Per tempus et Spatium

      Когда стражник, с дрожащими коленями отдал Кревану вещи девушки он просто стёр ему память. Наложил на стонущую от боли Ласточку сонные чары и, бережно завернув в свой плащ, осторожно поднял на руки. Если трёп стражника про всадников Апокалипсиса не был просто трёпом дремучего мужлана, то Эредин тоже не оставлял попыток отыскать девушку, а здесь магией, причём не самой светлой, разило на многие мили вперёд. Едва ли Эредин поверит, что тихоня Креван способен на такое. — Эредин может и не поверит, а вот Карантир… впрочем, это не так уж важно. Нужно убираться отсюда, и поживее. По щекам девушки бежали слёзы. — Прости, Зиреаэль. Я опоздал. Пространство возмутилось, когда он сжал заготовленный на такой случай кристалл, открывая портал в свою лабораторию, затерянную на островах Скеллиге. Големы встали у него на пути, но он разогнал их небрежным движением ладони, мысленно отдав приказ не впускать никого. Не убивать. Просто не впускать. От Цири шёл жар, возможно началось заражение. Промедление было недопустимо, почти преступно. Пока раны свежие их можно исцелить полностью, даже шрамов не останется. Не поддавайся панике, Креван. Действуй, как и всегда. Сделай вид, что ты высокомерный ублюдок и заботишься о девчонке просто потому что она похожа на неё. Прикройся ложью. Сделай хоть что-нибудь только не стой, как идиот. Сволочь внутри него, как всегда оказалась права. Он осторожно развернул плащ и уложил её на кровать. Просканировал. Нахмурился. Просканировал ещё раз. Наложил сонные чары. Вышел в лабораторию, торопливо смешал содержимое нескольких склянок. Трав явно не хватало. Сперва нужно было убрать воспаление и снять боль. Как человек мог сотворить такое? Как она смогла пережить такую боль? Такие мысли не удавалось прогнать из головы, как он ни силился. Такие мысли не оставляли его, пока он промывал раны. Такие мысли терзали его, когда обрабатывал их и бинтовал. Когда с перевязкой было покончено эльф осторожно развернул девушку, подложив ей под голову сложенную в локте руку. Нажал на подбородок, чтобы открыть рот и аккуратно, по капле, влил зелье из флакона. Помассировал горло, заставляя проглотить лекарство и замер, не в силах отвести взор от её лица. Оно было так близко, что можно было разглядеть подсохшие дорожки слёз, посчитать едва заметные веснушки на носу, почувствовать её слабое, но, к счастью, стабильное дыхание на своей щеке. Повинуясь необъяснимому порыву он провёл ладонью по её щеке, изуродованной шрамом и едва не вскрикнул, когда она внезапно открыла глаза, затуманенные лихорадкой и болью. Доигрался? — Геральт? Мне больно…мне так больно… Глаза Ласточки наполнились слезами. Во рту стало горько. Скажи что-нибудь, Креван, успокой её. Он легко коснулся губами её лба. — Потерпи, скоро станет легче… Цири. Привычное её уху имя легло на язык немного непривычной тяжестью, но, несомненно, приятной. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза, а он так и сидел, не решаясь отпустить её. Эльф гладил её волосы и успокаивал, пока она не задышала ровнее: видно подействовали зелья. Эффект обезболивания продлится недолго при таких обширных ранах, а ему ещё нужно было успеть сделать мазь и пополнить запасы снадобий. Убедившись, что девушка спит, он покинул лабораторию и открыл телепорт в деревеньку друидов.       Очередной юнец упрашивал старого Гремиста передать ему знания, призывая старика помнить о смерти, на что тот, неизменно желал незадачливому таланту отправиться в задницу.  — О, господин Знающий. Что привело в наше захолустье? — Здравствуй, Гремист. Прости уж, что без расшаркиваний. Я тороплюсь. Старик ухмыльнулся. — Когда я был моложе мне всегда казалось, что ты никуда не спешишь. Гляди-ка, как время немилосердно. Прошло каких-то жалких тридцать лет, а я совсем старый пердун стал, хотя ты ни на йоту не изменился. — Если тебя утешит, Гремист, то я обзавёлся парочкой некрасивых морщин в уголках глаз. А ещё, я действительно спешу. От моей скорости зависит жизнь человека. — Хотел бы я тебе заунывную лекцию прочесть, но вижу, что ты не шутишь. Говори, чего нужно? Аваллак’х торопливо вынул пергамент из сумки. — Вот эти травы нужны. Поможешь? Старик принял пергамент и бегло его изучил. — Дай мне пару минут, я всё принесу. Минуты тянулись вечностью. Взгляд несостоявшегося ученика друида прожигал эльфу спину. Знающий почти слышал тысячу и один вопрос, роящийся в его голове. Наконец, дверь в хибару друида скрипнула и показался сам её крючконосый владелец. — Вот, возьми. — Сколько я должен? Старик презрительно хмыкнул. — Судя по ингредиентам тебе, эльф, нужна сильная заживляющая мазь и обезболивающее, я добавил пару отваров собственного изготовления, надеюсь помогут. — Так всё-таки… — Мы люди, по-твоему, совсем скоты, да? Ты сюда не за средством от облысения пришёл, чтоб я брал с тебя плату. Проваливай, и помоги тому, ради кого просишь. — Пусть тебя хранят боги, в которых ты веришь, Гремист. Спасибо. Друид только небрежно отмахнулся от него. Аваллак’х открыл портал и исчез. Молодой друид с минуту восторженно таращился на место, где исчез в пространстве, посетитель глухой деревеньки, а потом всё-таки решил спросить: — Дяденька Гремист! А кто это был? — Кто-кто, ярл в пальто! Эльфский колдун это был, самый настоящий. Как их бишь, там, Aen Saevherne, кажется? Ещё кто сунется с тупыми вопросами — впереди Нагльфара бежать жопой кверху будут, ясно? Старик развернулся и хлопнул дверью так, что в небо поднялась испуганная стая галок, гнездившихся на крыше.

***

      Она бежала вверх по лестнице, зная, что ждёт её в конце пути. Портал. Портал в мир, где она — всего лишь насекомое, по иронии судьбы, имеющее то, что нужно им. Инкубатор для Aen Elle. Вместо Аваллак’ха и его флейты её встречал всадник, в идеально подогнанной кольчуге. — Вот мы и встретились, маленькая Dh'oine. От судьбы не уйти, таково твоё Предназначение… А потом кошмар повторился снова. Её били плетью. Ей хотелось пить. Её допрашивали и снова били. Сначала бил Эредин, потом он исчез, а на его место встал Бонарт, злобно ухмыляясь и осыпая гнусными комментариями. Потом они ушли и явился Аваллак’х, со своей лживой скорбью в аквамариновых глазах. Он погладил её по щеке, задержав пальцы на шраме. — Выпей, тебе полегчает, Зиреаэль. Он лишь испуганно замерла, глядя в его глаза. — Пей, девочка, это поможет тебе. — Не хочу. Я не верю тебе, предатель. Тебе от меня и тогда нужно было, чтобы я стала инкубатором. Было мало, решил отмстить мне? Лучше ударь, так честнее. Эльф был, как ни странно спокоен. — Я тебе не враг. — Но и не друг. — Это, как ни странно, зависит от тебя. — Я хочу домой, к Геральту. Отпусти меня, пожалуйста. Рубашка эльфа приятно хрустнула в её пальцах. — Я не могу. — Пожалуйста, Аваллак’х. Помоги мне, спаси меня, верни мне их. — Выпей, Цири. Тебе станет легче. Она упрямо покачала головой. — Не буду, не заставляй меня, я лучше умру. Эльф на мгновение отстранился, а потом неожиданно крепко взял её лицо в свои руки и придвинулся ближе. — Что ты… Договорить он ей не дал, закрывая рот поцелуем. Когда она ахнула от удивления, то почувствовала, как вместе с требовательным языком эльфа, в рот проникла горьковатая жидкость, которую она судорожно проглотила. Он резко отстранился от её губ. — Ты… ты мне противен. Ты обманул меня…я тебя ненавижу. Она отвесила эльфу звонкую пощёчину, но тот только скорбно смотрел ей в глаза. — Другого выхода не было. Прости меня, Зиреаэль. Неожиданно жгучая боль стала отступать и на Цири снизошло равнодушие. Возможно эльф действительно старался ей помочь?       Девушка металась в бреду на его постели. Повязка, пропитанная отварами пропиталась кровью из потревоженных ран. Он прикоснулся к её лбу и тут же отдёрнул ладонь. У неё был сильный жар. — Хватит, пожалуйста… Неожиданнно она крепко схватила его за одежду, комкая плащ на его груди и заплакала. — Выпей, девочка, тебе станет легче. — Не буду… Не хочу… предатель… — Пожалуйста. Кое-как ему удалось зафиксировать её лицо пальцами. Пришлось применить силу. Наверняка останутся синяки. Девушка вздохнула и он приложил флакон к её губам, заставляя выпить снадобье. — Ненавижу… Резкая боль ожгла щёку Знающего, но он не обратил на это внимания, только крепко держал её за плечи, ожидая, когда лекарство друида подействует. Когда её лоб ткнулся ему в плечо он позволил себе мягко погладить спутавшиеся пепельные пряди. Да, давно тебе девицы пощёчин не отвешивали. Так и будешь воображать, что она тебя любит и у вас размолвка, или сделаешь наконец перевязку?       Его личный кошмар продолжался уже четыре дня. Девушке не становилось лучше, несмотря на то, что раны, под действием мази его изготовления стали затягиваться и больше не кровоточили. Её знобило и лихорадило, она кричала и звала во сне Геральта и Йеннифер. Несколько раз, с ненавистью упоминала Бонарта. Перепало и Эредину. Он сам почти не спал, наблюдая за ней, дежурил у постели почти круглые сутки. В пиковую ночь он несколько раз брал её на руки и ходил по комнате, успокаивая и убаюкивая, а потом садился и гладил её по волосам, как малое дитя, а когда она наконец притихла у него на плече он провалился в сон, прижимая её к себе.