***
Коннор живёт в хорошем районе города. Его квартира находится на самом верхнем этаже, и она там единственная, что, по мнению Ричи, делает её пентхаусом. Никто на самом деле не сказал ему определение пентхауса, он знает только то, что ему надо отыграть ещё несколько таких ролей, как в этом фильме, чтобы иметь возможность хотя бы подумать о приобретении такой квартиры. (Не то чтобы он хотел жить без Бев или Стэна. Он думает, что, возможно, останется странным соседом-холостяком Стэна и Патти до конца своей жизни, даже после того, как они поженятся.) — Блять, чувак. Твой дом очень хорош, — говорит Ричи, чувствуя себя безнадёжно не в своей тарелке. Он почти уверен, что у Эдди тоже много денег, но дизайнерские решения Эдди не пытаются дать людям об этом знать. С другой стороны, из-за окон во всю стену, какого-то большого кубического фонтана и чёрной цветовой гаммы создаётся такое впечатление, что квартира принадлежит одному из злодеев Бонда... Коннор смеётся. — Да, тут приложил руку мой кузен. Он работает в правоохранительных органах. — И из-за этого у него есть деньги, чтобы помочь тебе купить такую квартиру? — спрашивает Ричи. — Не хочу этого говорить, но твой кузен не чист на руку. Коннор фыркает. — Да уж, он настоящий персонаж, — говорит он. — Но я вернул ему деньги, как только у меня появились свои, так что… — Он не может сделать тебе никаких предложений, от которых ты не сможешь отказаться? — интересуется Ричи в своей лучшей пародии на Корлеоне. На стене в рамке висит плакат «Стрит Файтер», и Ричи думает, что он коллекционный. — Знаешь, — говорит он, — я чертовски хорош в «Стрит Файтере». — Да ты что? — произносит Коннор, с вызовом ухмыляясь. — Спорим, я надеру тебе задницу. — Наверное, когда-нибудь мне придётся доказать, что ты ошибаешься, а? — стреляет Ричи в ответ. Коннор смеётся, потом прикусывает губу и оглядывает Ричи с ног до головы, оценивая его. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Да, конечно, — говорит Ричи, засовывая руки в карманы. — У меня есть отличный выдержанный скотч, — предлагает Коннор. Ричи на самом деле не любит виски, но он достаточно долго работает в этом бизнесе, чтобы знать, что нельзя оскорблять чей-либо выдержанный напиток. — Звучит великолепно. Коннор наливает им обоим по стакану и протягивает один Ричи. Он достаёт сценарий и красную ручку. — Мы ещё можем заказать пиццу, если хочешь. — О, никаких суши с икрой? — спрашивает Ричи. — Или пончиков с золотом? — Хорошую пиццу, — говорит Коннор с улыбкой. — Хотя ты производишь впечатление человека, который любит гавайскую пиццу. — О, ха, — отзывается Ричи. С тех пор как Эдди упомянул, что у него скучная куртка, Ричи стал носить на работу больше гавайских рубашек. Однако он не уверен, насколько глубокий предполагался укол. Он не привык, чтобы режиссёров волновало то, что он говорит, и всё это кажется ему странным. — Да, поверь мне, я бы с удовольствием сводил всех с ума своим дурным вкусом, но нет. Никакого ананаса для меня. — Хорошо, — говорит Коннор. — А как насчёт старой доброй пепперони? — Звучит здорово, — соглашается Ричи. Коннор улыбается и заказывает пиццу, затем похлопывает по месту рядом с собой на диване. Ричи быстро садится. — Итак, я думаю, мы можем просто пройтись по сценарию и по ходу выражать свои идеи, — предлагает Коннор. — Конечно, — отвечает Ричи. — Да. Вообще-то... у меня много идей. Некоторые, осмелюсь сказать, проницательны. Коннор фыркает. — Да, держу пари. У Ричи слегка скручивает живот, но это глупо. Конечно, Коннор не понимает шутки. Он открывает сценарий и находит первую сцену, которая является немного сомнительной. — Хм, ладно, тогда слушай. Я не хочу быть занудой, — говорит он, — я просто думаю, что было бы забавнее, если бы она по-настоящему сама хотела этого. Типа то, как дела обстоят сейчас, довольно жутко выглядит, но это можно изменить. Коннор кивает. — Ладно, у тебя есть предложения? — Да, вообще-то, и нам даже не придётся сильно переделывать сценарий, — отвечает Ричи. — Ну как? Просто по одной реплике здесь и там. — Хорошо, — говорит Коннор и обводит реплику, на которую указывает Ричи. — Отлично. Это именно то, что нам нужно. Ричи улыбается, чувствуя гордость за себя. Ему не терпится рассказать об этом Эдди. — И следующая сцена тоже... — говорит он, быстро переворачивая страницы. Ричи поражён тем, как хорошо Коннор слушает. Он не ожидал, что они будут на одной волне, но ему это нравится. Коннор и сам довольно забавный. До сих пор Ричи почти не разговаривал с этим парнем: он прежде всего стендап-комик, и он думает, что Коннор по большей части хотел от него импровизации, используя диалоги сценария в качестве руководства и не слишком вмешиваясь в сцены. Но, как оказалось, он умный, забавный и... очень привлекательный. Ричи на самом деле не думал ни о каких парнях, кроме Эдди, с тех пор как они познакомились, но поскольку он сталкивается плечами с Коннором и тот смеётся над его шутками, трудно не поддаться привычке немного задыхаться рядом с любым симпатичным парнем, который хочет поговорить с ним. Всё становится ещё хуже, когда доставляют пиццу и Коннор наливает им ещё по стаканчику. Они просто болтают и едят, а Ричи слегка навеселе, и, может быть, у него мурашки бегут по коже каждый раз, когда Коннор намеренно наклоняется к нему поближе. — Так откуда ты всё это знаешь? — небрежно интересуется Коннор, снова наполняя бокал Ричи. — У тебя подружка с кинками или что-то в этом роде? Бабочки в животе Ричи превращаются в свинец, и он делает глоток виски, чтобы не смотреть на Коннора. — О, э-э, нет, — отвечает он. — На самом деле, забавная история, моя соседка по квартире вроде как заставила меня поговорить с её знакомым на эту тему. Он типа профессиональный Дом. Коннор замирает. — Э-э, но строго в профессиональной манере, — быстро добавляет Ричи. — Он просто рассказал мне, в чём заключается его работа. — О, — произносит Коннор. — Значит, это не… — Нет, нет, — говорит Ричи. — Этот парень профессионал. С настоящими стандартами и всё такое. И... ну, ты знаешь. Я просто... расспрашивал его об этом, а не... я имею в виду… — Ладно, — говорит Коннор. — Так вы не… Ричи захлёстывает паника. — Не что? — выпаливает он. Отрицать, отрицать, отрицать. Но потом Коннор целует его. Ричи никогда раньше не целовался с парнем. И всё ещё не целуется, просто сидит неподвижно, как бревно, не в силах ни пошевелиться, ни прекратить панику. И Коннор отстраняется, и, чёрт бы его побрал, Ричи никогда раньше не целовался с парнем, он взрослый гей, который никогда ни с кем не держался за руки... Прежде чем Коннор успевает полностью отстраниться, Ричи целует его в ответ, и Коннор хватает его сзади за шею и притягивает ближе, а Ричи тянется к его щеке, и хотя он немного одурманен виски, это самое сильное ощущение, которое он когда-либо испытывал — дрожь, охватывающая всё его тело, и он не может сдержать её, и– А потом они оба, кажется, теряют импульс одновременно. Ричи резко отстраняется, во рту покалывает, а Коннор отводит взгляд и прижимает тыльную сторону запястья к губам. — Ладно, хорошо, — произносит Ричи, его голос звучит небрежно и как будто издалека. — Мне пора. — Можешь остаться, — говорит Коннор, протягивая руку и устраивая её на бедре Ричи. — Нет, я, э-э, я собираюсь... э-э... — заикаясь, отвечает Ричи, спотыкаясь о кресло, его ноги дрожат от странного прилива чувств, которые он даже не хочет изучать. — И я... э-э... увидимся завтра. Коннор удивлённо смотрит на него, а Ричи хватает свою куртку и, пошатываясь, выходит из квартиры. Позже у него происходит самая неловкая поездка на лифте.***
— Как всё прошло? — интересуется Стэн, Патти обернулась вокруг его талии, и они смотрят какой-то документальный фильм. Ричи хочет содрать с себя кожу и убежать в лес. Ему хочется засунуть весь кулак себе в глотку и закричать. Ему хочется плакать, радоваться или рассказать обо всём Стэну. Он хочет пойти к Эдди и на самом деле набраться смелости, чтобы выйти перед ним, потому что Эдди говорит о нём хорошие вещи, и он почти, почти, почти чувствует себя в безопасности. — Отлично! — отвечает он, показывая Стэну два больших пальца. — Ему понравились мои идеи! И ещё по какой-то причине мой рот. — Хорошо, — произносит Стэн. — Господи, ты не собираешься приставать ко мне из-за того, что я, возможно, делаю фильм ещё хуже? — спрашивает Ричи. — Нет, ты же занимался исследованиями, — говорит Стэн. — Похоже, ты считаешь это важным. Почти, почти, почти. — Ав, ладно, — говорит Ричи. — Ну, я пойду спать, пока ты не заставил меня плакать, Станиэль. Стэн терпеливо отмахивается от него, и Ричи убегает в свою комнату, запирая дверь, чтобы поддаться приступу паники напротив неё, и зажимая рот руками, чтобы никто не услышал, как он плачет.***
Утром он тащит Коннора в укромный уголок почти одновременно с тем, как Коннор делает то же самое с ним. — Слушай, насчёт вчерашнего, — начинает Ричи, хотя ещё не решил, как закончить свою мысль. Извини, меня интересует кое-кто другой, и благодаря тебе я ясно понял, что я правда, правда, правда должен выйти перед ним? — Очевидно, никто не должен узнать об этом, — быстро говорит Коннор шёпотом, как будто их расстреляют, если кто-нибудь услышит их разговор. Ричи замирает. — Э-э, — произносит он. — Я имею в виду, послушай, — говорит Коннор, — не обижайся и всё такое, но каминг-аут обернётся для меня катастрофой, и будет ещё хуже, если меня застукают с Балаболом на съёмках «Плейбоя в суде 2». Ричи чувствует себя так, словно его вывернули наизнанку. — О, да, — отвечает он с отвратительным, громким смехом, который ползёт вверх по его горлу, как будто у него есть собственный разум. — К чёрту это. Шутки просто напишутся сами собой. Коннор вздыхает с облегчением. — Хорошо, — произносит он. — Я... Хорошо. — Да нет, я всё понимаю, — говорит Ричи, что ужасно, потому что это правда. — Господи, ты вообще можешь себе это представить? — Ага, — смеётся Коннор. — Да. Спасибо за понимание, чувак. Ричи показывает ему два больших пальца. «Почти, — думает он. — Почти в безопасности».***
Он пытается пережить это. Вот из-за чего был создан бренд «Балабол»: из-за этого ужасного, прочного знания, что он слишком, сука, туп, потому что ему нравятся парни, потому что он думал, что на этот раз всё будет хорошо. Что всё не кончится либо тем, что кому-то будет противно и придётся сглаживать ситуацию шуткой, либо тем, что кто-нибудь выбьет из него всё дерьмо, хотя он даже ничего не сделал. Он дразнит и подкалывает, пока Бев не захлопывает дверь прямо перед его носом с улыбкой и закатив глаза, пока Патти не кричит ему «бип-бип» с лестничной площадки, уходя, пока Стэн не отмечает, что он особенно неприятно себя ведёт. Хуже всего, что он появляется на пороге дома Эдди с опозданием на пять минут. — Ты в порядке? — спрашивает Эдди в коридоре, вместо того чтобы подтвердить, что Ричи ничего не может сделать правильно. Даже не может найти и поцеловать другого гея правильно. — Да, съёмки затянулись, извини, — отвечает Ричи. Возможно, он мог бы поспорить и уйти как полагается. Коннору было так неловко, что он, наверное, без разговоров отпустил бы Ричи на несколько минут пораньше. — Всё в порядке, — заверяет Эдди, принимая его куртку. — Такое случается. Такое случается с Ричи чаще, чем обычно. — Но режиссёру понравились мои идеи, — рассказывает Ричи, шокированный собственным весёлым тоном. — Умудрился пропихнуть туда хоть какой-то приличный БДСМ-этикет и быть смешным. — Это здорово, — говорит Эдди, улыбаясь. — Видишь? Ты великолепен. Он берёт Ричи за плечи и усаживает на диван. — Давай попробуем порку, — выпаливает Ричи. Эдди поднимает бровь. — Да? — Да, я под кайфом, я справлюсь, — объясняет Ричи. Лжец, лжец, лжец. — М-м, нет, я так не думаю, — говорит Эдди, заправляя прядь его волос за ухо. — Если ты уже под кайфом, то разбиться гораздо легче. Я думаю, мы должны сделать что-то спокойное. А ты как думаешь? Ричи хочет убежать. Он хочет, чтобы ему было больно, или доказать, что он может сделать что-то правильно, спасибо, или и то, и другое, а «что-то спокойное» — вряд ли закончится первым или вторым. Он не спокоен, он запутался и напуган. — Как скажешь, босс, — говорит он, потому что чем хуже он себя чувствует, тем больше контроля захватывает его рот. — Может быть, мы попробуем новые виды бондажа, — предлагает Эдди. — Хм? Дадим тебе время обработать эту высоту в тишине и посмотрим, сможем ли мы продвинуть тебя немного дальше в сабспейс. Ричи вздыхает. Он этого не хочет. Он хочет почесать зуд под своей кожей, даже если это означает, что ему придётся разорвать себя на части, чтобы добраться до него. Но больше всего ему хочется угодить Эдди, и он кивает. — Да, хорошо. — Хорошо, — произносит Эдди с улыбкой. — Вот это хороший мальчик. Можешь сказать мне стоп-слова? — «Зелёный» — вперёд, «жёлтый» — на месте, «красный» — ни с места, — говорит Ричи, улыбаясь в ответ и наблюдая, как Эдди достаёт верёвку. От одной мысли о стоп-словах его тошнит. Ещё одна вещь, которую он не может сделать правильно. — Можно мне твои очки? — спрашивает Эдди. — Нет, — резко отвечает Ричи. Он так близок к тому, чтобы пойти по спирали, что не может обойтись без очков. А потом он чувствует себя ёбаным неудачником. Он даже не может позволить Эдди снять очки. Это всего лишь очки. Эдди никогда не заставлял его двигаться дальше, чем на шаг, с того места, где он начинал сцену, он даже не ударится или не споткнётся обо что-то, он же просто... — Всё в порядке, — говорит Эдди. Но это не так, потому что Ричи сейчас должен быть хорошим и делать то, что Эдди велит ему, но он не делает только потому, что хулиганы в его школе скидывали с него очки веселья ради (и обзывали, своими словами попадая точно в цель), и потому, что Ричи трус. — Руки, — говорит Эдди. Ричи протягивает ему запястья — и прохладная верёвка скользит по его коже. Как ни странно, несмотря на то, что Ричи солгал ему в лицо, Эдди оказался прав. Приятно ощущать прохладный красный материал на своей коже, наблюдать, как петли одна за другой обвивают его руки, пока он не впадает в лёгкое оцепенение. Эдди поднимает его руки, закрепляя их у груди. Впервые со среды ему стало немного легче дышать. Эдди замечает это, как всегда. — Да, ты казался немного взвинченным, — говорит он. — Чувствуешь себя немного спокойнее? Ричи кивает. Эдди улыбается. Он вплетает пальцы в волосы Ричи и бормочет: — Ты такой хороший. — И это, по-видимому, всё, что требуется. — Красный, — выпаливает Ричи. Трудно сказать, кто из них больше в шоке. Эдди отдёргивает руку. — Ты в порядке? — Эм, — говорит Ричи. Он чувствует себя как будто не в своём теле, как будто он только сейчас полностью осознал свои руки и то, что они связаны, но их положение не полностью регистрируется мозгом. — Э-э, нет? — Ладно, можешь объяснить? — спрашивает Эдди твёрдым, нежным голосом, развязывая верёвку, и Ричи ломается. — Если я так, блять, хорош — выдыхает он, — тогда какого хера я всегда недостаточно хорош? Эдди медленно опускается рядом с ним. — Что? Недостаточно хорош для чего? Ричи падает ему на плечо, и его отпускает; он рыдает во всё горло. Намного хуже, чем в прошлый раз, — абсолютный фонтан из некрасивых, горьких слёз. Но Эдди просто обнимает его, крепко обвивая своими руками, от него пахнет бензином и каким-то странным шампунем с алоэ, и Ричи немного теряет самообладание, потому что Эдди заставляет его чувствовать себя таким спокойным и хорошим, и он просто хочет, чтобы это длилось вечно. Он не понимает, почему оно, блять, не может. — Что случилось? — спрашивает Эдди низким и тихим голосом, гладя его по волосам. — Пожалуйста, расскажи мне, хотя бы понемногу. Ричи качает головой. — Тебе не обязательно рассказывать мне всё, — говорит Эдди. Нет, умоляет. — Я не могу, — хрипит Ричи. Потому что это всегда почти, почти безопасно, но никогда до конца. Всегда есть что-то или кто-то, что стоит на пути. Никогда не бывает достаточно безопасно, он никогда не бывает достаточно хорошим, никогда, блять, не бывает достаточно. — Рич, — зовёт Эдди. — Я хочу помочь. Ричи сидит в его объятиях и тихонько икает ему в шею. — Ты можешь сказать мне цвет? — шепчет Эдди. — Жёлтый, — бормочет Ричи. — Хорошо, — говорит Эдди и не двигается, крепко прижимая его к себе. «Согласился бы Эдди признаться на публике, что целовался с Балаболом?» — задумывается Ричи. — Я кое-кого поцеловал, — бормочет Ричи, — а на следующее утро этот человек сказал, что не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что он целовался с Балаболом. Он чувствует, как Эдди сжимает челюсти. Он действительно верит в это, понимает Ричи. Он действительно верит в то дерьмо, которое говорит Ричи в лицо. Он наблюдает, как Эдди делает глубокие вдохи, чтобы успокоиться, и впадает в панику. Ослепляющую, парализующую, тошнотворную панику, потому что он собирается сказать это, он собирается, он должен, слова вертятся прямо на кончике его языка... — Кто это был? — наконец, спрашивает Эдди, стараясь, чтобы его голос звучал насмешливо. — Потому что, знаешь ли, я не боюсь ударить женщину. Женщина. Теперь Ричи ничего не скажет. Он высвобождается из объятий Эдди и прижимает ладони к полу, пытаясь взять себя в руки, и горько смеётся. — Хорошо, — тихо говорит Эдди. — Ладно, это явно не помогло. Извини. Я знаю, что шутки не помогают, когда ты идёшь по спирали, и я не хотел шутить, я просто подумал… Ричи качает головой. — Нет, я... всё в порядке, — отвечает он, делая глубокий вдох. — Думаю, мне нужно пойти домой и отоспаться. Эдди хмуро смотрит на него. — Эй, помнишь, о чём мы говорили? Насчёт дропа? Ричи хочет напомнить ему, что они почти ничего не сделали, потому что он струсил через две секунды, но он молчит. Он просто улыбается, а затем говорит: — Нет, серьёзно, я просто... я ценю твою заботу, правда, но мне серьёзно нужно немного побыть одному, я думаю. — Хорошо, но напиши мне, когда вернёшься домой или если тебе что-нибудь понадобится. Что угодно, понял? И если через час тебе не станет лучше или станет ещё хуже, позвони мне. Ты понял? Ричи кивает. — Я не шучу, — говорит Эдди. — Ты можешь очень плохо чувствовать себя из-за дропа. Так что если ты говоришь, что тебе нужно пространство, то я поверю тебе, но ты должен связаться со мной, если что-нибудь случится, хорошо? Честное слово, для меня это не проблема. Ричи снова кивает. — Ладно, — говорит Эдди. — Ты сам поедешь домой? — Нет, я вызову такси, — бормочет Ричи. — Я вызову, — говорит Эдди. — Выпей стакан воды, ладно? И съешь что-нибудь, когда вернёшься домой. — Понял, — говорит Ричи, складывая пальцы в жест «ОК». Эдди протягивает ему стакан с водой и неловко крутится вокруг него, пока не приезжает такси, после чего Эдди, нахмурив брови, провожает его, чтобы убедиться, что он в порядке. Он стоит на обочине, пока Ричи не скрывается из виду, и отворачивается, чтобы вытащить телефон, только когда машина скрывается за поворотом. Ричи поплотнее закутывается в куртку и едет домой. Он на самом деле хочет съесть что-нибудь, когда оказывается в квартире, но даже сообщение для Эдди — «дома» — утомляет, и как только он его отправил, Ричи идёт прямо в свою комнату и падает на кровать. Через несколько минут Бев стучит в дверь. — Эй, ты в порядке? — спрашивает она. — Оставь меня в покое, — бормочет он в подушки. — Значит, это «нет», — говорит она. — Это значит «оставь меня, блять, в покое, Беверли»! — рявкает он, перекатываясь на кровати, чтобы сесть. Она холодно смотрит на него. Её трудно напугать, и она не столько расстроена, сколько встревожена. Дверь в комнату Стэна, которая расположена напротив комнаты Ричи, тоже открывается. — Что происходит? — Они с Бев обмениваются обеспокоенными взглядами. — Ничего, — отвечает Ричи. — Извини, что накричал, я просто хочу немного поспать, ладно? Он хватает одеяло и заворачивается в него, свернувшись калачиком вокруг ощущения пустоты в груди. Он чувствует, как они оба смотрят на него, прежде чем, наконец, пол скрипит, они приглушённо шепчутся и оставляют его одного в тишине. Ричи понятия не имеет, сколько прошло времени, но предполагает, что уже пора ужинать, по тому, что Стэн снова стучит в его дверь, откашливаясь, чтобы привлечь внимание, и по тому, что чувствует запах готовящейся еды. — Я же сказал, оставь меня в покое, Стэнли, — бормочет Ричи. — Это не Стэнли, — говорит Эдди. Ричи вскакивает с кровати. Эдди смотрит на него сверху вниз, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Ричи, сглатывая. Он понятия не имеет, как сильно он провинился и что сейчас происходит, но догадывается, что пятничные сеансы закончились. — После твоего ухода у меня началась — как я думал — паранойя, и я попросил Бев написать мне, если ты будешь очень расстроен, — объясняет Эдди. — Оказывается, это была не такая уж паранойя. — Прости, я... — выдыхает Ричи. — Я готовлю бигос¹, — говорит Эдди, раскрывая руки, чтобы показать лопаточку. — Капуста по-польски. Рецепт моего отца. Единственное, что я умею готовить. — И это всё? — спрашивает Ричи. — Ты не собираешься кричать на меня или что-то в этом роде? — И заставить тебя чувствовать себя ещё хуже? — в ответ спрашивает Эдди с лёгкой улыбкой. — Нет, конечно, нет. Ричи не знает, что теперь делать, поэтому он просто тупо стоит. — Послушай, очевидно, я сказал что-то не то, когда пытался тебя утешить, и тебе не нужно объяснять, что именно, — говорит Эдди, — но ты и так был расстроен, и теперь у тебя дроп, и я должен помочь тебе. Как твой Дом и как твой друг. Так что... я приготовил немного еды, и я здесь ради тебя. И ещё я обещаю, что ни с кем не стану развязывать драку. Ричи сглатывает. — Значит, я всё ещё твой саб? Эдди явно старается не рассмеяться, но безуспешно. Его смех мягкий, тихий, и Ричи совсем не чувствует себя Балаболом. — Да, Рич, я же тебе говорил. Только если здесь не замешан топор, а так я не собираюсь с тобой прощаться, — отвечает он. — Я думаю, день точно обошёлся без топоров, — говорит Ричи. Эдди кивает, бросая на него нежный, но сердитый взгляд. — Тем не менее ты должен быть лучше и позволить мне заботиться о тебе. Не только потому, что это моя работа, но и потому, что ты важен для меня и я не хочу, чтобы ты страдал в одиночестве, потому что я сказал что-то не то. — А ещё, если со мной что-нибудь случится, Стэн подаст на тебя в суд, а потом убьёт, — говорит Ричи. — Да, я заметил, — отвечает Эдди, улыбаясь. — Просто скажи мне, что тебе нужно, и я обещаю, что сделаю это. — Эм, — произносит Ричи. — Даже не знаю. Эдди кивает, протягивая Ричи руку. — Начни с еды. Он подзывает Ричи, пока тот не оказывается в метре от него, после чего кладёт твёрдую руку между лопаток Ричи и подталкивает его по коридору на кухню. Он усаживает Ричи и нагружает его тарелку. — Ешь медленно, блюдо достаточно тяжёлое, — предупреждает он, наполняя и свою тарелку. Ричи чувствует, как пара глаз прожигает его спину, и, оглянувшись через плечо, обнаруживает, что Бев и Стэн пристально смотрят на него. Он гримасничает. Он понятия не имеет, как извиниться перед ними или даже как объяснить своё поведение. — Эй, ребят, — зовёт он, неловко поднимая свою тарелку. — Хотите немного польской… еды? — Сомневаюсь, что это кошерно, — говорит Стэн. — Но я съем с тобой что-нибудь из остатков. — А я попробую, — говорит Бев. — Положи мне тоже. Эдди нагружает тарелку и для неё, затем садится рядом с Ричи, оставляя между ними достаточное расстояние, чтобы это не было странно, но достаточно близко, чтобы Ричи мог чувствовать его присутствие. Он постукивает костяшками пальцев по его бедру, как бы демонстрируя это, а затем кивает на еду, которую Ричи должен съесть. Ричи осознаёт, что он голоднее, чем думал, отправив в рот первую ложку. Он съедает ещё немного, чувствуя себя уже лучше. — Да, я же сказал тебе поесть, — замечает Эдди, улыбаясь. — Да-да, — отзывается Ричи. — Я идиот, что ещё нового? Стэн морщится, и Бев нагло пинает его под столом. Он снова молча смотрит на Эдди. — Простите, что я был таким придурком, — говорит Ричи. — Наверное, я сам не свой, когда голоден. Все уставились на него. — Как в рекламе «Сникерса»? — Это ничего не объясняет. — Фу, народ, вы такие некультурные. — Что-то случилось? — спрашивает Бев. Ричи качает головой. — Я... это не важно, — отвечает он. Бев явно хочет надавить, но Стэн качает головой. Он знаком с Ричи дольше и знает, что не стоит насильно тянуть из него ответы. Ричи прочищает горло и неловко возвращается к еде. Потом Эдди собирает посуду и возвращается к Ричи, положив руку ему на плечо. — Ну что? — спрашивает он. — Мы можем снова пойти в твою комнату? Ричи кивает. — Я поговорю с вами позже, хорошо? — обращается он к Бев и Стэну. — Тебе же лучше, — бормочет Стэн, но отпускает Ричи с Эдди. Эдди закрывает дверь, как только они оказываются в комнате Ричи, и Ричи медленно теряет рассудок. Эдди в его комнате, и они одни. — Хочешь, я тебя обниму? — предлагает Эдди. Ричи сейчас потеряет сознание. — Э-э, — тянет он. — Я знаю, это может быть немного неловко, когда происходит не сразу после сцены, — мягко добавляет Эдди. — Но объятия помогают при дропе. — Конечно, — соглашается Ричи. Он колеблется. — Может быть, мы... ляжем? — Если тебе так удобно, — говорит Эдди. — Сделаем, как ты захочешь. Ричи прочищает горло и осторожно ложится на кровать, подтягивая за собой ноги и наблюдая, как Эдди снимает часы, кладёт их на прикроватную тумбочку и присоединяется к нему. — «Ложечками»? — спрашивает он. Ричи слегка смеётся над этим. — Нет, как насчёт... — Он извивается, пока его голова не утыкается в плечо Эдди, колени прижаты к его боку. — Пойдёт? — Не то слово, — говорит Эдди с нежной улыбкой. — Ты хочешь, чтобы я говорил или молчал? — Неважно, — отвечает Ричи. — Как хочешь. Эдди кивает, проводя большим пальцем по плечу Ричи. Некоторое время они лежат молча, пока Ричи не начинает смеяться. — Чувак, — произносит он, — это так неловко. Эдди смеётся вместе с ним. — Ну вот теперь да, — говорит он. — Ты часто так делаешь? — Нет, — признаётся Эдди. — Это скорее услуга друга, чем Дома. — О, здорово, — говорит Ричи. — Ты, наверно, мог бы зарабатывать на этом. Просто обнимаясь с людьми. — Ты думаешь, у меня впереди карьера профессионального обнимальщика? — дразнит Эдди. — О, да, — произносит Ричи, — у тебя сильные руки и ты приятно пахнешь, ты уже на полпути. Эдди снова смеётся. — Я подумаю об этом. Ричи прижимается чуть ближе, мягко улыбаясь. — Спасибо, что пришёл проведать меня. Мне жаль, что я солгал тебе о том, что я... ну, ты понял, в порядке. И о том, что мне нужно пространство. И о том, что… — Всё в порядке, Рич, — заверяет Эдди, потирая ему спину. Ричи выгибает бровь. Эдди стонет. — Послушай, я же не говорю, что не сержусь. Но я могу справиться с тем, что я немного зол: я могу представить, каково это — быть отвергнутым, как ты сегодня, и это, вероятно, очень задело тебя. Это совершенно нормально — иногда оступаться, когда ты расстроен. Ричи делает глубокий вдох. — Да, ладно, если ты так говоришь. — Он делает паузу. — В общем, я не хочу замыкаться в себе, я знаю, что это не относится к правилам и прочей хрени. Я просто рад, что ты здесь, чувак. — Я тоже рад, что я здесь, — говорит Эдди. — Если я могу ещё чем-то помочь, просто дай мне знать. Ричи хотел бы попросить Эдди, чтобы тот каким-то образом заставил его рассказать о своей ориентации, но это явно не сработает. Вместо этого он кивает, уткнувшись головой в ключицу Эдди. — В общем, я не знаю, как сказать это красиво, — начинает Эдди, — но когда-нибудь появится человек, который захочет тебя. Открыто. Потому что ты правда необыкновенный. Ричи чувствует слишком много всего сразу. — Мне надо в туалет, — выдыхает он. — Хорошо, — произносит Эдди. — Я пока принесу тебе ещё воды, ладно? — Конечно, — говорит Ричи, соскальзывая с кровати и направляясь в ванную. Ему в самом деле нужно в туалет, поэтому после он моет руки дольше, чем это необходимо, чтобы дать себе время всё обдумать. Эдди всё ещё нет в комнате, когда он возвращается. Ричи сглатывает и идёт по коридору, раздумывая, стоит ли ему донимать Эдди, пока они не вернутся в его комнату. Глупо чувствовать себя одиноким после того, как он только что видел Эдди, но это так. Он тянется в сторону кухни, откуда доносится приглушённый разговор. —… последние пару дней он правда был не в себе, — шепчет Бев. — Но не настолько. Иногда он просто немного хандрит, а потом мы узнаём, что его беспокоит. Но такого никогда не было. — Он что-то говорил о поцелуе... — шепчет Эдди, на мгновение замолкая. — С какой-то девушкой. — Эдди, это не обязательно, мы уже знаем, — шепчет Стэн в ответ. Всё тело Ричи напрягается. Голос Стэна звучит мягко, почти в извиняющемся тоне, и Ричи понимает, что попал в точку. — Знаете что? — спрашивает Эдди. Наступает долгое молчание. — Вот дерьмо, — шепчет Бев, но Ричи не слышит ответа Эдди, потому что именно в этот момент его рвёт на весь коридор.***
¹ Би́гос, также би́гус — традиционное для украинской, белорусской, польской, латышской и литовской кухонь второе блюдо из квашеной капусты и мяса. В России часто называют «солянка».