***
— Эй, — зовёт Эдди, — мы можем поговорить с тобой о пятнице? Ричи сглатывает, выходя на лестничную площадку вместе с Эдди, который в данный момент собирается уходить, и надевая куртку. — Да? — Ты же знаешь, что я никому не расскажу об этом, да? — тихо спрашивает Эдди, притягивая его поближе, чтобы его было слышно. Очевидно, Ричи оказался не таким скрытным, как он надеялся. — Конечно, да, — хрипло отвечает он. — Саббинг — очень уязвимая вещь, — говорит Эдди, — конечно, я буду осторожен в этом вопросе. — Нет, я знаю, — произносит Ричи. — Я просто подумал... просто… Эдди берёт его за запястье, и у Ричи подгибаются колени. — Я также понимаю, какие могут быть трактовки, когда занимаешься подобными вещами с парнем — в моём случае с геем, — но желание сохранить это в тайне абсолютно нормально. — Да, я очень беспокоился по поводу гомофобов, ты меня понял, — шутит Ричи, хотя формально это правда. Трус, трус, трус!.. Эдди фыркает. — Рич. Я понимаю, как трудно довериться кому-то. Тебе не нужно беспокоиться о том, что ты заденешь мои чувства. Он всё ещё держит Ричи за запястье. — Я... э-э... — с трудом выговаривает Ричи. Он прочищает горло. — Мне очень жаль насчёт твоей мамы. Эдди мягко улыбается. — Спасибо. Для меня это много значит. У него такие нежные тёмно-карие глаза. «Трус, трус, трус...» — думает он про себя. — Значит, в пятницу? — Да, — говорит Эдди. — Буду с нетерпением ждать. — Серьёзно? — спрашивает Ричи, грудь сжимается от желания получить похвалу, которую он, блять, не заслуживает. — Да, — твёрдо отвечает Эдди, — абсолютно. — Ну, — ухитряется сказать Ричи, — увидимся, аллигатор¹. Эдди закатывает глаза и отпускает запястье Ричи. Кожу всё ещё покалывает от тепла его руки. — До скорого, крокодил¹, — отвечает он и начинает спускаться по лестнице. Ричи кивает и возвращается в дом, мысленно подтверждая, что на самом деле он худший человек на земле.***
¹ «See ya later alligator» и «In a while, crocodile» — шуточное прощание в английском языке. Later рифмуется с alligator, и while рифмуется с crocodile.***
— Стоп! Ричи стонет. Этот дубль был довольно хорош, подумал он, но, очевидно, нет. — Балабол, — вздыхает Коннор, — где твоя энергия? Ричи издаёт тяжёлый вздох. Ему нравится Коннор, правда. Он хороший режиссёр, весёлый и талантливый. Но Ричи не может попасть в эту сцену, и Коннор просто продолжает пытаться выдавить из него энтузиазм. — Мне просто не нравится, как мы к этому подходим, — признаётся он, — и тон, который мы стремимся показать. Грета — его партнёрша по фильму — закатывает глаза. Есть что-то очень забавное в том, что он — Дом, а она — его саб. Она, наверное, могла бы переломить его пополам, тем более что Ричи весь обеденный перерыв мечтал о том, когда же он снова сможет встать на колени перед Эдди. — Окей, конечно, — говорит Коннор, проглатывая досаду на Ричи. — О чём ты думаешь? — Слушай, я понимаю, да-да, она совершает пьяную ошибку, связываясь со мной, — начинает Ричи, листая сценарий, — но я просто чувствую, что, возможно, нам нужно смягчить этот аспект, потому что в данный момент тут происходит не пьяная ошибка, а… секс-торговля. Эдди сказал бы, что никто в этой сцене не должен быть пьяным, но если Ричи начнёт настаивать на этом, его наверняка уволят. Они не так уж много материала отсняли, чтобы уже нельзя было провести повторный кастинг. Коннор вздыхает. — Окей. Грета? Будь поменьше пьяной и побольше... навеселе. Ещё раз. Ричи проглатывает свои дурные предчувствия и снова вливается в сцену.***
После ещё одного миллиона изнурительных дублей, когда он наконец добирается до Эдди, тот открывает дверь, бросает на него один взгляд и издаёт разочарованный звук. — А, — говорит он, — эта куртка. Его слова звучат как ругань. Ричи хмуро смотрит на свою куртку. Куртка не входила в тот перечень моментов, из-за которых он сегодня чувствовал себя дерьмом. — Да, чувак, я ношу это на работу. — О, — произносит Эдди, — это всё объясняет. — Что объясняет? — рявкает Ричи. — Это очень… не в твоём стиле, — отвечает Эдди. — Ох, — выдыхает Ричи, опустив плечи. — Да, не знаю. Мой менеджер говорит, что я не могу каждый день ходить на работу как попугай. Эдди затаскивает его внутрь. — Снимай, — мягко говорит он. Ричи вздыхает и сбрасывает куртку. Он не чувствует себя так расслабленно, как обычно, когда ему говорят, что делать, и ему хочется плакать. Он просто хочет перестать думать. В отличие от предыдущих случаев, в этот раз Эдди сам забирает у него куртку и вешает, прежде чем подвести к дивану. — Плохой день? — интересуется Эдди. — Можно и так сказать, — пробормотал Ричи и покачал головой. Он драматизирует. — Просто... застрял на одной сцене, вот и всё. — Хм-м, — тянет Эдди, держа руки так, что Ричи вынужден наклониться вперёд, чтобы положить свою шею в его ладони. Эдди вознаграждает его за это действие массажем плеч. — Ничего страшного. Мы построим нашу сцену вокруг этого. — Ты не должен менять свои планы из-за меня, — говорит Ричи с улыбкой, которая кажется неискренней, даже несмотря на то, что это не так. Эдди фыркает. — Как ты думаешь тогда, ради кого всё это? Ричи хмурится. Похоже на вопрос с подвохом, и Ричи правда больше не может лажать на этой неделе. — Ради меня? — Очень хорошо, — отвечает Эдди. — Как ты относишься к тем же правилам, что и в прошлый раз? Ричи хочет накричать на него. Хочет выдать какую-нибудь резкую, глупую шутку о том, что Эдди здесь должен командовать. Какая нахуй разница, что Ричи думает о его правилах? Ричи не Дом, он даже не хороший актёр, не хороший друг и вообще ничего хорошего из себя не представляет. Эдди проводит большими пальцами по подбородку Ричи, привлекая его внимание и вопросительно приподнимая бровь, словно требуя ответа. — Конечно, — говорит Ричи. — Рич, — бормочет Эдди, — солнышко, мне нужно, чтобы ты был со мной на одной волне. Я могу что-нибудь изменить или добавить, чтобы поднять тебе настроение? — Я не хочу, чтобы меня о чём-то спрашивали, — признаётся Ричи. — Я просто хочу... не облажаться. Ричи в каком-то смысле ждёт, что тот скажет, что он не облажается, или издаст раздражённый стон в ответ, как это делают Бев и Стэн, когда он слишком жесток к себе. Вместо этого Эдди кивает, окидывая Ричи нежным взглядом. Он выглядит гораздо мягче при этом. У него от природы мягкое лицо, даже несмотря на то, что он постоянно хмурится, и на его тяжёлые брови. Но сейчас оно выражает столько нежности, даже когда он говорит твёрдым голосом Дома. — Ещё один вопрос, и я возьму всё в свои руки, хорошо? Мысль о том, что Эдди возьмёт всё в свои руки, так манит, что Ричи немедленно кивает. — Хороший мальчик, — бормочет Эдди. — Как ты относишься к очень, очень мягким наказаниям? У Ричи скрутило все внутренности. Очевидно, после предыдущего раза, когда он получал только похвалу, он уже успел где-то напортачить, чтобы заслужить наказание. Он понимает, что это, скорее всего, хорошо продуманный план Эдди, но боже… — Эй, — зовёт Эдди, крепко сжимая челюсть Ричи, — я не буду говорить тебе, что ты провинился или что-то в этом роде. Потому что это не так. Я просто думаю, что, может быть, немного дисциплины поможет тебе стать хорошим быстрее, и мне кажется, что ты не хочешь сегодня пробовать что-то новое, не так ли? — Нет, — бормочет Ричи. — Рич, — говорит Эдди, — на одной волне, помнишь? Ричи делает глубокий вдох. — Я где-то напортачил? — спрашивает он. — Вовсе нет, — заверяет его Эдди. — Я пытаюсь придумать, что быстрее всего доставит тебе удовольствие. В прошлый раз я почувствовал, что путь проб и ошибок будет хорошим способом показать тебе все тонкости. Сегодня это вряд ли придётся тебе по душе. Вот и всё. Ричи прикусывает губу. В этом есть смысл. Эдди гладит его по спине. — Я могу показать то, что я подразумеваю под наказанием? — Ты не скажешь мне придумывать самому? — спрашивает Ричи. Он с трудом смог придумать три награды, но сейчас у него на уме есть несколько вариантов наказания только из-за сценария, на котором он топчется уже несколько дней. — Нет, я не думаю, что у тебя есть правильная идея, — смеётся Эдди. — Ну и ну, — отзывается Ричи, — спасибо за кредит доверия. Но когда Эдди так смеётся, трудно удержаться от улыбки. Он не смеётся над ним, в его смехе слышится привязанность. — Я могу? — спрашивает Эдди. — Да, давай, — отвечает Ричи. — Хорошо, — говорит Эдди, протягивая руку, чтобы крепко ухватить Ричи за волосы. Но это не такая нежная хватка, как в прошлый раз: костяшки пальцев Эдди впиваются ему в голову, и каждое его движение тянет её за собой, чтобы Ричи не расстался со своим скальпом. Ему не очень больно, в отличие от большинства наказаний, которые он придумал бы себе сам. — Вот что я подразумеваю под наказанием. Чтобы ты почувствовал, что должен слушать меня. Немедленно. Он тянет голову Ричи в сторону так, что линия его глаз опускается ниже линии глаз Эдди и ему приходится опереться локтём на колено. — Справедливо, — выдыхает Ричи. — Но это всё равно приятно, правда? — спрашивает Эдди. — Ну да, — бормочет Ричи. Он немного скрючен как человеческая версия кренделя, но хватка Эдди в его волосах очень приятно покалывает кожу головы. — Хорошо, — заключает Эдди. — Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя плохим. Я пытаюсь помочь тебе быть хорошим, потому что мы оба знаем, как сильно тебе нравится быть хорошим. — Он ещё сильнее сжимает свой кулак. — Скажи мне, насколько хорошим ты хочешь быть для меня. «Лучше, чем я есть на самом деле», — думает Ричи. — Очень хорошим, — отвечает он. — Хорошо, — говорит Эдди, с довольным видом отпуская волосы Ричи. — Ну, что думаешь, мы сможем сделать это сегодня? Если ты немного запутаешься, я постараюсь поправить тебя как можно скорее. — Да, хорошо, — отвечает Ричи. — Звучит неплохо. — Хорошо, — произносит Эдди. — Стоп-слова, а потом ты замолкаешь, понял? — «Красный» — стоп, «жёлтый» — замедлиться, «зелёный» — вперёд, — вздыхает Ричи. Ему не хочется шутить про это. Сегодня он уже тридцать раз повторял одну и ту же дурацкую шутку про долбаный член. Это потолок даже для его обычного состояния. — Ух ты, ты действительно в плохом настроении, да? — дразнит Эдди. Он кладёт палец на губы Ричи, когда тот собирается ответить. — Извини, это был риторический вопрос. Забудь о своём дне, теперь ты в моих руках. Ричи не знает, что ему делать с захлёстывающей его волной смущающих эмоций. Палец Эдди шершаво касается его губ, и Ричи так сильно хочет взять его в рот, что у него текут слюни. Но в то же время заверения Эдди заставляют его чуть ли не плакать. — Поскольку ты прямо попросил меня ни о чём не спрашивать, я собираюсь сегодня немного надавить на тебя. Не стесняйся использовать «жёлтое» стоп-слово, если почувствуешь себя хоть немного неуверенно. Понял? — Да, — говорит Ричи, радуясь правилам. Сегодня у него один из таких дней, когда он отпускает глупые шутки до тех пор, пока кто-нибудь наконец не скажет ему «бип-бип» настолько сердито, настолько это возможно, но сейчас ему гораздо легче молчать, когда Эдди толкает его на колени перед диваном. На самом деле он не хочет выводить из себя буквально всех, для кого он имеет хоть какое-то значение. — Руки назад, — говорит Эдди. — А, неуловимый зад в… — начинает Ричи, прежде чем Эдди хватает его за волосы стальным захватом и откидывает его голову назад, так что Ричи смотрит на него снизу вверх, согнув спину и балансируя в пространстве. — Я не спрашивал, — твёрдо говорит Эдди. Это не так уж сильно отличается от прошлого раза, но разница в степени строгости пробегает по позвоночнику Ричи как чёртов электрический разряд. Ричи кивает изо всех сил, поражённый тем, как Эдди может повлиять на него не повышая голоса. Тот факт, что Эдди — капризный, раздражительный маленький парень, обычно усиливает его тихий авторитет, но блять, Ричи соврёт, если скажет, что тот не разросся сейчас до пределов всей комнаты. — Ты будешь молчать, пока я не задам вопрос, — говорит Эдди. — Я знаю, что так и будет, потому что ты хороший мальчик. Господи, неужели Ричи хочет, чтобы так и было? Он хочет этого так сильно, что не думает, что сможет что-то сказать, даже если попытается; как будто Эдди вцепился не только в его волосы, но и в глотку. — Видишь? — говорит Эдди, улыбаясь и ослабляя хватку. — Ты уже очень, очень хороший. Ричи прикусывает язык и смотрит на Эдди. Эдди фыркает. — Да, Ричи, какую шутку ты хочешь рассказать? — А что, это сложно? — выпаливает Ричи, растягивая слова на манер девушки из калифорнийской долины. — Это из… — «Блондинки в законе», да, — говорит Эдди, не в силах скрыть улыбку. Он отворачивает голову Ричи и смотрит в пол. — А теперь руки назад. Ричи уже чувствует себя намного лучше. Ему нравится, когда его просят пошутить. На самом деле ему это очень даже нравится, хотя он знает, что Эдди, должно быть, поступает так, чтобы дать ему возможность выпустить пар прежде, чем он навредит себе. К сожалению, то, что он чувствует себя лучше, также означает, что он хочет больше говорить. Потому что теперь Ричи думает, что его поведение могло бы быть на отметке «забавно раздражает» вместо «раздражает-так-что-вызывает-ненависть-у-близких-людей». Но прежде чем он успевает что-то выпалить, Эдди берёт его за руки и скрещивает их в запястьях, обхватив его за бицепсы. Его прикосновения приятны, и как бы сильно Ричи ни хотел поболтать, он также хочет раствориться в этом моменте. Он никогда в жизни не чувствовал, чтобы его так сильно раздирали противоречивые желания. Эдди ловит его взгляд, когда Ричи наблюдает, как он тянется за верёвкой, и хихикает. — Шутка? — Нет? — выдавливает Ричи. — Тебе что-то не нравится? — спрашивает Эдди. — Просто очень тихо, — признаётся Ричи, — трудно не говорить. — Хорошо, — отвечает Эдди. — Тогда я расскажу тебе, как прошёл мой день. Ричи бросает на него косой взгляд. «Использовать своего саба для того, чтобы поболтать, хотя ему запрещено отвечать, да?» — пытается сказать он глазами. Эдди ерошит волосы Ричи, проводя по ним пальцами, отстраняется и начинает обматывать верёвкой его запястья. — Итак, сегодня я работал над «Феррари» 1992 года. Она немного новее, чем те машины, над которыми я обычно работаю, но она всё равно красавица, не говоря уже о впечатляющих лошадиных силах. У Эдди это хорошо получается. Хоть и Ричи не видит сам процесс, но Эдди тянет за верёвки так, чтобы он мог чрезвычайно отчётливо ощущать каждую петлю, стягивающую его руки всё крепче, пока они не оказываются полностью связанными. Узлы похожи на какой-то кокон, и Ричи совершенно не может пошевелить руками. Эдди всё ещё говорит о машинах, но за его монологом трудно уследить. Ричи думает, что, возможно, это и было целью, потому что, когда он отключается от бессвязной болтовни Эдди, он в конечном итоге чувствует, как каждый рывок и затяг верёвки проходит дрожью по всему его телу. Эдди снова садится на диван. — Твои руки так хорошо выглядят связанными, — замечает Эдди. — Теперь тебе больше нравится быть тихим? Как ни странно, Ричи нравится. — Ага, — бормочет он. Эдди оттягивает его назад за волосы. — Ещё раз. Ричи сначала не может понять, что он сделал не так, а потом быстро исправляется: — Да. — Очень хорошо! — говорит Эдди, ослабляя хватку и направляя Ричи, чтобы тот откинул голову назад. — Ты всегда так быстро ориентируешься. У тебя очень хорошо получается. Ричи переполняет чувство удовлетворения. Он даже не хочет больше спорить. Верёвки крепко стягивают его руки, и Эдди ни разу не рассердился, поправляя его, хоть и говорил, что сегодня будет строгим. Эдди берёт телефон и фотографирует руки Ричи, гладя его по волосам, когда наклоняется к нему, чтобы показать фотографию. — Красиво выглядит, да? — Да, — отвечает Ричи. Красный цвет остро ощущается на его коже. — Покажи мне, как много ты можешь двигаться, — говорит ему Эдди. Ричи перебирает пальцами и выворачивает запястья, чтобы проверить, сможет ли он ими пошевелить. Он не может и чувствует шок удовольствия от этого. — Совсем не можешь, — замечает Эдди, — хорошо. — Он кладёт руку на лоб Ричи. — Откинь голову назад. Ричи слушается, и Эдди снимает его очки. Ричи едва не произнёс стоп-слово. Эдди, кажется, сразу это замечает, потому что проводит рукой по волосам Ричи, придерживая его затылок одной рукой. — Тише, — успокаивает он. — Я держу тебя. Закрой глаза. Ричи делает глубокий вдох и закрывает глаза. — Хороший мальчик, — говорит Эдди, массируя его голову. Это очень, очень приятно. — Я знаю, что это ещё один уровень уязвимости для тебя. Я обещаю, что позабочусь о твоих очках и о тебе. Губы Ричи дрожат, и он едва не хнычет. — Да, я знаю, что это страшно, — тихо продолжает Эдди. — Всё в порядке. Здесь ты в безопасности, можешь просто отдохнуть и побыть тихим. Тебе нравится то, что я делаю с твоими волосами? — Да, — хрипит Ричи, когда Эдди почёсывает его голову и мягко дёргает разные пряди волос. — Хорошо, что у тебя такая чувствительная кожа головы, — замечает Эдди, — с тобой очень легко работать. Его слова всё-таки заставляют Ричи захныкать. Никто никогда не говорил, что с ним легко работать. Даже те, кому он нравится. — Тш-ш-ш. Да, это так, — бормочет Эдди. — Ты очень хороший для меня. Просто так и оставайся и дай мне вознаградить тебя за то, насколько ты хорош. Его голос ровный и спокойный, так что Ричи позволяет.***
Он просыпается, когда Эдди развязывает ему руки, чувствуя себя свободным, спокойным и немного возбуждённым. Он смотрит на Эдди, не уверенный, они ещё в сцене или нет. — Ты можешь говорить, — смеётся Эдди. — Круто, — хрипит Ричи, пытаясь играть в догонялки со своим затуманенным разумом. — Ты задремал, — услужливо подсказывает Эдди. — Это разрешено? — спрашивает Ричи. — Я не запрещал, — отвечает Эдди, и уголки его губ приподнимаются. Он водружает на его лицо очки, и Ричи немного удивлён тем, что он сам не потянулся за ними, как только освободил руки. — Будь я проклят, — говорит Ричи. У него даже получается ухмыльнуться. — Немаленькая, наверно, сумма набежала? — Ха, ха, — ворчит Эдди, толкая его в плечо. — Нет. Я не возьму с тебя денег за то время, что ты спал. Честно говоря, я просто рад, что ты настолько расслабился. — И нам даже не пришлось смотреть псевдо-порно-драму для скучающих домохозяек, — шутит Ричи. — Да пошёл ты, — отвечает Эдди, закатывая глаза. Он так легко переходит от нежности к поддразниванию. Ричи не понимает, что это за игра. Неуверенность расцветает в его груди, как калейдоскоп, и внезапно по его лицу бегут слёзы. — О, нет, нет, — говорит Эдди, быстро обнимая его. — Давай без дропа. Его голос лёгкий и дразнящий, но от этого становится только хуже. У Ричи перехватывает дыхание, и он подтягивает колени к груди. — Ладно, не дразнить тебя, я понял, — говорит Эдди, притягивая его ближе. — Эй. Можешь объяснить, почему у тебя дроп? М-м? Ты можешь сделать это для меня? Что случилось? — Тебе так легко снова признать, как я тебя раздражаю, — бормочет Ричи. — О боже, нет, — говорит Эдди, подавляя смех. — Нет-нет. Слушай, когда я хвалю тебя и говорю, что ты хороший, я не притворяюсь. Это просто другое состояние сознания, понимаешь? Когда ты шутишь, я тоже шучу, а когда ты становишься уязвимым и покорным, я реагирую на это. Я клянусь, что очень, очень честен, когда говорю тебе, насколько ты хороший. — Но я не хороший, — выдыхает Ричи. — У меня ничего не получается, я всех раздражаю и вру. — Врёшь о чём? — тихо спрашивает Эдди. Ричи охватывает паника. Что, если он признается в своих чувствах и Эдди отстранится? Даже если это просто для того, чтобы не создавать ложного впечатления, Ричи не хочет, чтобы он перестал прикасаться к нему. Не сейчас. — Стой, стой, — говорит Эдди, и Ричи понимает, что ему трудно дышать. — Нет, ладно, не будем об этом. Всё нормально. У всех есть свои секреты. Ричи прижимается к нему и пытается спрятать лицо, а слёзы всё льются и льются, и стыд крепко сжимает его в своих тисках. — Ладно, как насчёт такой идеи? — пытается Эдди. — Не имеет значения, кто ты вне сцены. Как твой Дом, я забочусь только о том, какой ты в роли саба, а я клянусь, что ты по-настоящему хороший. Как это звучит? Просто забудь обо всём остальном и доверься тому, что я знаю. Ты можешь это сделать? — Ты это серьёзно? — спрашивает Ричи. — Это такое большое достижение, что я могу заткнуться нахуй? — Что ты можешь превратиться из болтливого парня в тихого саба, который засыпает у меня на коленях в считанные минуты? — говорит Эдди. — Да, это правда нечто. Ричи пытается спорить только по инерции, но не может. — Это... у тебя хорошо получается, — бормочет он. — У тебя что-то вроде волшебных рук. — У меня одни и те же руки со всеми моими сабами, — говорит Эдди. — И никто из них не погружается так быстро, как ты. — Клянёшься? — спрашивает он. — Клянусь, — заверяет его Эдди. — Хорошо, — выдыхает Ричи и прижимается к нему, чтобы тихо выплакаться. Эдди молчит и гладит Ричи по спине, пока тот не перестаёт плакать, а когда рыдания стихают, Ричи не понимает, почему его так сильно выбило из колеи. Он чувствует себя прекрасно. Измотанным, но довольно хорошо, он расслаблен, как и в прошлый раз после сцены. — Извини, эм. Боже. Это было очень странно, — бормочет он, неохотно отстраняясь от Эдди. Даже когда он выпрямляется, Эдди оказывается рядом, его нос почти касается носа Ричи, когда он поднимает голову. Ричи едва осмеливается дышать. — Это дроп, — говорит Эдди, помогая Ричи подняться. — Не волнуйся, это вполне нормально. Ты уже был немного взвинчен, когда пришёл ко мне, ничего страшного, если тебя подкашивает, когда ты возвращаешься в реальный мир. Ричи неуверенно улыбается. — С тобой это тоже часто случается? — Ага, — Эдди смеётся. Он не убирает рук от Ричи, даже когда они начинают двигаться и встают. У него красивые руки с широкими мозолистыми ладонями. — О, да. Я весь в соплях, отвратительно. Но не волнуйся. Давай, тебе надо что-нибудь поесть и попить. Он обнимает Ричи за плечи, ведёт его на кухню и протягивает стакан воды и конфету «Риза». Ричи чувствует странную симпатию к шоколадным конфетам с арахисовой пастой, которые являются любимым снэком Эдди. — Допей воду и съешь конфету, а потом я разогрею тебе настоящую еду, — говорит Эдди. — Хочешь остаться посмотреть фильм? Ричи видит на своих руках розовые следы, которые остались от верёвок и которые уже исчезают, и ему нужно время, чтобы привести свои мысли в порядок. — О. Да, конечно. Как насчёт чего-нибудь хорошего на этот раз? Эдди фыркает. — Видишь? Ты бы не сказал ничего подобного, пока ты подчиняешься, так что я могу реагировать на эту шутку так раздражённо, как мне хочется, не испытывая при этом никакого недовольства твоим поведением в качестве саба. — Ладно, ладно, я понял, — смущённо говорит Ричи. — Извини-и-и-и. — Как я уже сказал, не беспокойся об этом. Тем более, что у меня появилось несколько новых идей из-за твоей сегодняшней реакции. — Зловеще, спасибо, — отвечает Ричи. — Хочешь поговорить о том, почему у тебя сегодня такое плохое настроение? — тихо спрашивает Эдди. Ричи вздыхает. Он чувствует себя свободнее; меньше похоже на то, что мир вокруг него разваливается на части, и больше на то, что он всего лишь немного раздражает людей. Хороший курс. — Ничего серьёзного, просто в моём фильме есть сцена, где меня нанимает главная героиня… — Как профессионального Дома, да, — говорит Эдди, и уголки его рта приподнимаются. — Да, — отзывается Ричи, — смейтесь все, я — Дом. Эдди ухмыляется, протягивая ему тарелку с разогретой пиццей. — Ну и что? Что случилось с этой очень реалистичной сценой? — Пошёл ты. Короче, в этой сцене дама по сценарию навеселе… — Уже плохо. — Да. Так вот, она навеселе, а я такой: «Круто, я постараюсь сделать всё, что в моих силах». Но потом мы приходим на съёмочную площадку, снимаем эту сцену, а она изображает из себя пьяную в драбадан, чувак. И со всеми своими шутками я звучу как серийный убийца, а режиссёр спрашивает меня, где же моя энергия. Типа, блять, чувак, наверное, я оставил её у Теда Банди². Эдди хихикает. — И что же ты сделал? — Я попросил его вернуться хотя бы к чуть пьяной героине! — рявкает Ричи. — А потом нам пришлось сделать ещё кучу дублей, режиссёр считает меня идиотом, а моя партнёрша ненавидит меня. — Но ты был прав, — говорит Эдди. — Да, но мне кажется, что я всегда прав только в неподходящее время, — отвечает Ричи, уныло откусывая кусочек пиццы. Эдди наклоняется, чтобы растереть ему руку в качестве утешения. — По-моему, ты слишком строг к себе. Ричи фыркает. — Вы вообще знаете этого человека? — Да, — говорит Эдди так серьёзно, что это причиняет боль. Его ладонь оставляет ожог на руке Ричи. Ему будет восемьдесят, а он всё ещё будет думать: «Эдди Каспбрак однажды прикоснулся ко мне здесь и сказал, что знает меня и ему это нравится». Вместо того чтобы смириться с этим, Ричи суёт себе в лицо кусок пиццы. Эдди смеётся. — Ладно, только не подавись. На сегодня с меня хватит. Можешь выбрать фильм. Ричи тоже смеётся и чувствует себя абсурдно счастливым из-за того, что оказался сегодня здесь с Эдди.***
² Теодо́р Ро́берт (Тед) Ба́нди (англ. Theodore Robert «Ted» Bundy), урождённый Теодо́р Ро́берт Ка́уэлл — американский серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил, действовавший в 1970-е годы. Его жертвами становились молодые девушки и девочки. Точное число его жертв неизвестно. Незадолго до своей казни он признался в 30 убийствах в период между 1974 и 1978 годами, однако настоящее количество его жертв может быть гораздо больше.