***
Портал выбросил его аккурат у входа в его убежище. Нужно было спешить. Она должна его ждать. В лаборатории было пусто. Мысли в голове путались и звучали нестройным хором. Лицо горело, словно он обжёгся, но это, скорее, было следствием проклятия. Глаза закрывались сами собой и он упал на холодный пол, позволив себе на время потерять сознание. Камни приятно холодили обожжённое лицо, а вокруг было темно. Он перевернулся на спину и несколько раз сжал и разжал ладони, заставляя кровь бежать по венам быстрее. Когда руки обрели чувствительность, он щёлкнул пальцами и зажёг магическую сферу под потолком. Самочувствие не то чтобы улучшилось, но, по крайней мере, голова перестала кружиться. Зная Эредина, он мог ожидать чего угодно. Едва ли он хотел его убить, скорее всего проклятие будет более «изысканным», а учитывая его способности к магии, то возможно и вовсе необратимым. Магия — материя тонкая и не терпящая невежества и грубости. Одно перепутанное слово, неправильная интонация и последствия оборачиваются неминуемой катастрофой. Нужно провести сканирование и найти способ снять, обратить или, на худой конец, приостановить проклятие. Он вытащил из ящика стола небольшое зеркальце в костяной оправе и зачаровал сферу, чтобы она горела чуть ярче. Взглянул в зеркало и не поверил своим глазам: на лбу, подбородке и левой щеке надулись волдыри, словно он действительно получил ожог. Волдыри были гротескно-уродливыми, ярко-красного цвета. Воспоминания словно были подёрнуты туманом, но он постарался сконцентрироваться и воспроизвести из памяти сцену, с наложением проклятия. Va faill, elaine — caed'mil, folie… Креван спешно, слегка подрагивающими руками записал строчки проклятия на клочке пергамента. Glaeddyv dorne aep t'enaid, bunn'droh ithne i'yahus… Слова проклятия не внушали радости. Похоже, что волдыри на его лице и подрагивающие руки — только начало. Нужно срочно отыскать Зиреаэль, пока он ещё в состоянии мыслить здраво; пока он ещё в состоянии защитить её и научить чему-нибудь полезному. Она должна будет бежать из этого мира. Пусть направится куда угодно. Например к Эвелиэнн. Он был уверен, что она сможет защитить Цири от Эредина и Карантира. Или лучше найти Геральта? Он за неё в бой с Дикой Охотой кинется без раздумий и сомнений. Ему же самому отныне потребуется маска. Своё изуродованное лицо показывать нельзя никому. Даже Зиреаэль. Особенно Зиреаэль. Обследовать бы разряженный филактерий. Знать бы точно, как, и когда для него всё будет кончено и он скажет va faill, своему разуму. Хорошо, что он не успел признаться Ласточке в своих чувствах. Гораздо лучше будет, если она будет считать его надменным гадом, чем будет страдать из-за того, что тот, кого она полюбила превратился в мерзкого урода. Но отчего-то мысль эта не приносила никакой радости, напротив, противно заныло в груди, там, где у нормальных эльфов билось обычно безразличное к чувствам Dh'oine сердце. Dh'oine… Dh'oine возможно могли бы ему помочь. Возможно, что портал, открытый им в нестабильном состоянии разума просто выбросил Зиреаэль чуть дальше. Она обладает яркой и приметной внешностью, и, если он поспрашивает в окрестных деревнях и сёлах, то может быть узнает что-то полезное. Заодно он сможет отвлечь Эредина на себя. Ведь ему, наверняка доподлинно неизвестно, что они с Ласточкой разминулись. Она ранена, он уверен, что видел кровь на её одежде, чувствовал её запах, когда она пыталась привести его в чувства. Нужно найти её как можно скорее. Аваллак’х зачаровал медную пластину, превратив её в маску. На случай появления Цири он оставил ей два послания в виде морфопроекций. Одну, в самой лаборатории, а другую на подступах ко входу. Подсказки он оставил с таким расчётом, что только она смогла бы понять и догадаться обо всех тонкостях. Он искренне надеялся, что она не потеряла камень, что она жива, что она в порядке. Чёртово время в этом мире бежало непростительно быстро. Сам этот мир вечно торопился и спешил. И он тоже вынужден спешить, ибо время его было крайне ограничено. Он посетил несколько деревень и всё бестолку. Многие шарахались от него, как от чумного. Некоторые отвечали откровенно грубо и неохотно. А один пригрозился сдать его охотникам на ведьм. Великая Дана! Эта деревенщина была полна мракобесия. Из четырёх деревень, одна из которых носила живописное название Большие сучья, с ним рискнула заговорить лишь одна молоденькая девушка и то, только тогда, когда он собрался уходить. — Милсдарь! Милсдарь, подождите! Её тонкие пальцы схватили эльфа за плащ. Он повернулся и слегка склонил голову, чтобы видеть её лицо: ростом она едва доходила высокому эльфу до груди. Он отметил, что она достаточно хороша собой, для человека: волосы цвета спелой пшеницы, на круглых щеках россыпь веснушек, а глаза синие, как васильки. Она отчего-то покраснела и стушевалась, когда он посмотрел на неё. Аваллак’х начал терять терпение. Он второй день кряду пытался найти хоть что-то, вставая ни свет ни заря. — Ты остановила меня, чтобы помолчать? — П-простите, милсдарь. Глаза у вас очень красивые, вот я и растерялась. Слышала, вы девушку ищете? Высокую, сероволосую, со шрамом на щеке? — Ты что-то знаешь? — Я? Нет. Но знаю того, кто может знать. Поспрошайте у нашей ведуньи. Госпожа она умная, может подскажет чего. А еще у барона во Вроницах. Слышала, у него недавно какая-то мамзель объявилась. Эльф вздохнул. — Как мне найти эту вашу ведунью? — О, я могу вас проводить, милсдарь. Если хотите. — Буду очень благодарен, если ты меня выручишь. Девушка просияла. — Тогда идём? Он только кивнул в ответ. Девушка что-то весело щебетала, но он шёл, погружённый в раздумья. — Милсдарь? — Прости, я, верно, задумался. Что ты спросила? — А эта девица, ну, что вы ищете — она ваша возлюбленная? И отчего женщины бывают такими любопытными? — Не сочти меня неблагодарным, но на этот вопрос я предпочту не отвечать. — Значит я угадала. А как вас зовут? С места не тронусь пока не скажете! Он готов был её придушить, но вместо этого выдавил из себя: — Креван. — Ого, имя какое чуднóе, прям как у эльфа какого-нибудь! А я — Анка. Вы не принц часом? А то я слыхала легенду о том, что бродит по лесам дух принца, потерявшего свою невесту на Кривоуховых топях. — Можешь быть уверена, что это не так. Я не принц, да и на Кривоуховых топях я никогда не был. К тому же, я жив. Пока что жив. И трачу бесценное время попусту. — А говорят, что там Хозяйки Леса живут. Они всё про всех знают, всё видят, всё чувствуют. — Правда? Как интересно. А где этих Хозяек найти? — Да будет вам, милсдарь, Креван. Кто им нужен, так они сами того найдут. Они вышли на просёлочную дорогу, пролегавшую вдоль озерца. — О, мы пришли. Вот тот домишко — и есть домик ведуньи. Вам туда, милсдарь. Девушка указала пальцем на домик у противоположного берега. — Я очень тебе благодарен, Анка. Удачи тебе и будь осторожнее. — И вам не хворать, милсдарь. Желаю вам поскорее отыскать свою возлюбленную. Девица широко улыбнулась ему и легко кивнув головой помчалась прочь. Он только тяжело вздохнул. Теперь по окрестным деревням пойдёт слух о незнакомце, что ищет возлюбленную. Кревану было плевать на досужие пересуды Dh'oine. Только бы Зиреаэль нашлась скорее. Только бы с ней всё было хорошо.***
— Опять ты с меня одеяло стащил…холодно же. Она махнула рукой, чтобы треснуть эльфа, спящего рядом с ней, но рука встретила только воздух. Над головой было небо, а Аваллак’ха не было рядом. Воспоминания освежили её, как ушат ледяной воды. Она уснула. Подобная беспечность могла ей дорого стоить, но к счастью, у всадника Дикой Охоты не хватило ума обследовать все окрестности, а твари решили пировать в сторонке. В который раз Цири обрадовалась, что по её следам шёл Имлерих. Хороший воин, но плохой чародей. Тело затекло, ушибленные накануне колени неистово ныли, а рёбра горели огнём. Как бы не было последствий сна на холодной земле. Рассиживаться не стоило. Нужно было скорее найти Аваллак’ха. Сейчас, когда она немного отдохнула, то поняла, что портал сработал не так, как планировалось. Удивительно, что эльф смог открыть его, в таком состоянии. К счастью, во время дикой погони она не потеряла шкатулку, из которой Эредин выпустил чары. Возможно, кто-то из чародеев смог бы ей помочь. Йеннифер или Трисс. Чуть поодаль слышалась какая-то возня и чей-то тоненький голосок. Цири пошла на голос и приметила худую, заплаканную девчонку на дереве, под которым нетерпеливо кружили волки. — Помогите! Кто-нибудь! Вожак ощерился и утробно зарычал, но ведьмачка встречалась с тварями и похуже. Далеко не все из них были зверьми и монстрами. Худшими из тварей, на поверку оказались люди. — Ну давай, смелее, волчок. Сталь блеснула в её руках, описывая смертельную дугу. Куда стайке волков до Дикой Охоты? Куда им до тварей вроде Бонарта, что страшнее самой смерти? — Малявка! Можешь слезать! Девочка пыхтя и издавая громкое сопение слезла с дерева, неуклюже приземлившись на задницу. — Ты такая храбрая! Вон как с волками управилась! Даже мой тятька так не смог бы. — Ага, ты бы видела, что умеет мой тятька. Волки — это ерунда. Как тебя зовут и как ты здесь оказалась? Девочка потупила взор. — Я потерялась. Ты тоже? Цири прикрыла глаза. В конце концов перед ней самый обычный ребёнок. — Ага…самую малость. — И ты знаешь как отсюда выбраться? — Пока что нет, но я думаю, что если мы пойдём вместе, то обязательно что-нибудь придумаем. Девочка уже с любопытством рассматривала новую знакомую. Высокая и красивая. Как сказочная принцесса. Вгляд упал ниже и она заметила кровь. — Ой! У тебя кровь, ты поранилась? Цири прикрыла ладонью разрез на рубашке, в который виднелся свежий горящий порез и присела, чтобы быть с девочкой на одном уровне. Когда она была маленькой точно так же делал Геральт. — Это ерунда. Лучше скажи, как ты здесь оказалась? Щёки девочки неожиданно покраснели и она потупила взор. — Ну…это…я с тятькой пришла. Он велел идти мне по сладкой тропинке, чтобы я наелась. Сказал, что подождёт меня, а я…отвлеклась на мотылька. Красивый такой. Ну я побежала за ним так и потерялась. Цири передёрнуло. Пряники и конфетки на деревьях. Скрипучие голоса за дверью. — Почему твой папа отправил тебя по сладкой тропинке? — Потому что утром еды не было. Глаза Цири расширились. — Не поняла… Девочка вдруг виновато протянула: — Я немножечко плохо себя вела…разбила крынку с молоком… Её тон заставил вспомнить одну девочку, которую когда-то ругал Весемир в Каэр Морхене. Сквозь толщу воспоминаний она слышала сейчас свой собственный голосок: — Мне ужасненько жаль, дядюшка Весемир… — Мама хотела наказать меня, а тятя сказал, что и так слишком много ртов кормить… и что как пойдём по сладкой тропинке, так все заботы из головы и вылетят. Её охватила злоба. Видели бы это твои Aen Elle, Аваллак’х. Люди вот так, запросто избавлялись от собственных детей. За разбитую крынку с молоком. Не за убийство. Не за тяжкий грех. За чёртову разбитую крынку молока. Сейчас, она мысленно была очень близка к эльфам, упорно не понимая, зачем рожать на свет дитя, если после намереваешься поступить с ним так? — И где твой дом? Девочка едва не плача прошептала: — Я…я не знаю. — Не реви. Когда вы вышли из дома? — Утром. — Солнце светило тебе в спину или в лицо? Вспоминай. — В спину… Цири выпрямилась. — Значит, нам нужно идти на восток. Мы найдём твою деревню. И я поговорю с твоими родителями. Девочка подняла глаза. — Но мы не сможем. Там же Волчий Король! Вот тебе раз. Если бы рёбра так не ныли она бы рассмеялась. Волчий Король, ну это же надо! — Но у волков нет королей. Девочка капризно топнула ножкой. — У этих есть! Я сама видела! Он такой огромный, а глаза у него светятся. А зубы! Видела бы ты его зубы! Цири достала из ножен меч. — Не бойся, у меня есть то, чего боятся и простые короли, и волчьи. — Ты красивая, как эльфская принцесса и смелая, как рыцарь! Ласточка беззаботно рассмеялась. Девочка лишь немного ошиблась. Она не была эльфкой. Во всём остальном оказалась права. — Как тебя зовут, любительница сказок? — Гретка я. А тебя как? — А я — Цири. Будем знакомы. Ну, пойдём? Найдём сначала Волчьего Короля, а затем твоего тятьку. Сдаётся мне, что их обоих следует обучить кое-чему. Девочка схватила Цири за руку. — И чему же это? Она ответила ей со всей серьёзностью: — Волчьего Короля, будь он неладен, что на людей нападать нельзя. А твоего тятьку…что детей нужно любить и обеспечивать, а не отправлять на сладкие тропинки. — А что в них плохого? — Просто пообещай, что больше не пойдёшь. Во всех сказках такие тропинки ведут к злым ведьмам. Они вышли на заросшую сорной травой тропу. Гретка неожиданно воскликнула: — Ой, Цири, гляди, что там такое! Её тонкий пальчик указал на разбитую телегу, в которой лежал изрядно объеденный местным зверьём мертвец. — А ну-ка, сдаётся мне, что вон на тех кустах сидит красивая бабочка! — Ой, где? Я ничего не вижу. — Разве? Может глянешь поближе? Девочка кинулась к кустам, а она, едва слышно вздохнув от боли, присела возле мертвеца, чтобы понять какая тварь его так отделала. По всему выходило, что Волчьим Королём оказался волколак. — Цири, там нет бабочки! Она усмехнулась и выпрямилась во весь рост. — Прости, я была уверена, что она там. Должно быть упорхнула. Скажи, Гретка, где ты видела этого Волчьего короля? — Да здесь, недалеко, возле пещеры. А дяденька умер, да? — Лучше не смотри — он упал с большой высоты. Не самое приятное зрелище. Лучше помоги мне отыскать травки, от которых Волчьему Королю станет очень-очень больно. Гретка вопросительно таращилась на неё и она пояснила: — Видишь ли, такие Короли, не боятся стали, даже если она самая лучшая. А серебряного меча, у меня, к сожалению нет. Поэтому мы приготовим одно хорошее средство. Ему меня научил мой дядюшка. Около часа они посвятили сбору нужных ингредиентов. Только бы не напутать ничего. Сейчас она чувствовала свою ответственность за жизнь девочки. Конечно, она может перенести их обеих вмиг. Но это едва ли не хуже, чем позволить волколаку сожрать их. Она не может умереть. Она должна найти Аваллак’ха и помочь ему. Встретиться с Геральтом и Йеннифер, обнять Весемира и Эскеля с Ламбертом. Победить Белый Хлад, в конце концов. Масло закипело и она щедро смазала им лезвие. От его запаха не то что волколаку, кому угодно стало бы дурно. Гретка сморщила нос, но Цири только негромко рассмеялась. — Ну, идём. Поприветствуем Его Величество. В пещере нещадно смердело. Недовольно у самых сводов пищали летучие мыши, а к стенке пещеры жался испуганный мужик. — Слышь, не ешь меня, а? Я тебе…ик…де-де-денег дам! Гретка свистящим шёпотом произнесла: — Теперь ты мне веришь? Вон он, Волчий Король! Цири в ответ так же шепнула: — Верю. А теперь — прячься, скорее. Сама же она бесстрашно шагнула к чудовищу. — Ваше Величество! Сдаётся мне, что вы и так хорошо отобедали. Давайте познакомимся? Волколак отвлёкся от побледневшего мужика и обратил на неё внимание. — Беги, дура! Цири ухмыльнулась и неслышно шагнула в сторону. Когти монстра царапнули пустоту, а она элегантно ударила его по подколенным сухожилиям. Чудовище взревело, но она наносила удар за ударом, не позволяя ему ни напасть, ни регенерировать. Промедление могло стоить дорого. Наконец, движения чудища стали замедленными: масло по рецепту Весемира начало действовать и она смогла нанести решающий удар. Мужик отклеился от стены и посмотрел на Цири с восхищением. — Вот это да! Я уж думал мне совсем пиздец наступит! В жизни таких храбрых девок не видал! — Гретка? Можешь выходить, всё закончилось. Девочка молча схватила её за руку. — Тебе повезло. По дороге мы встретили менее везучего. — Ах. Это Ярен. Возвращались мы из Подльесья, а тут эта тварь. Я сбежал, а вот ему не повезло… Цири смерила мужика холодным взглядом и кашлянула, кивая на девочку. — Лучше скажи, у тебя найдутся бинты и что-нибудь от заражения? Я немного поранилась. Мужик задумчиво поскрёб голову, постриженную под горшок. — У меня самого — нет, а вот хозяин мой — человек серьёзный. За моё спасение он обязательно поможет тебе. Может даже наградит, за то что бестию уничтожила. — Тогда веди нас, к своему хозяину. Всю дорогу мужик, которого, как оказалось, звали Польдек без умолку болтал и то и дело норовил схватить Цири за локоток. Они шли уже час. Цири очень устала, но старалась сделать вид, что ей всё нипочём, хотя рана, полученная накануне горела огнём. Хотелось пить и спать, а ещё хотелось прижаться к мантии Аваллак’ха и вдыхать её горьковатый, но успокаивающий аромат. Мужик в очередной раз взял её за локоть. — Послушай, Польдек, я не очень люблю когда меня трогают. — Ох, извини-извини. Красивая ты девка, Цири, вот я и подумал, может и я тебе понравлюсь. — Поверь, для всех будет лучше, если я не буду никому нравиться. Сойдёмся на том, что мы помогли друг другу. Он пожал плечами, но руку убрал. Оставшуюся дорогу они провели в тишине, нарушаемой только хрустом листьев под ногами, да шелестом ветра в кронах деревьев. Небо затянуло тучами, а потом и вовсе начал накрапывать мелкий противный дождик. — Вот холера! Только дождя не хватало! Польдек, далеко нам ещё? Польдек покачал головой, указывая на хлипкий мост с прорехами, ведущий к воротам, окружённым частоколом из брёвен. — Нет, мы уже почти пришли. Пересечём этот мостик, а за ним Вроницы. У входа в замок дежурили два изрядно выпивших солдата, своим видом больше напоминающих разбойников. — Ооо, ты гляди, кого к нам принесло. Это же Польдек. — И точно, Польдек. Ты с каких пор семьёй обзавёлся? То последние портки в борделе готов оставить, то с детьми таскаешься. И как такая красавица на такое чучело польстилась-то? — Ты бы не трепался Войцех. Эта девица волколака уходила. Так что я бы не стал её оскорблять. У меня дело к барону. Пропусти. Стражник махнул рукой. — Аааа, хер с тобой. Ворота открылись и они вошли внутрь.