Per tempus et Spatium

      Они вернулись в укрытие и Цири удивлённо посмотрела на эльфа, который принялся раздеваться. — Даже магией не воспользуешься? Решил просушить одежду так? Эльф улыбнулся и продолжил развешивать одежду на какой-то магически сооружённой вешалке из веток. — Это ошибка многих начинающих постигать тонкую материю. Они заправляют при помощи магии постель, кипятят в котелке воду. Находились экстравагантные личности, что даже волосы стригли при помощи силы. Только с годами ты понимаешь — что заправить кровать можно руками, вскипятить воду — на огне, а волосы отлично постригают обычные ножницы. Ведь кровать, заправленная магией становится неуютной, вода — безжизненной и чай, заваренный в такой воде — отвратителен, а вместе с волосами, сила зачастую срезает и уши, которые не слушали учителей. — Как-то никогда не думала о магии с такой стороны. — А ты так и будешь сидеть в мокрой одежде? Учти, насморк не считается уважительной причиной для пропуска занятий. Она ухмыльнулась и демонстративно стащила с себя одежду, с наслаждением отмечая, что взгляд эльфа, якобы беспристрастный, жадно следовал за её руками, но сам он стоял на месте. Цири села, протягивая руки к костру, чувствуя как от жара пламени покалывает пальцы. Аваллак’х молчал и хотелось его уязвить, выбить из равновесия. Сейчас, когда на нём не было кокона из одежд, маг выглядел обманчиво беззащитным. — И что мы будем делать? Устроим вечер в стиле Ауберона? Только у нас нет ни фисштеха, ни шахмат, ни мыльных пузырей. Остаются только долгие и пространные разговоры. От контраста прохладного воздуха и тепла от пламени соски Цири затвердели, притягивая взгляд. Интересно, осознавала ли она сама, насколько она хороша? — С чего ты взяла, что мы проведём вечер именно так? — Потому что он тоже велел мне раздеваться, но… Хорошо, что она не смотрела на него сейчас, поглощённая раздумьями, иначе сразу поняла бы как жестоко она ошибалась. — Я не испытываю проблем, которые были свойственны нашему королю. Хотя есть вещи, что делают нас похожими. — Например? — Я не люблю спешку. Цири подняла заинтересованный взгляд на Ведуна и неожиданно произнесла: — Я хочу вернуться. Ужасно соскучилась за Геральтом и за Йеннифер. Хочу увидеть Весемира, Эскеля, Ламберта, Лютика и Трисс. — Тебе одиноко? — Что? Нет, мне не одиноко, нет. Просто я чувствую, как мир за миром я растворяюсь. Я везде и нигде. Ты замечательный спутник, хоть я и не считала так раньше, когда мы только встретились на Спирали. Я доверяю тебе настолько, насколько это возможно и не хочу расставаться с тобой. Знаю, моё желание — не больше чем детская блажь, Аваллак’х. Я опасна для всех кто рядом и обещала не возвращаться. А ещё, я очень ценю то, что ты не побоялся быть рядом, хоть и говорил что… Его ладонь легла ей на плечо. — Забудь, что я говорил. Тогда я не мог себе позволить рассказать тебе об этом. Для меня Эредин неопасен, несмотря на моё предательство. Я нужен ему так же, как и ты. Он одержим идеей о потомке Старшей Крови и верит в то, что предназначенный Чайке должен стать предназначенным Ласточке. Она смотрела на него с непониманием. — Да, Цири. Геральт — не единственный, кто связан с тобой Предназначением. Эвелиэнн тоже сделала Пророчество. — Я не знаю о чём говорило её пророчество, Креван. Она сказала, что дала тебе слово и она его сдержала. А ты рассказал о нём Эредину, но не говоришь мне. Эльф глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду. — Я не рассказывал об этом Эредину. Карантир подслушал наш разговор и по своей детской глупости поделился с командиром Красных Всадников, не осознавая последствий. Ласточка — символ Весны и Возрождения. Те, кто последуют за ней спасутся, а детям её суждено стать королями королей. Ей дано превзойти Чайку могуществом, если она будет следовать за Предназначением. Предназначенный Чайке успокоится и обретёт то, что отчаялся обрести, но перед этим будет вынужден пострадать от злых наветов друга, что предаст и потеряет то, что ценил в далёком прошлом. Он прикрыл глаза, ожидая бурной реакции. Но реакция удивила его. До ушей донёсся громкий всхлип. Ласточка плакала. — Ты с самого начала знал…знал, что мы связаны. И ничего не сказал. — А если бы я сказал? Что это изменило бы? Ты обняла бы меня и сказала бы мне, что останешься со мной? Я ненавижу Пророчества, Зиреаэль. И не следую им слепо, в отличии от некоторых. Детям Ласточки суждено стать королями королей. Пророчества далеко не всегда имеют прямое значение. Твоими детьми могут быть и те, кто последуют за тобой, понимаешь? Далеко не всегда возможно трактовать такие вещи однобоко, пропуская их только через призму собственного я. — Ты настолько не уверен в себе? Настолько, что готов закрыть глаза на то, что происходит с нами и вокруг нас? А что, если дети — это действительно дети, а не аллегорическая метафора? — Я всё ещё хорошо помню изречение о растущем внутри тебя паразите, Зиреаэль. Поэтому и предположил что… — А ты сам? Хотел бы этого? Хотел бы, чтобы эти дети были детьми? Твоими детьми, Креван? Когда он ответил в его голосе слышалась какая-то неявная грусть. — Если честно, то я не думал об этом, Цири. Я посвятил свою жизнь исследованиям и науке. И сделал почти всё возможное, чтобы меня исключили из евгенической программы, после её смерти. — Неудивительно. Ведь ты такой зануда, Креван. Он хотел было возмутиться, но Зиреаэль просто прильнула своими губами к его, лишая его такой возможности. Его ладони судорожно сжались на её спине. Она запустила пальцы в его волосы, прижимая его голову к себе ближе, словно он пытался сбежать. В пламени костра, пляшущем отсветами на их телах, было что-то первобытное, порождающее потаённые и тёмные фантазии в душе. Девушка легко толкнула его в грудь, заставляя его лечь, и он подчинился ей. Она села на него, направив его рукой, и они оба замерли на миг, от остроты ощущений. Кто из них начал двигаться первым сейчас было неважным и несущественным. Её стоны разбивались о стены пещеры, служившей им укрытием последние две недели, мелодичным эхом отдаваясь в ушах. Сейчас Ласточка полностью контролировала происходящее между ними, задавая темп и угол проникновения. Ему стало немного страшно, когда он посмотрел в её красивые зелёные глаза, в которых отражалось пламя. Ему казалось, что они оба сгорят в этом огне и потянулся к ней ладонью, стараясь уверить самого себя в том, что всё будет хорошо. Зиреаэль задышала часто и громко, приближаясь к пику, а он цеплялся за её бёдра, оставляя горящие следы своих пальцев на белой коже. Какое значение имели пыльные пророчества вековой давности, перипетии судьбы или пресловутое Предназначение, когда между ними двумя горела чистая страсть, стирающая рамки, границы, вековую пропасть, объединяя их в одно целое? Не было ничего, кроме сотен тысяч вселенных и миров, что сейчас отражались в их глазах. Не было никого, кроме них самих.       Огонь горел уже не так ярко, а девушка тяжело дышала ему в шею, уставшая и разгорячённая. Между её грудей скользнула капелька пота, не вызывая ни брезгливости, ни отторжения: только странное желание собрать солёную влагу языком. В эту тихую минуту не хотелось никаких слов. Они просто были не нужны. — Скажи, о чём ты думаешь, Аваллак’х? — Обо всём и ни о чём в частности. Размышляю о том, что может произойти с нами, когда мы триумфально вернёмся в привычный тебе мир. Думаю о том, где мы могли бы укрыться. О том, что мы будем делать если Эредин нас найдёт. — Но ты ведь сказал, что не боишься его. — А я и не боюсь, Зиреаэль. Но Эредин способен на многое. Я, считай, ему личную обиду нанёс, ослушавшись его указаний. — Пфф, личная обида. Ей богу, как дети, повздорившие из-за тряпичной куколки. — Может так оно и есть. Вот только я задел его тщеславие, а он в ответ будет искать способ меня унизить. Она повернулась на бок и смотрела на него испытывающе, а пальцы другой руки исследовали руническую вязь на его груди. — Иными словами, мы можем вернуться? Эльф перехватил её ладонь и прижал к своим губам. От этого жеста у неё на миг спёрло дыхание. Эта ласка показалась едва ли не более интимной чем их горячее соитие. — Можем, Зиреаэль. Но нам следует быть осторожными. Карантир едва ли забудет унижение, что ты нанесла ему в битве за Геральта. А Эредина ты дважды ранила в одно и то же место. Цири закатила глаза. — Если бы я не двинула по голове твоему ученику, то мы бы с тобой не разговаривали, а что до Эредина… то я знаю, где есть гарантированное слабое место в доспехе и если потребуется, то ударю его в бедро ещё раз. Или ты говорил про его самолюбие? — Ты поразительная, а твой острый язык разит похуже заклинаний. Она неожиданно звонко рассмеялась, вспомнив, как Навигатор Дикой Охоты пал жертвой собственного шлема. — А ты помнишь как он растерянно размахивал руками? Маг называется? Настала очередь Аваллак’ха закатить глаза. — Если бы ты его победила с помощью магии… а ты предпочла крайне грубый метод, Зиреаэль, но действенный. Её смех стал ещё громче, когда она поняла, что Аваллак’х улыбается. Она всё ещё смеялась глядя на улыбающегося ведуна, у которого в уголках глаз от улыбки появлялись смешные морщинки. Ведун протянул руку и пропустил прядку её волос между пальцами. — Иди ко мне, Цири, кто знает, что нас ждёт завтра. Она склонилась к нему и он увлёк её в новый поцелуй.

***

      Дикая Охота остановилась в одном из миров, где небо было цвета пролитых чернил, а песок переливался перламутром, как толчённый в ступке жемчуг. Солдаты устроились на привал у костра. Только Навигатор и его помощник продолжили работу. Маг с раздражением бросал взгляды на веселящихся товарищей: они шумели, и то и дело толпа взрывалась хохотом, от чьей-нибудь искромётной остроты, мешая ему сосредоточиться. — Карантир! Эльф внутренне вздрогнул от звучного голоса командира, но не подал виду. — Да? Эредин сократил расстояние между ними и сел рядом с Навигатором на песок. — Как успехи? Есть подвижки? Навигатор покачал головой. И он, и Нитраль бились над этим уже второй час подряд, но картинка никак не желала складываться, а кристаллы лишь тускло поблескивали, не давая ясной картины. Ранее, днём, он ощутил колебания в пространстве, но раньше, чем след обрёл ясность он исчез без следа. Чёртова Dh'oine словно издевалась над ним, заставляя скрипнуть зубами в бессильной злобе. — Плохо. Карантир возразил. — Я не чувствую колебаний Пространства, только и всего, Эредин. Это означает одно: они не перемещаются. Как только я смогу ощутить всплеск Силы… — Вспомни тот убогий мирок в который мы попали. Магией там разило будь здоров, вот только ни Зиреаэль, ни Креван не стали ждать пока ты приведёшь нас. Он сжал кулаки. Он не любил когда его способности подвергали сомнению. — Я над этим работаю. Не сбрасывай со счетов Аваллак’ха. Он многое знает. Эредин похлопал по плечу Навигатора, заметив его напряжение. — Я не сомневаюсь в твоих талантах, Карантир. Не волнуйся, для него я тоже приготовил нечто особенное. Я не забываю предательства. Навигатор удивлённо посмотрел на командира. — Но ведь ты и сам говорил, что он нужен нам. К тому же у меня есть подозрения, что она не станет сотрудничать с нами, если ты навредишь ему. Бровь короля картинно изогнулась. — Разумеется. Лис нужен нам и убивать его — в мои планы не входит. Но это не означает, что он не будет наказан. Продолжай работу. Я уверен, что нам удастся. Карантир кивнул и перевёл взгляд на Нитраля. — Карантир, Glosse! Один из кристаллов слабо дёрнулся над картой и тут же погас. — Нитраль. Иди отдохни, поешь. Я понаблюдаю. — Ты в порядке? Выглядишь задумчивым. С тех пор как мы побывали в том мире. Золотое дитя устало улыбнулся товарищу. — Разве? Просто устал немного и только. Иди. — А ты? — У меня приказ. Он вновь склонился над картой, стараясь почувствовать след. В том странном мире он почувствовал не только след Ласточки, но и след того, что считалось давно и безнадёжно мёртвым. Разговоры в лагере стали постепенно стихать, погружая окружающее пространство в тишину. Когда вокруг воцарило безмолвие, Навигатор лёг на песок и посмотрел на звёзды, пытаясь проанализировать и упорядочить всё что увидел, почувствовал и узнал. Слишком много вокруг недосказанного. Его учитель помогал Dh'oine, которая получила редкий дар в свои руки. Что связывало его с ней? Неужели Креван поддался на её мнимое сходство с Ларой Доррен? Или виной тому были слова Эвелиэнн, которые он когда-то подслушал и с радостью передал Эредину? Ему казалось, что именно это послужило причиной, по которой Совет отказал ему в правах на мантию Aen Saevherne. Эредин сказал, что такова была воля Кревана. Хотя сам Карантир считал себя слишком гордым, чтобы задать этот вопрос своему учителю прямо. Он найдёт их. Даст этой зарвавшейся девчонке пощёчину. Вернёт ей сторицей унижение, что испытал. За этими мыслями он незаметно задремал.

***

      Ведьмак Геральт видел странный сон. Как будто бы он в Каэр Морхене, с ним вместе Йеннифер, а Цири, которая уже перешагнула порог двадцатилетия — ещё совсем девочка, только оттачивающая свои ведьмачьи навыки. — Геральт, иди позанимайся с Цири. Весемир её замучает своими книжками. Он нехотя оделся и отправился туда, где должна была усердно постигать бестиарий Цири, но обнаружил только спящего Весемира. Девочка уже оттачивала навыки на маятнике, игнорируя скучное задание. Он негромко кашлянул, заставляя старика вздрогнуть. — Подъём, мастер. Настолько интересные уроки, что ты сам на них засыпаешь? Старый ведьмак сдавленно выругался. — Вот холера. Я только прикрыл глаза пока она делала выписки из «Гулей и альгулей»… Геральт хмыкнул. — Ты дал ей этот талмуд? Неудивительно, что она заскучала. Весемир покачал головой. — У Иоанна из Бругге не самый лёгкий язык, зато пишет он обстоятельно. Это тебе не современные глупости. Он опёрся на перила и устремил взор на девочку, старательно отрабатывающую удары на маятнике. — Я же говорил ей, не тренироваться одной. Только ошибки закрепит. Отведи её на нижний двор. Если хочет позаниматься — милости просим. — Не сердись на неё. Ведьмак проворчал с притворной строгостью: — Как тут не сердиться? Она же всё стремится сделать по-своему. Геральт ухмыльнулся. — За это ты её и любишь. — И я не без греха…а значит мне её и к порядку призывать… Когда он привёл Цири вниз, то Весемир принялся отчитывать девочку, но к всеобщему удивлению, она продемонстрировала знание различий гулей и альгулей, с точностью до запятой процитировав Иоанна из Бругге, которого сам Геральт вспоминал с содроганием. Старый ведьмак делал вид, что расстроен её поведением, но Геральт знал, что старик гордился ей. Он следил за тем, как Цири отрабатывает удары по кукле. Её движения были быстрыми и изящными. Рядом Ламберт, скрестивший мечи с Эскелем бурчал на партнёра по спаррингу, а в ответ получал едкие замечания, что пить надо меньше. Старый добрый Каэр Морхен. Место — ставшее домом, место, где жил Весемир — старый ведьмак, заменивший Геральту отца. Из раздумий его вывел победный возглас Цири, сбившей тренировочным мечом шлем с куклы. Ламберт присвистнул и поднял большой палец вверх: — Да ты просто зверь! Девочка просияла и тотчас сорвалась с места, рванув за отлетевшим шлемом. Сердце Геральта кольнула неясная тревога. — Цири! Ты нашла шлем? Весемир пробормотал: — Вот же дьяволёнок! Когда она вернётся, я заставлю её полировать все мечи в оружейной. — Цири? Она не откликалась. На дворе была весна, но дыхание его вырвалось морозным облачком, а с неба казалось посыпался снег. Геральт обернулся, но увидел только покрытых инеем и застывших неподвижно друзей, а наверху, прижимая к животу заиндевевшими руками шлем стояла Цири, а рядом с ней стоял Эредин Бреакк Глас, Король Дикой Охоты, собственной персоной. Он нехотя обернулся и глухо проронил: — Я долго ждал этого, Gwynbleidd. Он небрежно махнул рукой, подавая команду одному из всадников и тот замахнулся мечом. Геральт закричал, словно это могло что-то изменить. — Нет! На месте маленькой Цири он увидел взрослую, совсем другую девушку. Через её левую щёку проходил большой шрам. Она махнула рукой: Эредин и его всадники замерли, словно время остановилось, а рядом с ней тотчас возникла высокая фигура, в плаще с глубоким капюшоном и они оба исчезли, мелькнув зеленоватой вспышкой, но перед этим ему показалось, что девушка посмотрела прямо на него и что-то сказала. Вот только слов он совсем не разобрал. Ведьмак глубоко вдохнул и резко сел, заставляя траву, на которой он спал возмущённо шуршать примятыми листьями. До ушей донёсся встревоженый голос Весемира. — Что-то случилось? — Кошмар приснился. Весемир нахмурился. — Расскажешь? Геральт досадливо качнул головой и сел поближе к костру. — Рассказ выйдет долгим. — До рассвета время ещё есть, Геральт. — Я видел Каэр Морхен. Грелся в бадье, а рядом со мной была… — Трисс? — Йеннифер. Забавно правда? Она и в Каэр Морхене никогда не была-то. — Парила тебе мозги? — Угу. — Тогда это точно Йеннифер. Не волнуйся мы её найдём. Геральт усмехнулся. — Если найдём. Последнее место, где мы должны были пересечься, если ты помнишь, Весемир, мы нашли сгоревшим дотла. Но тревожит меня не это. — Тогда что же? — Мне снилась Цири. Маленькая, какой я запомнил её. Старый ведьмак улыбнулся. — Многих детишек я обучал: талантливых, способных. Но…её характером не обладал ни один из них. Только вот судя по тому, что снился тебе кошмар, то закончился сон не совсем хорошо? — Всё вокруг замёрзло, а возле неё появилась Дикая Охота. А я стоял столбом и ничего не смог сделать. — Мы научили её сражаться с чудовищами. С призраками в том числе. Геральт внимательно посмотрел на старого учителя и хотел рассказать, чем закончился сон, но вместо этого только коротко ответил: — Рассвело. Выдвигаемся. Что бы ни говорил Весемир — Цири была в опасности. Он никогда не видел её во сне просто так. И та девушка… Было в ней что-то знакомое. Или это была сама Цири? Тогда кто её загадочный спутник?

***

      В мире, приютившем Повелительницу Пространства и Времени занимался тусклый рассвет. Аваллак’х поставил котелок с водой на костёр и вскипятил воду, чтобы заварить травяной отвар. Эльф бросил взгляд на улыбающуюся во сне Зиреаэль и улыбнулся сам. — Геральт… Тихий шёпот разрезал тишину пещеры, а сама она открыла глаза. — Доброе утро. Несколько секунд её взгляд выражал недоумение. — Доброе, Креван. Аваллак’х был уже полностью одет, тогда как она полностью нагая и это ощущение беззащитности поднимало со дна души жгучий стыд. Особенно когда она вспоминала, что вчера с её телом делал эльф, как постыдно она дрожала и выгибалась, как горела и таяла она в его руках. Он словно почувствовал её стыд мягко привлёк её к себе и легко коснулся губами её щеки. — Ты прекрасна, Зиреаэль. — Скажи. Что с нами будет дальше? Он вздохнул. — Я — Знающий, а не всеведущий. Скорее всего нас ждёт война на опережение. Стоит нам вернуться и Карантир безошибочно возьмёт наш след. От слаженности наших действий будет зависеть если не всё, то очень многое. Скажи, ты готова? — Я готова. В её глазах ярким огоньком горела решимость. А он старался погасить в своих глазах разгорающееся пламя тревоги. У них должно получиться. Права на ошибку у них нет. Если он ошибся, если ей не хватит сил, то всё пойдёт прахом. Он не был уверен, но почти наверняка знал, что если она погибнет, то ему станет незачем жить. — Прекрати на меня так смотреть. Я жива и не собираюсь так просто сдаться. Или ты мне не доверяешь? — Я верю в тебя, Зиреаэль.