Per tempus et Spatium

      Всю обратную дорогу до зала Геральт неприязненно косился на эльфа. Разумеется, он был благодарен Аваллак’ху за то, что тот сопровождал Цири в её путешествиях и прикрывал её. Но он не верил в то, что его помощь бескорыстна. Едва ли Знающий, разменявший, Мелитэле знает, какое столетие просто так, без видимых причин и личной выгоды взялся обучать потомка Лары Доррен. Он скорее поверил бы в то, что Эмгыр вар Эмрейс ищет Цири потому что просто осознал, насколько херовым отцом он для неё был. Хотя Эмгыр своих монарших, безусловно, далеко идущих планов не скрывал. Цири брела понурив голову, не замечая нежных взглядов эльфа, бросаемых украдкой, и нахмуренного лба Геральта. В какой-то момент она, задумавшись, запнулась. На непроницаемом лице Знающего на доли секунды мелькнуло беспокойство и он подхватил девушку под локти, хотя и сам с трудом стоял на ногах. — Будь осторожнее. Цири легко улыбнулась эльфу. Геральт и сам не знал, как это трактовать. Голос высокомерного Знающего звучал непривычно…мягко? Что-то было не так в его тоне. Слишком тепло смотрели ледяные аквамариновые глаза, показывая тепло на секунду, чтобы затем скрыться за пеленой мнимого равнодушия. Геральт покачал головой, прогоняя навязчивое видение. — Битый небитого везёт. Цири, наш Знающий и сам нуждается в помощи, будь внимательнее. — Прости, Геральт. Я задумалась. И ты, Аваллак’х. — Всё в порядке, Зиреаэль. И точно, почудилось. Эльфское имя вместо привычного, прямая, как палка спина; холодное, чуть надменное выражение лица. Типичный Aen Saevherne. — О, явление Пророка Лебеды народу! Какого хрена вы так долго? Цири, всё хорошо? Ламберт постарался улыбнуться, но вышло немного криво. Ведьмак привык ухмыляться больше, чем дарить искреннюю радость. Девушка как-то затравленно посмотрела на него и неожиданно крепко обняла. Он, второй раз за вечер, почувствовал странное тепло в груди, словно начали таять вековые толщи льда, сковывающее сердце. В голове мелькнула шальная мысль: Если так пойдёт, то совсем размякну. Он неловко обнял Цири в ответ. И точно, красавицей выросла. — Ну ладно Эскель, он одинок и ищет внимания, но с тобой-то что? Цири хихикнула и несильно стукнула его в грудь. — Какая же ты бесчувственная скотина, Ламберт. Ведьмак хлопнул глазами. — Но я тебя всё равно люблю. Вас всех. Эвелиэнн, Нитраль, спасибо, что пришли. Эльфка встала из-за стола и улыбнулась, обнажая ряд ровных белых зубов, отчего в уголках её глаз собрались маленькие морщинки. — Теперь, когда мы все собрались, мы можем начать. Если кто-то желает высказаться, то прошу вас сделать это сейчас. Так же, у каждого должен быть выбор, поэтому, я предлагаю покинуть зал тем, кто участвовать в защите замка не собирается. Все остались на своих местах. Йеннифер саркастически хмыкнула. Эвелиэнн обратила на неё свой взгляд. — Да, Йеннифер? Желаешь сказать что-то? — Нет, мне просто стало смешно, что гостья замка предлагает обитателям его покинуть. Особенно, если учесть твой дар — видеть всех насквозь. — То, что я показала Эскелю — можно изменить. Будущее туманно. Пророчества тоже зачастую иносказательны. Изначально, в мои планы входило увести защитников Каэр Морхена через порт-кристаллы. Их сложно отследить, особенно если приглушить след двимеритом. Но, подумав немного, я пришла к выводу, что это нецелесообразно. Думаю, что сейчас сильно удивлю всех присутствующих, если скажу, что в рядах Красных Всадников не все понимают Эредина, а если и понимают, то изрядно устали от той политики, что он ведёт. — Что ты хочешь этим сказать? Нитраль негромко кашлянул. — Мы измотаны. Я и Карантир — Навигаторы отряда. Именно мы несём ответственность, за проложенный через Спираль маршрут для всадников. Зачастую, мы даже не спали, просиживая над картами в попытках отследить Зиреаэль и Кревана. Эредин одержим идеей об открытии Врат, но так же, в нашем мире существует и ряд внутренних проблем. Геральт хмыкнул. — Выходит, не всё ладно в цветочном королевстве? — Неладно — слишком мягко сказано, gwynbleidd. Наш мир катится к d'yaebl aep arse. Северные провинции отвоёвывает Белый Хлад, а у границ Тир на Лиа беснуются единороги. Мы готовы пойти против нашего правителя, если Зиреаэль поможет нам. Брови Геральта недоумённо поднялись. — Это всё чего вы хотите? А как же захват мира? Миров? Нитраль рассмеялся. — Если начистоту, ведьмак, то я встретил женщину, с которой хотел бы провести всю оставшуюся жизнь. Всё, чего я хочу остаться в своём мире, нести свою службу, как и полагается. Йеннифер встала. — Что ж вы тогда людей похищаете? Они, говорят, никогда не возвращаются домой. Да и видела я, что такое Дикая Охота! Вы — убийцы, и веры вам нет никакой. Хотите жить мирно? Чушь собачья. Кто вам мешал жить мирно, не влезая в дела нашего мира? — Йеннифер. Мои слова покажутся тебе жестокими, но разве так происходит не везде? Я много лет прожила в мире, где люди, простые люди, без зачатков магии убивают просто так. А ещё, в мире, где юридически не объявлена война, каждый притесняет своего ближнего только за то, что тот другой. Я преподавала в университете историю религии и философию. Студенты на моих лекциях говорили и думали правильно, но выйдя из аудитории — притесняли паренька из небогатой семьи, который попал на обучение по государственной программе. На Спирали множество миров. Сотни, тысячи, миллионы. Часть из них не пригодна для жизни, часть — завершила свой цикл истории и вымерла — сгорела или вымерзла, но всюду, где присутствует разумная жизнь, одно и тоже — кто-то убьёт кого-то за лишнюю крону в кошельке, не такой разрез глаз, цвет кожи или форму ушей. — Возможно, ты права. Но всё же, это — не оправдание. Креван встал и прошёл по залу, остановившись за спиной Цири. — Скольких людей убил Радовид и его присные? Скольких нелюдей сожгли на площадях Новиграда? Сколько людей пали от чумы Катрионы, а сколько умерло от голода, когда пришла война? На фоне этого, так ли ужасна участь тех, кого забрала Дикая Охота? Ты права, оправданий этому нет, и быть не может. Но, положить конец этому — под силу только потомку Старшей Крови. В руках Цири, как спасение мира, так и его уничтожение. И только она может, как подарить миру надежду, так и повергнуть его во тьму. Та, в чьих жилах течёт магия, что неподвластна никому. Трисс прижала ладони ко рту и Эскель осторожно приобнял её. Креван продолжил: — Aen Elle долгие годы уводили людей из мира Aen Seidhe для службы и грязной работы. В Тир на Лиа, есть целые кварталы, куда эльфы без нужды не забредают. В нашей истории, как и в вашей — те же чёрные пятна, те же ошибки, несмотря на то, что мы, эльфы, исторически считаем себя более мудрыми и осведомлёнными. Возможно, пришло время пересмотреть наши жизни и принять верное решение. Положить конец тому, что зовётся Белым Хладом и вернуть равновесие. — Где гарантии, что Эредин, после победы над Белым Хладом не переключится на другие миры? Что помешает ему повести за собой Aen Elle? Аваллак’х легко улыбнулся. — Я думаю, что он куда более зависимая фигура на шахматной доске. Пешка, дошедшая до края и ставшая королём. Талантливая, способная, но, всё-таки — пешка. Помимо правителя, в Тир на Лиа есть Совет Знающих — та сила, с которой не принято не считаться. К тому же, не все эльфы — члены Красных Всадников. Многие, как и вы — хотят, чтобы на их долю не было войн и лишений. Весемир, до сих пор сидящий в тени и не участвующий в жарких спорах о природе бесчеловечности спросил. — И что вы задумали? Допустим, я готов поверить вашим словам. Как вы собираетесь бороться? Пепельные глаза Эвелиэнн встретились с аквамариновым взором. Креван едва заметно кивнул. — Навигатору не понадобится много времени, чтобы выследить наших беглецов. На рассвете, Нитраль уведёт вас из замка. Я останусь здесь. Если мне будет позволено, то я попрошу остаться здесь Эскеля, Трисс и Кревана. Геральт, Йеннифер, Ламберт, Кейра и Весемир отправятся в укрытие. Цири вскочила. — И снова все пытаются решить за меня! Эвелиэнн посмотрела девушке в глаза. — Цири. Я не подвергаю сомнению твою храбрость. Просто твоя задача заключается совсем в другом. И твоя жизнь, что уж говорить, ценнее моей. Для неучтённой же единицы пришло время пригодиться и помочь своему народу. — Но… — Нет нужды волноваться. В конце концов, мне тоже нелегко было нарушить привычную жизнь. Мне тоже есть ради чего жить в этом мире. Никто не решит за тебя: жить этому миру, или умереть. Это право принадлежит тебе. Цири села на скамью и обхватила голову. Пророчица легко улыбнулась. — Креван. Уведи её и объясни всё. Остальных, я попрошу остаться.       Очередной раз ведьмак Георгий с полуосыпавшейся фрески имел честь лицезреть страсти мира мирского, который сам ведьмак давно покинул, и именно по этой причине, давно разучился неодобрительно качать головой или, напротив, одобрительно кивать оставшимся жить потомкам, продолжающим его славное дело. — Снова напоишь меня какой-нибудь гадостью? Вот скажи мне честно, зачем всё это? Что она задумала? Креван продолжал вести её в башню, крепко держа за руку. — Креван? Не молчи! Скажи мне, хоть что-нибудь! Эльф резко остановился и Цири едва не врезалась ему в спину. — Зиреаэль… Цири. Прошу тебя, доверься нам. — Посмотри на меня! Ты слаб, едва выбрался с того света и одной Мелитэле, или Дане ведомо, что с тобой будет после ведьмачьих трав. И ты собираешься снова избавиться от меня, как только я вновь тебя нашла! Ты — эгоист и лицемер, Креван. — Не кричи. Я тебя прекрасно слышу. Как и половина обитателей замка. Она потянула его за плечо и он, со вздохом, обернулся. В изумрудных глазах, в неверном свете безбожно чадащих факелов блеснули слёзы, заставляя сердце сжаться. — Ну что мне сделать, чтобы ты перестал вести себя так холодно? Закричать на весь Каэр Морхен, что я люблю тебя? Голос её сорвался на шёпот, а пальцы нервно скомкали мантию на его груди. Эльф дрогнул, как от удара и порывисто прижал её к себе. Его ладонь привычно легла девушке на щёку. — Нужно просто поверить нам, Цири. И мне не нужно повторять. Мои чувства к тебе не изменились. Он склонился к ней и их дыхание смешалось. — Тогда докажи мне, что я неправа. Креван прикрыл глаза. Знала ли она, насколько тонок лёд под их ногами? В её глазах он увидел ответ, что, да, знала. Провались оно всё. Их губы встретились, рождая пожар в груди, отбирая способность дышать и думать здраво. Он прижал её к стене и спустился вниз, к тонкой шее, чувствуя, как бешено стучит её сердце. Остановился он лишь тогда, когда осознал, что они вдвоём посреди коридора, а с её губ всё чаще срываются тихие стоны. Цири потянула его на себя, но он взял её за руку и повёл за собой в башню, служившую ему домом. Небрежное, несложное, в сущности, заклятие, запирающее дверь и они оказались одни во всём мире. Зиреаэль нетерпеливо потянула его на узкое ложе, не ставшее, лишь по счастливой случайности, его смертным одром. Она была неизбежна, как Предназначение, что вело его все эти годы через страдания. Их пальцы сплелись, а дыхание смешалось. Стройные девичьи ноги уютно утроились по бокам от него, пока ладони безошибочно расстёгивали ремешки на его одежде. На миг, он отстранился, и снял через голову тунику, небрежно бросая её на стул. Цири стянула свою рубаху и отправила следом. Холодный воздух, на контрасте с горячей кожей, подстёгивал ощущения, добавляя им остроты. Его губы сомкнулись на мягком пока ещё девичьем соске, заставляя его затвердеть от ласки, а с её губ сорвался первый громкий стон. Его пальцы всё ещё плохо слушались, подрагивая на её гибкой спине. Девушка недовольно поёрзала у него на коленях, задевая пах и он шумно выдохнул сквозь зубы, отчего на её губах заиграла торжествующая улыбка. Эльф усмехнулся, признавая поражение, одновременно с этим, укладывая её на застиранную простынь, отчего её серебристые волосы, не удерживаемые заколкой рассыпались по подушке. Креван мимолётно отметил, что она достойна большего, чем комната в разваливающемся замке, но в то же время, собой, она способна была украсить любое место. Первый толчок сорвал с их губ одинаково-громкий вздох: слишком острыми были чувства после долгой разлуки. Её пальцы выводили неведомые миру узоры на его плечах в такт их движениям. Тон в тон. Глаза в глаза. Так правильнее всего и неправильно до безобразия. Ради того, чтобы смотреть ей в глаза стоило жить, а ради того, что он в них видел стоило ждать несколько мучительных столетий. Его движения стали хаотичнее и сбивчивее и он уже не различал где его стон, а где её. Сейчас не было старой скрипящей кровати, и застиранных, до серости, некогда белых простыней. Не было эльфов и Dh'oine, Белого Хлада, Дикой Охоты и вечного противостояния. Был только он и она. За мгновение до конца, он поверил в то, что они выживут и всё будет хорошо, вжимаясь своими бёдрами в её так плотно, что нельзя было понять, где закончился он и началась она. Хотелось, чтобы время стало милосердным, а утро не наступило так скоро, приближая мгновение разлуки. Было бы замечательно жить и знать, что завтра они не расстанутся дольше чем на час. Но всё, что у них было это тепло друг друга, бьющиеся в рваном, постепенно успокаивающемся, ритме сердца и горькое послевкусие сладких поцелуев перед сном.