Per tempus et Spatium

«Шалфей и Розмарин» уже битый час стоял на ушах. Цири, на которую Ублюдок Младший произвёл самое отвратительное впечатление готова была придушить незадачливого поэта за его идиотскую затею, но больше всего её бесила невозможность забрать филактерий который тот оставил в логове преступника. — Лютик, так не пойдёт, холера тебя задери! План — полное дерьмо! Этот Сиги Ройвен, кто он такой? Отступать Лютику было решительно некуда: в зад упиралась столешница, а Цири, казалось, стала выше и теперь грозно нависала над ним. — Криминальный авторитет. А в прошлом… в прошлом — глава Реданской разведки. Девушка закатила глаза и досадливо заломила руки за спиной. — И мы собираемся грабить бывшего шпиона и ещё двух представителей криминального мира, в пользу третьего? Да к Ведьмам с Кривоуховых топей доверия больше, чем этому мерзавцу! Ты уверен, что он станет помогать нам когда получит желаемое? Поэт попытался спасти себя последним ведомым ему способом: воззвать девушку к голосу ratio: — Цири. Ты хочешь помочь своему другу? Она кивнула. — Тогда, боюсь, у нас нет выбора. Но есть и добрая весть: Дуду согласился шпионить в нашу пользу, а я, пока ты спала — поговорил с одной из своих подруг. Не переживай. Всё пройдёт, как по маслу! Сзади мрачно буркнули: — Угу. Лишь бы тем, что пройдёт по маслу не стал кол, что войдёт в наши задницы. Я многое узнал, Лютик. Общак охраняет скальный тролль Барт. Сиги выиграл его в карты, а в подземелье туман из спор плесени Попса. Так что, если нас не линчует Сиги и не размажет по стенам тролль, то мы надышимся этим дерьмом и прикажем жить счастливо и богато, но недолго. — Дуду, но должен же быть выход! — Должен. Но я его не вижу. От допплера не укрылась печаль, мелькнувшая в красивых глазах дочки Геральта. И он добавил: — Пока что не вижу. Сиги Ройвен владеет банным комплексом. Одна из ванн находится аккурат над подземельем, куда нам нужно проникнуть. Если бросить в трубу бомбу… Но плесень и тролль. Вам нужно придумать, как с этим разобраться. К тому же, в каналах наверняка обитают утопцы, или ещё какая-нибудь дрянь, как раз по ведьмачьей части. Лютик едва не рассмеялся. — Дуду! Ты просто золото, а не допплер! С нами нет Геральта… — Но есть я! Я обучалась в Каэр Морхене и утопцы с гулями меня не пугают. Тролль разумен, и, по-возможности, я не хотела бы причинять ему вред. Допплер улыбнулся: — Ты точно дочка Геральта. Тогда за вами я оставляю продумать, как реализовать это безумие. Лютик радостно хлопнул в ладоши, отлипая, наконец, от столешницы и гордо выпрямляя спину: — Доверьтесь мне. Я придумаю такой план, от которого все преступные бонзы Новиграда просто ахнут. А Ублюдку Младшему придётся нам помочь. — И что ты собираешься делать? — Прежде всего, я навещу своего старого друга Калькштейна. У него наверняка найдутся рецепты для нашего с вами дела. — Тебе нужна наша помощь? Лютик скорчил обиженное лицо. — Нет. Я должен сделать это сам. Вижу, вы не в восторге от идеи грабить Большую Четвёрку. — Лютик, признай, что ты и сам от этой идеи не в восторге. Но у этого урода остался филактерий, а я без него не уйду. Поэт вздохнул и признал: — Не в восторге, Цири. Но, в конце концов, это может стать отличным приключением, разве не так? Ограбление века, в котором участвуют ведьмачка, допплер и поэт. Мы войдём в историю! Допплер хмыкнул: — Это уж точно. Главное, чтобы наше ограбление века не вошло в историю, как наглядный пример того, как делать не стоило. Плечи Лютика снова поникли. — Вы что, совсем в меня не верите? Цири поспешила успокоить расстроенного поэта: — Верим, Лютик. Просто всегда следует помнить об осторожности. Именно это Дуду и хотел сказать. — Правда? — Правда. Именно это. Раз мы тебе не нужны, то я, пожалуй, приглашу Цири на театральную постановку. — Только заклинаю тебя, Дуду, не говори Присцилле чем я собираюсь заняться, если встретишь её. — Надеюсь ты пошёл к алхимику, а не на блядки? В противном случае она тебя всё-таки действительно прибьёт. Твои женщины всегда мне доставляли массу хлопот. Одна Веспула чего стоила. Дуду передёрнуло и он потёр затылок, словно вновь почувствовал прикосновение сковороды к нему. Лютик вышел прочь не сказав ни слова. — Похоже ты его обидел. — Сердце у Лютика влюбчивое, но непостоянное. Присцилла — хорошая девушка, мне не хотелось бы, чтобы она из-за этого страдала. Идём? Ирэн сегодня ставит пьесу об эльфском колдуне из народа Aen Elle, полюбившем эльфку из Aen Seidhe. Говорит, что Новиград будет рыдать от глубины трагедии. — И тут эльфы… — Что, прости? — Да ничего, всё хорошо. Цири натянуто улыбнулась. Её не покидала мысль, что она находится в шаге от Аваллак’ха, но никак не встретит его. Мысль была глупой и она, как могла гнала её прочь. Он на Скеллиге. На Скеллиге. С ним всё будет хорошо, иначе быть не может. Пьеса была грустной. На глаза Цири наворачивались слёзы. Главный герой Гелван был влюблён в Дилиан и создал артефакт, способный призвать его в любое время, но сердце эльфки осталось глухим и бедный Гелван умер от тоски. И почему все так любят тех, кто заставляет их страдать? Наверняка рядом с Гелваном была какая-нибудь девушка, влюблённая в него, а он страдал напрасно. Вот и Креван. Она полюбила его, привязалась к нему. Но можно ли было верить его словам? Кого он любит на самом деле? Её, или Лару Доррен? Когда она вернулась в «Шалфей и Розмарин» Лютика ещё не было на месте, а в самой таверне было темно. Она села на стул и подпёрла щёку ладонью, вздыхая. — Всё ли с тобой хорошо, Креван? — Зиреаэль… В голове внезапно сверкнуло озарение: кто мог искать её в Новиграде? Кто мог знать, что она здесь? Это могли быть охотники на ведьм, а мог быть и Аваллак’х. Он носил маску и явно производил впечатление таинственной личности. Она закрыла глаза и тяжко вздохнула: хотелось покоя. Поехать бы в какое-нибудь красивое место, обнять Геральта и Йеннифер, прижаться к груди эльфа, вдыхая горьковатый, но такой родной запах трав. Чтобы не было Дикой Охоты, идущей по пятам, и Белого Хлада. Интересно, какая она? Спокойная жизнь, без беготни, суеты и страха, что вот-вот тебя схватит какой-нибудь безумец, или кто-то потребует от тебя неисполнимого. Лицо, против её воли, прорезала горькая усмешка: а дано ли ей узнать, что такое мирная жизнь?

***

Карантир всё больше времени проводил в кабинете бывшего учителя, изучая те записи, которые тот не счёл нужным забрать, покидая Тир на Лиа, а в компанию к нему, всё чаще, самым назойливым образом, набивалась бывшая любовница Аваллак’ха, Тириэль. В погоне за Креваном, он выявил, что они не одиноки в поисках. За Ласточкой и Лисом, по пятам следовала людская чародейка, Йеннифер, они почти поймали её на подступах к Велену, но ей помог беловолосый ведьмак. В один из дней, когда юный эльф чувствовал острую необходимость в тишине, он задал вопрос назойливой женщине, мешающей ему думать: — Слушай, какого дьявола ты постоянно крутишься здесь? Мне казалось, что Аваллак’х послал тебя, а ты сказала ему где ты видела его благородство. Эльфка усмехнулась и присела рядом. — А ты, как погляжу, достойный ученик своего учителя. Но не переживай, ты мне не интересен. Я хочу попросить об одной услуге. Карантир приподнял брови: — Если это избавит меня от необходимости терпеть твоё общество, то я готов тебе помочь. — Я забыла свою расчёску в лаборатории Аваллак’ха. Карантир закатил глаза. — И? От меня тебе что надо? Чтобы я сходил к нему и попросил её отдать? Хочешь, дам тебе денег, и ты купишь себе новую, только оставь меня в покое, я очень устал и хочу отдохнуть. — Пффф, мужчины. Много бы ты понимал. Эта расчёска-артефакт. Мне её маменька завещала, а её ей сама Шиадаль подарила. Мама говорила, что оправа сделана из единорожьего рога, а волосы владелицы расчёски никогда не спутаются. — Я, безусловно, проникся твоей душевной историей. При случае, загляну в лабораторию и верну. — Ну Карантииир… это правда важно. Я — дева свободная и мне хочется остаться безупречной! Он смотрел на неё и никак не мог взять в толк: как учитель вообще мог терпеть её так долго? Тириэль была здесь полчаса, а он уже готов был придушить её. — Знаешь, Тириэль, я начинаю понимать, почему Креван предпочёл тебе девчонку-Dh'oine. — Потому что она похожа на Лару Доррен? — Нет. Не поэтому. Потому что с Зиреаэль, при всех её недостатках, можно было поговорить. Её диапазон знаний не упирался в фасоны платьев и цвета губной помады, модной в этом сезоне. Эльфка обиженно надула губки. — Так ты проводишь меня? — Провожу, провожу. У меня, к счастью для тебя, тоже есть дела в том мире, куда ты так рвёшься. И ещё вопрос: ты Эредину сообщала о своих намерениях? — С чего бы это? Навигатор смерил эльфку тяжёлым взглядом льдистых глаз. — У тебя есть час. Встретимся в конюшне. И помни, я не люблю ждать. Разумеется, эта стерва опоздала. И когда Карантир мысленно припомнил все ругательства, недостойные уст несостоявшегося Aen Saevherne она, наконец, появилась в конюшне, шурша шелками, и тут же сморщила нос от запаха. — Ты в этом собралась путешествовать? Напоминаю, путешествие по Спирали — не прогулка к фонтанам Тир на Лиа. — И что? Аваллак’х всегда отдавал мне свой зачарованный плащ… — И был чертовски добр к тебе. Вообще-то, мне плевать, в каком виде ты предстанешь пред сиятельные своды неизвестных миров, но учти, спасать твою задницу я не намерен. — Какой ты мерзкий, Карантир! Что ты, что сестрица твоя, слава Дане, она давно сгинула. Он и сам не знал откуда в нём взялось столько злости. Обида полоснула по сердцу словно остро заточенное лезвие. Миг, и он намотал шёлк платья на кулак, нависая над испуганной эльфкой. — Пусти! Псих лабораторный! Ткань в ладони трещала, но он нашёл в себе силы отпустить её, не ударив. — Никогда не смей оскорблять её, поняла? Иначе повторишь её судьбу. Всю дорогу Тириэль была молчалива. В одном из хорошо знакомых миров Навигатор развёл костёр и поставил охранные чары. Из личной мстительности, он выбрал путь подлиннее, с удовольствием наблюдая, как гордую стерву трясёт от холода. Сам же он растянулся во весь рост на расстеленном у костра плаще и глядел в чернильно-фиолетовое небо с незнакомыми созвездиями. Он странно повёл себя сегодня. Пока Эвелиэнн была рядом, в Тир на Лиа, он считал её занудой, где-то в глубине души даже побаивался и ненавидел её. Почему же сейчас в его сердце поднялся такой гнев? Он начал стареть и стал сентиментальным? Или с годами неожиданно оценил то, что давно потерял? Или это потому, что в одном из миров, где произошёл магический всплеск страшной силы, искажающий пространство, он почувствовал отголосок странно-знакомой силы? Когда всё закончится — он обязательно навестит этот мир. Проснулся Навигатор не один, а в компании продрогшей Тириэль. За ночь она слегка поумерила амбиции и прижалась к нему в поисках тепла. Умиления это не вызывало: напротив, оставляло неприятное ощущение змеи, пригревшейся под боком. Он разогрел на костре лепёшку и растолкал свою навязчивую спутницу. — Ну чего так рано? Ещё пять минуточек…  — Тогда я уйду, а ты можешь спать здесь, хоть до прихода Белого Хлада. У меня есть дела помимо сопровождения избалованных неженок. Ешь, и мы отправляемся. — Лепёшка? А грибы, а виноград? А пить мы что будем? Карантир усмехнулся и протянул ей пузырёк с льдисто-голубой жидкостью, имеющей резкий запах перечной мяты. — Это что? — Это — зелье, восстанавливающее силы. Предупреждаю: вкус тебе вряд ли придётся по душе. Даром, что мятой пахнет, на вкус — чистая полынная настойка. Эльфка тяжко вздохнула: — Ну хоть фисштех у тебя есть? Он покачал головой: — Наркоманам на Спирали не место. Некоторые миры и так выглядят так, словно пришли из самой страшной галлюцинации, а ты предлагаешь усугубить. Ешь, и мы отправляемся. Скеллиге встретил их порывистым ветром, пробирающим до костей. Погода явно не располагала к долгим прогулкам. Но он намеренно вёл Тириэл самыми ухабистыми тропами, не без удовольствия слушая её рассерженное шипение: обувь на высоком каблуке — не лучшее решение для Скеллиге. Когда они, наконец, пришли, эльфка выглядела уставшей и жалкой. — Карантир, можно тебя попросить? — Можно. — Убери големов у входа, ладно? Он наверняка зачаровал их так, чтобы меня не пропускали. Навигатор раздражённо кивнул и заморозил двоих истуканов, охраняющих вход. — Ты не убьёшь их? — Их нельзя убить. Они — не живые. Големов ведёт исключительно магическая воля хозяина. Иными словами, я считаю уничтожение големов бессмысленной тратой сил. Va faill, Тириэль. Я заберу тебя позже. Только когда Карантир оказался на приличном расстоянии от входа в лабораторию он открыл портал и шагнул в него. Было в этом мире ещё одно дело, которое следовало завершить.