***
Как только Карантир ощутил, что способность двигаться вернулась к нему, подбежал к Эредину. Никогда прежде, ни в одном сражении, он не мог припомнить, чтобы рослый, опытный воин упал на землю. Однажды при патруле границ Тир на Лиа командирский конь, испугавшись внезапной атаки единорогов сбросил седока, но чтобы, хрупкая девчонка, которую сам Карантир побеждал без особого труда заставила Короля Ольх упасть… такого прежде не было. Он убедился, что Эредин жив и его жизни ничего не угрожает и помог Имлериху справиться со шлемом. — Ты как? Жив? — Карантир…этот bloede Dh'oine…я сдеру с него кожу… Своими собственными руками… Лицо бритого наголо эльфа и прежде не отличалось утончённой красотой, а сейчас и вовсе являло собой неприглядное зрелище. Кожа слезла лоскутами, оставив сочащееся сукровицей месиво, отчего серые глаза, на фоне красного горели неестественно холодным светом. Шлем всадника Дикой Охоты, внушающий страх не одному поколению кметов сыграл со своим владельцем злую шутку. Несмотря на чудовищные ожоги, Имлерих пытался сесть. Но Навигатор удержал его, не давая подняться. — Эредин… Что с ним? — Всё в порядке. Не шевелись. Я попробую тебя подлатать. — К чёрту, Карантир, я в порядке…. Нужно догнать их. Навигатор покачал головой. Слова воина резко разнились с его внешним видом и спёртым, хриплым дыханием. — Я отправил за ними отряд. А тебе — нужна помощь. Карантир не был силён в целебной магии. Одно дело залечить царапину, и совсем другое — исправить последствия ожога магическим огнём. Диагностическое заклинание получилось с третьего раза. Навигатор нервно усмехнулся. Такая магия всегда легче давалась Эвелиэнн, он же всегда сбегал с уроков. Результаты не обнадёживали. Имлериху требовалось медицинское вмешательство, бóльшее, чем он мог бы предоставить. Нужен был лекарь, способный сразу определять состояние шока. Если ничего не сделать — участь Имлериха будет незавидной. Внезапно, на Карантира накатило чувство ледяного спокойствия, стирая, почти детский, порыв рассмеяться. Непобедимую армию Дикой охоты победили ведьмак, человеческая магичка и два Знающих. Отряд, посланный за беглецами, вернулся как раз когда Карантир напоил раненного товарища обезболивающим. — Мастер Карантир! Они сбежали через портал. Требуется ваша помощь. Карантир сжал зубы. Его напускное ледяное спокойствие дало трещину. — Неужели ваших скудных знаний недостаточно, чтобы определить точку выхода? Я сотни раз показывал… Солдат замялся. Никогда прежде Навигатор не позволял себе лишних эмоций. Обычно он был спокойным и рассудительным. — Двимерит. Они взорвали бомбу, начинённую двимеритом. Карантир глубоко вздохнул и произнёс уже спокойнее: — Тогда я посмотрю что можно сделать чуть позже, когда фон уляжется. Сейчас это лишено всякого смысла. Соорудите носилки, Имлерих серьёзно ранен. Чуть поодаль, глухо вздохнул Эредин. Карантир поспешил к нему. — Как самочувствие? Эредин Бреакк Глас не позволял себе выглядеть расхлябанным и растерянным. Даже рядом с теми, кому доверял. Особенно рядом с теми, кому доверял. Король Дикой Охоты напрочь проигнорировал протянутую Навигатором руку, и, глухо выругавшись, тяжко сел. — Карантир…скажи, ты обладаешь даром предвидения? Молодой эльф выглядел озадаченно. В льдисто-зелёных глазах Короля он заметил то, чего никто и никогда прежде не видел: страх. Сродни человеческому: животный, первобытный. Сам Карантир часто видел такой страх у матерей, у которых они отбирали детей. Что такого показала ему Эвелиэнн? Он живо представил свою сестру: стройная и высокая, движения размеренные и плавные — обманчиво-хрупкая, кажущаяся слабой. А потом вспомнил, как одна крестьянка сказала про него, что он смерть, с лицом ангела. — Карантир? Он посмотрел на Эредина и понял, что молчит слишком долго. — Нет. Иногда у меня случаются вещие сны, но, как правило, моя жизнь подчинена строгой логике. Аваллак’х говорил, что предсказывать может любой дурак. Но искусство заключается в том, чтобы предсказывать точно. Эредин нахмурился, отчего его сходство с хищной птицей стало ещё очевиднее. — Вздор. Не бери в голову. Где Зиреаэль? — Сбежала. — Сможешь взять след? Карантир замялся. Командир не любил дурных новостей. К счастью, от необходимости объясняться, его избавил один из солдат. — Мастер Карантир. Имлериху совсем плохо. Зелье подействовало и он уснул, но его дыхание затруднено. Нужно скорее отправить его в Тир на Лиа и показать лекарям. Эредин резко встал. — Bloede arse. Что произошло? Вы без командира что, позабыли, как оружие держать? — Нет, командир! Всё произошло так быстро…вы упали, Имлерих закричал. Ведьмак схватил девчонку и они побежали… Эредин поднял руку, приказывая остановить поток сознания. — Я, кажется, задал тебе вопрос, Карантир. — Зиреаэль парализовала меня. Не знаю, откуда ей известно это заклинание, ни дать, ни взять Креван обучил. Ведьмак ранил Имлериха. Они сбежали, взорвав двимеритовую бомбу. — Насколько серьёзно ранен Имлерих? — У него сильно обожжено лицо. Возможно, пострадало зрение. Эредин напряжённо думал, взвешивая «за» и «против». Разумеется, первым порывом было отправить мага на поиски магического следа, но перед глазами снова встало видение: он смеётся и торжествует над ничтожными попытками Dh'oine отбить у него Ласточку, а потом внезапно приходит боль, обжигающая огнём глазницу. Король Дикой Охоты украдкой провёл рукой по лицу и облегчённо выдохнул, не заметив на перчатке крови. — Уходим. Уводи нас отсюда. Когда вернёмся в Тир на Лиа — у меня будет к тебе разговор. — А как же Зиреаэль и следы? Лицо Эредина приобрело прежний невозмутимый вид: — Если они использовали двимерит — магический фон будет искажён. Я не горю желанием очутиться в Дана знает каких местах, из-за погрешности в расчётах, Карантир. Мы. Уходим. Вернёшься сюда позже. Навигатор приложил ладонь к груди и склонил голову. — Как пожелаешь. Эредин отошёл к импровизированным носилкам и склонился над Имлерихом. — Карантир? — Да? — По возможности, рассчитай маршрут покороче. Если бы селяне Северных королевств знали, что Дикая Охота, столетиями внушающая им ужас, передающийся из уст в уста из поколения в поколение, сегодня, уходила с поля боя поверженными, то в календаре, наверняка, появился бы ещё один праздник, размахом превосходящий Йуле, Ламмас, Саовину и даже любимый крестьянами Беллетэйн, с его яркими кострами.***
Падение было довольно резким. Креван и Трисс приземлились элегантнее остальных — они устояли на ногах. Эскель тяжко простонал: его безбожно тошнило, а Эвелиэнн рухнула в павшую листву, схваченную морозом. — Ох! Теперь я понимаю, почему Геральт не любит порталы. Эльфка опёрлась руками о землю и зашипела: в пылу сражения и побега, она совсем забыла о неприятной царапине. — Креван. Где мы? Ты ошибся в расчётах? — Не уверен. Времени было мало. В любом случае, отсюда мы сможем открыть портал на Новиград. Но для начала, предлагаю передохнуть. Трисс нахмурилась. — Может не стоит рассиживать в лесу? Едва ли Дикая Охота отстанет от нас так легко. Эвелиэнн села и сняла морок, возвращая себе прежний облик. — Эскель ранил одного из приближённых Эредину. К тому же, двимерит собьёт Карантира со следа. Думаю, нет ничего страшного в том, чтобы посидеть у костра и немного прийти в себя. Чуть поодаль, они нашли отличное место для стоянки. Проблема крылась в том, что на этом месте уже кто-то сидел у весело потрескивающего костра. — Вот холера. Придётся найти другое место. — Ну что же вы, господин ведьмак. Присаживайтесь к огню. Разве люди не должны помогать друг другу? К тому же, с вами совершенно очаровательные спутницы. Госпожа чародейка, за чью голову Радовид объявил в Новиграде баснословную цену и эльфка, за голову которой он даст не меньше. Ладонь Эскеля легла на рукоять меча, но Эвелиэнн остановила его. — Постой. В его голосе звучит издевка. Едва ли он служит Радовиду. Покажи лицо, незнакомец. До ушей спутников донёсся лёгкий смешок. — Желание красивой женщины — закон. Незнакомец сбросил капюшон, который скрывал абсолютно непримечательное лицо. Настолько непримечательное, что сложно было определить возраст его обладателя: с равным успехом ему могло быть как тридцать лет, так и пятьдесят. — Присаживайтесь к костру. В ногах правды нет. Трисс тяжко вздохнула. — Подумать можно, она есть где-то ещё. Незнакомец улыбнулся. — Воистину, глубокое замечание, госпожа чародейка. Но я, кажется, не представился, где мои манеры? Можете звать меня Гюнтер О’Дим. Когда-то, я славился изготовлением зеркал, достойных особ королевских кровей. Ныне же, я простой проходимец. Куда держите путь? Креван нахмурился. Эвелиэнн изучала лицо незнакомца с вежливым любопытством. Эскель чувствовал, как мерзкие мурашки ползут по коже, словно рядом было что-то опасное. Даже тот факт, что медальон сохранял спокойствие его не утешал. — Мы держим путь в Новиград. — О. Прекрасный город. Богатая история, не менее богатая культура… — Мерзкий нрав нынешнего правителя Редании… — Истинно так, Радовид — мракобес, занимающийся мышиной вознёй. Как бы ему ни хотелось, магию он не искоренит. Но крови попортит изрядно. Печалят меня и нынешние люди. В былые времена, чародеев превозносили, а эльфской культурой восхищались. Вот только жадность неискоренима. Из названий городов стёрли эльфскую составляющую, в попытках доказать, что именно они создали эту культуру, что именно их зодчим принадлежит изысканная архитектура. А всяких энтузиастов от истории — проще устранить, заставить замолчать. — Ничего удивительного. Люди всегда стремились искоренить то, чего не понимают. Причиной всему является страх и малодушие. Поразительно философский взгляд для того, кто занимался торговлей и изготовлением зеркал. Назвавшийся Гюнтером О’Димом рассмеялся, словно слова Кревана доставили ему радость. — Дорогой мой эльф. Тот, кто изготавливает зеркала, и сам немного перенимает от своих творений. Если вы способны понять о чём я толкую. Хоть мы и представители разных миров, разве это не очевидно для вас? Aen Saevherne кивнул. — Мне доводилось столкнуться с ещё одним вашим Туманным детищем. — И вы нашли это забавным? — Я нашёл это жестоким и пугающим. Но, верно, именно эти две силы движут вами в этом мире? — Нет, дорогой мой. Я даю то, о чём просят. Только и всего. Разве есть моя вина в том, что никто не в состоянии оформить своё желание так, чтобы его поняли правильно? Эскель недоумённо смотрел на беседу Знающего с незнакомцем. Эльф явно понимал о чём тот толкует. Ведьмак не удержался и задал вопрос. — А сами-то, куда путь держите? — О, мастер-ведьмак. Вы задали интересный вопрос. Как я уже сказал, я — жалкий проходимец и оборванец. Неподалёку отсюда есть прекрасное поместье. Говорят хозяин его — человек бессердечный. Но всё же, хочу попытать удачи и попросить кров. Иногда, милосердие стучится и в самом каменном сердце. Повисла тишина, нарушаемая только треском костра. Трисс клевала носом, уткнувшись в плечо ведьмака. Эльфы же, напротив, не сводили внимательных взглядов с улыбающегося Гюнтера О’Дима. — Скоро рассветёт и наши пути разойдутся. Могу сказать, что получил удовольствие от дискуссии на тему дихотомии добра и зла. Он встал и чинно поклонился Знающему. — Мне пора уходить. Но, позвольте, на прощание, одарить вас житейской мудростью: «бойтесь своих желаний, иногда они сбываются самым непредсказуемым образом». Желаю вам удачи. От души, которой у меня нет. Мужчина набросил на голову капюшон и Эскелю почудилось, будто его глаза горят, как угли в темноте.