Per tempus et Spatium

      Ярко горел костёр, а на вертеле аппетитно шкварчала тушка кабана, которого Цири заколола мечом. Солдат барона, которого солдафоны звали сержантом сказал: — Ну ты и даешь, девка. Это ж надо кабана мечом заколоть! Почти как на дракона с вилами пойти. И где только учат такому? Она только усмехнулась. Сразу вспомнилась сцена из детства, в которой она сбежала из Каэр Морхена, чтобы порадовать дядюшку Весемира тушей кабана, которого она непременно поймала бы при помощи меча, если бы ей, в итоге, самой не понадобилась помощь. Тогда она ещё не знала о своей способности к перемещению в Пространстве и Времени. И о кабанах, как выяснилось — тоже. Другой солдат барона поддержал сержанта Ардаля: — И правда что, где ты выучилась этому? Признаться честно, и я бы не смог так лихо уходить эту тварюгу. — Я училась у ведьмаков, в Каэр Морхене. Повисла тишина, а потом солдаты дружно заржали. — Угу, а я изобрёл лекарство от чумы Катрионы. Пиздеть-то мы все, девочка, горазды. Барон, до сих пор сидящий тихо, ответил вместо неё: — Вот только в отличии от вас — она говорит правду. Слышали о том, что недавно волколака убили? — Ну так. Конечно. Польдек рассказывал, как они с Ярреном его уходили. — Только вот пиздит Польдек, как дышит. Его обосранными портками несло за километр, когда он пришёл во Вроницы за наградой. Волколака убила Цири. — Да ну? И как? — Приготовила масло из печени волка, собачьей петрушки и травы волкобоя. Верное средство от таких тварей. Масло мешает волколаку регенерировать. Наносишь на клинок и смело идёшь в бой. — Такие рассказы только аппетит портят. Наверняка это варево жутко воняет. Цири пожала плечами. — Когда на кону стоит жизнь, то и не такую вонь вытерпишь. С вашего позволения, я пойду спать. Устала. Очень. — А как же пиво и мясо? Неужель не хочешь? Давай, посиди с нами. Расскажи нам о себе побольше. Или наши рожи для тебя слишком гнусные? — Да отвалите вы от неё. Устала, так устала. Иди, девочка. — Ага, вы барон, поди и спорить с ней теперь боитесь? Отжала девчонка вашу кобылку-то? — Я давал команду открыть хлебало? Захмелевший солдафон притих. — Вот и славно. Цири завтра на рассвете покинет Вроницы. — Это ещё почему? Она не хочет оставаться с нами? Эээх, а я почти влюбился. Какая баба. Любого мужика за пояс заткнёт. — Тебя точно заткнёт. А вот с бароном ей не сдюжить! Барон невесело усмехнулся. — Сдюжит. Вчера вечером, когда мы с ней устроили гонку — на меня напал Василиск. И скажу я вам, ребята, что верный пиздец бы мне пришёл, кабы не она. — Василиск? И как же она? — Не знаю. Да только на крыше она появилась словно из воздуха, и, гадом буду, прикончила тварь. Только после этого, всю весёлость с неё, как рукой сняло. Она сказала, что опасна для всех и должна будет уехать.       Она задумчиво смотрела в потолок. Ей не следовало оставаться здесь — пока она во Вроницах барон, и жители окрестных деревень в опасности. Дверь тихо приоткрылась и до Цири донёсся тихий шёпот Гретки: — Цири? Ты не спишь? — Нет, проходи. Девочка насупилась и упёрла руки в боки — точь в точь суровая преподавательница с непослушными учениками. — И чего ты набычилась? — А кто хотел уехать, не попрощавшись? Она вздохнула. — Гретка. Я и рада бы остаться, да только я опасна для всех вас. — Но здесь барон и солдаты. Кого можно бояться, когда они все здесь? — Ты когда-нибудь слышала о Дикой Охоте? — Дикий Гон что ли? Ну эти, призрачные всадники на скелетах лошадей? Маменька говорила, что они крадут непослушных детей. Да только байки это! Их видели уже кучу раз в последнее время, а Янек, как безобразничал, так и безобразничает. И никто его не забирает. — Потому что на этот раз Янек их не интересует. — Это как? — Это так. Хочешь сказку? — Хочу! — Когда-то давно жила одна эльфская красавица… — Принцесса? — Ну, можно её и так назвать. Был у неё возлюбленный, маг превеликий. — Прям совсем великий? Цири хмыкнула. — Прям хоть стой, хоть падай. И любовь была между ними неземная, и парой они были распрекрасной, само Предназначение связывало их. Но, как и в любой истории, произошло в их жизни непредвиденное событие. Принцесса та была не обычная, а способная путешествовать меж Мирами и Пространствами. — Но так же не бывает! — Если будешь перебивать, то не буду рассказывать! Гретка тут же испуганно притихла и умоляюще глянула на Цири. — Послал Совет чародеев принцессу за тридевять земель эльфов-братьев выручать, да контакты с Dh'oine, тьфу, с людьми налаживать. Всё шло очень хорошо, пока не познакомилась эльфка с магом-человеком. — Он убил её? — Терпение, Гретка. Полюбились принцессе речи чародея, да кудри его смоляные, позабыла она, что дома ждёт её эльф предначертанный. Она влюбилась и вернулась с ним вместе домой. — А как же эльф-чародей? — Эльф, когда узнал горевал ужасно, ночами не спал, от еды отказывался, но пожелал ей счастья и всё сначала было хорошо. А потом поняли люди и эльфы, что негоже эльфке и человеку вместе быть, что союз этот неправильный. Да только они уже ждали ребёнка и расставаться не собирались. И тогда случилось страшное. Первым убили чародея, а за ним — от тоски и голода, в изгнании умерла и принцесса, родив маленькую девочку. — Какая-то грустная сказка получается. А что стало с девочкой? — А девочку приютила королева и король одного государства человеческого и росла она, как принцесса. А несколько веков спустя, одна девушка, прапраправнучка эльфки вышла замуж и у них родилась дочка — почти полная копия своей эльфской прапрапрапрабабушки. И внешне, и по способностям. Нашёл её эльф-чародей, что до сих пор страдал по возлюбленной, и привёл в свой мир. Там девушка была в гостях у короля, познакомилась с поданными, но они не приняли её. А потом ей пришлось драться со злодеем-эльфом, но добрые единороги помогли ей сбежать. Да только злодей не забыл о ней, обиду вынашивал. Преследовал её повсюду. И когда её почти настигли, эльф-чародей помог ей спрятаться, начал учить и рассказал, что сила в ней невиданная таится, что она мир спасёт… По щекам Цири неожиданно потекли слёзы, но она продолжила: — Но злодей проклял его, превратил в урода невиданного. — Цири, не плачь, это же сказка. А в сказках всегда хороший конец. Вот я готова спорить, что она расколдовала чародея поцелуем и жили они долго и счастливо. Ведь так? Цири пожала плечами и вытерла непрошенные слёзы. — Не знаю. Конец сказки я ещё не придумала. Только от поцелуев моих ему ни холодно, ни жарко. Может это и не любовь вовсе? — Только ты так и не сказала, зачем уезжаешь? — Моему другу нужна помощь, Гретка. Поэтому я должна уйти. Когда-нибудь, я непременно навещу тебя снова. Плечи девочки сникли и она обиженно протянула: — Врёшь ведь. Умчишься искать своего принца-чародея. Цири тронула её за плечо. — А вот и нет. И я уже говорила, что никакой мой друг не принц. А в качестве подтверждения своих слов, я тебе кое-что подарю. Только пообещай никому не показывать это. — И даже Геральту? — Геральту — можно. Дай-ка мне свою руку. И глаза закрой. Девочка послушно зажмурилась и вытянула ладошку, в которую Цири вложила камешек-портал. — Открывай. — Ух ты! И правда даришь? Честно-честно? — Честно-честно. Дарю. А теперь — марш спать. — А можно…мне остаться с тобой? Я буду скучать по тебе. Она вздохнула. — Я плохо сплю. Иногда кричу по ночам. — Ну пожалуйста! Сейчас она отлично поняла чувства Весемира. Детям подчас было невозможно отказать. Цири подвинулась, давая ей прилечь. — Цири? — Ммм? — А этот эльфский чародей из сказки, как думаешь, с ним всё будет хорошо? — Не знаю, Гретка. Но очень на это надеюсь. — Пообещай, что расскажешь мне потом, чем закончилась сказка. — Обещаю. Гретка давно засопела и видела десятый сон, а сама она так и не сомкнула глаз, лежа в тишине и размышляя. Интересно, удастся ли встретиться с Трисс? Поможет ли она ей? Может быть она знает где Йеннифер? Слова проклятия…нельзя их забыть. Добрался ли он до Скеллиге? Только бы продержался. Он ищет решение, надеется на меня, а я согласилась задержаться в Велене, да ещё и силу применила. Радует, что это произошло не в деревне и не во Вроницах. Быть может это собьёт Дикую Охоту с толка, хоть на время. Продержись, Аваллак'х... пожалуйста, продержись. Видно, она всё-таки задремала. Проснулась она от громкого шёпота кухарки, которую попросила разбудить её на рассвете. — Милсдарыня! Милсдарыня! Вы просили разбудить вас. Барон уже ждёт вас. Она открыла глаза и приложила палец к губам, кивнув на спящую девочку. Села на кровати, пытаясь прийти в себя. И о чём она только думала? Ей предстоит дальний путь, а она посвятила всю ночь раздумьям. Барон выглядел помятым, словно не ложился. — Ну что, вот ты и уезжаешь. Признаюсь, я к тебе привык. Она слабо улыбнулась ему. — Мне тоже жаль расставаться с вами. Но я опасна. Барон отошёл к окну. — Теперь я это понимаю. Сегодня ночью, деревеньку, неподалёку от старой башни, где на меня напал Василиск сожгли дотла. Вот только…дома сгорели, а трава покрыта инеем. Жуткое зрелище, скажу я тебе. Кто же ты такая, Цири? — Лучше об этом не знать. Я не говорю ничего не потому что не доверяю, а потому что есть силы, против которых даже ваша армия не выстоит. И хоть идут они по мою душу, но… — Я не дурак. И всё отлично понимаю. В моём мире всё просто: есть мои солдаты, а есть вражеские, а вот эта, сука, магия — выше моего понимания. Но, я искренне тебе благодарен и хочу, чтобы у тебя всё получилось. — А Гретка? — Не переживай. Не пропадёт. Я обещал, что голодать и нуждаться она не будет. Меня хоть и зовут кровавым, но я не зверь какой-то. Вот, возьми. Тебе это пригодится. На столе возник кошель с деньгами. — Ну что вы. Мне и отплатить вам нечем! А вы и так были ко мне добры. — Ты жизнь мне спасла. Возьми. И сделай то, что сможешь сделать только ты. Цири обняла барона на прощание. — Удачи вам, в поисках жены и дочери. — И тебе, девочка. Если когда-нибудь ты полюбишь кого-то всем сердцем — постарайся не профукать всё, как это сделал я. Она кивнула и запрыгнула в седло. Она постарается. Только видит Мелитэле, вряд ли всё будет просто. Признаться эльфу в любви было легче, чем представить, что будет дальше, а загадывать наперёд — смешить судьбу.

***

      Новиград встретил её хмурыми стражниками у ворот. — А ну стоять! Предъяви подорожную грамоту! Она молча протянула бумагу, выданную ей бароном. — И с какой целью в Новиград? — Навестить старых друзей хочу. Может останусь здесь жить. — Ну-ну. Поди в Пассифлоре только девок со шрамами на лице нет. Вот холера. Только не грубить, только не грубить. — Да чего ты прицепился к ней? Не эльфка, да и на чародейку не больно-то похожа. Правда странно для девушки путешествовать одной. Тракты — место неспокойное, но сдаётся мне, что не моего это ума дело. Она благодарно кивнула второму стражнику и вошла в город. Новиград был шумным. Площади шумели. Дородные матроны, разряженные в шелка торговались с лавочниками, пытающимися переманить покупателей.  — Свежие овощи! — Лучшая кузнечная лавка в городе! Мечи на любой вкус! Доспехи! Латы! Алебарды! — Самый свежий хлеб! — Милсдарыня, загляните в нашу корчму, не пожалеете! На одной из улиц к ней прицепились чумазые дети. — Монетку, госпожа, монетку! Подайте голодным сиротам! Пока двое отвлекали её, третий сделал попытку стащить кошель с её пояса, но неожиданно наткнулся на её ладонь. — Руки от моего пояса убери, а то не посмотрю, что мелкий и сдам страже. Пацан досадливо покачал головой. — А ведь всегда работало безотказно. Вот ведьма! — Пшли вон, засранцы, а не то познакомитесь с чарами карающего сапога. — Это как? Пацан недоумённо хлопнул глазами. — Это так. Она легко развернула его и отвесила ему поджопника. — Кому ещё не ясно? — Да поняли мы, всё поняли. Уже уходим.       Она перекусила в первой попавшейся корчме и изрядно удивилась, насколько похудел кошелёк, выданный ей бароном. Если и дальше так пойдёт, то она останется совсем без денег. Новиград был городом не только вольным, но и дорогим. Пока она ела суп, то невольно стала свидетельницей разговора какого-то мужика с официанткой. — Налей-ка мне пива. Горло промочить хочу. — Поди охрипли от вынесения приговоров, милсдарь? Мужик хохотнул. — Ну, кто-то же должен эту погань вымести метлой поганой. Вот изведём всех ведьм — глядишь и в Новиграде станет поспокойнее. А вы и сами, приходите на площадь сегодня вечером — там будет отличное представление. — А что вы будете делать, когда в городе закончатся чародеи? — Так другой поганью займёмся. Разве их тут мало? Эльфы, краснолюды, низушки — дрянь, на любой вкус, а там, глядишь и Радовид даст добро ведьмаков истребить. На лице официантки мелькнуло и погасло отвращение. Цири едва не уронила ложку. Происходящее нравилось ей всё меньше. — А тут ещё и барды-вольнодумцы завелись. Слышали небось, что этот рифмоплёт Лютик насочинял? Иерарх Химмельфарт недоволен. — Но ведь он ничего такого не сочинял? Его вирши в основном о любви к женщинам. — И тем не менее. Фривольные стишки — есть зло в последней инстанции. А на площадь приходите всей семьёй. Зрелище будет — что надо. Он отставил кружку и вышел из корчмы. — Ирма, дело конечно не моё, но не пускала бы ты этих стрыжьих выблядков в своё заведение. — Легко тебе сказать, а поди им это в лицо выскажи — враз на площади окажешься, на потеху публике. Охотники на ведьм — товарищи коварные. И знает ведь гад поди, что мой муж — кватерон, вот и ходит сюда каждый божий день. Цири не выдержала и спросила: — А чем им эльфы, с краснолюдами не угодили? С чародеями я хотя бы понять могу — в былые времена они при каждом королевском дворе интриги плели. — Так ты не местная, ты и не поймёшь. Эльфы, краснолюды, низушки — они же в церковь Вечного Огня не ходят, да под дудку иерарха не пляшут — вот и стали неугодными. К тому же они изо всех сил стараются скрыть эльфское происхождение города. Ох… Женщина вдруг зажала рот ладонью, сообразив, что ляпнула лишнего. Цири поспешила её успокоить: — Я никому не расскажу. Неожиданно к ней подсел мужчина, до сих пор тихо сидящий в углу. Его лицо было скрыто капюшоном и он негромко произнёс: — Да уж, ты не говори. А то в Новиграде нынче не только чародеям, эльфам и краснолюдам не рады. В опалу Радовида, да просияет его лысина в отблесках костров…то есть солнца, я хотел сказать, попали травники, алхимики и аптекари. Того гляди, скоро на площади наряду с магами начнут гореть книги. Невежество неискоренимо, как само зло. — Невежество? Это самая настоящая резня. Он же одержим. — У него личные счёты с чародеями. А все проблемы, как известно идут из детства. Там недодали, тут проглядели. Вот и получили. — Хотя, есть на свете преступления похуже, чем сжигать книги — не читать их.* Цири посмотрела на лицо своего собеседника, скрытое тенью. — Но ведь в городе остались чародеи? Мне нужна Трисс Меригольд. До ушей донёсся тихий смешок. — Не только тебе, девочка. Если ты не обратила внимание, то за её голову Радовид назначил награду. — Это меня не интересует. У меня мало времени. Вы поможете, или я зря трачу время на пустую демагогию? — В этом городе у Охотников повсюду глаза и уши. Но, я смогу пустить слух, что одной юной барышне, скажем, алхимичке нужна помощь в побеге из Новиграда. А там, глядишь, что-то из этого выйдет. — Вот это деловой подход. Только позвольте вопрос: а вам-то, это зачем? Зачем помогать непонятно кому, первой встречной из корчмы? Делиться с ней своими мыслями? — У меня свои причины. Могу я оставить за собой флёр недосказанности? В конце концов, я всего лишь незнакомец и мы просто беседуем. О книгах, о знаниях, которых скоро стараниями Радовида рассказать будет некому. О свете костров и темноте невежества. Право решать идти, или нет, провокатор я или друг — оставлю за тобой. В конечном счёте мы оба рискуем, я ведь тоже ничего о тебе не знаю. Цири встала из-стола. — Допустим, я верю. Что тогда? — Тогда, я думаю ты должна сходить в Обрезки. Там всякого люда полно, может и найдёшь чего. В приличных районах чародеев не найти, они стараются спрятаться. А вот среди нищих и бандитов — пожалуйста. — И что я должна сделать? Незнакомец безразлично пожал плечами. — Можешь попросить о помощи, если хочешь. Имеющие уши, да услышат. Спроси в лавке травника, где можно купить грибы-шибальцы. Он должен будет понять, что кроется за этим вопросом. Мужчина коротко кивнул и встал из-за стола. — Желаю удачи, барышня. От всей души, которой у меня нет.