Когда утро взошло

В дверь как будто настырно скребутся снаружи, и когтистые пальцы соскальзывают с ручки – им никак не удается совладать с простецким дверным механизмом. У каждого обитателя и без того жуткого особняка на окраине города затряслись бы поджилки от страха, не будь хозяевами дома сами виновники поднятого шума. – Сколько раз говорил тебе, дождись, пока твои лапы, то есть руки, придут в норму, и только потом ломись в дверь. Это, – слышится лёгкое хриплое «уй-й» от отвешенного подзатыльника. – Дорогая древесина. Наконец, дверь приоткрывается, и за ней стоит косматый мальчишка в поношенной рубашке, с которой можно было собирать целый гербарий или горшочек земли, и нервно потирает ладони. Кажется, один палец на руке всё же отказался трансформироваться в человеческий, Хэви скрывал как мог острый бурый коготь, сжатый в кулаке – у Хэви большие планы на него. Как минимум с его помощью он откроет себе баночку с ужином. Это куда проще, чем возиться с убогой открывашкой! – Хе хе, – посмеивается он вместо ответа. – Проходите, хозяин, – и цедит сквозь сжатые в улыбке зубы. Как только он отступает в сторонку, освобождая путь, можно заметить неподвижную фигуру юноши в алом плаще. Кажется, что ни один волос не колышется на его голове, хотя погода для ночной прогулки выдалась ветреная и в целом не самая приятная. Кто-то обещал, что пойдет дождь, но тяжелое, налитое свинцом небо, лишь припугнуло раскатами грома да успокоилось. Если бы они дождались утра, то могли бы даже полюбоваться месяцем, но вампиры не могут себе позволить прогулки под солнечными лучами. – Какой я тебе хозяин, – Ди поправляет складку на одежде – в следующий раз не стоит выходить из себя и так грубо ставить Хэви на место, – и шагает было внутрь, вдруг… задерживаясь и как будто прислушиваясь к чему-то подозрительному. – Так, я не понял, ты же сейчас не приглашаешь меня в мой дом? Хэви рыскает взглядом по сторонам, с глупо отвисшей челюстью: – Э-э, ну, знаете, на всякий случай, – и совсем тихо цедит в сторонку, надеясь, что чуткий вампирский слух подведет хотя бы в этот раз: – Хожяин. Его хвост каждый раз выдавал то, как ему нравилось звать Ди «хозяином». Оставалось только гадать, было это лишь частью его природы, либо же что-то личное. Истина, как всегда, бродит где-то посередине. – Мы с тобой об этом говорили, – Ди едва заметно краснеет и его аристократически утонченные пальцы собираются в кулаки. Ди потрясывает. – Дом – это исключение, равно как и… – Ага, скажи это своему длинному носу, ему пипец как досталось тогда у входа в круглосуточный магазин! – Хэви бубнит, почему-то потирая свой нос – у псов очень чувствительные носы, склонные к эмпатии, знаете ли. – То была дверь, которая не сработала, ясно? А не колдовство, – Ди слишком хорошо, словно это было вчера (действительно, черт возьми, вчера) помнит эту отмытую до блеска стеклянную дверь, – датчик перед ней не всегда улавливал его приближение, и Ди крупно повезло, что этот магазин не торговал его любимыми сигаретами. Заречься впредь появляться на его пороге оказалось проще простого. – Короче, – Ди выдохнул, пригладив выбившуюся на лоб кудряшку. Хэви, как пить дать, успел её заметить, и поэтому вилял хвостом от умиления. – Марш в дом. И перестань звать меня «хозяином». Ты не мой фамильяр, а я не альфа, которому нужно поклоняться. – Мы не покланяемся вожакам, – обиженно возразил Хэви. Хотя и «обиженно» тут будет сказать неуместно, учитывая, что мгновение спустя обида будет забыта. – Это по-другому. И это прозвучавшее «мы» сейчас ранит как серебряная пуля. Ди с трудом удаётся не психануть и по этому поводу. «Мы» – это ни в коем случае не про шайку оголтелых псов, к которой Хэви себя причисляет. «Мы» – это… про него с Ди, про семью. Никто не вычеркивал его из семейного древа, как будто сорный побег. Ничто на всём белом свете не изменит того, что Хэви не родился таким изначально. Ди родился вампиром в семье вампира. Его мать – хоть и живая легенда, но всё же… живая? Она больше человек, чем нечисть. Соответственно, и старший сын со всеми прилагающимися способностями вампира (из проверенных) – полукровка. А вот Хэви. Хэви в детстве покусали оборотни – даже неясно, были ли у него шансы похвастаться чистотой крови или теми же способностями. Это было так давно, почти что сразу после его рождения. Он даже не помнит того случая. Зато вот Ди помнит. Всем известно, что он винит себя в случившемся. Ди смотрит, как брат ковыляет в дом, подозрительно пряча в засаленные карманы джинс руки. И опять, в миллион двадцать первый раз забывает о стыде. – Стой. Выворачивай карманы, – Его пепельный взгляд останавливается на глядящих исподлобья глазах Хэви, ловящие лунный свет и мерцающие в ответ янтарными отблесками. Ди без колебаний выносит суровый вердикт ещё до того, как Хэви покорится его приказу. – Опять мусор по дороге нахватал. Содержимое карманов тут же усеивает чистый порог дома шишками. Они такие ветхие, что давно рассыпались в труху, и Ди бесится с этого ещё больше. – Серьёзно, ты что, ограбил сосновый бор? Я велел тебе ждать в парке. – Я ждал тебя в парке, – выпалил Хэви в своё оправдание, – В парке дикой природы. – Поверить не могу! Он же в десяти милях от… – Сюда. И что? – А то, – Ди внезапно почувствовал, как перешёл черту, ускакал… за все десять миль, утратив связь с реальностью. Его брат, наверное… здорово провёл время, играясь с белочками, с оленями. С сородичами, в конце концов. Ди бессильно выдыхает, и чуть гундосо, имитируя безразличие, произносит: – Покажешь фотки? – Нет уж, – огрызнулся Хэви, и зашагал стремительно в дом, отпинывая в сторону каждую шишку на своём пути – одну под комод, другую чуть ли не прямо в камин. Он привычно уселся с ногами в своё низкое, убитое кресло, прямо в просевшую пружину, и, – Ди дал бы на отсечение голову, а лучше что угодно, доступное к регенерации, – что в эту самую минуту Хэви листал те самые фотографии, на которых он запечатлел очередную лесную тварь в модном сейчас стиле «сэлфи». – Металлика, мы дома, – Ди прикрыл за собой дверь и, брезгливо поморщившись на беспорядок в гостиной, решил не разуваться. Опять, снова. – А то она не проснулась от твоих криков, – пробубнил Хэви из своего угла, закидывая ноги на подлокотник кресла. Здесь он мог позволить себе что угодно, даже есть, на секундочку. – В отличие от тебя, Металлика умеет выбрать момент, и не лезет, пока её не пригласят, – язвительно заметил Ди, готовясь встречать свою любимицу. Конечно, она и сама была бы не прочь встретить его у порога, но Хэви своим шумом, очевидно, загнал её под стол или на комод. – Ну естественно, – Хэви закатил глаза, – Она же типа кошка. – Тшш, не надо при ней, – Ди изменился в лице, заулыбался почти что гнусно-слащаво, стоило ему заметить, как его пушистая питомица покидает сумрак гостиной, направляясь к нему своей шаткой, но по-прежнему изящно-вальяжной походкой. Силуэт размыт и едва различим в тени, но дымчатый лунный свет, бьющий в окно, проявляет каждую рытвину, каждый шрам и кусок гнилой, обвисшей плоти на… по сути трупе кошки. Картинка прямиком из романа Стивена Кинга. О такой питомце можно только мечтать, но Ди нашёл способ воплотить свою мечту в реальность ещё в раннем детстве. Одной дождливой ночью, когда отец наказал сидеть дома, Ди заскучал, и вскоре на свет появилась Металлика. Всё очень просто. Это практически его… девиз по жизни. Вот только Хэви, выглядывая на него с больно сложным выражением лица, вопросительно пожимает плечами, мол, чьи чувства ты боишься задеть? Ходячего трупа или мои? И Ди, совершенно точно зная ответ, присаживается на одно колено и протягивает руку – Металлика доверчиво, не сбавляя шаг, вернее, просто не успевая совладать с кривенькими ножками, утыкается ему в ладонь и мурлычет, словно в назидание Хэви, очень громко, тарахтя как старая стиральная машинка. Со стороны, выжигая щёки жаром стыда и тлеющих в камине углей, словно затаившийся зверь он наблюдает за тем, как Ди ведёт рукой по склоченном меху, по отмершим усам, задевая неподвижное веко – вот бы, думает в этот момент Хэви, брат проделал это с ним. И вдруг ни с того ни с сего просыпается ревность, и Хэви, телефон которого разрывается от одинаковых фотографий Металлики, безжизненно тупящей в окно или в стену, неумело подбирающей крошку бетона с пола или часами зализывающую швы на безобразно выбритом при жизни пузе, вдруг рычит на неё, сверкая огненным янтарем зрачков. – Замолкни, Хэви, ты её пугаешь, – Ди не наблюдает за тем, как Металлика поддевает мордочкой его рукав и пытается залезть в него без всякой на то причины и тени интереса, проигрывая давно усвоенный сценарий, что любое пространство должно быть ею заполнено просто потому что. А вовсе не от страха. Наблюдать он сейчас в состоянии лишь за тем, как нечеловеческие пальцы вонзаются когтями в безвкусную обивку кресла, и совершенно не для этого предназначенный слух улавливает жалобный треск обшивки. Ди не знает, зачем ему это надо, доводить Хэви, метущегося на грани перевоплощения. Ночь выдалась скудной на улов, и настроение было ни к черту. Да, сегодня под покровом ночи он угостился дважды, и очень быстро пресытился кровью своих покорных, очарованных им жертв. Всё это, конечно, лишь баловство ради баловства, и только, по-настоящему азартная игра поджидала его в привычной домашней обстановке. Ди не упоминал по дороге домой, что не утолил голод ни на грамм. В баре, пытаясь вчитываться в мерцающие от пёстрого светошума страницы ветхой книжонки, он, в паршивой пародии на уединение, хотел разузнать, насколько… безопасно пить кровь оборотня. Естественно, для обоих сторон. Естественно, Хэви никогда не предложит. И он никогда не согласится. Но каждый раз, чувствуя, как жажда одолевает и толкает на безумства, Ди зовёт... не Металлику, конечно, а Хэви, который в панике проверяет, должным ли образом задёрнуты плотные шторы, и каким-то образом мрак в особняке сгущается, и Ди становится спокойнее. Мельтешащий за спиной Хэви и перед его глазами хвост хочется не то взять и вырвать с мясом, как лапу плюшевой игрушки, то ли пригладить рукой, попросив остаться рядом до ночи. Словами такой просьбы попросту не сложишь. И Хэви наверняка от радости запустит их виляющим хвостом в небо, как вертолёт. Думая об этом, Ди рисует в воображении картины, как те, что рисовал цветными карандашами Хэви, сглатывая украдкой слёзы – уж очень доставуче больно резались пёсьи острые клыки. Вампирские действовали куда деликатнее… Металлика кусает со скрипом запонки на его плаще, и Ди приходит в себя, невольно брезгливо отстранившись. Металлика не похожа на кучу притащенного Хэви из лесу хвороста, но всё же… сейчас он испугался того, что создал, дал слабину. Его питомица не оскорбилась, не расстроилась должным образом, а лишь заковыляла обратно во мрак, ведомая непонятным инстинктом. Может быть, услышала, как на чердаке скребутся мыши. Хэви тревожно глядит на брата дожёвывая «лепесток» шишки, который чернеет, как пиявка, на отвисшей губе. Ему не нужно произносить вопрос, который живо трепещет в его широко раскрытых глазах. Но кто в праве его остановить… – Ди, ты в порядке? – Хэви приподнялся с кресла, из рукавов рубашки вынырнули лохматые локти. – В полном, – ворчливо заверил он и протащился до дивана – уже не помнит, как. Следующий эпизод выныривает из чёрного омута беспамятства, как поплавок: – Что стоишь, тащи девственницу. Почему-то считалось, что кровь девственницы, или, право, даже девственника, лучшее всего утоляет жажду. В такие моменты, когда было уже невмоготу, Ди превращался в конченного эгоиста и рассуждал про себя так: Хэви легко добудет ему жертву, если постарается и поднимет свой зад с кресла. Чего ему стоит, он сильный и сделает всё ради своего обожаемого брата… Ди зажмурился, представляя девчонку. Рыжую, почему-то. В клетчатой юбке и с лицом Хэви. Ди рычит от злости, пропахивая приглаженные виски закоченевшими пальцами. – Нет у меня девственниц, – обезоруживающе искренне лопочет Хэви, и Ди чувствует, как брат его беспокойно обнюхивает и разглядывает, ловя болезные стоны и метясь в его ногах. – И где я их возьму в такое время? Надо придумать что-то, а то худо тебе совсем. Ди отмахивается как от назойливого слуги, ему сейчас не до того. Кто бы знал, как он устал быть тем, кто вечно что-нибудь придумает, чуть что. Что если инстинкт делает из него капризного, не способного принимать решения упыря, запертого в этих стенах с самым безнадежно тупым существом, которое собралось его выжить со свету, не иначе. В глубине души Ди знает, и всегда знал, что это не так. Но ему не становится легче ни от понимания, ни от того, как шершавый язык лижет тревожно в пальцы с чёрным лаком. – Ну и что теперь, помирать изволишь? – Ди кряхтит, хватаясь драматично за спинку дивана, пока Хэви чуть менее драматично расправляет складки плаща, и вот-вот заплачет, кажется, пересчитывая их. Забавно, что он даже в такой напряженной ситуации Хэви способен вспомнить мелочи, которые Ди ценит в обычной жизни. Его лохматые ладошки держатся за подол и… о нет, Хэви туда сморкнулся. Ну что за отродье… – Ну спасибо, – Ди разочарованно кряхтит, и Хэви поднимает на него глаза, исполненные надеждой – кажется, брату становится лучше! Вон, уже язвит, по-дишному так. Сам же Хэви окончательно теряет контроль над той частью трансформации, которая отвечает за лохматость, и даже его щёки покрываются щетиной и после густым, приятным на ощупь мехом. Ди знает, потому что запускает в него пальцы, стараясь отвлечься. – Блин, просто выпей меня, – Рано или поздно он бы додумался, предложил. Хэви проводит лапой под затылком, забывая, что волосы по плечи трансформировались в равномерным шерстный покров и пару хохолков, – Это должно помочь. Этот паршивец, Хэви, не дожидаюсь ответа, уже трётся о него щекой. От него воняет... псиной. Предсказуемо, ожидаемо. Ди не смог бы укусить его, даже если бы хотел, потому что... нет, не из-за того, что на Хэви сейчас нет клетчатой юбки (зато он в клетчатой рубашке). Он едва ли владеет собой, а кровь, отравленная страхом, хуже томатного сока. – Мф-ф, тьфу, – Ди отплёвывается от шерсти, стараясь максимально вжаться в спинку дивана и отстраниться. – Ты што с ума софёл, – Он старается ухватиться за загривок, за уши, оттаскивая шумно, сипло дышащего в ухо брата. Кажется, что скоро он совсем забудется, и их силы станут заведомо неравны. – Ну же, хуже уже не станет! – воет Хэви отчаянно. – Слезь с меня! Оставь в покое! – В покое? – Хэви задрал лицо. На его щеках уже проступили бурые веснушки, из которых вот-вот полезут усы, – Я т-тебе покажу, – И он вцепился в ширинку, расправляясь на раз два с ремнём, стаскивая с его худющей задницы облегающие штаны. Ди не мог поверить в то, что происходящее происходит... вообще. С ним, и именно сейчас, с участием поехавшего кукухой Хэви, который не даёт ему вырваться самым поехавшим способом из всех возможных. Он придавливает его, в суете стягивая с брата плащ, и целует. Его губы пахли еловой смолой, и во рту как будто вязало от этого дикого привкуса. Ди боялся сопротивляться, – их обоюдоострые клыки могли случайно добавить в поцелуй привкус металлический, и тогда всё окончательно полетит к чертям. Ди почувствовал, как Хэви подхватывает его и несёт куда-то. Окей, к этому он ещё способен отнестись с пониманием, хотя едва ли он знает, чем не угодила брату гостиная. Возможно, всему виной пялящаяся на них, прибитая к стене кабанья голова или треск остывающих углей, похожий на звук крадущегося зверя. В ванной парило. Ди любил принимать ванную после прогулок, и всегда велел Хэви подготовить всё заранее. Вареный кипяток за ночь превращался в приемлемой температуры котёл, наполненный бальзамами и лепестками чайной розы, в котором можно было расслабиться и смаковать охоту. Вломившись внутрь, Хэви как-то уж очень грубо закинул брата в источающую сладкие ароматы воду. Ещё и не сняв с него рубаху, ещё и придавив лапой сверху таким охуевшим образом, что Ди чуть было не захлебнулся от возмущения. Хэви перестал топить его в неглубокой ванне сразу, как только Ди бросил раздражающе тщетные попытки сопротивляться. Не ясно, чем это должно было помочь, но и спорить с оборотнем, на котором уже трещала рубашка, он точно не горел желанием. Хэви немного вымахал в плечах по дороге и в целом стал выше за счет того, что его ноги превратились в лапы и вытянулись, и глядел весьма устрашающе. Пока Ди отлеплял от груди прилипшие лепестки, Хэви шарил по полкам со снадобьями и бальзамами. Парочка не выдержала и рухнула… Парочка полок, разумеется. – Да чтоб тебя, – Ди ворчал, пытаясь достать из-под языка хвоинку. Боль заметно стихла, и мир, который видел он своими глазами, уже не пульсировал алым и казался, в целом, привычно угнетающим. Вот бы ещё дать понять Хэви, что… – Эй, малыш, – Ди постучал по чугунному боку ванной, привлекая к себе внимание. Даже присвистнул – разумеется, не нарочно, просто клыки зачастую играли с ним злую шутку. – Ну всё, ну хватит… Какого лешего ты делаешь? Хэви держал в лапах маленький пузырек, по дороге пытаясь откупорить его зубами. – О-о, нет-нет, это же слезы Сатаны! – Ди сделал попытку зацепиться за край и выползти до того, как Хэви разольёт содержимое флакона. Но лапы грубо окунали его назад, расплёскивая воду по всей комнате. Это было средство на сильно-сильно крайний случай, и сейчас это явно не он. Мать лично добыла эти слезы в честной схватке и велела пользоваться ими с умом. Жаль, что ума то в головушке Хэви так и не прибавилось… И едва ли наблюдалось вообще. Сейчас он погребёт его заживо, в экстазе, и убьет следом себя, случайно наглотавшись столь ядреного снадобья. Всё обошлось. Всего одной капли оказалось достаточно, чтобы вода вскипела, и на её поверхности завихрились огненные всполохи. Ди скорчило и выгнуло дугой от боли, но как только пламя исчезло, выгорев стремительно быстро вместе с отравляющей жаждой, на душе осталось только опустошающее безразличие и покой. Под расслабляющим действием пузырька, посреди обуглившихся лепестков роз, с чуть подпаленными волосами, Ди смотрел в потолок и со стороны небось выглядел скорее мёртвым, чем живым. Хэви завыл, испугавшись, что всё напортил. Его человеческие руки, всё ещё покрытые кромкой меха от локтя до запястья, обхватили Ди за шею. Рубашка промокла, шерсть рваными лохмотьями волнилась в толще воды, как болотная ряска. – Ну ты и балбес, – усмехнулся Ди, позволяя брату побыть рядом. Он уже свыкся с мыслью, что на нём не было ничего, кроме мокрой до нитки рубахи. И что ему предстоит выкурить ни одну сигарету прежде, чем он забудет, какой на вкус поцелуй оборотня. Хэви даёт ему закурить, обнимает со спины и морщится на горький дым, ударяющий в его чуткий нос, но всё равно не отпускает не отходя ни на шаг. Можно подумать, он чуть было не потерял его. Правда лишь в том, что чуть было не потерял себя Ди. – Ч-чёрт, – Ди забывает, что позади него вместо холодного чугуна – мягкое плечо брата. И случайно откидывается в него. Ему слишком лениво что-то менять, поэтому сегодня пусть будет так. К тому же Хэви сосем не против, и его хвост стучит об пол от радости. – Спать уже надо. Проследи, чтобы твоя шерсть не забила сток. Хэви всегда мылся после Ди. По настоятельной просьбе самого Ди, разумеется. – Да ну тебя, – бубнит уж слишком всерьёз Хэви и встаёт с затёкших колен. – Сам знаю. Он протягивает руки и, не дожидаясь согласия, подхватывает брата на руки. – Держись давай. Ди лишь самую малость помогает ему, левитируя в воздухе. Иначе вряд ли даже не по-человечески сильное тело брата выдержало бы такой подъём по лестнице в его спальню. Хэви сопел от натуги почти натурально, Ди улыбался и подвязывал тесёмки на ночной рубашке. Чинить, менять на себе одежду тоже было в его силах, и уж конечно же, сушить её и подавно. Готовясь закрыть крышку гроба, Хэви придирчиво осматривает ложе изнутри. Нет ли заноз, крыс, не прячет ли Ди какие-то старомодные фотокарточки или журналы. В общем, привычно суёт свой любопытный нос, куда не просят. – Доброго утра, Хэви, – Ди уже и сам чувствует неловкость, и его сложенные на груди руки сжались от брезгливости в кулаки. – Чем планируешь заняться? – Нуу, йа-а, – братец чешет в затылке, случайной каплей, упавшей с рукава, туша свечу в изголовье гроба. – Пойду уберу за собой. – Хорошая мысль, – Ди поощрительно кивнул. Хэви хрипло засмеялся в ответ, удерживая крышку одной рукой и всё никак не желая её отпустить. Неловкий момент затянулся, и Ди пришлось разрушить гнетущую своей невыносимой сопливостью атмосферу. Он редко выдавливает из себя подобное, и в этот раз пришлось сильно напрячься: – Помойся, во имя Сатаны, чё ж ты пахнешь как чёрт те что. – Ты вообще пахнешь… – Хэви засопел сердито, осматриваясь в поисках подсказки, – Какими-то девками. Чхи, – он натурально чихнул, вспоминая, как запах приторных духов ударил ему в нос ещё внизу, в гостиной. Но он смолчал. Крышка захлопнулась оглушающе громко. Ди вздохнул, чувствуя, как воздуха становится всё меньше, и, убедившись, что шаги Хэви затихли, достал из-под подушки мятый рисунок, на котором были изображены вот такой >:( Ди и Хэви… Все знают, какой. Ди повесил его на крышку гроба, над своей головой, двумя кнопками, которые припрятал по стыкам досок. И смотрел, не моргая, пока воздух не закончился, и сон не спустился к нему на мягких крыльях смерти.