Когда утро взошло

Помнится, когда они переехали жить в этот дом, Хэви был вне себя от радости. Не то чтобы это требовало больших усилий – чтобы порадовать Хэви, достаточно показать ему палец, ну или сказать, что ему разрешается сегодня за ужином вылизать посуду дочиста. Когда они приняли решение жить вместе, Хэви тоже обрадовался. Разумеется, у Ди были варианты, – ему вообще не улыбалось такое лохматое соседство в его лучшие годы. Но как бы он не старался быть законченным эгоистом, всё же не смог он взять и бросить брата на произвол судьбы. У оборотней есть дурная привычка собираться всем вместе и плохо заканчивать свои вечеринки под луной. Что они такое вытворяют: может, грызутся между собой, выбирают слишком непосильную добычу для охоты или кидаются всей стаей с крутого обрыва, – Ди не знал, и Хэви не знал тоже. И не узнает никогда, покуда Ди за ним приглядывает. Когда они приняли решение жить вместе, Ди начал подыскивать для их совместной с братом жизни пристойное, но в первую очередь достойное благородного вампирского отпрыска, жильё. Ди давно было пора жить отдельно, а у Хэви просто не осталось выбора кроме как увязаться следом, покинув уютное родительское гнёздышко. Иногда Хэви скучает по родителям. Что уж там, он скулил уже в тот момент, когда они с братом поехали на смотрины особняка. Хорошо, что восторг от дома мгновенно перебил настрой на нытьё. – Там, – Хэви, запыхавшись, только что пробежав пару лестничных пролётов, восторженно ткнул пальцем в потолок, – Отличный вид. Ди вздохнул – ему, чтобы побывать на втором этаже, вообще было не обязательно совершать такие пробежки. Он воспользовался такой крутой вампирской привилегией, как телепортация, и побывал в таких уголках этого особняка, о которых Хэви не прознает ещё ой как долго… – Да, – «соглашается» Ди, – На лес. И трубы протекают, – сухо добавил он ко всему прочему. Хэви явно не оценил его наблюдательности, – он мог сейчас думать только о всякой романтической чуши, которая извечно засоряла его мозг. – Сходи наверх, – настаивал он, – Оттуда виден дом с видом на воду. Надо ли говорить, что и этот дом Ди уже давно заприметил, – он прочесал все доступные окрестности, используя зоркий вампирский глаз. Дом, кстати, безвкусный и уж слишком пёстрый, если уж на то пошло. На контрасте с лесом, посреди которого он расположился, он выглядит почти карикатурно, убогонько. То ли дело их невзрачный, бледный, но по-своему величественный дом-тире-склеп. О чём ещё мечтать юному растущему вампиру? – И вода типа отражается, – не добавил, а добил Хэви. Нудить по поводу, что и где отражается на самом деле, Ди не стал. В отражениях он и сам ни черта не смыслил. Хэви робко проскочил за его спиной. Хотелось бы сказать, как тень. Но в тенях Ди тоже не особо разбирался. За всю свою вампирскую жизнь он не отбросил ни одной тени и не смог увидеть своего отражения ни в одной паршивой луже. – Посмотри на эти окна, – Хэви широким жестом презентовал одно из вытянутых под самый потолок окон, заставив сонно восседающих на пыльном подоконнике сикарашек разбежаться по трещинам и углам. – Это потрясающе. А какая красота тут небось по вечерам творится! Ди не волновало, что окна особняка выходили на сторону заката. В этом нет смысла – как будто Хэви вдруг забыл, что все эти потрясающие воображение оборотня окна придётся как можно скорее завесить плотными шторами. – А на подоконниках можно есть пироги. Ну, точно, забыл… – Да, если тебе восемьдесят лет и ты женщина, – ровно отозвался Ди, улыбнувшись украдкой. Какие-то пироги себе уже выдумал, надо же! – Это классный дом, – не сдавался, настаивал Хэви. И грех было, наверное, не уступить и не согласиться. Да, может, он и перегнул палку, пытаясь засудить этот дом. Но с другой стороны, кому если не ему думать о по-настоящему важных вещах, а не о пирогах с закатами и рассветами. Иногда Ди всерьез казалось, что для того, чтобы думать по-взрослому, достаточно не думать как Хэви. На втором этаже расшумелись крысы, потревоженные шумом. – Ах да, как замечательно, что в комплекте с домом предусмотрены соседи, – Ди иронично закатил глаза и взглянул на Хэви с выражением, мол, «тебе всё ещё тут нравится?» – Что с тобой, чёрт возьми? Хэви наклонял голову так, словно прислушивался, его лицо с натянутой улыбкой исказила тревога. – Да так, – Хэви нервно расчесал запястье, – Ненавижу привидений. Об этом Ди не подумал, но, возможно, Хэви и его ультрачуткому пёсьему носу было виднее, кто поджидал их на втором этаже на самом деле. – Чего бояться-то? – как всегда проницательно подметил Ди. – Ты же страшный серый волк, – он заключил эти слова в кавычки, нарисовав их в воздухе. – Да, – живо согласился Хэви. – Но только иногда. Не зря он тогда вслух проговорил свои опасения про трубы и лес. Как оказалось, у этой парочки много общего. Трубы не протекали, они попросту выли. Выл и чёртов лес… Как назло, в окрестностях их нового дома водилась тьма оборотней, с которыми его брату было никак не по пути. Ди ревностно охранял покой Хэви, делая всё возможное, чтобы оттянуть неминуемое. Всё же, как ему казалось, неминуемое. Злобные шавки, – с виду обычные, немного бледные, немного грязные и ужасно вонючие подростки, – сначала валяли дурака, кидаясь камушками в стёкла и устраивая омерзительные концерты у них под окнами. Потом они начали парочками караулить их с Хэви, но чаще всего одного Ди. Они волочились за ним, раздражая до жути, и рычали ему в след: – Он не сможет прятаться за твоей юбкой вечно. – Сами вы юбка, придурки, – Ди, не оборачиваясь и не замедляя шаг, запахивал плащ поплотнее, и вновь мысленно сетовал на то, что ему никак не посмотреть на себя со стороны, чтобы оценить реальную обидность шутки. Как же тяжело выбирать себе прикид, не отражаясь в огромном бесполезном зеркале в гостиной… В следующий раз Ди наткнулся уже на другую компанию, и вслед они совершенно невоспитанно рычали уже на иной манер: – Ты не сможешь держать его взаперти вечно. – Чего пристали? – и Ди по-прежнему не оборачивается, и на этот раз даже шагает побыстрее. Столкновения с четырьмя и даже тремя оборотнями могут плохо для него кончиться. Регенерировать придётся, небось, сутки. Но самое омерзительное в этой гипотетической ситуации это неудовольствие быть растерзанным грязными помойными шавками. В свои-то лучшие годы. Пришлось в этот же вечер спросить у Хэви напрямую: – Какого хрена, Хэви? Тот молчал в ответ, дожидаясь, пока Ди переведёт дух. – Ты что, запыхался? – всё же не смог он удержаться от встречного вопроса. Такое ж нечасто увидишь. Ди хоть и прикинулся глухим, но глазами сверкнул злобно и вполне уязвлёно – Хэви опасливо прикрыл разложенные на полу журналы, отогнув уголок страницы как закладку. – Я велел тебе не общаться с этими выродками. Щёлкнул один замок, потом следующий, одна щеколда, вторая. Ди провернул это с легкостью, стоя спиной к двери. Даже комод, ближайший к двери, шелохнулся, со скрипом придвинувшись к двери, но Ди вовремя спохватился и не стал перебарщивать, оставив всё как есть. – Я и не общался, – Хэви по-простому пожал плечами и заглянул в глаза брата так открыто и обезоруживающе растерянно, как будто заверял в очередной раз, что не брал чужую щётку или что честно-пречестно мыл посуду в прошлую среду. – Тогда, – Ди замешкался, пытаясь заставить себя не поверить в то, что Хэви говорит правду. – Тогда скажи своим… своим. – Что сказать? – склонив голову набок от любопытства, Хэви даже встал на четвереньки, примяв стопку журналов коленкой. Пока длилось последовавшее следом, ужасное, тучей нависшее молчание, лицо Хэви становилось всё более растерянным и жалостливым – он совсем не понимал, чего хочет от него брат. – Чёрт, что я такое говорю, – Ди тупит взгляд под ноги, ненавидя себя с каждой секундой всё больше за «своих», за то, что струсил, и наверняка струсит снова, если оборотни прижмут его к стенке опять. – Просто обещай, что не станешь с ними разговаривать. – Ну конечно, Ди, – Хэви немного разочарованно усаживается снова задницей на пол. Медленно, словно боясь ненароком рассердить брата ещё больше. – Тебе не нужно быть с ними, ты же... совсем на них не похож, – для пущей убедительности Ди даже присаживается напротив, преклоняя колено. Небось, чтобы удобнее было сверлить своими страшными, пытливыми до жути, колючими зрачками – Хэви всегда было немного не по себе в такие моменты. Но Ди вдруг неожиданно смягчает для него эту пытку, обхватывая холодными, как смерть, ладонями его лицо. – Будем держаться друг друга, понял? Я не брошу тебя, ты понял? – не унимается Ди. – Да понял я, понял, – бубнит Хэви вытянутыми в трубочку губами. Брат явно перестарался с нежностью. – Только скажи, почему я не такой как они? Можно было ответить любой глупостью, которая нет-нет, а вертится на языке, будто нарочно отражаясь в глазах напротив. «Я знаю, что бы ты хотел услышать, малыш. «Ты особенный», так? Это не то, что ты должен услышать сегодня» – Ты не ненавидишь вампиров. Огонёк в глазах напротив меркнет ровно на мгновение, и Хэви по-собачьи пятится, стараясь вырваться из ладоней брата. Но только на мгновение, через которое он прерывает борьбу и задается вопросом, который Ди ждал: – А почему оборотни ненавидят вампиров? «О да, а почему вампиры ненавидят оборотней, думаю, ты знаешь» Как бы не так. За столько лет глупец так и не понял, за что стоит ненавидеть вампиров. – Не знаю, – лукавит Ди и убирает ладони. По привычке глядит на них какое-то время и еле сдерживается, чтобы не обтереть их о полы плаща. – Не любят, и всё тут. Если бы он задал такой вопрос в разгар игры или во время предварительных ласк, Ди и то бы прервался, отошёл, отвернулся, разорвав зрительный контакт. Эта тема для него больная, и размышления о ней заставляют его сомневаться в своих силах. Способен ли он сделать счастливым брата, удерживая в четырёх стенах, да ещё и в столь токсичном обществе себя самого? Не слишком ли много он взял на себя когда-то, справится ли? – Я люблю вампиров, – Хэви грустно прижался подбородком к плечу брата. Если бы не этот безобразный жест жалости, поддержки, о которой его никто не просил, Ди наверняка бы рассмеялся вслух. А так, даже ощущая некоторое подобие злости, он мог только подавленно бубнить в сторону: – Это потому что ты не встречал других вампиров. Никогда не пытайся заговорить с ними, – и тут Ди не удержался от очередного наставления. – Не преследуй их и оставь комментарии по поводу их гардероба при себе. – Как скажешь, Ди, – Хэви сопит, обнимая Ди со спины и жмется к нему всем телом. – Как по мне, ты одеваешься очень стильно. – Ха-ха, – невесело комментирует Ди. Его собственный пушистый хвост лезет ему прямо в лицо, потому что Хэви затеял какую-то странную возню и щекотно тычется ему в затылок и в шею носом. – Что бы ты понимал в моде! Парочка журналов не сделает из тебя эстета. Ох, блин, «Кройка и шитьё», февральский выпуск. Хэви, ты серьезно? – Ди подцепил первый попавшийся журнал за уголок и поднес к своему лицу. – Да ты не способен скроить даже слюнявчик. Пх-х, пх-Хэви, ну хорош, – Попытка вырваться из чересчур, агрессивно, укрепившихся объятий была тщетной. – Пусти по-хорошему. Хэви мстительно, слюняво провёл языком по его уху, – Ди пробрало до мурашек от омерзения, крики с огромным усилием удалось подавить, приложи пострадавшее ухо к поджатому плечу. – Ну и кто теперь слюнявчик, – крикнул беглец, взбираясь стремительно по лестнице наверх. – Ах ты, с-с… «..сопляк», – хотел было ругнуться Ди, но резко передумал, наученный горьким опытом. Хэви постоянно бил по самому больному. Интересно, что его на этот раз так задело? Он всерьёз собрался увлечься настолько неподходящим для него хобби? Всё то лучше, чем искать встреч с сородичами, вот что глупо отрицать. Эх, и журнал с собой прихватил. Тот, с закладочкой. – Ну и пожалуйста, – Ди в очередной раз брезгливо поджал плечо и почесался о него ухом. – Ну и на здоровье. Валяй. Весь день, пока Ди спал, на чердаке натужно и бойко постукивала старая швейная машинка. Металлика второй раз за всю жизнь забралась по дымоходу на крышу, испытав неподдельный ужас. Швы на её пузе еле выдержали такую отвесную пробежку. Ди пришлось сильно постараться, чтобы придумать, как заставить свою питомицу спуститься. Ему пришлось прибегнуть к трансформации и унизительным образом заманивать Металлику в облике летучей мыши в нужном направлении. Когда бестолковая кошка наконец смогла преодолеть последний рубеж в виде очередного карниза, ей всё же не повезло, и Металлика, оступавшись, шмякнулась о землю как мешок с картошкой. Ни капли изящества в этом падении не наблюдалось. Ди подобрал её, непутёвую, со стыдом пряча взгляд, будто бы сам лик ночи глядел на него в этот момент глумливо и с насмешкой. Он как раз закончил возиться с последними швами – Металлика воспринимала ремонт своей шкурки на удивление спокойно, практически как должное, и лениво слизывала с мордочки и усов последние капельки валерьянки. Безобразное поведение Металлики – не последний сюрприз, который поджидал Ди этой ночью. Появление Хэви, весьма бесшумное, всё же не осталось незамеченным. Ди как раз наносил последний стежок, как с тихим щелчком вдруг зажглась ближайшая настольная лампа. – В этом нет необходимости, – устало заметил Ди, – Я прекрасно вижу даже в полной темноте. – Это я напугал её, – взволновано отозвался голос Хэви за его спиной. – Прости. В следующий раз я бы мог сам… – Спустить её на землю? – строго поинтересовался Ди, вспоминая палитру эмоций, которую испытал сегодня на крыше. – М-м, не-а, заштопать, – ещё более волнительно, громче, и ближе звучит Хэви. – На м-машинке. – Очень смешно. Тц, чёрт! – Игла угодила под ноготь, и даже по меркам вампира это было ощущение не из приятных. Металлика обиженно мявкнула, приняв это «чёрт» на свой счёт, и унеслась в открытую дверь. Хэви не шелохнулся. – Чего же ещё тебе надо? – Ди развалился в кресле, сосредоточенно регенерируя. Хэви, тихо прошмыгнул мимо, остановился напротив, и Ди, подняв глаза, чуть было не ослеп. На мальчишке было одето платье чудаковатого покроя, белое, как прабабушкины занавески. Возможно, именно из них Хэви и сшил себе этот наряд – выделка рукавов была чересчур вычурной и изящной для ручной работы новичка. Точно, блин, занавеска. Но результат от этого не выглядел хуже. – Охренеть, ты под венец в этом собрался? – ни капли не иронично отозвался Ди, с трудом укладывая в голове увиденное. Он бы хотел мыслить только в сугубо ироничном ключе, но он был далеко не слеп – платье смотрелось на Хэви потрясно, а белый цвет идеально подчёркивал огненно рыжее пламя волос. На какой-то момент Ди забыл, что перед ним по-прежнему его братец-оборотень, и когда Хэви протянул к нему руку, Ди не задумываясь сжал его горячую скользкую ладошку и притянул к себе. От неожиданности Хэви замешкался и вместо того, чтобы запрыгнуть к брату на колени, наступил на кресло и с осторожностью нагнулся, пытаясь привыкнуть к тому, как платье не прикрывает ничего, что стоило бы прикрыть, задирая так высоко ноги. – Блин, если что, я его не закончил, ясно? – Ещё хоть раз увижу, что топчешься по мебели в кедах, – Ди подхватил Хэви за поясницу, жарко стискивая в объятьях и оглаживая голую, измурашенную спину брата. Видимо, это была та часть платья, которую Хэви не успел соштопать – и платье держалось на нём без единой пуговки и замочка. – И я выкину их к чертовой матери. – Д-ди, – заскулил Хэви, пряча зардевшееся лицо в ладонях. – Ой, я, кажется, не могу, – Хэви с трудом вскарабкался на кресло коленями – попытки сделать шаг или устроиться как-то иначе заканчивалась неудачно. – Это ты сделал? Хэви понял, что распущенные шнурки на кедах сыграли с ним злую шутку – Ди без помощи рук завязал их узлом, и очень быстро это перестало мешать игре. Сразу, как только Хэви принял это правило и смирно прижал зад к чужим коленям. И тогда Ди, словно поощряя, огладил его бёдра и голые коленки – то ли подол платья так вульгарно задрался в такой позе, то ли Хэви не так рассчитал его длину при покрое. Что допустимо, как ошибка новичка. Поцелуй, которым Хэви припечатал бескровные губы брата, на этот раз был с нотками арабики. Лежалой, кислой арабики, которой Хэви запивал этот день, чтобы не уснуть и успеть с платьем к ночи. Надо будет научить его варить кофе... Стоило коснуться живого, трепещущего горла Хэви губами в ответ, как рассудок куда-то поплыл. Ди мрачно нахмурился, выныривая из рыжей копны волос, которая свалилась на его лицо, и откинулся вальяжно в кресло, гадая про себя, как быть дальше. Делу и раздумьям не помогали щенячьи лобзанья брата, который усыпал поцелуями каждую морщинку на его лице. – Что-то не так? – робко спросил он, сжимая бёдра Ди коленями, будто стараясь задушить. – Нет-нет, – Ди бегло окинул взглядом Хэви, такого безумно красивого, что перестать хотеть его не получалось ни на секунду, а только, чёрт возьми, наоборот. Пальцы, что держались за подол его платья, с интересом скользнули выше, являя молочную белизну кожи, и соскользнули вниз, оставляя следы от ногтей. – Хэви, продолжай, – Вместо «повтори», в ответ на рваный стон, который Хэви испустил прямо над его ухом. Если бы только он мог пообещать себе не тронуть Хэви… Только не так, только не его кровь, которую бешено разгоняет по телу зашедшее в безумном ритме сердце. Кажется, что начав пить её, он уже не сможет остановиться, пока это сердце не станет тише, тише, ещё тише… Ди чувствует, как ремень штанов ослаб, и как робко Хэви прикасается к нему там руками. Бесполезно пытаться разглядеть – всё что он видит, это ослепляющая белизна платья, которая скрывает то, как Хэви толкается в свой кулак и сжатый в ладони член Ди. – Хороший мальчик, – шипит Ди, заставляя себя усидеть в кресле смирно. А Хэви скулит всё слаще и громче, и, забыв от похвалы о стыде, выгибается и вжимается лбом, лицом в спинку кресла, и изредка ему удается даже мазнуть мокрыми губами по его щеке. И Ди не протвивно, почти ни капли. Во что они играли в эту ночь? Ответом была книжка, брошенная, как и оставленная на столешнице грязная турка с кофейной гущей. «Дракула» и очень-очень потёртый разворот с иллюстрацией, где князь тьмы танцует с дамой в белом платье. В гостиной, при свечах, как Бог, разумеется.