Выживание с мистером Фантомхайвом

Январь пролетел неожиданно быстро, не принося никаких сюрпризов. Все возвратилось на круги своя: и Нирвана по ночам, и неспешные дни в Ист-Энде, и изредка Сиэль впадал в продолжительные раздумия. Лишь середина февраля навела небольшую суету в жизни Фантомхайва. У него появилось настолько много учеников, что срочно понадобилось разделение занятий на смены, ибо некоторые уже научились алфавиту и прочему, а у некоторых был лишь первый день занятий, поэтому, чтобы не было путаницы, начинающие ученики приходили по утрам, ученики, занимающиеся недостаточно долго, приходили днем, а старые ученики уже по вечерам. Со ворчливым владельцем кабака, в котором Сиэль и проводил занятия, — стариком ОНиллом, — договаривались долго. Но он таки разрешил занимать кабак на весь день. Правда, только после продолжительных угроз и оскорблений от Алоиса, но это уже совсем другая история. Сиэль тихо ликовал, следя за прогрессом своих учеников. А также, он бы не был собой, если бы не придумал план, что являлся бы смыслом его бессмысленного пребывания в Ист-Энде. Он учил своих учеников не только буквам, таблице умножения или же базовой биологии, он учил их смекалке, хитрости и острому уму. Конечно же, подобному за два-три месяца в совершенстве не научишь, но эти нищие люди, с наивной надеждой внимающие каждому слову своего юного учителя, схватывали все на лету. Дело в том, что у большинства жителей Ист-Энда чрезвычайно слабо развито левое полушарие мозга, отвечающее за логику или анализ, так как их обычный род занятий, а также место жительства не требуют больших логических или же аналитических мыслей, что не способствовало их развитию. Правда, с правым полушарием мозга, отвечающим за пространственную ориентацию, целостное и трехмерное восприятие, у жителей Ист-Энда дела обстояли получше, но все еще плохо. Однако, как бы плохо не соображали ученики Сиэля, они верили ему, слушали его, что и позволило учебе идти достаточно гладко.  План Сиэля заключался в том, чтобы, конечно же, продолжить «игру» со своим братом, но только теперь пойти на него в открытую, с помощью Ист-Эндских жителей. Если своих слуг он отправил зайти с тыла врага, а то есть уничтожить все каналы по сбору крови, тем самым уничтожив врага изнутри и подойти к нему в обход, то своих новых Ист-Эндских пешек, что именовались учениками, он собирался подтолкнуть на покушение на убийство настоящего Сиэля Фантомхайва. Младший Сиэль планировал совершить то, что доведет толпу его учеников до белого каления, до животной ярости и в таком состоянии отправить их на охоту за собственным братом. Образно говоря, он планировал спустить разъяренных собак, жаждущих кровопролития. Но чем ближе Сиэль приближался к исполнению своего плана, тем больше он задумывался о том, можно ли назвать это поступком  достойным для благородного рода Фантомхайв. Но он быстро одергивал себя, выбрасывая мысли подобного рода в помойку.  *** Тихое утро. Ни ветра, ни холода, ни мороза. Солнце еще не показалось. Сиэль стоит на улице под дверью дома Марисоль, ожидает Алоиса, чтобы вместе с ним пойти в кабак ОНилла, на занятия в утреннюю смену. Сегодня ночью Сиэль вновь не попал в Нирвану, поэтому он точно не знал, придет ли Алоис в его мир. Но вскоре к нему на спину запрыгнуло тело, слегка тяжелое, но и легкое одновременно. Фантомхайв вскрикнул от неожиданности и чуть не упал, но, благо, тело удержало его и поставило на место. — Ну ты реальный хлюпик, — вздохнул Алоис. — А ты не прыгай на меня так!  — А это не я был, — улыбнулся Транси. — Поздоровайся с моим Лукой. Сиэль обернулся и увидел детское лицо Луки: его восторженные карие глаза и улыбку до ушей. — Давно не виделись! — воскликнул Маккен и вновь напрыгнул на Сиэля. На этот раз, Фантомхайв удержал ребенка. — Всего-то ночь прошла, — вздохнул Алоис. На секунду он замер, будто почувствовал что-то неладное. — Как твой глаз, Сиэль? — тут же спросил он. — Ты имеешь ввиду, пустая глазница? Ну, вообще она побаливала немного.  Транси цокнул и отвернулся. Лука же спустился на землю, понимая, что его присутствие сейчас будет достаточно лишним. — Давно болит или ты только сегодня почувствовал боль? — Признаюсь честно: может, это продолжается где-то неделю. Но боль не сильна, не беспокойся! — улыбнулся Сиэль. — Не в этом деле. Черт возьми, твой глаз… Ну тот, который с печатью контракта. Он регенерировал.  — Полностью?! — испуганно воскликнул Фантомхайв.  — Я не знаю, но очень может быть. За неделю он вполне мог восстановиться. Но я не могу сейчас тебе его вновь вырвать, тебе же будет больно… — Вырви его! — Но… Как же… — Вырви его к чертовой матери, от этого сейчас зависит практически вся моя жизнь! А вдруг Себастьян уже напал на мой след… Мне просто конец. И тебе тоже. Я уверен, Себастьян будет настолько разъярен, что воспользуется моим, на данный момент, расклеенным состоянием и проглотит мою душу, игнорируя контракт… А тебя или Марисоль, или цыганок он разорвет в клочья…! — бормотал Сиэль, ходя из стороны в сторону. — По крайней мере, я уже мертв… — нервно усмехнулся Транси. Его дернул за рукав Лука. — Себастьян такой злой? — испуганно вцепился в руку своего брата Лука.  — Да! — воскликнул вдруг Сиэль. Он беспокойно отвернулся, а потом взглянул на Алоиса. Тот спрятал взгляд. — Хотя бы посмотри, действительно ли он у меня регенерировал… Транси заставил Луку закрыть глаза и отойти в сторону. Подойдя к Сиэлю вплотную, блондин сглотнул и развязал повязку. Он долго вглядывался в лицо Фантомхайва. — Ну вот, — вздохнул Алоис, — снова придется марать руки, вырывая его. Сиэль закрыл глаз руками и принялся оглядываться. — Не пугайся ты так! — сказал Транси. — Я не чувствую присутствия демонов поблизости. Себастьян ни за что тебя не достанет, верь мне! — Сиэль, чуть поежившись, кивнул. — Я так полагаю, мне нужно будет вырвать вот это прямо сейчас, да? — он устало вздохнул. — В кабаке ОНилла достаточно безопасно, чтобы провести подобную процедуру… Тем более, до начала занятий еще много времени. Мы можем успеть по-быстрому вырвать глаз и перевязать рану. Быстро добравшись до кабака, подростки принялись нагревать воду, искать бинты, а также спирт, чтобы продезинфицировать рану. За бинтами пришлось бежать в «Колумбию», но где-то за полчаса все материалы были под рукой, поэтому, кивнув друг друга, они начали подготавливаться к данной операции. ОНилл напился и все еще спал, а Луку отправили в угол подальше, потому лишних свидетелей рядом с подростками не оказалось.  — У тебя дрожат руки, — заметил Сиэль. Сам он сидел перед стоящим Алоисом, заметно нервном и испуганном.  — Н-ну, знаешь ли, если сделать что-либо не так, то можно вообще без зрения остаться! Тем более, это навевает воспоминания, — прохрипел Джим, отвернувшись от Сиэля, — не самые приятные воспоминания… После своей смерти, после переосознания всех своих поступков или мыслей, я боюсь причинить кому-либо боль. А я, несомненно, все же тебе сейчас причиню и… — Эта боль имеет смысл. И поступок твой тоже на данный момент имеет смысл. Ты делаешь мне больно, поскольку я тебя об этом попросил. Это все — для меня, — перебил его Сиэль. — А теперь сделай это. Ну же! Алоис тяжело вздохнул и прислонился своим лбом ко лбу Сиэля.  — Ты ведь простишь меня, если будет слишком больно? — устало спросил Джим. — Слушай, Джи… — улыбнулся Сиэль. — Начинаешь бесить. — Вас понял, сэр, — быстро отпрянул от Фантомхайва Алоис и промыл руки в нагретой воде.  Алоис набрал в грудь побольше воздуха, прислонившись большим пальцем к роговице Сиэля. Инстинктивно брюнет зажмурился, но Транси насильно раздвинул его веки. Блондин нахмурился и нажал на слезное мясцо глаза. Он на миг отошел в раздумиях, рассматривая глаз Сиэля со всех ракурсов. — Может выпьешь, чтобы притупить боль? — предложил Алоис. — Не пью больше. Слишком я отвратителен, будучи пьяным. Транси улыбнулся и подошел к Фантомхайву: — А как по мне, просто очаровательный. Пьяные часто бывают очаровательными, — из дальней комнаты послышался хмельный храп ОНилла. — Иногда, я хотел сказать… Графья посмеялись. Как раз таки тогда, когда Сиэль был расслаблен, Алоис резко надавил на участок глаза около слезного мясца. Фантомхайв глухо вскрикнул, впиваясь ногтями за деревянное сиденье стула. Брюнет закусил до крови нижнюю губу, пытаясь заглушить вырывающиеся стоны боли, но все было почти безуспешно. Наконец, по щеке потекла кровь, боль стала более режущей и отрывистой. За несколько секунд до того, как глазное яблоко упало сначала на колени Сиэля, после чего на пыльный пол, Алоис отвернулся. Считай, доделал свою работу вслепую.  Сиэль припал на грудь Джима, испачкав его белую рубашку. Тяжело дыша и всхлипывая, Фантомхайв постоянно сжимал сиденье стула, пытаясь успокоиться. Алоис поспешил потрепать его по голове чистой рукой. Вскоре заглянул Лука. Он сначала испугался, когда увидел бесконечное множество крови, но потом сам же вызвался помочь перевязать Сиэлю кровоточащую рану. — Болит, да? — спросил Алоис минут через двадцать. — Ученики придут сию минуту. Чем же можно заглушить боль? — Ноющая боль… — прохрипел Сиэль. — А знаешь… Может, все-таки, одолжить у ОНилла одну бутылочку алкоголя…? *** Самым первым на урок прискакал Аддам — сын Бакстара. Первым, кого он уивдел в кабаке, был Алоис, поэтому Аддам пребывал весьма в воодушевленном настроении, когда к нему подошел поздороваться Сиэль с окровавленным бинтом, занимающим почти весь участок правой стороны лица. Аддам испуганно вскрикнул и оступился. Сзади его поймал Алоис. — С-слоник, это что за чертовщина?! — воскликнул Аддам, пальцем указывая на Сиэля. — Ну это… — промолвил Алоис. — Аддам, в руках себя держи! Что я тебе говорил? Показывать пальцем на кого-либо — самая грубая ошибка этикета! — строго сказал Сиэль.  — И-извините… — Аддам вежливо поклонился. — Твоя смена днем, почему ты пришел так рано? — спросил Фантомхайв. Аддам долго глядел на забинтованный участок лица Сиэля. После непродолжительного молчания, он тяжело вздохнул и прислонился спиной к стене. — Отец он… Нашелся, — Аддам спрятал взгляд. — Но вытряхнуть компенсацию за причиненный Вам ущерб, учитель, ну… Не получится. — С чего это? — хмыкнул брюнет. — Неужели в тебе проявилась любовь к этому отродью и поэтому ты его прикрываешь?  — Он скопытился. — Как досадно! — быстро вздохнул Алоис и поспешил выйти из комнаты, чтобы не мешать. Аддам присел на корточки. Сиэль сел на близстоящий стул. — Жалко. А дружок его жив? Его звали Сэм, если моя память меня не подводит. И от чего умер твой отец? — Перепил, — всхлипнул Аддам. — Я не знаю никакого Сэма… Но вот отец мой… — Аддам уткнулся в накидку, спрятав лицо. Его плечи и пальцы на руках заметно подрагивали, но сначала Сиэль решил, что это из-за холода. Но лишь через пару минут молчания до Фантомхайва дошло, что юный Аддам не совладал со своими эмоциями и… — Заплакал, — тихо промолвил Сиэль. Он удивлено присмотрелся к юноше. — И вправду плачет. Почему ты плачешь? — Не плачу! — проныл Аддам, подняв заплаканные глаза на своего учителя. — С чего бы мне плакать из-за этого идиота! И вообще, у меня с утра хорошее настроение: совсем не холодно, у матушки появились деньги и потому она купила гостинцы, Слончик здесь, мне очень хорошо…! — упрямо отвернулся Аддам от Сиэля. — Твоя мама не знает о том, что случилось с твоим отцом? — Еще недавно мужики позвали меня, когда я играл с ребятишками. Повели в тот паб, который находится за углом дома миссис Браун. За этим пабом и лежал он… — зашмыгал носом Аддам. — Сказали матери не говорить. Я не говорил… — И отчего же ты опять заплакал? — устало вздохнул Сиэль. — Ну он был таким уродливым! — воскликнул Аддам. — И разило от него так…  Я почему-то вспомнил, как в детстве он купил мне маленькую деревянную лошадку. Это было впервые, когда он потратил свою зарплату с завода не на алкоголь… Но у меня это лошадку украли. И это я вспомнил, когда стоял над его трупом. — Любопытно, — изрек Сиэль.  — Я не могу понять, что я чувствую! — таки признался Аддам. — Он был добр ко мне в детстве, поэтому мне его жаль! Но он избивал мою матушку и оскорблял меня, пропивал все деньги, поэтому я ненавижу его! Почему он не мог стать просто хорошим отцом, чтобы я мог любить его больше, чем ненавидеть?! Почему он дал мне поводы чувствовать жалость к его судьбе? И почему он дал мне то, из-за чего я не могу просто возненавидеть всей душой?! Учитель… — Аддам всхлипнул. — Почему я такой дурак? Сиэль подошел к Аддаму. — Ты не дурак. Просто, как и свойственно всем людям, пытаешься поделить все на черное и белое, хорошее и плохое. Но, видишь ли, это невозможно. Не существовало таких понятий, как «хорошо» или «плохо» до тех пор, пока людям они не понадобились. Мы сами создали их, игнорируя сей факт, что в будущем они безусловно смогут испортить нам представление о жизни в принципе. Ты разрываешься над тем, хорош ли твой отец или же плох. Но он никакой. Он просто существовал. Люди настолько многогранны, что понятия «хорошо» или «плохо» лишь заковывают их в рамки. Так же и с нашей жизнью: кто-то говорит, что она прекрасна, а кто-то утверждает, что она жестока. Но она никакая. Она просто дана нам и она просто наша. Мы сами руководим ею, сами вешаем на нее ярлыки, сами ее портим, а иногда и улучшаем. Так что просто прими это. И отпусти. Аддам наивно похлопал глазами, в упор глядя на Фантомхайва, севшего обратно на свой стул. — И как вы это поняли? — спросил он. — За времена пребывания в Ист-Энде я много думал, много боялся, смеялся и даже плакал, что раннее мне было несвойственно. Раньше я был более чем уверен, что жизнь — жестока. Но я переосознал, что глупо было вешать какие-либо мысли или ярлыки на мою жизнь. Ведь, в конце концов, ничего из этого не оправдалось. Поэтому я сам создаю условия, при которых мне было бы проще всего достигнуть свою цель. Жизнь — это глина для тех, кто не видит в ней ни светлого, ни темного. Лепи из нее все, что хочешь. Если тебе все же интересна тема, которую я затронул, то советую больше наблюдать. И это все, что я могу сказать тебе, как твой учитель. — Ничего не понял, если честно… — буркнул Аддам, утирая нос рукавом. — Вы такой странный… Точнее, не странный, точнее, странно-крутой! Прямо как Слончик. — Сравнивают с Алоисом, — разочарованно выдохнул Фантомхайв. — Дожили, черт возьми… — Ну, знаете… — поднялся Аддам. — Мне было приятно, что Вы дали мне почву для размышлений. Я очень благодарен, что Вы уделили мне несколько минут Вашего времени, — Аддам глубоко вздохнул и преклонился перед Сиэлем на колени. — Я благодарен Вам, что дали мне цель и причину для жизни… Господин. Я обязательно стану дворецким, самым лучшим в Англии дворецким!  — Ну-ка поднимись. Это приказ, — сказал Фантомхайв. Аддам взглянул на него. — Когда я тебя найму, тогда и будешь преклоняться предо мной. А пока мы равны. — В каком смысле наймете меня? — спросил Аддам. Но его уже активно выталкивали из кабака. — Иди уже и приходи днем! Кыш, шагай отсюда, пока не заставил платить за учебу!  Услышав эту угрозу, Аддам сбежал, сверкая пятками. Вот так юноша, думал Сиэль. Лишь бы у него все получилось, либо все старания Фантомхайва пойдут коту под хвост. — Слушай, а ты точно никогда не хотел стать учителем? — спросил подошедший Алоис.  — Нет, — улыбнулся Сиэль, — стать продавцом игрушек — это были мое единственные грезы… А сейчас я лишь хочу вновь стать Цепном Псом Королевы. И ничего более, уж уволь! И ничего более… — вздохнул Фантомхайв. *** ОНилл до чертиков испугался раны Сиэля. Утренняя смена тоже всполошилась. Так то, Сиэлю было приятно за их беспокойство о его здоровье, но чем больше кто-либо интересовался случившимся с глазом своего учителя, тем больше это все раздражало, выбешивало, возмущало. Под конец утренних занятий, Сиэль постепенно выходил из себя. Ведь медленно, но верно приближалась дневная смена — самая сложная для Сиэля. Они вроде и не были глупыми, но и не шибко умными. Их знаний было недостаточно, чтобы перейти к следующей теме, но и остаться на прежней теме они тоже не могли, ибо уже ее поняли. Оставалось лишь распускать их восвояси и следить за ними. Обычно начинался шум, который ОНилл весьма умело заглушал. Но Сиэль специально останавливал старика, ведь именно в подобном шуме ученики дневной смены лучше соображали. Обсуждая тему между собой, а некоторые и вовсе вели монолог с собой, все это более чем занимало их, так что Сиэль был за их знания спокоен. Но ту суету, что они создавали… Впрочем, те, кто не желал разбираться с учебой самостоятельно, имели полное право подойти за помощью к Сиэлю. Среди таких был Аддам, Аарон и еще несколько надоедливых детей, чьи имена Фантомхайв постоянно забывал. — Но вы надоели подходить, — устало простонал Сиэль. — Ваша смена — самая тугодумная, поэтому я сначала разжевываю, а потом даю разбираться самостоятельно. А вы подходите даже не для того, чтобы получить совет. Просто садитесь со мной здесь и все, разве это учеба! — Тем не менее, месье, — пытался перекричать толпу Аарон, — благодаря таким «посиделкам», я весьма хорошо подтянул французский.  Сиэль неохотно, но согласился, отмечая успехи еврея.  — А где Слончик и его братишка? — спросил Аддам.  — Ушли. Слончик тоже не любит дневную смену, — ответил Фантомхайв.  Вдруг, за его рукав потянул некий мальчишка, держащий тонкую книжку перед собой. Кажется, это был потрепанный учебник математики.  — Учитель, Вы обещали научить меня умножению на позапрошлом занятии, помните? — выжидающе спросил мальчишка. — И мою сестру тоже. — Я сдерживаю обещания. После этих уроков, можешь остаться в кабаке и мы разберём все, что ты захочешь. Как там тебя, э-э-э… — Грэг. И моя сестра Табби. И еще с нами девочка Санни. — Ну конечно же я помню ваши имена! Просто пошутил! — улыбнулся Сиэль и поспешно отвернулся от стыда. Он совершенно не помнил их имена. Дети отошли с Аддамом. Сиэль с Аароном остались наедине. Было кое-что, что очень давно интересовало Сиэля в этом еврее. Это касалось его прошлого и мировоззрения, а также его придерживаемой идеологии. Аарон показывал себя с весьма интересной стороны, что и удивляло Сиэля в некотором смысле этого слова. — Не хочешь отвечать — можешь не отвечать, — неожиданно начал Сиэль, скрестив руки. — Тот злоумышленник, убивший твою семью, как он умер? Аарон удивленно оглядел Фантомхайва. Еврей прокашлялся: — Вы, верно, хотите узнать, почему из всех мне было более всего жаль именно убийцу. Но я Вам не отвечу, уж увольте! — это было неожиданным ответом от Аарона, поскольку он всегда был открытым и честным. — Вы сами должны прочувствовать то, что почувствовал я в тот момент. Иначе Вы меня поймёте неправильно и подумаете, что я какой-то идиот. — Уже, — выдохнул Сиэль. — В каком это смысле?! — воскликнул Аарон, из-за чего в его сторону повернулись несколько учеников. Сиэль засмеялся. — А где же Сома? — спросил Аарон. Сиэль недолго помолчал. — Ушёл, — вздохнул он. — Вот как… Жаль. Я даже не успел с ним попрощаться. Вы бы хоть оповестили! — Это произошло неожиданно. Собственно, — Сиэль взглянул в глаза еврея, — я тоже скоро уйду. Решил оповестить заранее. Никому об этом не сообщай, хорошо? Ты единственный, кому я мог это рассказать. — Ну ладно… — грустно промолвил Аарон. — Все рано или поздно уходят. Я знал, что Вы не задержитесь надолго… Хотя принесли в наш скромный нищий уголок новых ощущений и свободы… Это вполне ожидаемо, что Вы не захотите дожить здесь даже хотя бы до своей старости, месье… — повисло недолгое молчание. Аарон вскинул руки к верху и заплакал: — Насколько вы уйдете?! — Навсегда, — фыркнул Сиэль. — Я ведь не обязан отчитываться перед тобой, не так ли? Всё равно я научил Ист-Эндских людей всему, чему планировал научить. А ты… Уже до конца освоил французский. Я оставлю тебе несколько справочников, чтобы ты мог периодически его подтягивать. Моя работа здесь почти закончена! — Сиэль встал и потянулся. — Я больше не желаю здесь оставаться. Слишком непригодные условия жизни для меня. Однако, не волнуйся… — Ах.? — Аарон любопытно всхлипнул. Сиэль повернулся к еврею и улыбнулся: — Я собираюсь забрать некоторых своих учеников с собой. Может быть, навсегда. *** Сиэля не особо интересовала малышня. Однако конкретно в этих детях было что-то свое неповторимое. Грэг упорно решал задачи с умножением, пока Табби зевала и даже не притрагивалась к учебному материалу. Санни спала у Сиэля на коленях. И достаточно неплохо так беспокоила Фантомхайва своей слабостью и болезненными бледностью и худобой. — Она часто так крепко спит? — спросил Сиэль у Табби. — В последнее время она совсем плохенькая, — ответила девочка. — Ну, мы стараемся давать ей много еды. Но она выбрасывает еду и продолжает спать! А когда она просыпается, её вечно тошнит. — Ясно… — задумчиво протянул Сиэль. — А сколько ей? Года три? Четыре? — Вообще-то ей уже шесть, — возмутилась Табби. — Она ужасно выглядит для шести лет! — изумился Фантомхайв. Санни постоянно хмурилась и тяжело дышала во время сна. Сиэль дотронулся до её лба. — Кажется, у неё поднялась температура. — О, а я могу сказать, как поднимается температура тела! — радостно воскликнул Грэг. — Вы как-то нам об этом рассказывали! — Грэг, не сейчас, — строго отчеканил Фантомхайв. — Ваша девчонка больна. Может и смертельно, кто знает. Для Ист-Энда это обычное дело, тысяча детей каждый день умирают от обычной простуды. Табби испуганно вздохнула и ударила своего брата. — Ну и что ты наделал, болван! Санни умирает, а ты чушь такую несёшь! — закричала она. — А вот учитель сказал, что это обычное дело! Сама ты болван! — Я девочка, вообще-то! — Будто бы девочки не бывают болванами! — Тихо! — перебил их Сиэль, громко стукнув кулаком по столу. — Прекратите вести себя, как маленькие дети! Санни сию же минуту нужно сделать компресс и напоить! Должно быть, она обезвожена. Брат и сестра отвернулись друг от друга, но замолчали. Сиэль подозвал ОНилла и объяснил ему ситуацию. Старик согласился дать детям ненадолго кров, пока Фантомхайв поищет в «Колумбии» какие-нибудь лечащие средства. Ожидания Сиэля не оправдались. Нашлись лишь одни плаценты. А из мощного обезболивающего только морфий. Да, морфия было достаточно, а действующего лекарства — ни одного. Сиэль прислонился к стене у склада в «Колумбии», гадая, что же предпринять дальше. Не то, что бы  чужая болезнь чужой девочки сильно его касалась, но он не мог бросить более слабого дитя в болезненной смерти. Он действительно хотел облегчить ей страдания, принесенные недомоганием. Но, к сожалению, у него не было возможности даже позвать какого-либо доктора из Вест-Энда по причине слишком опасно. Фантомхайв от бессилия вспомнил утреннюю процедуру и медицинские материалы, оставшиеся после неё. Он вернулся в кабак и приказал ОНиллу нагреть воду, а также принести бутылку водки. Поднявшись на второй этаж дома, к которому собственно и был пристроен кабак, ища в комнатах детей и Санни. Наконец, Сиэль вошёл в маленькую холодную комнатку, где стояла одна единственная пародия на кровать и на ней лежала Санни. Около неё сидел Грэг и постоянно трогал её лоб, пока Табби виновато стояла в углу. — Учитель! Что нам делать?! — слезливо воскликнул воскликнул мальчишка. Сиэль попытался успокоить и приободрить детей: — Видно, я вас напугал, — улыбнулся он. — Не беспокойтесь. Я попытаюсь вспомнить, как мне сбивали температуру. И попробую понизить так же и Санни. — Ничего вы без меня не сделаете! — прокряхтел вошедший ОНилл, неся тазик с горячей водой в одной руке, а кусочек бинта в другой. — И тебе, сосунок, тоже нужно поменять бинт. Сколько ты с ним уже ходишь часов?! Заражение крови хочешь?! — Я сам разберусь со своими проблемами, — ответил Сиэль. Однако старик его проигнорировал и усадил на ту же кровать, где и лежала Санни. — «Я сам разберусь со своими проблемами» бе-бе-бе… — развязно повторил ОНилл. — Я на этом свете живу уж как пятьдесят с лишком! Будет меня какой-то сосунок учить! Так, нужно ей понизить температуру, протерев её тело прохладной водой с водкой, потом положить на её лоб тёплый компресс, напоить её. Ты хоть знал это? — самовольно спросил старик. — Само собой… — недовольно буркнул Сиэль и отвернулся. ОНилл профессионально сбил температуру Санни, после чего занялся Сиэлем. Фантомхайв пытался сбежать, но старик быстро вернул его на место и сменил бинты. Позже, когда Санни вновь крепко заснула, ОНилл подозвал Сиэля в сторонку. — Слушай, я за ними давно наблюдаю, — тихо сказал старик, кивнув в сторону детей. Сиэль заметно насторожился. ОНилл это приметил и хлопнул его по плечу, мол, не беспокойся. — Они же ничейные, да? — А к чему Вам эта информация? — рыкнул Фантомхайв. — Ну они ж ничейные, просто скажи, да или нет?! — Я не скажу, пока не узнаю, для чего Вы хотите это узнать, — упрямо повторил Сиэль, скрестив руки на груди. — Ну, это… — смутился ОНилл. — Приютить их может… Сиэль брезгливо оглядел старика. — Что бы какой-то алкоголик их приютил? — фыркнул Фантомхайв. — Я этого не допущу. — Ай все! — глухо выдохнул ОНилл. — Я же совсем не алкоголик! Ну, выпиваю, и что?! — он присел на пол и насильно заставил Сиэля присесть к нему. — Видишь ли, я ведь одинок! Ни жены, ни детей. Всю свою молодость потратил на работу в кабаке. Думал, что буду жить лучше остальных бездельников, а в итоге… — А в итоге Вы пьяница, которому я не позволю приютить этих детей. — Да помолчи ты, я ведь душу изливаю… — причмокнул ОНилл. — Чем лучше, что они будут жить на улице? Мы давно их подкармливали почти всем районом, но а что же теперь? Оставлять их на улице?! Тем более, в такие холода! Сиэль отвернулся от ОНилла и встал, но его вновь усадили. — Ну что? — выжидающе спросил старик. — Да, они сироты. — Значит, я могу их взять?! — И чего Вы у меня разрешение спрашиваете? Они же сироты — а значит ничьи, — Сиэль прикрыл глаза и уткнулся в собственные руки, лежащие на коленях. Сиэлю суждено скоро уйти, а позаботиться о этих маленьких детях совершенно некому. Как более взрослому, даже как учителю, ему стоит для начала переговорить с Грэгом и Табби, объяснить им ситуацию. В конце-то концов, не они ли хотели почувствовать на себе родительскую любовь и заботу? Старик встал и поднял Сиэля. — Ну! — произнёс ОНилл, то и дело поглядывая то на Фантомхайва, то на комнату с детьми. — Cum deo, дорогой друг, — вздохнул Сиэль. ОНилл вопросительно взглянул на Сиэля. — «С Богом» на латыни, — старик продолжал вопросительно смотреть на Фантомхайва. — Латынь — это такой мертвый язык древних римлян, употребляемый… — Да какая разница! Он же мертвый! — недовольно перебил старик и несмело подтолкнул Сиэля к комнате. — Ну, расскажи им, что я решил сделать…! — Боже! С этими Ист-Эндскими стариками столько возни… — проворчал Сиэль. До вечерней смены остался лишь часок, который Сиэль потратил, уговаривая детей остаться у ОНилла. Грэг, а также Табби не привыкли к незнакомцам, что так неожиданно могут решить заботиться о них. Не привыкли есть задаром, не привыкли спать в тепле. Конечно же, сначала они настороженно относились к ОНиллу. Но по его словам, он обязательно завоюет их доверие в будущем. На эти великодушные слова, Сиэль лишь недоверчиво кивнул. Вечерняя смена принесла множество сюрпризов. Как оказалось, ученики Фантомхайва решили устроить своему учителю сюрприз. Судя по всему, Аарон проговорился про скорый отъезд Сиэля, поэтому, собственно, ученики захотели его поблагодарить практически за все. Всего за несколько часов до занятий, как оказалось, более десяти взрослых дядек и тётек толпились на кухне Марисоль, пытаясь что-либо сварганить из подручных материалов. Само собой, ничего не получилось, так что они сговорились принести что-либо ценное Сиэлю. И, конечно же, единственными самыми ценными их вещами были товары из «Колумбии», которые Фантомхайв отдал им по скидке. Сиэль смотрел на их радостные улыбки. Сиэль аккуратно перебирал весь ненужный мусор, что ему простодушно отдали в качестве подарка. Сиэль выслушивал, как его благодарили, желали удачи. Сиэль медленно и верно терял интерес к своему плану. Сиэль сомневался, что сможет пожертвовать этими людьми ради своей выгоды. *** Каждое утро Сиэль видел перед собой щенячьи глаза Талейты. Та, услышавшая о скором уходе Фантомхайва, умоляла его научить её стрелять. Делать было нечего: в неожиданно тёплую погоду для Лондона, когда снег долго не выпадал, Сиэль пригласил цыганку на персональный урок по стрельбе. Талейта собралась довольно быстро и резво, Фантомхайв впервые видел её такой счастливой. Цыганка быстро сориентировалась, сколько подручных средств нужно было с собой взять и на какой именно пустырь удобнее всего было бы придти. Взяв с собой, по совету Сиэля, револьвер «Боном-Адамс» тысяча восемьсот пятьдесят первого года, также пару полуавтоматических пистолетов серии «Smith & Wesson Ladysmith» и несколько пустых банок и бутылок, Талейта позвала своих сестёр на, по её словам, «тот самый пустырь». И вчетвером они пошли. Было не особо холодно, можно сказать, даже тепло. «Тот самый пустырь» находился недалеко от совсем недалеко от леса, но добирались до него довольно долго. Солнце уже поднялось, когда компания добралась до пункта назначения. В принципе, настроение у Фантомхайва было весьма приятным. Но был один нюанс: на пустыре они встретили Утку и пригласили. Сиэль долго просил цыганок Утку прогнать, но все бестолку. Утка продолжал успешно притворяться невинным лопушком, очаровывая Шофранку вновь и вновь. Сиэль лишь раздражённо выдохнул и подозвал к себе Талейту, чтобы поручить ей несколько заданий. — Итак, — приказал Фантомхайв, — мне нужно, чтобы ты нашла какой-нибудь пенёк, на который ты бы смогла поставить одну из этих бутылок или банок. Ты будешь в них стрелять, тем самым учась. — Эй, а как у вас там дела? — издалека крикнул Утка, приметив Сиэля и Талейту. Пока он подходил к ним, Фантомхайв уже вытолкнул Талейту искать пенёк. — Что делаете? — Утка потрепал Сиэля по голове, на что второй грубо оттолкнул первого. — Ну-ну, так нельзя! Симза, тут ваша собачка немного не в духе! — Симза! — сбежал Сиэль к цыганке. — Ты ведь понимаешь, под какую угрозу ты меня вновь ставишь?! Он увидит пистолеты, и все! Сдаст и вас, и меня! Разве вы не втайне крадете оружие?! — Втайне, конечно же! — шепнула ему Симза. — Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, я бы пригласила кого-то левого на нашу вечеринку с пистолетами и револьверами? Я полностью доверяю Утке. Ему знать можно. — Ещё как нельзя, уж поверь! — упрямо продолжал Сиэль, припоминая двуличность Утки. — А чего тут шёпот один стоит? — усмехнулся Утка, приблизившись к цыганке и Фантомхайву. — Ты можешь нас наедине хоть на секунду или тебе обязательно сувать свой нос, куда не просят? — насупился брюнет. Утка поджал губу и отошёл в сторону, обиженно кинув напоследок: — Сиэль так груб со мной… Наконец, послышались довольные возгласы Талейты, еле несущей в руках здоровое бревно. Сиэль помог разместить бревно так, чтобы стояло оно вертикально и поставил на него бутылку. Приказал Симзе и Шофранке занять Утку, а сам всучил Талейте пистолет, проверив наличие патронов. — Давай отойдем от бревна. Самое важное в стрельбе — это зоркость, самообладание, а также стойка. Сейчас покажу самую лёгкую стойку, — Сиэль взял пистолет в обе руки, направив ствол пистолета на бутылку. — «Базовая» стойка. Конечно же, со временем ты сама решишь, какое положение ног или рук более всего эффективно для тебя. Однако сейчас самое важное — это ощутить пистолет в своих руках. — А… Ты м-можешь выстрелить прямо сейчас?! — восторженно произнесла Талейта, взволнованно теребя руками подол юбки. Сиэль кивнул и улыбнулся: — Ну, право же, давно мне не приходилось стрелять… — и нажал на курок. Оглушительный выстрел пистолета заставил цыганку подпрыгнуть на месте. Бутылка превратилась в осколки. Для пафоса Сиэль подул на дым, исходящий из дула. — Надеюсь, никто не услышал. Талейта завизжала и кинулась на шею Фантомхайва. — И я буду так же стрелять?! И я, да?! — бешено восклицала она. — Если будешь меня слушаться, то, может быть, да. И ты будешь так стрелять. Правда, потребуется ежедневная практика… — Сиэль опасливо взглянул на лес, куда скрылись остальные цыганку и Утка. — Ладно, хватит трепаться. Продолжаем! *** Вообще, Талейта очень старалась. Она ликовала каждый раз, когда Сиэль давал ей в руки огнестрельное оружие. Правда, даже после более десяти попыток, она все ещё не попадала в мишень. Талейта и злилась, и обижалась, и постепенно уже сама начинала бояться брать в руки пистолет, так что Сиэль дал ей в руки револьвер и отправил поближе к мишени. — Пистолет от револьвера отличается тем, что у пистолета — магазин с патронами, а у револьвера — барабан, который можно крутить, — и Сиэль демонстративно покрутил его. — Вот, а в нем патроны, видишь? — И чем же лучше пользоваться? — Чем тебе понравится больше. Но для самообороны лучше пользоваться, конечно же, револьвером. Поскольку он компактнее, его легче перезаряжать. И, верно, учиться стрелять на нем, пожалуй, легче всего. Я всегда пользовался револьвером. — И… Для чего же ты им пользовался…? — недоверчиво взглянула Талейта на вздрогнувшего Сиэля. — Для самообороны, — честно ответил он. — Я же почти никого и не убивал своими руками. — А труппа циркачей? — Ей богу, опять ты о них! Чисто теоретически, убил их я, но фактически — этот грех на душе другого. — Но мне, если честно, все равно на твоё прошлое, — улыбнулась Талейта. — Я тоже не ангел… Да мы ведь живём в Ист-Энде, чего уж там! Мы все здесь оставлены людьми свыше, нашими пороками мы заслужили пребывание здесь… — Ну надо же, — вздохнул Сиэль и похлопал цыганку по плечу, — ты и вправду изменилась. Ладно, за работу. Прими «базовую» позу. И стреляй! — И все? — наивно спросила Талейта. — А чего ты ещё ожидала? Конечно же, я мог бы научить тебя стрелять из ружья, но это невозможно, пока ты не освоишь стрельбу из, хотя бы, револьвера. — Вот как… Я думала, ты будешь меня гонять прямо как тогда, когда Марисоль устроила нам тренировку. — Это я, пожалуй, оставлю на потом, — горделиво улыбнулся Сиэль, — а сейчас стреляй. Талейта принялась упорно стрелять, пока в барабане не закончились патроны. На сей раз, в бутылку ей удалось попасть с третьего раза. В тот момент её радостные визги, думал Сиэль, могла услышать даже сама королева. Умело перезарядив револьвер так, как ей показал Фантомхайв, Талейта продолжила. И хорошее настроение Сиэля появилось так же быстро, как и вновь растворилось. На горизонте вновь засветился Утка. Но уже не скрывающий свою двуличность. — И что же это значит?! — воскликнул он, заметив испуганную Талейту с оружием в руках. — Что же это значит, объясни мне, щенок! — обратился он к Сиэлю. — Значит, стрелять, убивать целую труппу каких-то там циркачей, угрожать мне расправой — это все можно, а вот курить мне нельзя?! За ним медленно плелись озлобленная Симза и разочарованная Шофранка. Кто-то из них точно сболтнул лишнего. — Проблема была не в том, что ты куришь. А в том, что ты собирался кинуть горящий окурок на сухую листву, что принесло бы последствия не слишком положительного характера… — Да насрать мне на это все! С чего ты взял, что привилегии у тебя есть, а у меня нет?! Вы, ребята, мерзкие! Откуда у вас оружие вообще?! Украли, да?! Фу! Вы отвратительны! — Утка плюнул на землю и повернулся к направлению Лондона. — Ну к черту вас, не пытайтесь разговаривать со мной! Уходя, Утка грубо задел плечом Шофранку. Повисло недолгое молчание. Симза тихо ругалась под нос, закинув голову, Шофранка же спрятала взгляд в подоле юбки. Талейта и Сиэль постоянно переглядывались друг с другом. — Что… Вообще произошло? — начал Фантомхайв. — Дерьмо произошло! — злобно топнула ногой Симза. — Я проговорилась про тайну «Колумбии»! Вот же дура, о чем я только думала… Ну все, конец! Черт возьми! — воскликнула цыганка и присела на корточки. — Я не думала, что он именно так отреагирует… Он же с детства с нами общается… Шофранка присела вплотную к своей сестру и уткнулась головой ей в плечо. Шофранка наконец увидела настоящее лицо своего возлюбленного. Кажется, она поняла, почему именно Утка был с ней так доброжелателен. — И-и он сдаст нас… — пропищала Талейта, роняя револьвер. — Полиции…?! Ее сестры её проигнорировали. Сиэль решил догнать Утку и хотя бы предложить ему плату за молчание, но никуда бежать не пришлось. Утка вернулся сам. Сгорбясь, засунув руки в карманы, он непринуждённо, медленно шагал, шаркая ногами. Смотрел куда угодно, но не на цыганок. Сиэль загородил сестёр собой и вопросительно взглянул на Утку. — Где ты стрелять научился? Подозрительный тип… — фыркнул парень, отвернувшись. — Иди, куда шёл, — ответил ему Сиэль. — Да мне… Некуда идти. Сам разберусь, понял?! — нахально крикнул Утка, но продолжил стоять на одном месте. Сейчас он выглядел, как провинившийся мальчишка, который никак не мог признать свою ошибку. — Тебя опять отец выгнал? — спросила Симза, не поворачиваясь к нему. — Ну само собой, — усмехнулся Утка, — ещё, что ли, неделю назад, точно не знаю. Этому грязному ублюдку не понравилось, что я рвусь на работу. А сам-то! Чёртов идиот, пропивает все наши деньги. — Ну… Раньше я думала, что такого хорошего и доброго сына, как ты, гнусно выгонять. Но увидев, какой ты на самом деле, теперь хочу похвалить твоего отца, — раздражённо произнесла Симза. — Подумаешь…! — плаксиво начала Шофранка. — Нас тоже выгнали из касты! И что?! Их ты тоже хочешь похвалить?! Мы ведь плохие! Талейта закрыла лицо руками. — Нас… Всех выгнали, — сказал Сиэль, хоть и не понял до конца, что вообще происходит. — Всех, кто стоит здесь, на этой земле, прямо сейчас. И что это может для вас значить? — Нас предали, — ответил Утка. — Или пытались запугать, — сказала Талейта, так подняв револьвер и отряхнув его от грязи. — Но, скорее всего, нас посчитали отбросами. Мы больше не приносили выгоду, поэтому от нас решили избавиться, — прошептала Шофранка. Симза молчала. — И кто тебя предал? — спросил Сиэль у Утки. — Я не обязан отвечать тебе, маньяк чёртов! — воскликнул парень, а после совсем тихо добавил: — Родители. Симза вскинула руки вверх и протяжно закричала. Она быстро поднялась, из-за чего Шофранка упала. — Вновь и вновь мы скрываем все друг от друга! Я требую раскрыть карты! Прямо сейчас! — приказала она. — Я не могу… — было сказал Сиэль, но Симза взглянула на него со всей ненавистью и презрением, заткнув его. Фантомхайву осталось лишь безразлично выдохнуть. *** — Нам было лет по пять, когда нас выгнали из касты, — произнесла Симза, закурив предложенную Уткой сигару. Она принялась кашлять, поэтому торопливо отдала Утке сигару, как-бы брезгуя. — Точнее, мне и Шофранке пять, а Талейте всего три года. С Шофранкой мы родились вместе, но вылезла я раньше её, поэтому я старше. У нас и так была самая низшая каста в Лондоне, но положение нашей семьи — было ещё ужаснее. Наша мать была дочерью, так сказать, предводителя касты, вожака. Наша мама… — Симза любвеобильно вздохнула. — Была похожа на эту смелую француженку… Как её там, право же, запамятовала… — Жанна Дарк? — подсказал Фантомхайв, поерзав на месте. Холодало. — Верно! Верно… Она была такая смелая и бойкая, постоянно шла против системы. К тому же, прямо, как и Жанна Дарк, называла себя избранной. В нашей цыганской культуре женщина считается грязным существом. Вы, белые, думаете, почему мы столько носим юбок, а поверх них ещё и передник? Это у нас привычка осталась. Так сказать, не можем идти против традиций. В цыганский культуре у женщины все, что находится ниже пупка — это буквально чёрная дыра, — Симза усмехнулась. — Это как запретный плод, к которому, если мужчина притронется, то никогда уже не вытянется. Ну, право, так и есть, не правда ли? Поэтому мы обязаны прикрывать наши органы, которые Сиэль называет репродуктивными. Но наша мама на дух это все не выносила! Носила штаны. И была счастлива. А потом ещё познакомилась с нашим отцом из другой соседней касты, с которой наша каста враждовала. Вообще, цыганам разрешено жениться по любви, даже если они из враждующих каст. Но нашего деда эта мысль выбешивала, поэтому он запер мать в одной лачуге. Но поздно: мама уже была беременна от нашего отца мной и Шофранкой. — Ну надо же, Ромео и Джульетта на цыганский лад, — приметил Сиэль. — Когда мы родились, — продолжала Симза, — то на мать насильно напялили сотни юбок и не давали ступить и шагу самостоятельно. Когда она была беременна Талейтой совершенно от незнакомого мужчины, который был старше её лет на сорок, то она уже не была похожа на прежнюю себя. Тем не менее, она ещё не сломалась. Поэтому, когда мне и Шофранке было пять лет, а Талейте три, мама задумала сбежать с нашим отцом. И она почти смогла, но…! Её убили посланник от нашего деда. И, кажется, Талейта увидела, как её убивали, — Талейта вздохнула и присела на корточки. — Даже, если бы это произошло на её глазах, когда ей было бы десять или восемь — последствия бы были теми же, что и сейчас, когда она увидела это в три года. Такое не забыть. Такое оставит след навсегда. Поэтому, как ты и смог заметить, Сиэль, она слегка отличается своими аморальными взглядами и мыслями от нас. Собственно, мы считались детьми монстра, непослушной девки, потому нас выгнали на улицу, где нас и забрала Марисоль. Женщина, что заменила нам обоих родителей. — Н-нас запугали, что если мы вернёмся — то нас убьют… Убьют! — испуганно всхлипнула Талейта. — Это совсем неправильно! У цыганов не такая культура! Они не могут так просто взять и убить! — Мы не несли в себе никакой пользы, Тал, — вздохнула Шофранка, потянувшись. — Смирись уже. — Ух, черт возьми! — шокированно прошептал Утка. — Я не ожидал от вас чего-либо… Такого! Когда вы появились в Ист-Энде, мне было всего лет семь. Как раз тогда моя мамаша-шлюха, благодаря своей красоте, смогла выбраться из самых низов. Она сбежала с богатым бароном, оставив меня с маленькими братьями и больным отцом, от которого я, похоже, перенял эти отвратительные черты характера… — Утка спрятал взгляд в земле. — Я просто… Хотел сбежать. Но когда я встретил вас, а сособенно Шофранку, я подумал… Может, я смогу что-нибудь изменить? Мы так крепко дружили все детство. А потом мы все начали взрослеть, а особенно Щофранка… Я уже не мог прятать свою сторону ублюдка, но когда рядом была Шофранка с её сочным телосложением… Я опять и опять скрывался, достаточно умело. Тем не менее! — воскликнул. — Сейчас мне вообще полностью наплевать на вас всех, ага! Сиэля пробрало на хохот и он не стал сдерживаться. — Дай-ка разберусь! — проговорил он сквозь смех. — Я так понимаю, ты пытался скрыться от своей, якобы, стороны «ублюдка», поэтому надевал маску наивного добряка! Ладно, отлично. Это имеет смысл. Тогда зачем ты пытался свою симпатию к Шофранке прикрыть похотью? Разве невинная влюблённость в неё является одной из твоих мерзких черт характера? — Утка покраснел и насупился. — Тогда почему ты притворялся, что тебя интересует лишь её тело? Ну ты даёшь, такой ребёнок ещё! — Сиэль вновь захохотал. — Ты из-за смущения так делал, да? О! Или из-за того, что ты не знаешь, как завоевать сердце девушки? Бог ты мой, у меня щеки болят! — Не вижу ничего смешного! — воскликнула смущенная Шофранка. — Да ладно! Это же чистой воды трагикомедия! — не унимался Сиэль, схватившись за живот. — Вот как?! — закричал Утка. — Тогда расскажи, кто ты на самом деле?! Кто же ты?! — Фантомхайв замолчал. — Кто же этот таинственный Сиэль Фантомхайв, пришедший из неоткуда?! Кто же этот мальчишка, что учит за бесплатно и ничего не просит взамен, поселившись в доме Марисоль?! И если ты действительно собираешься уходить, то куда пойдёшь?! Скажи, и мы вместе посмеёмся! — Меня волнует не то, куда именно он пойдёт… — шмыгнула Талейта. — А зачем? Братец, не уходи! Нам же так весело всем вместе, не так ли? Зачем ты уходишь? — Ага, зачем тебе уходить?! А стрелять где научился?! А где глаз потерял?! Как зовут твоих родителей, где они?! Ты ведь не можешь в тринадцать лет шастать, где попало без присмотра! — Мне четырнадцать, молодой человек! — возмутился Сиэль. Он выжидающе посмотрел на Симзу, та молчала и даже не подавала виду, что знает что-либо о прошлом Фантомхайва. Она прекрасно понимала, почему ему нужно уйти. Она не вправе его останавливать… — Да какая разница, сколько там тебе! Метр с кепкой! У тебя обязательно должна быть история! — продолжал Утка красноречиво. — Почему ты её скрываешь?! Разве ты недостаточно сблизился с ними, чтобы поделиться своими переживаниями и чувствами?! Разве они этого не заслуживают?! — Молчи уже! — устало вздохнул Сиэль, потирая виски. — Вам оно надо? — он взглянул на цыганок и на Утку. — Вы такие молодые. Ещё все способны изменить. Вы господины своей жизни, а не рабы, как я… Не забивайте голову моей историей! Она все равно забудется. Просто живите. Моё пребывание в этом месте мимолетно: пришёл, ушёл… — Сиэль прошёлся вдоль компании. — Моё имя Сиэль Фантомхайв. И единственное, о чем я прошу — забудьте меня. Талейта, обучись стрельбе, борьбе. Может, кто-нибудь из богатых захочет тебя в качестве телохранителя. А вы, — обратился он к Шофранке и Утке, — совет вам, да любовь. Не скрывайтесь более, это лишь противоречит вашим чувствам. Ну а ты… — взглянул Сиэль на Симзу. Он строго оглядел её. После чего слабо улыбнулся. — Спасибо. Симза закрыла глаза тыльной стороной ладони, тяжело дыша. — Вы только посмотрите на эти тучи! Пойдём домой, пока метель не начиналась. Будет не очень хорошо, если мы попадём под самый снегопад, — протянул Фантомхайв, вновь посмотрев на молодых людей. Но посмотреть на него никто не захотел. *** И вправду началась метель. Сиэль стоял у окна, следя за падающими снежинками. Талейта не могла смотреть на него, потому вскоре ушла. В комнате вместе с Фантомхайвом остались лишь измученные Шофранка и Симза. В комнате висело настоящее напряжение, которое уже давно не ощущалось в доме Марисоль. А что сама Марисоль? Она всеми силами пыталась приободрить своих детей. Постоянно предлагала им разные съедобные лакомства из «Колумбии». Рассказывала вовсе не смешные анекдоты из какого-то бульварного сборника. В общем, пользовалась всеми возможными средствами, что только знала, однако все её потуги были насмарку. В конце концов, она злобно вернулась в комнату, притащив с собой Талейту, уселась на кровать, на которой меланхолично лежала Шофранка, и начала: — Талейта рассказала мне, чем вы занимались на пустыре. Это, конечно же, хорошо, что вы стремитесь ничего друг от друга не скрывать. Но Сиэль имеет полное право уйти из этого места. А также не рассказывать о своем прошлом, — Фантомхайв и Симза приблизились к Марисоль. — Впрочем, я не буду поступать, как Сиэль. Пришло время рассказать о моей молодости и как меня из Колумбии занесло в Лондон. Знаю, я долго это скрывала. И это, на самом деле, вовсе не то, чем стоило бы забивать ваши юные головы, однако я хочу быть с вами откровенной… Мой отец — колумбиец, мама — испанка. У обоих горячая кровь, но жили они душа в душу. Отца убили за долги, когда я была ещё в утробе матери. И прожила я все свое детство без отца. Мы жили с мамой на берегу, она заведовала постоялым двором, я ей помогала. Она серьёзно заболела, когда мне было десять лет. Рак ли это? Чахотка? Мы не знала. Наша семья не то, что бы была образованной. Более трех лет она умирала долгой и мучительной смертью. Так что… Как-то раз, когда мне лет тринадцать… Она попросила меня её задушить. Я не могла ее ослушаться, я её любила. — И ты…? — опасливо взглянул на латино-американку — Пришлось. Так что я стала круглой сиротой, у меня не было других родственников. Но я была действительно хорошенькой в свои годы. Меня прибрал в свои руки один обеспеченный английский аристократ. Я точно не знаю, зачем именно, но у него было нечто вроде хобби, собирать разных хорошеньких девочек, оставшихся без родителей. Он часто путешествовал, поэтому среди девчонок у него были и египтянки, и японки, и русские. Но я, судя по всему, была старше их всех, — она вздохнула. — Эти девочки были мне, как младшие сестрёнки. Я часто сопровождала своего господина на разных мероприятиях, балах, банкетах… И ко всему этому я чувствовала презрение и отвращение. До сих пор ненавижу этих богатых червей, что видели во мне лишь хорошенькую статуэтку с хорошими манерами, — Марисоль сжала кулаки. — Из огромной пучины ненависти меня вытягивали мои девочки. А потом… Я выросла. И мой господин начал пользоваться мной и в постели, — Талейта испуганно вздохнула. — Однако, вопреки всем ужасам, я была счастлива, что, благодаря этим бесконечным половым актам, я смогу родить ребёнка. Ведь у меня был один возлюбленный среди слуг моего господина. Я не имела возможности родить от своего возлюбленного, но от своего господина… Дети были для меня всем. Я таки забеременела, моему счастью не было предела. Девятый месяц. Случается нечто мерзкое: господин напивается, избивает меня. У меня выкидыш… И после него, мой врач говорит мне, что я больше не смогу рожать, — Сиэлю чем-то это напоминает Мадам Рэд. — Ненависть к господину начинает расти, но я держусь. Господин узнает о моей тайной связи с парнем-слугой. И больше я его не видела… Мне было всего двадцать лет! Кровь во мне кипела, как и ярость ко всему. И я не смогла больше сдерживаться: я не убила своего господина, но обокрала его и натравила на него остальных слуг. Я сожгла украденное имущество и сбежала в Ист-Энд. Тут меня встретили какие-то задорные парнишки, которым я слёзно рассказала свою историю. Они согласились меня прикрыть от полиции. Время шло, моё лицо деформировалось, меня больше не искали. Я нашла цыганок, начала свой рискованный бизнес, после чего к нам пришёл Сиэль. Вот и все. Конец. — Улёт, — ошарашенно произнесла Шофранка. — Я не думала, что ты настолько крута, но… — Ты не пыталась найти своего возлюбленного? — спросила Симза. — А что стало с теми девочками? — спросила Талейта. — Так все, быстро спать! Уже вечер! — рявкнула Марисоль. — Никаких вопросов! — когда все улеглись по своим кроватям, латино-американка прислонилась к дверному проему и вздохнула: — Я люблю вас. И вы заслужили правды. Она потушила керосинку. Теперь в комнате царствовала мучительная тьма. *** Сиэль долго не мог уснуть, постоянно ворочась. Всё произошедшее за день невероятно беспокоило его. Но через несколько мучительных часов, Фантомхайв таки погрузился в царство Морфея. Но теперь его беспокоило обеспокоенное лицо Алоиса. — Что такое? — спросил Сиэль. — Пошли за мной, — недовольно начал Транси, кивнув в сторону своего поместья. — Помнишь, как в самые первые дни твоего пребывания в Ист-Энде, ты спросил у меня, откуда я взял ту самую книгу по выживанию? В общем, я пошутил, что якобы в библиотеке. Потом пошутил, что ты балбес и я тебя не знаю. Ты испугался. — М-да, — вздохнул Сиэль. — У тебя немного плохие шутки, понимаешь? — А ты понимаешь, что вообще растерял инициативу к выполнению своего плана? — резко повернулся к Сиэлю Алоис. Судя по всему, в Нирване было раннее утро. Пасмурное, туманное, прохладное. На колокольчиках мягко лежала роса. Благодать, ни дать, ни взять. Сиэль вздохнул: — Я понимаю… Я правда пытаюсь с этим бороться, однако чем больше я на всех них смотрю, то понимаю, что я дал слабину. Я стал слишком мягкотелым в последнее время. Но… — Я знаю, что тебе может помочь, — улыбнулся Транси. — В общем, библиотека у нас и вправду есть. Правда она немного необычно устроена: это как проход в чистилище, как проход в пространство, существующее между мирами. — И что это может означать? — спросил Сиэль. Джим заговорчески хмыкнул: — Увидишь! — он взял за руку Фантомхайва и быстрее повёл его к поместью. Огромное поместье пустовало без Клода и Ханны. Судя по всему, Лука спал. На пороге подростков встретили тройняшки, как всегда вежливые к Фантомхайву, но не к своему господину. Алоис протащил Сиэля по бесконечным огромным коридорам. И наконец, графы наткнулись на большие темно-коричневые двери. — И что там такого интересного? — боязливо спросил Сиэль. — Ну да, пространство между мирами, но я тут причём? Алоис злобно посмеялся и нараспашку открыл двери. А за ними — пустота. Кристально-чистый поток белизны ослепили Фантомхайва. Джим быстро вытолкнул брюнета в это пространство и со всей силой захлопнул двери. — Ублюдок! — воскликнул Сиэль. — Ух, черт возьми…! Ну и что мне делать теперь? Он вновь оглядел пространство. Попробовал пройтись, но поспешно остановился, подумав, что так недолго и заблудиться. Сиэль присел от безделия. Потом лег. Ему необъяснимо было приятно находится в этом месте. Никаких забот, никаких мыслей. Покой. — Ждёт ли меня подобное после смерти? Себастьян говорил, что моя душа будет скитаться в небытие до Страшного суда, после того, как он её поглотит. Но я не верю, что этот Страшный суд наступит. Значит ли это, что я буду бесконечно скитаться в этом небытие? И можно ли это назвать страшной участью? Или, наоборот, счастливой…? Сиэль прикрыл глаза. Его мысли медленно улетучивались, заботы уходили. План более не волновал его. Ист-Энд остался позади. Фантомхайва обволакивала пустота. Он более ни о чем не сожалел. Он был спокоен и расслаблен впервые за долгое время. Неожиданно, в правом ухе послышался неразборчивый шум, отдалённо напоминающий женский шёпот. Сиэль испуганно вскочил, мотая головой из стороны в сторону. Вскоре, и в другом ухе послышался «шёпот», но теперь мужской. Фантомхайв вновь прилег и прикрыл глаза. Неизвестно почему, но это его лишь сильнее расслабило. Стало теплее и как-то более уютно. Сиэля будто гладили по рукам, голове и лицу чьи-то бережные нежные руки. Фантомхайву показалось, что именно так выглядит счастье. Умиротворение и безмятежность, невесомость. И спокойствие. Кто-то будто бы обнял Фантомхайва, из-за чего ему захотелось посмеяться. Он чувствовал себя в безопасности в объятиях этой невесомости. Будто это был его родной дом, давно утерянный в искажении действительности. Будто здесь были какие-то самые важные частички, что делали дом — домом. По щеке Сиэля пробежала одиночная тёплая слеза. Вовсе не от переизбытка чувств или же неизвестной ностальгии. Брюнет чувствовал, что встретил какого-то очень давнего знакомого, не утерявшего свои лучшие качества. Это была встреча с чем-то безусловно дорогим. С чем-то неприкосновенным. Сиэль осторожно поднялся, нежно улыбаясь. Он вытер мокрый след от слезы и направился к выходу. Его мысли пришли в порядок. Это тихое место благосклонно отнеслось к нему, приняв как родного. Его раздумия растворились и вновь приобрели ту же значимость, что и ранее. И план, безусловно, будет выполнен. Ему открыл Алоис, явно заметивший значимую перемену в Фантомхайве. — Ну как? — выжидающе спросил Транси. — Прекрасное место. Почему ты раньше меня туда не пускал? — расплылся в улыбке Сиэль. — А ничего странного не заметил? Голоса, разные тактильные ощущения…? — Присутствовало нечто подобное, — отмахнулся Сиэль. — А что это было, кстати? — Дубина ты! — Алоис щёлкнул Сиэля по носу. — Родителей своих не признал. — В смысле… Родителей… — шокировано оступился Фантомхайв. Он оглянулся на двери. — Ты не помнишь? Я ведь тебе рассказывал, что твои родители находятся между мирами. А то есть, практически за этими дверьми… Сиэль подбежал к дверям и настырно в них постучал. — Мама! Папа! — воскликнул он. Осознав, что ничего не изменит, он бессильно сполз по дверям. Сиэль сел, прижавшись коленями к груди. — А ты действительно давно не называл их именно так, — Транси присел к Фантомхайву. — Но помогло ведь? После непродолжительного молчания, Сиэль кивнул и поднялся. Алоис встал вместе с ним. — Более чем, — Фантомхайв улыбнулся. — Спасибо, Джим. Шаг Пятнадцатый: Докажи, Что Учитель: УСПЕШНО ВЫПОЛНЕНО