Молитва ангелу: Начало

Уже на следующий день весь Хогвартс потрясли две новости. Профессор истории, Каттберт Бинс, умерший уже много лет назад и ставший привидением, дабы даже после смерти нести весьма сомнительное просветление в массы, развеялся. Прямо посреди урока его полупрозрачное тело вздрогнуло, вспыхнуло, заискрилось и вспыхнуло ярким золотистым пламенем, обдав волной вполне себе реального жара всех присутствующих на уроке школьников. Его полный боли вопль, больше похожий на пронзительный визг и ещё долго висящий в потяжелевшем воздухе разбудил тех, кто ещё не был разбужен своими соседями по парте и созвал тех, кто проходил мимо кабинета. Пятые курсы слизеринцев и гриффиндорцев, которые и находились на этом уроке, наперебой рассказывали эту историю всем желающим, и с каждым разом она обрастала все новыми подробностями. По одной версии Бинс даже на мгновение обратился жутким чудовищем, чья пасть была полна острых зубов, и он обратился в столб пламени, когда попытался достать какого-то школьника с первой парты, ибо сам Хогвартс защищал своих учеников. По другой версии, пожилое привидение на мгновение обрело плотность, схватило палочку и совершило самоподжог. Уже даже сами очевидцы начинали путаться в том, где правда, а где вымысел. Второй новостью, нехило так встряхнувшей и без того взбудораженных студиозусов, стали авроры. Прямо посреди обеда в большой зал вошли пятеро взрослых магов в красных мантиях, и во главе их стоял сам глава аврората, Руфус Скримджер. Они, игнорируя возражения педсостава, взяли под руки ошарашенную Роланду Хуч и громко провозгласили, что она обьявлена задержанной по подозрению в торговле запрещенными наркотическими веществами и их продаже ученикам школы. Доказательства — флакон с неизвестно откуда взятыми воспоминаниями подсаженного ею ученика — они всучили в руки растерявшемуся Альбусу Дамблдору, который уже было подскочил с места, желая оспорить действия служителей порядка. Авроры удалились из зала, и полную тишину нарушали лишь приглушенные маты и пустые угрозы преподавательницы полетов. Теперь уже точно бывшей. На фоне происходящего выписка Гарри Поттера из больничного крыла осталась практически незамеченной. Сам же Гарри, довольный проделанной работой, в это время стряхнул пылинки с плеч. Бинс давно находился в его списке на устранение, и его развоплощение было лишь вопросом времени. Могилу найти было легко — стоило лишь воспользоваться демоническим аналогом Гугла, то бишь Кроули. Землю в месте захоронения призрака он копал не сам, да и поджёг кости он с помощью магии, однако от маленьких частиц земли, взлетевших в воздух, он защищаться смысла не видел. Мадам Помфри выписала его, едва успевшего вернуться в "палату" незамеченным, ещё утром, однако "последний осмотр" несколько затянулся до самого конца уроков. Гарри, по правде говоря, не был против — уроки были для него лишь глупой тратой времени, ведь все, что происходило на них, он давно уже изучил самостоятельно и не видел смысла в повторении элементарных основ. Магия волшебников в корне отличалась от его способа колдовства. Он невольно использовал эту магию как магию мира сверхъестественного, веря в то, что это она и есть, и его уверенность помогла ему в, по сути, беспалочковом колдовстве. Он не знал, что нельзя колдовать без палочки — и, не видя рамок, он давно зашёл за них. От осознания того, что волшебники сами загнали себя в эти самые рамки, становилось смешно. И печально. Флакон с воспоминаниями, разумеется, был настоящим. Найти ночью старшекурсника, плотно сидящего на "волшебном порошке" мадам Хуч было не так сложно. Это был гриффиндорец, и это также сыграло свою роль в произошедшем. Руфус Скримджер был выпускником Гриффиндора, и это, пожалуй, можно было бы назвать определенной формой патриотизма. За "своих" он был готов встать горой, даже если давно выпустился из школы и не знать не знал этих "своих" в лицо. Гриффиндор — это навсегда. За Роланду можно было не беспокоиться. До него даже в больничном крыле дошли слухи о том, то после выхода статьи умнички-Риты она ушла в глубокий запой. То, что она этим утром вышла в зал, было итогом его небольшого внушения. В конце концов, Невилл должен был увидеть, что случается с теми, кто переходит ему дорогу в той или иной степени. Хуч еще легко отделалась. Разрушение ее хорошей репутации и пара лет Азкабана — не такая уж и большая плата за хамское поведение. — Гарри? — послышался позади голос Драко, и маг без особого интереса повернулся. Вид бледного лица и странной улыбки на нем не впечатляли. От того, с какой силой его сжал в обьятиях ребенок, внутри ничто не дрогнуло. Не было ставшего привычным страха и омерзения, ощущения себя грязным и оплеванным. Вообще ничего. И Гарри не мог сказать, что это ему не нравилось. Выглядывающая из-за угла коридора Алиса Райт смотрела на Малфоя с плохо скрытой завистью. Мир ощутимо замедлился, и в глазах ее сверкнула растерянность. Гарри молча выгнул бровь, смотря на нее не без скепсиса. — Не... не могу вернуть, как было... — тихо произнесла она, и Поттер тяжело вздохнул, возведя очи к потолку. Все чаще он сожалел о том, что не прогнал ее ещё в начале, разбивая глупые детские мечты, но пока что ее способность замедлять время вплоть до полной его остановки перевешивала презрение. Мысль о том, что она научится это контролировать, была слишком заманчивой. — Если сейчас все станет как обычно, я поглажу тебя по голове, — подумав, произнес он. Глаза девчонки вспыхнули восторгом и смущением, и она честно напряглась всем своим тщедушным телом, пытаясь сделать неясно что. Гарри ощутил, как в воздухе пахнуло елью, и Малфой задышал с нормальной скоростью. Птица за окном, до этого зависшая в воздухе, мирно полетела дальше. Вот она, сила мотивации. Алиса мелкими шажками подошла к нему, и маг, согласно уговору, пару раз провел по ее темным волосам рукой. Девочка от удовольствия немного зажмурилась, непривычная к ласке от него. Она не понимала, почему сам Гарри Поттер относится к ней так хорошо, однако она каждую ночь молилась всем богам о том, чтобы это продолжалось. Это было что-то странное, что-то новое, что-то теплое и робкое, полное нежности и ещё чего-то, чему она не знала названия. Мать Алисы ушла ещё когда она была совсем ребенком, а отец... отец посвятил всего себя ей и ее воспитанию. Он любил дочь, любил до одурения, был готов одарить ее всеми богатствами мира. Но одного он дать ей не мог. Здоровья. Малышка Алиса с раннего детства была слаба, она с трудом справлялась с простейшими простудами, синяки держались на ее хрупком теле месяцами. Даже магия не смогла укрепить ее иммунитет. Гарри же... рядом с ним было нечто, что давало ей ещё один глоток свежего воздуха. Она не знала, как это объяснить. За все время нахождения рядом с ним она ни разу не заболела — напротив, она ощущала подъем сил и даже желание жить, которое, казалось бы, умерло в ней уже давно, вместе с надеждой ее отца на силы магии, способные помочь его девочке. Поначалу Гарри был похож на ее маму, но это было лишь первичным ощущением. Он был первым, кто не поддался ее проклятию — а именно проклятием она считала свою способность. Порой она месяцами бесцельно шаталась по остановившемся миру, не имея возможности сделать ничего. Она не могла ни с кем поговорить, не могла насладиться запахами или погодой. Замирало все, кроме нее. Одиночество? Пожалуй, да. Именно его она испытывала чаще всего. Гарри Поттер мог бы спасти ее. Алиса могла больше не бояться: теперь она не была одна. Гарри не поддавался власти ее силы, Гарри смотрел на нее, Гарри улыбался ей. Драко, понявший, что Поттер никого не отталкивает, как обычно, и даже сам идёт на тактильный контакт, смотрел с непониманием, но вопросов задавать не стал. Определенно, в нынешнем состоянии чародея была своя прелесть. Шрам на виске, едва заметный и прикрытый черными прядями разом прогнал все хорошие мысли. — Что у тебя с лицом, Драко? — наклонил набок голову он, заметив, как блондин помрачнел. — Ты был мертв, — произнес Малфой, отведя взгляд. Уже изучивший привычки друга и догадавшийся о его страхе смерти, он ожидал какой угодно реакции, но не той, что последовала за этими словами. — Я знаю, — безразлично бросил маг, вновь проведя рукой по голове счастливо зажмурившейся Райт. — И что? Малфой пораженно распахнул глаза. Это было... — Ты правда не понимаешь? — нахмурился блондин, смотря на мага нечитаемым взглядом. — Ты хоть понимаешь, что я ощутил, когда Фарли с окровавленным тобой вылетела из гостиной? Гарри выгнул бровь. "Он действительно не понимает," — осознал Драко, и криво ухмыльнулся, смеясь над самим собой. Стоило ему лишь подумать, что он начал узнавать этого человека — как он тут же сломал так красиво выстроенную картину так, будто ему это ничего не стоило, походя. — Больше так не делай, — попросил Малфой, и впервые за последние пару дней заглянул в глаза Поттеру. Он ожидал увидеть там что угодно. Насмешку, непонимание, презрение. Но никак не пустоту. Гарри насмешливо улыбался, однако в глазах его плескалось тягучее равнодушие. И это не могло не пугать. — Я подумаю над твоей просьбой, Драко. Алиса, ничего не замечающая, счастливо щурилась под бледными пальцами. Гарри похудел и, кажется, стал ещё бледнее, чем раньше, но ему это даже шло. — Все, закончили с нежностями, — произнес внезапно он, проходя мимо стоящего рядом Малфоя и оставляя в покое голову поникшей Алисы. Неизвестно откуда он вытащил плитку шоколада, и тут же тихо зашуршал обёрткой. — Что интересного произошло за время моего отсутствия?

***

— Кто он такой? — устало откинулся на спинку кресла мужчина в странной одежде, похожей на какую-то хламиду белого цвета. — Гарри Поттер, сэр. Тот самый, Мальчик-который-выжил. Мы с трудом смогли выяснить, но это точно он. — учтиво склонил голову в полупоклоне мужчина в серой хламиде. — Известно, как он это сделал? — подал голос третий человек в помещении, до сих пор сидевший на диване. Его хламида была такой же белой. "Серый" мотнул головой, не поднимая глаз. — Нет. — Что вообще о нем известно? — первый "белый" явно был недоволен. Тишина послужила ему ответом. — То есть у нас в наличии ребенок, проведший ритуал призыва Хель, причем успешно. Этот сопляк сделал то, что мы пытаемся сделать уже много веков целыми поколениями... и нам ничего о нем неизвестно? — Сэр, мы стараемся. Но... за ним кто-то стоит. Кто-то серьезный и могущественный. Пропало уже четверо наших людей, — тихо произнес серый странным голосом. — В этом мире нет тех, кто мы бы не смогли победить. Не сама же Предвечная его защищает? Это абсурд! — вскинулся "белый" за столом, и успокоился также быстро, как и вспылил. — Просто пошли больше людей. — Простите, сэр, но... наши люди боятся идти туда. Те четверо пропали бесследно, они даже не смогли подать сигнал. Скорее всего, этот кто-то убил их мгновенно, они даже не могли ничего противопос... — Так пойди сам и нарой на него все, что вообще можно и нельзя, вплоть до того, в какое время он ходит в туалет, — вынес холодно "белый" с дивана, оборвав "серого". Серый вздрогнул, но кивнул. — Да, сэр.