Per tempus et Spatium

      Выжженная заклятием просека внушала чувство первобытного страха и благоговейного трепета одновременно. Карантир знал, что его учитель искусный маг, но то, что он способен на подобное не укладывалось в голове. Он и представить себе не мог, что всегда сдержанный и интеллигентный Креван, играючи может испепелить отряд всадников Дикой Охоты. Воистину, в тихом омуте Dh'oine водятся. Нитраль безуспешно пытался взять след портала, сканируя пространство. — И как? — Никак. Здесь очень сильный магический фон. — Эредину ты это не объяснишь. Нужно попытаться. — Знаешь, я невольно начал уважать этих умников из Совета. Смотри-ка, вроде сидят в своих лабораториях, пылью покрываются, а на поверку — способны, шутя, пол отряда Имлериха расщепить на молекулы. Да ещё и уйти в портал, как ни в чём не бывало. — Ты меня удивляешь, Нитраль. Ты серьёзно думал, что Aen Saevherne дальше своего носа ничего не видят? Поверь мне, Совет — та сила, с которой невозможно не считаться. А по части знаний… есть среди них очень эксцентричные личности. Креван всегда отличался тем, что у него было своё мнение и свой взгляд на многие вещи. Эредин называет это кодексом чести Ведунов, в котором, каждая вторая строчка гласит о том, что цель оправдывает средства. Нитраль покачал головой, словно пытаясь упорядочить мысли в своей голове. — Я не совсем понимаю логику того, что ты пытаешься мне донести. — Я пытался донести мысль, что Аваллак’х пошёл на такой шаг, потому что счёл это наиболее приемлемой мерой. Он бросил на карту собственную жизнь, но увёл из-под удара её. — Кстати, а почему Эредин отправил Имлериха, не выделив ему никого из магов? Карантир усмехнулся. — Это всё потому, что его солдаты нарушили его прямой приказ. Но он вовсе не так прост, как кажется. У него здесь даже какие-то ведьмы знакомые имеются. Так что я сочувствовал бы скорее нам с тобой. Едва ли Эредин будет слушать наши оправдания. — А может навигационную карту используем? — Это нам ничего не даст. Едва ли Креван и Ласточка так глупы, чтобы пользоваться порталами. Такой силы заклятия не проходят бесследно даже для таких, как он. — Кстати, а ты не знаешь, что Эредин с ним сделал? Ну, что за проклятие такое? На миг, мне показалось, что он умрёт. Навигатор снял шлем с головы и потёр слезящиеся от усталости глаза. — Если в общих чертах, то заклятие должно превратить Кревана в неописуемого урода. Эредин убивает разом двух зайцев: мстит и Знающему, и Зиреаэль. Даже будучи уродом он сможет стать…кхм, то есть предоставить генетический материал, нужный для Aen Elle. А Зиреаэль получит в компанию и в постель урода. Здорового физически, но изуродованного магически. — А проклятие? Если Креван стал уродом, то не унаследуют ли его дети уродство? Карантир покачал головой. — Ты просто плохо обучен. Я же, в своё время, готовился стать Aen Saevherne и знаю о принципах наследования многое. Проклятие не меняет его генную структуру, оказывая влияние только на внешние данные. Поэтому, как там Dh'oine говорят? Любовь слепа? — Достаточно жестоко, не находишь? Карантир слегка прищурил льдисто — голубые глаза и задумчиво запустил ладонь в светлые волосы, падающие ему на плечи, словно тщательно прикидывая дать ответ или нет. Всё-таки, Нитраль был его напарником и не раз выручал его. — Нахожу это не только жестоким, но и бессмысленным. Поступок, который мог бы совершить обиженный мальчик. — Но ты же… Навигатор поднял ладонь, останавливая поток слов, и пояснил: — Я безмерно уважаю Эредина, и преданно последую за ним, но это не значит, что все его решения мне по душе. И, давай-ка, удвоим наши старания. Не хочу попасть под горячую руку командира. На самом краю опушки, там где заканчивалась выжженная просека Карантир смог уловить стремительно тающий след нестабильного портала. — Нитраль! Иди сюда. Нужна твоя помощь. Я держу след, а ты стабилизируй его. И позови Имлериха.

***

Как ни странно, но отвар, сваренный по рецепту деревенской ведуньи немного унял дрожь в руках и к нему, казалось, вернулась способность мыслить здраво. Волдыри с лица, разумеется не исчезли, но, по крайней мере, грудь давить прекратило и в голове прояснилось. Девчонка из деревни, что приняла его за духа заколдованного принца, рассказывала про местного барона, что жил во Вроницах. Пожалуй, следовало наведаться туда и расспросить местных. Ласточка. Он был уверен, что слышал её голос, что это не порождение воспалённого проклятием разума. Если бы у них тогда было чуть больше времени, он объяснил бы, что портал, открытый при помощи кристалла работает так же, как и порталы навигаторов Дикой Охоты. Не то, чтобы его невозможно было отследить, но, по крайней мере, они встретились бы и укрылись где-нибудь ещё. Вместе. Он привык к ней, к её присутствию в своей жизни. К их тренировкам. Очень жаль, если проклятие сотрёт остатки его разума, превратив Знающего, в одной Дане известно, во что, именно тогда, когда, впервые за много лет, он начал чувствовать себя живым. Нельзя останавливаться. Должен быть способ справиться с проклятьем. Взгляд его зацепился за предмет лежащий на полу, под столом. Книга. Верно она упала, а он не заметил. На корешке значилось название: «Неясная природа проклятий» авторства некоей Лидии ван Бредевоорт. Эльф со вздохом открыл книгу: в чудеса верилось всё меньше. Несмотря на отсутствие в книге полезной, в его случае информации, чтение его увлекло, а размышления чародейки показались весьма любопытными. Книга была проиллюстрирована, с подробными схемами и разъяснениями. Некоторые умные заметки он переносил в свой журнал, чтобы иметь возможность закрепить теорию практикой. Dh'oine, куда больше знали о проклятиях. У эльфов проклятия не получили широкого хода. Магия была всюду и в любой сфере их жизни. Была бытовая магия, боевая, медицинская, защитная и пространственная. И совсем иное дело — магия Dh'oine. Львиную долю которой составляли проклятия, влияющие на потомков того, кого прокляли. Он видел в этом исключительную глупость. Зачем проклинать детей? Убей того, кто тебе неугоден. Всё-таки люди были, на редкость, отвратительными существами. Радовало только, что не все. А сколько история знала таких несчастных, павших жертвами? Взять хотя бы Лару и Крегеннана: сначала одобрение и восторг с двух сторон, а затем отторжение, интриги, и, в конечном итоге неприглядная смерть. Креван не был святым, но зла возлюбленной не желал, а будь он человеком, чтобы он сделал? Проклял бы её потомство? Испытывал бы радость от вида страдающих потомков женщины, что предала его? Он прислушался к своим ощущениям и понял, что, нет, не испытывал бы. Напротив, он старался отследить её потомков и, по-возможности, стать их покровителем. Чем дольше он размышлял, тем гаже делалось на душе. Из задумчивости его вывел едкий запах: он задумался и проворонил зелье, что сворачивалось сейчас в реторте с мерзким шипением. Возможно, именно поэтому, он пропустил момент, когда у него на животе скрестились чьи-то тонкие руки, а в спину ему выдохнули: — Креван! Живой… Она шептала это словно молитву, а в голосе смешалась радость и слёзы. На секунду он совсем позабыл, что на нём нет маски и опрометчиво обернулся, встречаясь взглядом с изумрудами её глаз, а уже в следующую секунду — схлопотал звонкую пощёчину. — Это за то, что толкнул меня и остался там! Ты хоть понимаешь, через что я прошла? Болота, ведьмы, которые меня хотели сожрать! Грёбанный Имлерих, гоняющийся за мной! Я ненавижу тебя! Её палец тыкал эльфа в грудь, а он не мог с собой ничего поделать: она так очаровательно злилась, что он не сдержал лёгкой улыбки и, проигнорировав жгучую пощёчину, просто схватил её за руки и потянул к себе. Одну руку запустил ей в волосы, а второй провёл по её спине, наслаждаясь её теплом и близостью. Казалось, что это мираж, дымка и она исчезнет, растворится, но она стояла рядом и не думала исчезать. — А ещё у тебя ужасный вкус! Здесь полно утопцев и всякой срани! А ещё жуткая темень! Я едва ноги не переломала пока дошла. Вопреки её заявлениям о ненависти она вжималась в его рубашку так крепко, что наверняка смогла бы расслышать, с каким шумом воздух заполнял его лёгкие и покидал их. — Зиреаэль. Если ты думаешь, что я сидел всё это время здесь, то ошибаешься. Я искал тебя повсюду, спрашивал местных, подслушивал, говорил с чародейкой, живущей неподалёку. Ты, действительно, не заметила, что со мной что-то не так? — Слава Мелитэле, что ты жив и дышишь, Креван. Даже занудствуешь вместо того, чтобы поцеловать меня. Он вздохнул и зачаровал магическую сферу, чтобы она светила ярче, а сам осторожно взял её за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо. На мгновение, он малодушно прикрыл глаза, опасаясь увидеть на её лице отвращение или страх. — Креван. Я знаю твоё настоящее лицо. Это ведь из-за проклятия, да? Её ладонь осторожно коснулась его щеки. — Да. Но это не всё. Тело тоже пострадало — кожа выглядит так, словно в меня плеснули кипятком. — Но ты ведь сможешь это снять? Я привезла ту шкатулку, которую бросил Эредин. — Это просто прекрасно, возможно мне удастся что-нибудь узнать, приостановить и замедлить это. Хотя, я полагаю, что это будет непросто. Он сел за стол и открыл филактерий, слегка улыбнулся уголком губ заметив обиженное лицо Ласточки. — Ох, ты можешь мне помочь, Зиреаэль? — Угу. И что надо делать? — Подойди, я покажу. Когда она склонилась над столом он сгрёб её в охапку и усадил к себе на колени, развернул её к себе лицом и жадно поцеловал. Она вздохнула ему в губы, и он углубил поцелуй, заставляя жар волной прокатиться по двум телам одновременно. Остановился он лишь тогда, когда понял, что её пальцы запутались в его волосах, а его руки спустили рубаху с её плеч и неожиданно наткнулись на бинты. Зиреаэль разочарованно вздохнула. — Я должен осмотреть твой порез. Она закатила глаза, но эльф был непреклонен. — Цири, пожалуйста. Ты сама понимаешь, чем может обернуться беспечность. Сними рубаху. — Я не из стекла сделана, всё со мной хорошо! Ты хоть иногда перестаёшь думать? Ответил он неожиданно строго: — В последнее время — да. В голове словно смешались мои заметки из дневников, желания, надежды, страхи и чувства. Здравые мысли и рационализм — словно подёрнулись туманом. Зелье, что я сварил немного улучшило мою ситуацию. Признаться честно, я не знаю, что произойдёт дальше и как проклятие поведёт себя. Эредин не маг, но рискнул и, возможно, перепутал слова, а о последствиях он никогда особо не раздумывал. А ещё… я хотел сказать, что больше не хочу иметь с тобой отношений, кроме сугубо деловых. Цири спросила, тщательно стараясь, чтобы голос звучал надменно, но получалось из рук вон плохо — нотки горечи проскользнули в её отповеди, а в глазах предательски блеснули слёзы. — Так что же ты не сказал? Зачем устраивать цирк с конями, Креван? Скажи, что я тебе противна и спал ты со мной потому что не с кем разделить постель. Давай, скорчи эльфью надменную рожу, скажи, как ненавидишь меня. Он посмотрел ей в глаза и ответил: — Я этого не сделаю. Потому что не смогу. Ты мне небезразлична. — Как небезразлична? Как Dh'oine, что должна спасать мир, который катится в жопу? Как напоминание о той, что ты любил? Как ценный материал для исследований? Кто я для тебя? За всё время, что мы рядом — ты был милым только в постели и когда был при смерти, там, у озера в неизвестном мире! — Прекрати истерику. Взгляни на вещи здраво. Я — проклят, и неизвестно как скоро потеряю способность мыслить здраво, Зиреаэль. Пока что я ещё могу сделать для тебя что-то, спасти тебя… — Спасти меня? Да на кой чёрт меня спасать? Я ночами не спала, думая что ты погиб, а когда я тебя наконец нашла, то услышала только то, что ты останешься моим учителем и проводником! У тебя вообще, сердце есть? Почему ты так поступаешь со мной? Почему? Он обхватил её лицо руками, заставляя смотреть себе в лицо. Толком не отдавая себе отчёт, верно, виной всему было проклятие, медленно произнёс: — Потому что я люблю тебя. Её глаза широко распахнулись. — Ты что? — Я люблю тебя. Хоть и зарекался не облекать свои чувства к тебе в это слово, причиняющее боль. Ты нужна мне. Я без тебя не могу, понимаешь? Мне недостаточно быть только твоим сопровождающим и учителем. Ты вошла в мою душу, как раскалённый нож входит в масло. Ты думаешь, что я сравниваю вас, но это не так. Я давно понял и принял тот факт, что вы совершенно разные. Сейчас, ты вправе думать, что я лжец и подлый махинатор. Я всё пойму, Зиреаэль. И если ты после всего сказанного возненавидишь меня и уйдёшь — тоже. Повисла тяжёлая пауза. В голове Цири никак не укладывалось признание Аваллак’ха в любви. Воистину, скажи человеку правду — и он будет думать, что его обманули. Но глаза Aen Saevherne не лгали, он не отводил взор, не старался спрятаться, напротив — смотрел не отрываясь. Она моргнула, стараясь прогнать наваждение, что не исчезало. По её щекам потекли слёзы, а сама она обняла эльфа за шею, утыкаясь носом в его рубашку. Он только осторожно обнял её в ответ. — Ну, ну, всё хорошо. Мы справимся, слышишь? Я не жалею, что сказал тебе. В конце концов, глупо было бы отрицать свои чувства бесконечно. Теперь нужно только найти способ избавиться от проклятия. — Я тоже… — Что, прости? Девушка громко шмыгнула носом, и подняла заплаканное лицо. — Я тоже тебя люблю. А ты — идиот. Нужно отправиться в Новиград. Там есть моя знакомая, она поможет нам. — Не раньше, чем я осмотрю твою рану. — Какой ты всё-таки вредный. Она сняла корсет и рубаху, вольготно сев на край стола. Аваллак’х распутал бинт и придирчиво осмотрел рану. — Если хочешь, чтобы зажило быстрее, то можно зашить. Воспаления нет, но порез глубокий. Его пальцы ощупывали край раны, а она рассматривала его лицо, словно впервые видела. Даже проклятие не могло скрыть его природной красоты. Длинные ресницы эльфа в причудливом магическом свете отбрасывали длинные тени на его щёки. — Креван? Он поднял голову. — Я…прости меня. Как всегда, я думаю только о себе. Тебе больно? Эльф слабо улыбнулся. — Первые сутки мне казалось, что моя голова лопнет. Я боялся, что ты погибла. Моё состояние было нестабильным, а мой портал способен был тебя убить. Я встретился с местной чародейкой — она старалась мне помочь, дала мне книги и рецепты зелий. Цири прошипела, когда его пальцы, дрогнув, задели край раны. — Прости. В последнее время руки слушаются из рук вон плохо. — Я всё понимаю, Аваллак’х. Всё хорошо. Он обработал порез какой-то сильнопахнущей мазью и наложил свежий бинт, задержав тёплую ладонь на её талии. — Не забывай обрабатывать рану. Цири закатила глаза. — Лучше расскажи, что это за шкатулка? — Филактерий. Магический предмет, служащий для накопления силы или хранения чар. — Хранения чар? Я не совсем понимаю. На кой хрен хранить чары? — Тебе сложно понять, потому что ты обладаешь феноменальным магическим потенциалом, Цири. Но, положим что ты не маг, и не имеешь понятия по какому принципу работает магия. В таком случае ты можешь воспользоваться филактерием или порт-кристаллом. Для этого тебе просто необходимо произнести нужные слова и открыть филактерий, или держать в руках порт-кристалл, сосредоточившись на перемещении. — Значит разница будет в том, создаёшь ли ты чары и задаёшь координаты сам, или пользуешься тем, что за тебя сделал маг? — Именно так. Эредин попросил какого-то чародея сделать для него зачарованный филактерий с проклятием. Вопрос в другом. Я не уверен, что Эредин правильно произнёс слова. Я просмотрел книжки чародеев-людей, в поисках ответов и честно скажу тебе — результат неутешительный. Цири нахмурилась. Эльф сделал несколько пассов рукой над филактерием, пытаясь просканировать: безрезультатно — филактерий был стерильно пустым. Ничего. Ни малейшего намёка на магию. — Ты знаешь, в Новиграде живёт одна моя знакомая чародейка. Когда-то она сожительствовала с Геральтом. Может быть она смогла бы помочь нам? — В моей лаборатории на Скеллиге, у побережья Пали Гап есть несколько книг, что могли бы нам помочь. Боюсь, что мы сильно ограничены во времени. Они посмотрели друг на друга. Цири нарушила молчание первой. — Я предлагаю разделиться и попробовать найти ответы. Ты отправишься в свою лабораторию, а я поищу в Новиграде. Я пообещала барону, что вернусь. В конце концов, он помог мне и будет по-скотски с моей стороны не сдержать слова. Аваллак’х протянул руку и заправил выбившуюся из пучка прядь ей за ухо, в который раз удивляясь, что оно самое простое — человеческое, и едва слышно вздохнул. — Мы только встретились и снова вынуждены расстаться. Зиреаэль, прошу тебя, будь осторожной. Путешествуй верхом, избегай пользоваться своим даром. Карантир сразу же возьмёт твой след и доложит об этом Эредину. Не доверяй никому. Её ладонь в ответ легла на его щёку. — Снова ты занудствуешь? — Это не занудство. Я переживаю. Только и всего. Понимаю, что тебе трудно поверить, что кто-то, кроме Геральта способен на такие чувства к тебе, но, тем не менее, это так. Последние слова он выдохнул ей в губы, склонившись к её лицу. — Пообещай мне, Зиреаэль. Его губы были в миллиметре от её собственных. Тёплое дыхание эльфа на губах заставляло почувствовать, как по спине побежали мурашки. Сейчас она готова была пообещать ему всё что угодно. Её пальцы судорожно сжали рубашку у него на груди, пытаясь притянуть его ближе. Уголок рта Знающего приподнялся в намёке на улыбку. — Пообещай мне. Она облизнула пересохшие губы. — Я…обещаю тебе, Креван. — Умница. Иди ко мне. Она обхватила поясницу эльфа ногами, лишая его возможности отступить, но он и не собирался, крепко прижимая её к себе. От поцелуев кружилась голова и не хватало воздуха, но она не могла отстраниться. Им предстояла разлука и никто не знал сколько это продлится. Она даже не заметила, как и когда Креван стащил с неё штаны или она сделала это сама? Это не имело ровным счётом никакого значения. Имели значение только аквамариновые глаза напротив её собственных; только горячие сухие губы, что ловили её вздохи; только тонкие пальцы, что ласкали её грудь, заставляя забыть о том, как дышать. С каждым новым толчком Кревана, она всё отчётливей понимала, что минута неминуемой разлуки всё ближе и отчаянно цеплялась в скрытые тканью плечи эльфа. Она целовала его шею, едва не кусая тонкую кожу, под которой колотилось в рваном танце его сердце. На глаза наворачивались непрошенные слёзы, хотя ей было невыносимо хорошо. Он словно почувствовал смену её настроения и заставил её посмотреть себе в глаза. — Не надо, Зиреаэль. Его голос звучал хрипло, надсажено, проникая в душу, заставляя вздрогнуть от щемящей нежности, затопившей душу. Когда всё пошло не так? Когда она услышала, что он любит её? Или когда он едва не утонул? Нет, всё началось раньше. Тогда, когда она выпала из портала в мире Aen Elle и впервые встретилась с ним взглядом. — Креван! Она хрипло выдохнула его имя, чувствуя, как наслаждение затопило всё её существо, почувствовала, как напряглась его спина, когда он несколько секунд спустя последовал за ней. Повисла уютная тишина. Аваллак’х уткнулся лбом в её плечо, пытаясь восстановить дыхание, а Цири мягко гладила его волосы, приводя их в беспорядок. — И зачем ты это делаешь? Она рассмеялась. — Знаешь, ты даже рано утром спросонья безупречный, тогда как мои волосы вечно напоминают воронье гнездо. Вот я и не удержалась. Прости. Эльф вздохнул. Ей он многое готов был простить. Просто потому что это она. Если такая мелочь, как растрёпанные волосы, способна заставить её улыбаться, то он готов был потерпеть. Они шли, не нарушая тишины. Молчание было натянутым. Цири так и подмывало уцепиться в эльфий плащ и не отпускать его никуда. Попросить его отправиться с ней сначала во Вроницы, а затем в Новиград. Но это было бы слишком по-детски закатить истерику, тем более, что она сама предложила разделиться. А теперь сомневалась: а стоило ли? Аваллак’х заметил её терзания, но его годами отточенная выдержка едва ли позволила бы ему подобную эскападу. Он скорее покачает головой и сделает ей очередное замечание, тщательно пряча мягкую улыбку, что непременно коснётся его губ. Сейчас он почти завидовал Ласточке, которая в силу юности была способна на такие выходки, не дозволенные эльфскому Знающему. Но в его силах было потушить огонёк конфликта в зародыше. На особо тёмном участке коридора он просто взял её за руку, с нескрываемым удовольствием замечая, как прекрасно её ладонь ложилась в его собственную. Жаль, что коридоры не были бесконечными. Впереди забрезжил закатными красками Велен — ничейная земля. Озеро, казалось, горело в последних лучах умирающего дня. — Как красиво… Он был склонен согласиться. Но привлекало его вовсе не озеро, а её лицо, кажущееся слегка порозовевшим в неверном свете. — Цири? Она повернулась, и он склонился к ней, привычным жестом пропуская серебристую прядку её волос сквозь пальцы. — Помни, что ты обещала мне. Будь осторожна. В самом крайнем случае переносись на Скеллиге. Я буду ждать тебя. Вот, возьми. Он передал ей филактерий. — Но зачем? — Твои чародейки смогут нам помочь. Вы, Dh'oine, как ни странно куда больше знаете о том, как проклясть ближнего своего. Остерегайся охотников на ведьм и слуг реданского короля. Я собирал всевозможные слухи, пока искал тебя. — Аваллак’х…ты можешь поехать со мной! Нам не обязательно…моё предложение было… Он приложил палец к её губам. — Боюсь, что у меня не так много времени. И то, что предложила ты — наиболее разумно для нас двоих. До тех пор, пока я способен мыслить здраво, я должен хотя бы попытаться. Я многое могу и знаю, но то, с чем я столкнулся пугает даже меня. А сейчас… Он смотрел на неё. Долго, словно пытаясь запомнить каждую черту лица: от веснушек на носу до уродливого шрама на щеке. Медленно склонился и поцеловал. Этот поцелуй больше походил на прощание. — Возвращайся, Цири. Мы встретимся. Очень скоро. В зелёных глазах застыли слёзы, а с губ не сорвалось ни слова. Девушка молча кивнула и села в седло. Она уже превратилась в маленькую точку на горизонте, когда он едва слышно выдохнул: — Надеюсь, что к тому моменту я буду способен хотя бы узнать тебя.