Любовь не с первого взгляда

Если на балу для выпускников знатных фамилий королева и король-консорт были хозяевами торжества, то на следующий день, в муниципалитете, они представляли просто почётных гостей. Во главе же праздника стояли губернатор и его супруга. По традиции, танцевальный регламент для правящих персон разрабатывался в таких случаях заранее. Директора и наставники учебных учреждений составляли списки лучших выпускников, кои удостаивались чести танцевать с королевой и её супругом. С такого бала не сбежишь, все танцы до последнего заняты. Королева радовалась, что в этот раз она здесь не одна. За годы своей жизни она привыкла приходить на этот бал с отцом, и вместе с ним присматриваться к перспективной молодёжи. Однако прошлым летом мужскую сторону королевской фамилии никто не представлял, и ей приходилось справляться в одиночку и, кроме танцев с кавалерами, успевать пошушукаться с дамами, чтобы составить о них своё представление. Теперь же, к счастью, дам можно было свалить на Канлара. Несмотря на длительность и напряжённость мероприятия (попробуй-ка запомни все эти новые лица, и составь за пять минут танца полноценное мнение о каждом!), Кая чувствовала большое оживление. Впереди до самого приезда махийской принцессы никаких серьёзных дел не предполагалось. Так, посла принять, да пара выездных мероприятий, да пара штатных вопросов! Королева даже размечталась, предвкушая возможность на недельку выбраться в загородное поместье и насладиться отдыхом и природой. И, возможно, чем-то похожим на медовый месяц, – во всяком случае, Канлар клятвенно обещал решить все насущные вопросы и спихнуть министерство на неделю на Се-Ньяра. Предвкушение долгожданного отдыха придавало Кае сил, и танцевала она с самым радостным настроением, напрочь очаровывая своих кавалеров ярким сиянием глаз и лучезарными улыбками. У короля-консорта, прямо признаем, получалось хуже: своим партнёршам он устраивал чуть ли не допрос, «балуя» в ответ разве что скупыми сухими улыбками. Справедливости ради, все его мысли были заняты размышлениями, как устроить махийскую пиратку, которая прибывала примерно в то же время, что и анжельский посол, как развести их в пространстве и времени, не дать сговориться за спиной министерства и, более того, как потом прятать эту пиратку от махийской принцессы и не допустить международного скандала. Получалось скверно. Принцессу, разумеется, поселят во дворце. Посла, как обычно, устроят в министерстве. Если определить пиратку в министерство – она может затеять политические шашни с послом. Если во дворец – не дай Бог, столкнётся с принцессой, то-то скандал выйдет! Если переселить посла во дворец, начнутся сплетни о том, что король-консорт уж слишком благоволит своим соотечественникам и оказывает им королевские почести. Если отправить посла в гильдию купцов, на анжельский торговый двор, то это вообще похоже на оскорбление, – мол, даже места для него не нашлось. Пиратку в гильдию моряков не отправишь – где пираты, а где честные торговцы, скандал. В казармах военного флота ей тоже делать нечего – сплошные мужики же, а она, пусть номинально, но девица. По той же причине к соратникам её не отправишь – скомпрометируешь. В отчаянии Канлар уже даже подумывал пристроить её в монастырь – но едва ли мудро селить принципиальную сторонницу грабежей с монахинями. Было большое искушение свалить всё на Кордонлиса: его пираты – он пусть и расхлёбывает. Но оказалось достаточно представить, что на такой пассаж скажет его жена – женщина бравая и боевая – как становилось жалко соратника. Канлар хмурился, смурнел, но выход упорно не находился. Если только попытаться вытолкать анжельского посла пораньше? Нет, тоже не вариант: неуважение и всё такое… Размышления такого плана заняли его голову настолько, что на обратном пути во дворец вместо обмена мнениями о выпускниках Канлар начал высказывать королеве свои соображения, пожалуй, даже излишне подробно – ведь не было особого смысла в том, чтобы пересказывать варианты, которые так или иначе оказались несостоятельными. Возможно, он надеялся, что в процессе рассказа набредёт на новую мысль, либо же Кая сумеет увидеть какой-то выход, которого не увидел он. Однако и она не могла придумать каких-либо здравых идей, за исключением, разве что, возможности выделить гостье отдельный особняк. Но это тоже смотрелось бы несколько скандально и странно. Так и не решив этот вопрос, они добрались уже до своих покоев, где их ждал приятный ужин в компании друг друга. Беседа не клеилась: оба устали, оба рассчитывали на романтическое продолжение, оба не знали, как перейти от формального контекста к романтическому. Быть может, это прозвучит немного странно, но между ними установилось две автономных друг от друга формы отношений: деловое сотрудничество между королевой и королём-консортом и близкие отношения между мужем и женой. Чаще всего две эти линии не пересекались, и каждый из них словно бы становился другой личностью, переключаясь. Если королева была королевой, она забывала, что она ему ещё и жена; если она становилась его женой, она забывала, что является ещё и королевой. Тот же процесс происходил и с Канларом. От того при переходе от одной линии к другой оба испытывали некоторую неловкость. Сейчас за ужином сидели королева и её консорт, и обсуждать что-либо, кроме дел, казалось им странным и неловким, но какого-то способа переключиться на неформальный формат они ещё не изобрели. Между тем, ужин отчаянно закончился, и столь же отчаянно кончался чай. Канлар вздохнул и использовал старый проверенный способ: помог королеве встать, попутно ухватив её в объятия. Та в ответ прижалась к нему с самым довольным видом. Спустя минуту таких, ещё робких, объятий, выдохнула куда-то ему в шею: – Как здорово… – Ммм? – незамедлительно заинтересовался Канлар. – Что можно к вам прикасаться, – доверчиво пояснила Кая, чей тщательно выстраиваемый годами образ не позволял ей обнимать людей. Тем более, мужчин. Тем более, так долго и так нежно. – Ммм! – невнятно отреагировал Канлар, осмысливая сказанное, после чего заметил несоответствие и обратил на него внимание: – Если прикасаться ко мне так здорово, что ж вы полчаса сидели напротив с каменным выражением лица и столь любезно говорили о погоде и музыке? – Ммм… – засомневалась королева в справедливости замечания. – А что же я могла сделать? Канлар посмотрел на её макушку так, словно пытался понять: она шутит, кокетничает или и в самом деле всерьёз? – Даже не знаю! – несколько насмешливо отозвался он. – Возможно… о, да! Вы ведь могли просто прикоснуться ко мне, ведь правда? Она подняла на него настолько удивлённые глаза, что посеяла этим серьёзные сомнения по поводу оценки её умственных способностей. Как будто этого было мало, её робкий, тревожный и тихий вопрос добил Канлара окончательно: – А… можно? Проглотив кашель и несколько совсем уж нецензурных ответов, он язвительно поинтересовался: – А почему нет? Возможно, я чего-то о себе не знаю? У меня ядовитая кожа? Хм. Или я болен чем-то заразным, но мне забыли об этом сказать? Или… постойте, конечно же! – хлопнул он себя по лбу. – Как я мог забыть, что я отгрызаю руки каждому, кто посмеет ко мне прикоснуться! Кая улыбнулась робко, но не засмеялась. Канлар вперил в неё долгий и глубокий взгляд, после чего серьёзным тоном обозначил: – Прикосновения являются естественным атрибутом супружеских отношений. Стесняюсь спросить, кто занимался вашим просвещением в этих вопросах? Здесь явно остались пробелы. Кая покраснела так, будто супружеские отношения были серьёзным экзаменом, который она прямо сейчас провалила по причине собственной нерадивости. – Но вы, – сделала попытку защититься она, не глядя, впрочем, ему в лицо, – тоже сидели эти полчаса с каменным лицом и вполне себе спокойно обсуждали музыку! Ответная претензия была справедливой, но у Канлара нашлось, что ответить. – Клянусь всем святым! – горячо воскликнул он. – Не так-то просто решиться к вам прикоснуться, когда вы транслируете холод вашего королевского образа на всю комнату! Кая тяжело и горестно вздохнула. – Минуточку! – вдруг оставил её Канлар, подходя к секретеру. – Кажется, я знаю, что делать. Спустя минуту Кая с недоумением держала в своих руках королевский эдикт, где в самых торжественных оборотах значилось, что такой-то такой-то, король-консорт Райанци, список титулов прилагается, официально дозволяет такой-то такой-то, королеве Райанци, список титулов прилагается, первой касаться его без особых причин, дополнительных вопросов, разрешений, уточнений итд итп В примечание к эдикту значилось, что ещё дозволяется означенной королеве. Подписан документ был по всем правилам, и даже личную печать Канлар не позабыл приложить. – О! – только и смогла отреагировать Кая. И тут же поспешила воспользоваться своими неожиданно подтверждёнными привилегиями – к полному удовольствию обоих супругов.