***
¹ «Квир Ай» (англ. Queer Eye) — реалити-шоу, в котором экспертный совет из пяти геев «преображает» жизнь среднестатистического мужчины в тех областях, где, согласно стереотипам, геи разбираются лучше гетеросексуалов. Такова формальная завязка — на деле же шоу, скорее, учит вещам, общим для людей любого гендера и любой сексуальности: принятию себя и основам любви к себе, которая часто начинается с привычек и бытовых мелочей. Подробнее: https://www.wonderzine.com/wonderzine/entertainment/tv-shows/234187-queer-eye***
Его разбудил звонок в дверь и былое рвение к его плану одиночного заключения. Он рывком открывает дверь, готовый перегрызть глотку любому, прежде чем понимает, что это Ричи Тозиер. — Ха! Я вовремя, — выпаливает Ричи, как будто он уже несколько минут готовился втереть данный факт Эдди в лицо, и только потом замечает, в каком тот состоянии. Эдди вот-вот сойдёт нахрен с ума. — Блять, я забыл. Блять. — Чувак, — говорит Ричи, кладя руку на плечо Эдди. — Тебе надо типа... — он оглядывает Эдди с ног до головы, — типа... э-э... обнимашки, может быть? — Мне очень жаль, но, клянусь богом, такое не часто случается, — отвечает Эдди. — Точнее вообще никогда. Домминг — одна из самых важных частей в жизни Эдди. Это способ контролировать себя и человека, о котором он должен заботиться безопасным способом, следуя правилам. Он тщательно следит за своим расписанием, и своими привычками, и в особенности за тем, чтобы личная жизнь и БДСМ-сессии не пересекались больше, чем это полезно для психического здоровья. — Чувак, всё нормально, я даже не настоящий клиент, — говорит Ричи, неловко хихикая. Это правда. Это правда, и дело не в том, что Эдди теряет самообладание и не может управлять своей собственной жизнью и своими собственными (отклоняющимися, как сказала бы его мать) занятиями без бдительного руководства матери. Он в порядке, он хорошо справляется со своими делами, и это её вина, что он настолько расстроился, что забыл о встрече; но всё нормально, потому что перед ним просто натурал, который пришёл только за тем, чтобы Эдди немного обучил его этикету, прежде чем тот раструбит о нём на большом экране… И у Эдди точно начался приступ паники. И он знает, что это приступ паники, а не астмы, но помогает ли это? Нет. Нет, чёрт возьми, нихера подобного. — Эй, эй, эй, хорошо, — говорит Ричи. — У тебя что, приступ паники? — Как ты, блять, догадался! — рычит Эдди, прежде чем его захлёстывает волна вины. Ричи на это только смеётся и заходит в квартиру, закрывая за собой дверь. — Невежливо с твоей стороны не пригласить меня внутрь, — поддразнивает он, прежде чем швырнуть Эдди на его собственный диван. — Отъебись, — рявкает Эдди, а Ричи усаживается следом и хлопает его по спине. — Ну-ну, — воркует Ричи с каким-то странным акцентом. — Я знаю, что у людей от меня дух захватывает, но, чёрт возьми, Эдс. — «Эдди», — рычит он, но раздражение на самом деле вырывает его из спирали паники. — Ладно, Эдди-Спагетти. — Ты всегда такой? — стонет Эдди. — Абсолютно, — гордо отвечает Ричи. Эдди хотел бы, чтобы тот был настоящим клиентом, потому что он может придумать бесчисленное количество способов заставить Ричи замолчать, которые ему с удовольствием хотелось бы испробовать. — Странно, я думал, мы познакомились из-за общего друга, — говорит Эдди, — но это означает, что есть люди, готовые мириться с твоим поведением. Ричи запрокидывает голову и громко хохочет, прищурив глаза и выставив на всеобщее обозрение затупленные кривые зубы. Он, к сожалению, наделён очаровательным лицом. — Ой, ой, ой, я ранен, — сообщает Ричи. Эдди закатывает глаза. — Ну да, конечно. — Ну, тебя сейчас трудно воспринимать всерьёз, — говорит Ричи. — Что случилось, у тебя вчера была убийственная вечеринка? Он оглядывается по сторонам, вбирая образы всех недоеденных снэков, включая открытую банку дешёвой глазури. — Нет, — отвечает Эдди. — Я просто... мне позвонил человек, которого я не ожидал услышать, и это выбило меня из колеи. — Он вздыхает и отряхивает штаны. Он понимает, что его одежда в крошках, и принудительно решает отнести её в стирку и пропылесосить пол позже. Просто так. Как нормальный взрослый человек. — В общем, мне правда очень жаль, но сейчас мои мысли никак не могут сосредоточиться на Домминге или разговорах о нём, так что нам придётся перенести встречу. — Да, хорошо, — соглашается Ричи. — Но не знаю, стоит ли тебе сейчас оставаться одному, потому что у тебя всё ещё слегка безумный вид. Эдди выгибает бровь. — Я имею в виду, я не хочу навязываться, — добавляет Ричи, — но если ты хочешь зависнуть, я сегодня свободен. — Если я хочу зависнуть? — эхом отзывается Эдди. Ричи пожимает плечами. — На твоё усмотрение, — фыркает он. — По правде говоря, у Бев работа кипит, а второй мой друг, Стэн, с головой ушёл в наблюдение за птицами со своей девушкой, так что в противном случае я просто сойду с ума от скуки. — О, так у тебя есть два друга, — говорит Эдди. — Да, а сколько их у тебя? — стреляет Ричи в ответ. — Э-э, — тянет Эдди, — наверное, только Билл, если мы говорим о близких друзьях. — Хa! Видишь? Я выиграл, — говорит Ричи. — Кроме того, теперь, когда мы тут наедине, я должен спросить... Билл влюблён в Бев или как? — Нет, он очень сильно влюблён в Майка, — отвечает Эдди. — Разве ты не видел их на вечеринке? Ричи бросает на него странный взгляд. — Нет, наверно, нет. Эдди закатывает глаза. — Чувак, я знаю, что ты король шуток о мастурбации среди натуралов, но в наши дни нет оправдания такому паршивому гей-радару. Ричи смеётся, явно чувствуя себя неловко. — Да, хорошо, возьму себе новый гей-радар двадцать первого века. Я внесу его в свой список дел сразу после имени твоей матери. — И про гардероб получше не забудь, — говорит Эдди, не смеясь над шуткой, потому что в данный момент он представляет себе, как его мать раздувается от гнева при одном только намёке, и если он признает это, то впадёт в истерику. Он не может обеспечить Ричи таким импульсом для его самолюбия. — Разве ты не живёшь с дизайнером одежды? — О, я не могу приручить свой стиль, детка, — отвечает Ричи, указывая на свою ярко-оранжевую гавайскую рубашку. Сейчас, когда на нём нет никакой дурацкой футболки с принтом под низом, а вместо неё просто обычная синяя футболка, Эдди не имеет ничего против его стиля, если имел в принципе. — Короче, я спрашивал, потому что мы уже вечность пытались заставить Бев подать судебный запрет против её бывшего, а он добился этого примерно за неделю, так что и– звини, я просто подумал, что, возможно, между ними что-то происходит. Эдди качает головой. — Нет, Билл просто такой человек. Он может быть очень убедительным, когда это важно. Он, наверное, уговорит меня на судебный запрет против моей матери к концу этой недели. — А, — отзывается Ричи, слишком быстро соединяя точки. Эдди закатывает глаза. — Обещай, что будешь держать это в тайне, и я расскажу тебе самое смешное, что ты слышал за всю неделю. — Стой, стой, — говорит Ричи, протягивая руку, чтобы остановить Эдди. — Нам нужны некоторые основные правила, мистер Дом. Можно ли мне смеяться? Эдди снова закатывает глаза. — Конечно. — Могу ли я молча использовать это против тебя, как бы долго ни длилась наша новообретённая дружба? — спрашивает Ричи, с усмешкой откидываясь назад. — Абсолютно точно нет, — отвечает Эдди, глядя на него и изо всех сил стараясь не улыбнуться. — «Бип-бип» — это стоп-слово, помнишь? — говорит Ричи, подмигивая. Эдди прищуривается. Этот пункт был как раз вовремя. — Ты исследовал что-то сам на этой неделе? — Я иногда гуглю, — невинно отвечает Ричи, явно не желая вдаваться в подробности. Эдди закатывает глаза. — Ладно, ладно. Абсолютно нет, заметь, что я не использовал стоп-слово, придурок. Ухмылка Ричи грозит завладеть всем его лицом, и он в ожидании смотрит на Эдди. — У меня есть рабочий телефон, — начинает Эдди, — для работы Домом, и я разговариваю по нему другим голосом. — А, — произносит Ричи, — это многое объясняет. — Да, — говорит Эдди, — и моя мама каким-то образом раздобыла этот номер. Ричи одаривает его невероятно экспрессивным выражением лица, как будто он ждёт последнего подтверждения, что может смеяться, прежде чем он сорвётся. — Я разговаривал голосом Дома с моей матерью, — говорит Эдди, жестом позволяя Ричи начинать. Ричи издаёт гортанный визг и начинает глубоко и некрасиво смеяться, хрипя и плача, — и всё это одновременно. Его смех ужасен и в то же время, к сожалению, очарователен. Эдди старается не рассмеяться над его звуками. — Да, да, это смешно, — комментирует Эдди. — Та-а-ак смешно. Ричи с трудом пытается выровнять дыхание, хватаясь за бока. — Господи, Эдс, ты сказал мне, что это будет самое смешное, что я слышал за всю неделю, но ты не подготовил меня к такому. Он громко хрюкает, как самая весёлая свинья в мире, и это, наконец, заставляет Эдди тоже рассмеяться. Он пытается скрыть свою реакцию, неодобрительно качая головой, но ничего не может с собой поделать. Смех Ричи заразителен, и, чёрт возьми, всё это правда смешно. История смешная, ситуация страшная. У Ричи уходит несколько минут, чтобы собраться с мыслями. — Итак, если ты не возражаешь, я спрошу, что это за еда? — Он берёт пачку чипсов и, не спрашивая, открывает её и начинает жевать. Эдди вздыхает. Он может придумать тысячу «что, если», снова подводящих его к спирали от одной мысли попытаться рассказать почти совершенно незнакомому человеку о своих травмах, но Ричи не самый опасный человек. Он, если уж на то пошло, двухметровый маппет с грязным ртом. — Ты когда-нибудь слышал о Мюнхгаузене по доверенности? — начинает Эдди. — Это когда человек, чаще всего родитель, придумывает болезнь, чтобы убедить своего ребенка, что тот болен и нуждается в уходе со стороны родителя. Это форма эмоционального манипулирования и насилия. В детстве у меня были все болезни, какие только могут быть у ребёнка, и я был убеждён, что, если я отклонюсь от советов моей мамы, я заболею ещё сильнее, чем уже болел. Поэтому всякий раз, когда она снова выходит на связь, я склонен делать всё возможное, чтобы доказать себе, что я здоров или что я сам могу заболеть, если захочу, и она никак не может на это повлиять. Так что… — Он жестом указывает на всю эту еду. Ричи долго смотрит на него, потом говорит: — Жесть. Странно, но это самое утешительное, что Ричи мог сейчас сказать, самое бесхитростное, самое глупое, что только могло сорваться с его губ. — «Жесть»? — повторяет Эдди. Ричи кивает. — И это всё? — подталкивает Эдди. — Слушай, если я не буду нести всякий бред, то кто я такой? Просто неудачник в очках? Нет, это моя фишка, — говорит Ричи. — Моя визитная карточка. Балабол. Он трясёт пачкой чипсов перед лицом Эдди, тот фыркает и берёт из неё пригоршню. Не вымыв рук и не собираясь что-то там кому-то доказывать, а просто потому, что он не уверен, что дразнящая атмосфера сохранится, если он сейчас встанет и отойдёт, и это здорово. Из-за этого всё кажется менее ужасным. Это единственная причина, по которой ему кажется забавным, что он поговорил со своей мамой голосом Дома. — Спорим, ты был очень популярен в школе, — говорит Эдди. — О боже, нет, — отвечает Ричи. — По какой-то причине меня не приняли в класс клоунов. — Может, потому, что ты не смешной, — предположил Эдди. — Слова могут ранить, Спагетти, — говорит Ричи. — В общем, я был просто умным ребёнком — не смотри на меня так, чёрт возьми, я произносил речь на вручении². Обошёл Стэна, и он чуть не убил меня на выпускном, когда понял. В общем, умным ребёнком с глупыми шутками, так что из меня выбивали всё дерьмо практически ежедневно. — О, — отзывается Эдди. По крайней мере ему никогда не приходилось сталкиваться с физическим насилием. — О-оу, да ладно, это не так уж и страшно, — отвечает Ричи, кладя подбородок на ладонь. — Разве это лицо просто не кричит: «Ударь меня»? — Несмотря на риск того, что ты лишний раз напомнишь мне, что ты натурал, — говорит Эдди, закатывая глаза, — нет, это не так, у тебя милое лицо. Ты очень симпатичный парень. — О, — произносит Ричи с искренним удивлением. — Ну. Ты и сам неплохо выглядишь. — Он откашливается и быстро отводит взгляд. — Спасибо, я знаю, как тебе было больно признаваться в этом, — отвечает Эдди. Он слегка улыбается. Маленькая усмешка снова вернулась на его лицо. — Без боли нет результата! — говорит он, пародируя странный голос сержанта-инструктора. Эдди вздыхает и принимает это. — Спасибо, что позволил мне поговорить об этом, — он вспоминает про цель их встречи: — Когда тебе будет удобно встретиться в следующий раз? — Уже выгоняешь меня? — интересуется Ричи. — Нет, я просто хочу убедиться, что не забуду о тебе снова, — говорит Эдди. — После этого мы можем посмотреть один из моих любимых фильмов. — Хм... — произносит Ричи. — Предположу, что это... «Титаник»? «Неспящие в Сиэтле»? — «Трансформеры», — отвечает Эдди. — Что?! — выпаливает Ричи. — Первая часть хорошая, — говорит Эдди. — Абсолютно нет, — отвечает Ричи. — В пятницу в восемь, а теперь объясни мне, как тебе мог понравиться этот фильм. — Мне нравятся машины. — Ты не можешь быть геем и фанатом машин, ты должен выбрать что-то одно. — Моя дневная работа — механик, придурок. — Но это не значит, что они могут тебе нравиться!***
² В американских школах на выпускном речь читает ученик с самыми высокими оценками.***
Когда Ричи должен прийти в следующий раз, Эдди уже ждёт его. Может быть, даже уж слишком сильно. Есть какая-то неловкость между двумя моментами: Ричи приходит к нему из-за работы Эдди Домом, но он на самом деле не является его сабом, что выводит Эдди из равновесия. Тот факт, что с Ричи очень легко ладить, несмотря на то, что всё, что он говорит — объективно мусор, должен помочь, но не помогает. Эдди начинает расхаживать взад-вперёд, наблюдая за тиканьем часов. Он надеется, что Ричи снова попытается доказать, что может появиться вовремя, потому что если ему придётся ждать ещё минуту в этой неопределённости, то он сойдёт с ума. Звонок в дверь раздаётся ровно в назначенное время. Эдди старается не броситься к двери. Ричи улыбается ему. Вообще-то он сегодня хорошо одет: жёлтая узорчатая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, а поверх неё тусклая, тёмная куртка. Этот наряд скучный, и Эдди его ненавидит. Он отступает в сторону, пропуская Ричи внутрь, и тут же говорит: — Сними свою куртку. Ричи уже наполовину снял её, прежде чем сказать: — О, это голос Дома? — Не надо, — предупреждает Эдди. Ричи вешает верхнюю одежду на вешалку. — Я ничего не говорил, — невинно заявляет он, и это красноречиво говорит обо всём, что он мог сказать. Эдди свирепо смотрит на него, и улыбка Ричи становится шире. Эдди вздыхает. — Садись, — говорит он, стараясь не использовать свой голос Дома. — Да, сэр, — отвечает Ричи, умудряясь сделать знойный голос комичным, и опускается на диван. Эдди садится на другой конец дивана. Небольшое расстояние между ними кажется более безопасным. — Итак, обычно, как только сабы появляются в моей квартире, это значит, что они уже ознакомились с контрактом и мы уже обговорили, каким они хотят видеть наше соглашение. Цель первой встречи после этого этапа заключается в том, чтобы окончательно прояснить детали, прежде чем мы перейдём непосредственно к сценам. Ричи кивает, наблюдая за Эдди своими большими увеличенными глазами. (Ему даже не нужно будет завязывать глаза для сенсорной депривации³, отмечает Эдди задней мыслью, а потом отталкивает её куда подальше.) — Это значит, что мы пройдёмся по списку, — поясняет Эдди, — который мы более или менее рассмотрели в прошлый раз, когда общались, гм, профессионально. — Погоди, значит, моё разоблачение того факта, что ты считаешь Трансформеров сексуальнее, когда они блестят, не было профессиональным диалогом? — ахает Ричи. Эдди закатывает глаза. — Напомни мне добавить дополнительный урок о том, как я справляюсь с болтливыми сабами. Ричи хихикает. — Насколько ты был бы опустошён, если бы я на самом деле был твоим клиентом? — Скорее, ты был бы опустошён, — парирует Эдди. — Я бы прикончил тебя. — О-ля-ля, — тянет Ричи, подмигивая ему. Он плохо умеет подмигивать: его второй глаз щурится, когда он пытается выполнить этот трюк. Мило. — В общем, как только вся бумажная работа заканчивается, что тогда? — Тогда мы обычно делаем пробную сцену, — говорит Эдди. — Я пытаюсь создать настроение, отдавая небольшие команды, показывая им голос, которым обычно разговариваю. — Как с моей курткой? — интересуется Ричи. — Это была случайность, — признаётся Эдди, — но да. Или я попрошу их дать мне ручку, пока мы делаем заметки, или скажу им, где сесть. Затем я укажу им на это, что будет полезно для двух моментов: это поощряет общение и обычно саб от этого– — Становится возбуждённым и нетерпеливым? — встревает Ричи, поигрывая бровями. —… оказывается в нужном состоянии сознания. Ричи кивает с притворной серьёзностью. — На этом этапе я обычно уточняю безопасные слова, — говорит Эдди. — Что мы тоже сделаем на всякий случай. Ричи моргает на него, а затем выпаливает: — О, гм, «красный» — стоп, «жёлтый» — замедлиться, а «зелёный» — вперёд. Почти как сигналы светофора, за исключением того, что мы все знаем, что «жёлтый» на самом деле означает ускорение, верно? — Ты хоть представляешь... — начинает Эдди, прежде чем понимает, что его дразнят. Он сердито смотрит на Ричи. — Неважно. В общем, не пугайся. Нам не понадобятся стоп-слова, потому что я просто покажу тебе, что я делаю во время первой сцены, но полезно знать, что ты легко можешь выйти из разговора, когда имеешь дело с такого рода вещами. — Я думаю, что для того, чтобы я испугался тебя, ты должен быть на уровне моих глаз, — замечает Ричи, проводя ладонью линию от макушки Эдди до своей челюсти. Секундная слабость — и Эдди бросается вперёд, хватая Ричи за волосы на затылке, и тянет его вниз, так что он теперь вынужден смотреть на Эдди снизу вверх. Ему удаётся напугать его настолько, что Ричи испускает слабый вздох, и Эдди вдруг понимает, что его, возможно, немного тянет к нему. — Э-э, — ухитряется выдавить Ричи, на мгновение возвращаясь к своему обычному голосу. — Хорошо, конечно, но ты понимаешь, что ты сейчас для меня просто размытое пятно, да? Его глаза широко раскрыты, когда он смотрит на Эдди поверх очков, сползающих с носа. Ричи протягивает руку, чтобы поправить их, разрывая зрительный контакт. — Забавно, что ты упомянул о зрительном уровне, — говорит Эдди, стараясь сохранить хладнокровие после мысли о том, какие у Ричи густые и мягкие волосы. — Потому что это действительно хороший инструмент для сцены. Ухватившись за волосы саба, ты сможешь направить его взгляд и сфокусировать внимание. Чтобы он не отрывал от тебя глаз. Он двигает головой Ричи, пока тот снова не смотрит на него. — Ладно, ладно, чёрт, — жалуется Ричи. Эдди отпускает его с бешено колотящимся сердцем. Ричи потирает затылок. — Чёрт возьми, у тебя отличная хватка. — Есть специальная техника, как надо дёргать за волосы, — говорит Эдди. — Наклонись немного. Ричи наклоняется, опираясь на спинку дивана, чтобы сохранить равновесие. — Ты проводишь рукой по волосам, раскрыв ладонь и растопырив пальцы, — объясняет Эдди и показывает, как это делается. — А затем, когда относительно одинаковое количество волос находится между пальцами, сжимаешь руку в кулак. — Он сжимает руку медленно, прижимая костяшки пальцев к голове Ричи. — И у тебя получится крепкая, хорошая хватка, которая не будет сильно тянуть какую-то конкретную прядь. Ты можешь дёрнуть довольно сильно, при этом не вырвав ни одного волоска. Хочешь посмотреть? — Конечно, — отвечает Ричи. Эдди резко дёргает, и Ричи вскрикивает, чуть не падая с дивана. Его длинные ноги на мгновение вытягиваются, прежде чем он успевает опомниться, и Эдди хватает его за плечо, чтобы помочь выровняться, невольно смеясь. — Видишь? — Ага, понятно, — говорит Ричи, откашливаясь и восстанавливая равновесие. — Я тебя предупреждал, — хихикает Эдди. — Но не о том, что собрался сбросить меня с дивана! — протестует Ричи. — Ты всё ещё на диване, не так ли? — дразнит Эдди. — Извини, я думал, что у тебя есть точка опоры. Ричи что-то мрачно бормочет, потирая голову там, где Эдди дёрнул его за волосы. — Конечно, не всегда нужно быть жестоким, — продолжает Эдди. — Многие Домы бывают очень нежными. Существуют определённые прикосновения, на которые человеческое тело просто и легко реагирует. — Он касается кончиками пальцев подбородка Ричи и поворачивает его лицо, чтобы взглянуть на него. — Это прикосновение, например, работает так же хорошо для того, чтобы направить твоё внимание, как если бы я потянул тебя за волосы. — Мгм, — отзывается Ричи, снова поправляя очки. Эдди, наверно, должен был быть более внимательным к ним, когда схватил Ричи за волосы. Он, кажется, очень остро осознаёт их наличие, — учитывая, насколько плохим должно быть его зрение, чтобы линзы были такими толстыми; Эдди вряд ли удивлён. — Понял. — Эй, — зовёт Эдди. — Прости, мне следует быть осторожнее с твоими очками? — А? — произносит Ричи, рука замирает на полпути к лицу, чтобы снова поправить очки. — Когда я дёрнул тебя за волосы, они как-то перекосились, — объясняет Эдди, — а теперь ты их всё время поправляешь. — О, — отвечает Ричи, опуская руку. — Да, не знаю, наверное, это просто привычка. — Послушай, — говорит Эдди, машинально обхватив ладонью щёку Ричи, чтобы тот посмотрел на него. — Это не сцена, но мы относимся к ней как к таковой. Если ты беспокоишься о своих очках, это вполне разумная граница для тебя, хорошо? — Нет, я в порядке, — отвечает Ричи чуть тише, чем обычно. Он прочищает горло и пробует снова: — Просто трудно не замечать того, что с четырёх лет занимает половину твоего лица. Поверь мне, эти щенки всегда были такими большими. У меня ушло много времени, чтобы вырасти для них. Эдди так сильно хочет увидеть, как выглядел крошечный Ричи с этими массивными, толстыми очками, но Ричи, похоже, смущается, поэтому он просто понимающе кивает. — Поверь мне, я разбил столько очков, что чуть не довёл маму до слёз, — продолжает Ричи. — Даже если ты их сбросишь, я буду в порядке. Эдди фыркает. — Хорошо. Только обязательно скажи мне, если я делаю что-то, что тебе не нравится, понял? — Ты используешь свой голос Дома против меня? — говорит Ричи, ухмыляясь. Эдди вздыхает. — Хоть я и сказал, что прикосновение к челюсти — отличный способ привлечь внимание, я должен также отметить, что оно не должно быть обязательно нежным. — Он меняет хватку, чтобы обхватить челюсть Ричи рукой и слегка надавить на его горло. — Это тоже прекрасно работает. — Ах да? — спрашивает Ричи, кадык подпрыгивает на запястье Эдди от его попытки подавить смех. — Ты уверен? Эдди сжимает его щёки, пока тот не выпячивает губы как рыбка. Ричи пользуется этой возможностью, чтобы выдать несколько звуков поцелуев, отчего они оба смеются. Эдди убирает руку, пытаясь снова стать серьёзным, но это трудно, когда Ричи шевелит бровями каждый раз, когда видит, как рот Эдди кривится от смеха. Наконец, они умолкают, и Ричи снова поправляет очки. — Чёрт, теперь я не могу забыть про них. — Извини, — говорит Эдди. — Давай продолжим разговор о прикосновениях, может, это тебя отвлечёт. — Он кладёт руки на плечи Ричи и поворачивает его корпус. — Крепкая хватка на плече оказывает определённый эффект. — О боже, — произносит Ричи с южным акцентом. — Что я за девушка, по-твоему? — Подожди до следующего раза, когда я поставлю тебя на колени, — огрызается Эдди. Это заставляет Ричи на мгновение замолчать, широко раскрыв глаза, а потом они снова смеются. Именно в этот момент Эдди понимает: их договорённость будет трудной.***
³ Сенсорная депривация — это длительное, более или менее полное лишение человека сенсорных впечатлений и стимулов (зрительных, слуховых, тактильных, обонятельных). Частичная сенсорная депривация может быть реализована, например, повязкой на глаза или заглушками для ушей, уменьшающими или убирающими зрительные и звуковые стимулы.