Метаморфозы любви

Неделей ранее… То Ён огорчённо присвистнул. Оборудование, как оказалось, было неисправным. Хотя до определённого времени, то бишь до сегодняшнего дня, фотоаппарат был в полном порядке. А что сейчас? Он сидит, облокотившись на стуле, и рассматривает те самые снимки, которые уж никак не примет главный редактор. — Эх… И что теперь делать? — Как что? Менять оборудование, — хлопнул того по плечу Мён Си, неожиданно подъехавший к горе-журналисту на кресле. — Менять-то менять, а кто фотки сделает? — как-то по-детски надул губы мужчина и бросил на стол фотографии, тяжко вздыхая и понимая, что за этот провал Чан Нан Хи его по головке не погладит. Это в лучшем случае. Выговором он точно уж не отделается. Конечно, это не очень-то сильно радовало его, но всё же лучше, чем потом работать бесплатно или же лишиться в следующем месяце премии. Хотя о какой премии может идти речь?.. Его скучающий взгляд наткнулся на усердно работающую девушку, которая печатала свой материал на рабочем ноутбуке, изредка отхлёбывая принесённый из автомата кофе. «Неужели она надеется, что Чан Нан Хи посмотрит её заголовки?» Нет, он ни коим образом не злорадствовал, наоборот. Очень редко кому из сотрудников удавалось прямо-таки угодить деспотичной начальнице, можно сказать, что практически невозможно. Изредка, когда ей самой захочется, то, возможно, она и прочтёт статью и даст добро на публикацию. Иногда доводит своих же сотрудников до крайности, как в случае с бедной Ли Ха Ян, которая вот уже целую вечность печатает и редактирует свою работу. А в частности, о чём в принципе не стоит прямо говорить в «JangBlossom», хотя вполне реальная молва идёт по всем отделам, самый приватный разговор с Чан Нан Хи может обеспечить и ту самую желанную премию, и публикацию готовой работы и сенсационного материала. И к удивлению, многие журналисты соглашались на такие сделки. Со То Ён скривился, про себя радуясь тому, что ему подобные встречи не светят. Ведь не только по твоему желанию может встретиться начальница. А она, как только он практически наравне с Чан Мён Си устроился в редакцию, постоянно третировала их, чего уж говорить о сёстрах Ли… «Вспомни дьявола, и он появится, » — беглая мысль мелькнула у него в голове, стоило на самом горизонте, то бишь у самого входа в отдел, появиться той самой Чан Нан Хи. И как обычно все склонили головы, усердно делая вид, что заняты своим делом. Только мужчина с интересом поглядывал вперёд, наблюдая с каким пренебрежением смотрит на своих подчинённых властная женщина. — Кто-нибудь сегодня отдаст мне свою статью? — говорила она крайне спокойно, хотя многие знают, что за этой приторной вежливостью скрывается страшный гнев. — Я! — То Ён прищурился и с явным напряжением наблюдал, как хрупкая и с виду не слишком изящная, в отличии от Ли Су А, Ли Ха Ян буквально выскочила из-за своего рабочего места. — Я закончила, как вы и просили! В руках она сжимала несколько листков, которые сразу же протянула Чан Нан Хи. Прекрасная дама в сиреневом, но, чёрт возьми, стерва в душе, приняла листы бумаги. Как и предполагал журналист, долго всматриваться в текст женщина не стала. — Ты не перестаёшь удивлять меня, милая Ха Ян, — уголки губ женщины резко опустились, и то, что произойдёт в следующую минуту, до сих пор потом не сможет уложиться в умах Чан Мён Си и Со То Ёна. Оба сразу вскочили со своих мест. Их взгляды упёрлись в Ли Ха Ян. Позади них встала и Ли Су А. От её лица словно отошла кровь. Наверное, она никак не ожидала, что мачеха начнёт снова наседать на сестру. Причём на глазах у других сотрудников. Девушка лишь прикоснулась к своему лицу, куда минуту назад прилетела та самая злополучная статья. И как некстати, один из листков достаточно легко, но больно резанул по щеке. — Не соответствует теме, дорогая! — она уничижительным взглядом посмотрела на журналистку, которая уже успела собрать свои бумаги и теперь готова была испепелить женщину прямо на месте, в худшем случае, растерзать в сию же секунду. И Со То Ён был полностью солидарен с ней. Он бы хотел тут же подкопаться к Чан Нан Хи, но не хотелось, чтобы коллеги созерцали сиё представление, а устроить он его вполне мог. Поэтому мужчина в молчании сжимал кулаки. Видимо прочитав его мысли, на месте замер и двоюродный брат. Судя по тому, как заиграли желваки на его лице, и мужчина готов был отдать голову на отсечение, что подобная ситуация не раз доводила Чан Мён Си до предела. И лишь показное хладнокровие, выработавшееся с годами, помогало журналисту частенько прятать под ним свой гнев, А так, сколько его знал Со То Ён, это человек, хоть расшибись, не способен на ложь, даже во благо. Уж слишком честные у него глаза. — Почему? Я же всё исправила, как надо. Даже указала источники, откуда я брала информацию, — сквозь зубы проговорила девушка, смотря на мачеху Чан исподлобья. Та проигнорировала её, смотря словно сквозь неё. Затем продолжила, как будто ни в чём не бывало: — Ты уже знаешь ответ на свой вопрос, Ли Ха Ян, — белозубая улыбка украсила лицо женщины, отчего даже сам Со То Ён на секунду поморщился. Насколько она была приторно-ядовитой… Он уже было приготовился к следующим претензиям начальницы, ведь такие встречи обычно просто так не заканчиваются. Ещё как минимум парочка притязаний, ну или многословной ругани. Но и тут женщина удивила всех. — Ли Ха Ян, Ли Су А, Чан Мён Си, — внезапно быстро перечислила Чан Нан Хи, поочерёдно оглядывая названных долгим взглядом. — И Со То Ён — немедленно ко мне! Мужчина недоумённо переглянулся с братом, совершенно не беря в толк, по какому такому поводу они все четверо могли ей понадобиться. Видя, что никто из перечисленных лиц не двигается с места, женщина плотно сжала губы, но как обычно продолжала криво улыбаться. — Что непонятного? Бегом! И быстрым шагом удалилась. Только и слышалось удаляющиеся постукивание каблуков.

***

Редко ему выпадал такой шанс — молча смотреть на женщину, которая по сути являлась его биологической матерью. Сколько он уже проработал в редакции? Лет пять? А до сих пор не мог свыкнуться с тем фактом, что властолюбивая и алчная начальница — ближе по крови, чем сам Чан Мён Си, хотя он с ним провёл достаточное количество времени, практически с младенчества. Для Со То Ёна проще было принять, что в работе ему не слишком повезло с главой редакции. Он уже давно принял и осознал никчёмность Чан Нан Хи в качестве матери. Однако сколько должно было пройти времени, прежде чем детская и ранимая душа успокоится и примет жестокую реальность? Иногда мужчина задумывался над этим. Где-то год или два. Но один день он точно никогда не вычеркнет из своей жизни. Так получилось, что мальчики, Чан Мён Си и Со То Ён, росли вместе и до поры до времени не подозревали о собственном родстве, считалось, будто последнего ещё в раннем возрасте забрали из приюта. Даже несмотря на небольшую возрастную разницу, названые братья жили дружно, пусть частенько вспыльчивый То Ён сталкивался с прямым характером Мён Си, это ничуть не помешало образованию между ними тёплых и доверительных отношений. Однако в тот день они готовы были драться не на жизнь, а на смерть. А всё из-за того, что десятилетний Со То Ён стал наблюдать, что всегда честный брат начал что-то недоговаривать и отводить взгляд в сторону. Смотреть куда угодно, лишь не на него. Как и ожидалось, это сильно задело мальчика. — Почему ты молчишь? Ты же что-то знаешь, и это что-то связанное со мной, ведь так?! Но Мён Си продолжил упорно молчать и переводить свой ответ совсем в иное русло. — Нет, и с чего ты взял, что я что-то скрываю? — делая бесстрастное лицо говорил он. Это стало последней каплей в чаше терпения. Он не для того целую неделю допытывался от него хоть чего-нибудь, чтобы в ответ услышать что-то подобное. Сейчас это может показаться ничего не значащими детскими обидами и ссорами, однако Со То Ён готов поклясться, что их тогдашняя разборка была далека от мелких склок, которые обычно бывают между братьями и сёстрами. А ведь он готов был едва не убить собственного брата, лишь бы добиться от него хоть пары слов, хорошо, что тогда всё обошлось ссадинами и синяками. И разговором, от которого у мужчины до сих пор бегут мурашки по коже. — Я не хотел этого говорить тебе, потому что не хотел, чтобы ты — мой брат, чувствовал себя ущемлённым, — его губы содрогались, кажется, что он готов был поступиться со своими принципами, но до последнего скрывать от Со То Ёна правду. — Как-то я узнал, по чистой случайности…  — Честно, — заметив злобное и обиженное лицо брата, Мён Си решил, что пути обратного нет. И он должен знать правду. — На самом деле, ты не из приюта. Твоя мать — моя тётя, — выдохнул он на одном дыхании. — И она бросила тебя сразу, как ты только родился. Мой отец решил, что не даст такому случиться, чтобы родной племянник оказался брошенным где-то на задворках улиц. Поэтому дал тебе имя и взял тебя на воспитание. Слова двоюродного брата затронули самые чувствительные струны его души. А от осознания правды, которую хранил всегда честный Мён Си, становилось только хуже. Со То Ён ещё долго помнил эти неловкие объятия брата и собственные слёзы. Можно сказать, это стало переломным моментом в жизни мужчины, после которого он твёрдо решил добиться своего призвания. И с этим же достижением понемногу приблизиться к Чан Нан Хи. Журналист не раз представлял себе разговор с ней и лишний раз убеждался в том, что кроме холодного равнодушия по отношению к этой женщине у него ничего не осталось. Всё-таки мужчина не хотел признавать, но знал, что в глубине души… — Итак, — она оглядела присутствующих пристальным взглядом, в котором, пусть и не скрывалось презрение, но всё-таки была заинтересованность. — Как думаете, по какой причине я вас вызвала? Молчание. Как и ожидалось, никто из присутствующих в кабинете Чан Нан Хи не проронил ни слова, продолжая смотреть куда угодно, но не на говорившую. Кроме, наверное, Со То Ёна. Видимо, женщина уловила пристальный взгляд фотожурналиста, поэтому, слегка вскинув бровь, вопросительно уставилась на него. Возможно, где-то в глубине сердца что-то болезненно ноет, но за прошедшие годы мужчина сумел подавить в себе это досадное и горькое чувство отчаяния, которое может испытывать на себе брошенное матерью дитя. Он уже ничего не чувствовал. Абсолютно ничего. — Никто даже предположить не может? — вроде бы, задала она этот вопрос всем, но всё же продолжила прямо смотреть на мужчину, на лице которого не дрогнул ни один мускул. Решив не испытывать терпение женщины, или же просто кому-то осточертели эти бессмысленные игры в гляделки, Со То Ён медленно перевёл взгляд на напрягшуюся девушку, которая только и делала, что сжимала кисти в кулаки за спиной и прямо смотрела на начальницу. Не к месту, конечно, но журналист про себя отметил, что профиль лица Ли Ха Ян точеный и аккуратный, пусть на вид она и не обладала не слишком женственными чертами. «Может, стоит как-нибудь сделать её фотографию?» Чтобы скрыть накатившее смятение, мужчина громко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание и наконец разбавляя тишину. — Сонбэним*, я и представить себе не могу, по какому поводу нас собрали вместе, — честно признался журналист, смотря прямо в глаза заинтересованной начальницы. Вскоре он всё-таки почувствовал на себе недоумённый взгляд девушки, будто она только что заметила, что до этого времени за ней пристально наблюдали.  — И? — вопросительно вскинула бровь Чан Нан Хи, видимо ожидая от него продолжения ответа. — Но осмелюсь предположить, — уголки губ мужчины дёрнулись, изображая лёгкую ухмылку. — Может есть какое-то задание специально для нас? — Да, — будто бы отмер Чан Мён Си, выражая молчаливое согласие с предположением двоюродного брата. — Близится командировка или какой-нибудь пресс-тур?  — Какой же всё-таки ты проницательный, Мён Си! — услышать эдакую похвалу от женщины, всё равно, что взлететь на небо, не имея крыльев. Немного постучав по столу пальцами, Чан Нан Хи продолжила: — Так получилось, что место главного редактора вдруг стало свободным, — Со То Ён ничего не понимал из сказанного. Кто же станет отказываться от столь выгодной должности, в особенности госпожа Чан? — Как оно может стать свободным, если вы им же и являетесь? Даже являетесь генеральным директором «JangBlossom», — осторожно высказалась Ли Су А. Неожиданный хохот заставил отшатнуться и вздрогнуть журналистов. Абсолютное непонимание происходящего, так ещё странное поведение женщины вызывало не более, чем замешательство. — Ты права, моя Чанми*, — успокоившись, она с улыбкой скрестила руки в замок. — Но вот в чём дело… Я-то уже не такая молодая и энергичная, как прежде. Про себя Со То Ён усмехнулся, потихоньку понимая, к чему клонит начальница. — Всё равно рано или поздно мне так или иначе придётся оставить эту должность, — как бы невзначай пожала плечами женщина. — А у вас есть потенциал, в скором будущем кто-то из вас может занять должность, если, конечно, докажет, что достоин этого места в редакции. — Что от нас требуется? — пробубнила Ли Ха Ян, вперившись в мачеху взглядом. Должно быть, она уже была готова к любому, так сказать, испытанию, лишь бы наконец появиться в глазах Чан Нан Хи перспективной журналисткой, а не просто офисным планктоном, которыми считала обычных работяг женщина. Мужчина согласно кивнул головой, а за ним следом дали согласие и Чан Мён Си, и Ли Су А. — Тогда, — она небрежно бросила на гладкую поверхность стола сложенную карту какого-то города и четыре билета. — Вы едете завтра же утром в Кёнджу на экспресс-автобусе. Ваша задача состоит в том, чтобы написать несколько заметок о всех местных достопримечательностях для специального туристического журнала. — Но, — горячо возразил Чан Мён Си. — Наша редакция обычно специализируется на рассмотрении литературно-публицистического материала. Рецензии, отзывы… — Так и есть, — качнула головой Чан Нан Хи. — Но одна очень влиятельная компания в Сеуле заинтересовалась нашей работой и решила предложить нам сотрудничать, так скажем, создать вместе туристическую программу-путеводитель на основе отдельных регионов. Со То Ён призадумался. Неплохая сделка. — Если всё удастся, то каждый месяц мы будем получать неплохой доход, — с привычной улыбкой объявила женщина. — А кто-то из вас может получить место главного редактора. И награда неплохая, кто же откажется от такой должности? Перспектива посоревноваться за место под солнцем выглядела заманчивой. Посмотрев в сторону решительно настроенной Ли Ха Ян, мужчина довольно улыбнулся. — Вам даётся три дня на выполнение. Она замолчала, выждав неловкую паузу. — Это важная сделка. И прежде, чем начать сотрудничать, мы должны показать, на что способны, — начальница почему-то взглядом задержалась на фотожурналисте, словно изучая его. — А… — А в случае провала, — Чан Нан Хи продемонстрировала белозубую улыбку. Впервые за весь их разговор голос женщины стал похож на шипение змеи. В продолжении никто не нуждался, всё и так было ясно, как день, но, видимо, женщина не решила этим ограничиваться. — Как думаете, что лучше: невыносимо адская работа или же быстрое и позорное увольнение? Мужчина скривился от предстоящей картины в случае неудачи, но нисколько этому не придал значения. Его интересовало кое-что другое. Находясь между Чан Мён Си и Ли Ха Ян, он ощутил в себе подымающийся азарт от предстоящей поездки. — Вперёд! Жду от вас вечером третьего дня результатов! — махнула госпожа Чан рукой, давая понять, что разговор окончен и они могут быть свободны. «Простите, конечно, но главным редактором буду я!»