смотря на небо, на котором вот-вот и воцарится ночь. — Итачи, — тихо выдохнула я, на секунду прикрывая веки. — Если сможешь, прости меня… Это всё ради тебя и клана Учиха… — я снова открыла глаза и сжала руки в кулаки в карманах. Верно. Это всё ради него и Саске. Всё должно идти своим чередом и история не должна меняться. Я не имею права ничего менять…
— Анэ-чан! — воскликнули снова Саске с Наруто, когда я только подошла к воротам и помахала им рукой, замечая как они дурачились около качели и доказывали друг другу, кто же лучше всего натренирован.
— Привет, малышня, — я обняла обоих и сразу поцеловала в лоб, замечая, как они оба раскраснелись, когда другие дети с родителями на нас смотрели. А… Типо не круто при других так нежничать, да? Я тоже такой была в своем мире, потому и понимаю их, но сейчас… Очень жалею об этом, потому что я больше не увижу своей матери. Никогда не смогу коснуться её, поцеловать, и сказать, что мне плохо. Что мне плохо без неё и что я не хотела, чтобы всё именно так и получилось. Что я безумно её люблю и что всегда буду ей благодарна за то, что она вырастила меня… — Пойдёмте, дома уже ужин готов, — взяли они меня за руки и улыбаясь, как всегда начали перебивать друг друга и рассказывать о сегодняшнем дне и как они сегодня в очередной раз тренировались и конечно же выясняли, кто из них вышел победителем.
— Всё равно Анэ-чан меня больше любит! — вместе и одновременно закричали они, когда мы вошли в дом. Какие вечно шумные дети, кошмар… — Нет! Меня! — я то думала, что подрастут — тише станут. Так нет, децибелы только растут в их голосах.
— А теперь переставайте спорить и бегом мыть руки, — сняла я сандали с ног. — У нас сегодня пицца! — уже сказала я на своём родном русском и они, засветившись, быстро побежали в уборную на перегонки и споря, какая начинка будет сегодня. С самого их рождения я стала обучать мальчиков своему родному земному языку, на котором мы часто разговаривали, когда не хотели, чтобы кто-то знал о чём именно мы говорим. Это было очень удобно и практично, потому что НИКТО не понимал его. Итачи и Шисуи пытались, с помощью шарингана, узнать значение слов, но, извините, это вам не фанфик. У них ничегошеньки не получилось, потому можно было расслабится и трындеть на нем, сколько твоя душенька пожелает, что мы, кстати, и делали, а все остальные грызли ногти от зависти и любопытства о том, о чём мы постоянно говорили. Какаши даже попросил написать ему значение всех слов, только чтобы выучить мой язык, но пришлось отказать ему, так как мальчики возжелали, чтобы это был наш, такой, мини секретик.
— У нас сегодня… — я вытащила горячую пиццу из духовки и переложив на тарелку, поставила на стол перед голодными мальчишками. — Мясная пицца с помидорами! — сразу засветились они и взяв сразу по первому кусочку, начали есть, а я села на диван и вздохнула, потому что есть и вовсе не хотелось. Думая о том, что Шисуи сегодня умрёт, у меня скручивает живот, но я не должна подавать виду, что я знаю об этом. План не должен провалится ни коем образом. Мы всё просчитали до мельчайшей детали!
— Как вкусно… — не могли они нарадоваться, когда съели уже по последнему кусочку и начали сладко зевать, потому что с самого утра я их отводила в Академию, затем они тренировались, а только потом играли в разные игры с Хьюгами и остальными детьми, с которыми познакомились. И единственная, кто из этих детей мне не нравился — это Сакура. Возможно, вам она и нравится, но я не собираюсь оставлять её слабой и беспомощной соплей. Настала Эра Тирании от Соры Намикадзе Учиха. Я решила завести свою собственную команду, которую стану обучать разным приёмам, но не постоянно основе, а как дополнительные занятия.
— Молодцы, что доели, — я поцеловала их в макушки и забрала посуду, отнеся и положив её в раковину. — А теперь бегом мыться и спать. Завтра у вас контрольная, — подмигнула я им и они, заныв, но кивнув головой, быстро побежали в ванную комнату. Иногда даже нельзя уследить за временем и за тем, как они растут. С того дня, как я вернулась из Суны, прошло три года, и мальчишкам уже по 7 лет, как и Гааре, с которым мы каждую неделю переписываемся и он всё чаще мне рассказывает о том, как он подружился с Темари и Канкуро, и что он собирается стать очень сильным шиноби, чтобы защищать людей и доказать всем, что он не чудовище, не смотря на то, что отец всё чаще и чаще посылает к нему не приятелей. Я верю в его старания и силу, потому постоянно ему отвечаю своими поддержками и разными подарочками из Конохи, которые он бережёт. Но больше всего он ценит мой призывной свиток, что я создала специально для него, потому в случае опасности, если на него нападут и он окажется в очень КРИТИЧЕСКОЙ ситуации, он в любой момент сможет меня призвать. Правда, желательно, чтоб это ещё было в подходящий момент для МЕНЯ, а то вдруг я в душе там, или на толчке сижу…
— Спокойной ночи, — уложила я мальчишек в кровати и поцеловав, ушла, прикрыв двери и спустившись вниз, выключив везде свет и сев на диван, смотря на луну и звёзды в небе, вздыхая и покорно дожидаясь. — Ты как обычно бесшумен… — я посмотрела в дверной проём, где показался силуэт. — Итачи…
— Напугал? — он подошел ближе, но я лишь недовольно кивнула головой и быстро встала, смотря на кровавые дорожки на его щеках. Я знала, что он пробудил Мангёко… Но при виде его взгляда и состояния… Сердце больно сжимается в груди, тем самым принося мне невыносимую боль.
— О Ками… Итачи, твоя глаза, — я положила руки на его щеки, поглаживая большими пальцами, когда он лишь опустил веки и поджал губы, не зная, что сказать. — Иди сюда… — я аккуратно села на диван и потянула его за собой, нежно уложив рядом и прижимая к себе, обнимая.
— Я весь в крови… — шепнул он, когда я медленно стала гладить его по волосам, но вместо ответа, я просто слегка отпрянула и соприкоснулась нашим лбами, смотря в глаза.
— Ты же знаешь, что можешь доверить мне свою боль и страдания. Ненависть и печаль. — он не прерывал зрительный контакт. — И я заберу её до последней капли, Итачи, — на его глаза навернулись слезы, когда он вновь прижался ко мне и начал всхлипывать, сжимая кофту на моей спине в кулак и почти бесшумно плача. Прости меня, Итачи… Умоляю, прости, если сможешь…
***
Вот и настал эта ночь…
Ночь, когда будет совершенна месть за предательство.
Ночь, когда деревня, как думают вершины, избавится от самого зла.
Ночь, когда Саске потеряет все, чем он так дорожил.
Ночь, когда я потеряю часть своего мира…
В голове было пусто, как и дома. Наруто ещё не вернулся с тренировки вместе с Саске, а моё тело ужасно ломило от истощения. Последние три года чакра постепенно то и дело что выходила из моего тела, от чего страдало и физическое состояние, но мне приходилось делать вид, что всё хорошо. Никто и ничто не должен узнать о том, на что мне пришлось пойти ради выполнения этого плана, потому в любом случае я сдохну вместе с ним…
— А! — услышала я первый крик издалека и открыла глаза, на которых уже были слёзы, смотря в небо, что сегодня было необычайно прекрасным и ярким, словно сама луна была свидетельницей моего греха. Чтобы всё звёзды видели меня и потом всю жизнь преследовали, словно ночной кошмар, шепча о том, что я сделала…
— Простите меня, Итачи… Саске… — сказала я, слушая крики и прикрывая глаза, чувствуя как солёные капли полились по моим щекам и бесшумно упали на пол, не прекращая свои потоки до того момента, как не стало настолько тихо, что, кажется, я слышала как вдалеке кошка махала хвостом, бабочка тихо летала, а деревья прогибались под потоками сильного ветра…
— И снова ты плачешь по моей вине… — услышала я тихий шепот прямо перед собой, но глаза открывать не спешила.
— Потому что только ты и заставляешь меня это делать, — ответила я, открыв веки и смотря прямо на его лицо и глаза, в которых горел шаринган, а в руках он сжимал свой окровавленный меч.
— Прости меня, — наклонился он ко мне, взяв за левую руку, когда я нежно улыбнулась сквозь слёзы и правой рукой коснулась его щеки.
— В этом нет твоей вины… — он прикрыл глаза и выпустив из рук меч на пол, положил свою ладонь на мою и нежно приласкался, коснувшись её губами и целуя, словно ощущал её в последний раз в своей жизни.
— Почему ты не ненавидишь меня? — шептал тихо он. — Почему? — продолжал он вдыхать запах моего тела. — Почему, Сора? — посмотрел он мне в глаза, когда я слегка наклонилась к нему.
— Потому что… — он поддался мне в ответ. — Я люблю тебя… — шепнула я, перед тем, как он поцеловал меня в губы. Мягко, нежно, трепетно… Сначала он просто коснулся моих уст своими, боясь спугнуть и навредить. Боясь, что я оттолкну его и не захочу больше его видеть, но было уже слишком поздно. Я была зависима от тебя, Итачи Учиха… — Люблю… — вновь шепнула я, слегка приоткрыв губы, позволяя ему владеть ими и сразу чувствуя, как кровь начинает во мне кипеть и внизу живота появилась сладкая истома, когда он начал ласкать мой рот и губы, одной рукой придерживая меня за талию, а второй зарываясь в мои волосы на затылке, волнуясь, что я начну сопротивляться… — Люблю, люблю, люблю… — каждый раз шептала я, в коротких перерывах между поцелуями, пока он сам не отстранился, смотря в мои глаза, а затем молча хотел снять кольцо с моего пальца, но я не дала, прижав руку к сердцу.
— Тебе нужно это сделать, — сказал он, на что я недовольно лишь кивнула головой и вместо этого сняла кольцо с его пальца и повесила на серебряную цепочку у меня на шее, а затем сняла кольцо со своего пальца и надела на его цепочку, что когда-то давно сделала своими руками и подарила ему на годовщину нашей помолвки.
Он наклонился к моему уху и нежно поцеловав, прошептал: — Я люблю тебя, моя химе… — а затем быстро исчез, словно больше его никогда тут и не было, а я всё так же стояла около открытого окна и пыталась запомнить звук его голоса, запах его тела и касания его тонких и нежных губ…
— Простите меня… Итачи… Саске… — снова прошептала я перед тем, как в дом резко открылись двери и вбежал Наруто, что всё это время ни о чём не подозревал. А завидев моё заплаканное лицо, старался меня утешить или развеселить, ведь никогда не видел моих слёз. С того самого дня, как погибли Минато и Кушина я так ни разу и не заплакала до сегодняшнего дня. До дня, после которого Саске и Итачи навсегда меня возненавидят…
Простите меня
