ГОД НАЗАД
Слизеринцы знали толк в развлечениях. По будням, глядя на их высокомерие, заволакивающее всё пространство, даже если «змей» ещё не шагнул через двери, казалось, будто для них чужды простые подростковые тусовки с огромным количеством пива, сигарет и всеми возможными заклинаниями, наложенными на гостиную факультета, чтобы не вызывать подозрений у учителей. Однако ближе к выходным старшекурсники вспоминали о том, кем они являются по своей сути, отбрасывали все стереотипы на следующую учебную неделю и заваливались толпой из старших курсов всех четырёх факультетов Хогвартса в слизеринскую гостиную. Они топили борьбу за Кубок школы и все квиддичные распри в алкоголе, танцах и настолько ужасающе популярных магических и магловских хитах, что вину за выбор музыки приходилось постоянно скидывать на немногих хаффлпаффцев, посещавших такие сборища. Воскресенья после субботних сборов чаще всего проходили в состоянии нестояния, но о них никто не задумывался. Все жили одним днём, а точнее — одной ночью, каждая из которых казалась многим последней, но за ней неизменно наступала новая неделя и, как следствие, новая суббота, полная подростковой энергии, разбавлявшей мрак и холод подземелий, преображавшей их до неузнаваемости. — Окей, Лима, твоя очередь... правда или действие? — в дымовой завесе, стоявшей в слизеринской гостиной из-за обилия сигаретного дыма и других веществ, запретных не только для школьников, но и в принципе во всём волшебном мире, можно было с трудом разглядеть кучку шестикурсников и семикурсников (среди них мелькала небольшая стайка пятикурсников, но самая-самая малость). Младшие курсы были разогнаны по спальням, для них придумали достаточно действенные угрозы, чтобы у детишек не появилось желания подглядывать за «взрослыми», а уж тем более жаловаться учителям, которые и сами подозревали, что их ученики вряд ли чинно пьют чай по субботам, а затем дружно ложатся спать ровно в десять (разве что в одну постель...). — Я же говорила, что не хочу в это играть, — Забини болтала своим стаканом с огневиски, наблюдая за тем, как лёд стучится о его стенки. Она чувствовала себя так, словно достигла той стадии, когда уже можно спокойно устроиться на чьём-нибудь терпеливом плече и рассказать обо всех горестях жизни. А её зачем-то позвали присоединиться к глупой детской забаве, последний раз вызывавшей интерес, может быть, курсе на четвёртом. — Но так и быть... Правда. Послышалось несколько огорчённых возгласов: всем хотелось заставить Лиму Забини выполнять их действия. — Сдаёшь позиции, охотница, — вокруг собралось много любопытных людей, которым хотелось посмотреть, как одна из самых популярных девушек школы выполняет что-нибудь унизительное. Но покопаться в чужом грязном белье охотников тоже хватало. — Я придумал вопрос! — послышалось из толпы. — С кем из Поттеров ты бы хотела переспать? Альбус, и без того ощущавший себя на каждой школьной вечеринке не в своей тарелке, глазами-блюдцами начал выискивать того, кто задал вопрос, но в шуме и гаме, стоявшем вокруг, этого, похоже, не понял никто. Он с красными от алкоголя и стеснения щеками взглянул на Лиму, и та обольстительно ему улыбнулась: — Поттер, прости, но я бы выбрала Лили. Под общий смех и бурные обсуждения ответа девушки никто и не заметил, что, помимо Альбуса, вторым человеком, поперхнувшимся от ответа Забини, был Скорпиус Малфой, до этой самой секунды флиртовавший с однокурсницей, но временами прислушивавшийся к происходящему вокруг. Парень мигом оторвался от привлекательно опьянённых глаз девушки, знакомой ему по совместным парам Слизерина и Рейвенкло, и даже отставил бокал с недопитым вином в сторону. Он с любопытством взглянул в сторону подруги, прежде восхищавшейся лишь одним Поттером — Джеймсом, да и то, во времена, когда они только-только поступили в Хогвартс, а брат Альбуса уже как несколько лет нарушал спокойствие школы, затерянной в Шотландии. Любопытство смешивалось со странным чувством, кольнувшим в груди… это что, ревность? В сознании легко всплыл образ, волшебным образом явный и чёткий, несмотря на количество выпитого вина и огневиски, забавной девчонки с рыжими вьющимися волосами, с вызовом смотрящей на него и периодически роняющей взгляд на его пересохшие губы. Он видел её волнение при встречах с ним, но более того Скорпиус и сам чувствовал, как его тело идёт вразрез со здравым смыслом: потеющие ладошки, учащённое дыхание и такое странное, такое ненормальное желание обнять и прижимать к себе маленькую сестричку лучшего друга. Слова Лимы явно дотронулись до слегка расчувствовавшейся от алкоголя души Малфоя. Он почему-то и не думал, что пятикурсница с Гриффиндора может привлекать не только его, но и других людей. Именно сейчас молодому человеку захотелось обозначить, кто здесь главный и по чьим правилам Земля крутится вокруг своей оси. Скорпиус мог бы найти профиль Лили в одной из многочисленных социальных сетей, которыми девушка точно пользовалась (он периодически натыкался на отметки младшей Поттер на фотографиях Альбуса, даже просматривал публикации в её аккаунтах), на крайний случай послать к ней сову с письмом, но слизеринец не придумал ничего лучше, как схватить свою метлу и покинуть подземелья под всеобщие возмущённые крики, а затем окольными путями пробраться в школьный двор. Холодный воздух беспощадно жалил молодого человека, забывшего прихватить с собой хотя бы тёплый свитер, но он был так сосредоточен и внимателен, пытаясь примерно представить, какие из окон Гриффиндорсокой башни являются окнами спальни пятикурсниц, что практически не замечал, как осень пробирается к нему под рубашку и дарит ему перспективу свалиться с простудой на следующее утро.***
Лили развалилась в гостиной Гриффиндора, перекинув ноги через один подлокотник кресла, а спиной откинувшись на другой. Она листала ленту Колдограма — магической социальной сети, созданной по образу и подобию Инстаграма талантливыми айтишниками-волшебниками. Если сперва девушку смущала тишина и спокойствие вокруг и лишь несколько ребят с младших курсов, пристроившихся поблизости, то всего через пару публикаций девушка осознала, что у слизеринцев проходит какая-то вечеринка и все сумасшедшие тусовщики её факультета, скорее всего, находятся там. Пятикурсница по привычке кусала губы и, наткнувшись на случайно попавшего в кадр парня, не покидавшего её мыслей уже на протяжении почти целого месяца, прошедшего с начала учёбы, закусила их до крови. Рядом с Малфоем стояла Ким — шестикурсница Рейвенкло, красоту которой Лили пришлось признать как данность. Их со Скорпиусом лица были очень близко склонены друг к другу, и Поттер так сильно закатила глаза, что ей на секунду показалось, что они сейчас выскочат из орбит прямо на пол. Чтобы остановить себя от поиска профиля Ким, просмотра её фотографий и попыток сравнить себя с ней, Лили вздохнула, выключила Колдограм и решила позвонить единственному человеку на свете, который всегда мог внушить ей уверенность в себе. Пальцы практически на автомате отыскали в списке контактов имя «Джим», и девушка нажала на кнопку звонка, надеясь, что брат, несмотря на загруженность в Академии авроров, не спит и ответит ей. Практически моментально на другом конце провода послышалось: — Очаровашка на связи. — Дурашка, скорее, — скептически отнеслась к заявлению Лили, но по её голосу, моментально окрасившемуся и приобретшему радостные нотки, было ясно, как рада она его слышать. — Лили? А я то думал Альбус снова звонит, чтобы спросить, не забрал ли я его любимые носки с собой в Академию. Хотя я готов поспорить, что это мама вытащила их у него из чемодана и пристроила себе на прикроватной тумбочке, чтобы вспоминать о повзрослевшем сыночке. — Не знаю, как долго ты придумывал эту шутку, но надеюсь, много времени ты на неё не потратил, — хихикнула Лили и добавила: — Потому что она хуже всех шуток, придуманных тобой прежде. — Последний раз ты говорила, что хуже быть уже не может. — Ставишь рекорды, Джим, — Лили улыбалась, потому что каждый разговор с братом мог стать лучом света в самых тёмных буднях. В нём было что-то такое, за что одни люди его любили, а других он раздражал, но они скрывали это, потому что любило его большинство. Каким бы засранцем временами Поттер-старший ни казался, Джеймс умел делать чужие жизни лучше, даже если в своей всё идёт под откос. Брат с сестрой ненадолго замолчали, улыбаясь друг другу с двух разных концов провода и из двух разных частей Великобритании. Лили скучала по тем временам, когда Джеймс ещё учился в Хогвартсе и у неё была возможность постоянно с ним видеться, жаловаться на всякую ерунду и получать миллион и один глупый совет, как отомстить девчонкам, назвавшим некрасивой, как влюбить в себя мальчишек и как поубавить спеси в Альбусе. Благодаря подробному экскурсу в школьную жизнь от старшего брата, девушка знала кучу рецептов зелий, чтобы вызвать диарею, аллергию, которые не изучаются по учебной программе, где в Хогвартсе запрятаны потайные ходы и куда через них можно добраться. Поттер-младшая любила обоих братьев, но Альбус всегда был островком адекватности и здравого смысла в их жизни, а Джеймс не знал границ и не пытался контролировать Лили. — А теперь рассказывай, что у тебя стряслось, — вдруг попросил парень. Лили шумно выдохнула, и Джеймс объяснил: — Я тоже по тебе скучаю, но мы договаривались поговорить завтра, а значит, что-то произошло. Плюс голос грустный. Выкладывай, Лилз. — Всё в порядке, — насупилась девушка, сама не до конца уверенная, что хоть одно из её переживаний стоит выеденного яйца. — Я могу сказать, что поверил тебе, но ты же знаешь, что это не так, правда? — Всё хорошо, Джим. Я просто скучаю. Плюс все эти экзамены впереди… навалилось… — Звучит неубедительно, но так и быть, напомню. Даже если Альбус говорит, что от СОВ зависит вся твоя жизнь, шли его в задницу. Пусть там обнимается со своими учебниками и нудит об этом своему белобрысому. А мы с тобой уже скоро встретимся. Благо, у твоего брата есть одна прекрасная черта — день рождения в октябре. Лили искренне рассмеялась и почувствовала себя лучше. Они и в самом деле увидятся через пару недель, когда на выходные отправятся домой, чтобы отпраздновать день рождения Ала. Правда, она успела узнать, что к ним также приедет и Скорпиус… Эта мысль ещё не успела омрачить впечатление от разговора с Джеймсом, как вдруг с лестницы, ведущей в женские спальни, послышался разлаженный топот нескольких пар ног, и две удивлённые однокурсницы Лили предстали перед ней в милых пижамах. — Там… — начала было Эми, которая обычно всегда находила слова, но тут же замолкла. — Это надо увидеть, — только и выжала из себя Синтия, вцепившаяся в перила так сильно, видимо, чтобы не упасть. Лили, не зная, что и думать, сказала Джеймсу: «Мне пора», отключилась и направилась вслед за подругами, не зная, чего ожидать после такой их реакции. Девушки побежали впереди неё. По ним складывалось ощущение, что они до сих пор не верят в происходящее и бегут обратно, чтобы убедиться в реальности увиденного и доказать это Поттер. — Что там такое… — пробормотала гриффиндорка, ступив в спальню и увидев ещё несколько однокурсниц, столпившихся у окна. Лили подошла ближе и увидела лицо человека, успевшего этим вечером испортить ей настроение, а теперь повергнувшего её в полнейший шок. Окно было открыто, и Скорпиус Малфой, сидящий на метле за ним, расцвёл в улыбке, рассмотрев рыжеволосую. Она испуганно глядела на него — переживая даже не о том, какого соплохвоста он здесь забыл, а о том, что сильный ветер расшатывал его метлу, а парень продолжал пялиться на неё и улыбаться. — Мы здесь, а он там, и вот… — Эми всё ещё не могла найти нужных слов, но тут уже в разговор вступил Скорпиус: — Лили, оденься теплее, мы летим гулять, — он практически кричал, чтобы его можно было расслышать, а девушка чувствовала себя так, словно весь мир перевернулся с ног на голову. Казалось, будто она сейчас была во сне, но пробудиться не помогали даже попытки незаметно себя ущипнуть. Поттер могла бы стоять так вечно, шокированная, испуганная, бесконечно удивлённая. И только Синтия, схватившая её за руку и потащившая к шкафу, напомнила о том, что время продолжает идти, даже если её сознание отказывается в это верить. — Я не буду смотреть, — пьяный (это было видно издалека), но галантный Малфой отлетел куда-то в сторону, и Лили оставалось лишь надеяться, что он удержится на метле и нигде не свалится. — Пожалуйста, спустись вниз, я выйду к тебе, — крикнула девушка, сомневаясь, что он расслышал. Пока гриффиндорка натягивала на себя вместо растянутой футболки и привычных пижамных шорт тёплый свитер и джинсы, её окружили однокурсницы, наперебой закидывая вопросами, на которые Поттер и сама не знала ответов. Единственное, в чём пятикурсница была уверена, так это в том, что ей хочется улететь со Скорпиусом Малфоем хоть на край света, даже если она заранее будет знать, что это самая глупая идея за всю её жизнь. — Мы сидели, болтали, слышим — кто-то кидается камнями в окно. Если бы я не знала про волшебный мир и жила бы так высоко, я бы умерла от страха, — маглорождённая Синтия делилась, как Малфой явился к ним и попросил позвать Лили. — Когда Скорпиус спросил, где ты, мы все удивились. Я и не представляла, что вы общаетесь. — Знаешь, я тоже, — протянула Поттер, но на это никто не обратил внимания, увлечённые новой историей, которую можно размусоливать до бесконечности. — Только, пожалуйста, никому не говорите… я буду вам благодарна. — Конечно, — дружным хором пообещали однокурсницы, но Лили догадывалась, что уже завтра об этом будет знать вся школа. Но была не была — до утра осталось много времени, а за окном её ожидал самый привлекательный парень, который когда-либо встречался ей в жизни. Рыжеволосая бросила короткий взгляд в зеркало и поняла, что, несмотря на то что уже готовилась ко сну, выглядит очень даже неплохо, а глаза, блестящие от счастья и предвкушения, только освежают её внешний вид. Поттер улыбнулась подружкам и, прихватив с собой тёплую мантию и шарф, выглянула в окно. Холодный ветер ударил ей в лицо, но от этого она лишь улыбнулась и присмотрелась к парню, наматывающему круги под окнами женской спальни. Заметив, что Лили наблюдает за ним, Скорпиус поднялся выше и сказал: — Выглядишь замечательно, — изнутри спальни послышали восхищённые вздохи. Лили покраснела и сказала только лишь: — Давай встретимся внизу, мне кажется, ты не очень хорошо держишься на метле сейчас. — Я могу летать на метле во сне, я ас! — Не сомневаюсь, но я хочу, чтобы мы оба остались живы после этой прогулки. — Не заставляй меня лезть к тебе и затаскивать тебя на метлу самому, — Малфой усмехнулся, а Лили вздохнула и взгромоздилась на подоконник. Парень подлетел ближе, и девушка накинула на его плечи тёплую мантию, которую взяла специально для него. Затем, мысленно молясь Мерлину, чтобы справиться с происходящим без потерь, несколькими ловкими движениями смогла перелезть на метлу и вцепиться в парня своими руками, не веря, что делает это. Скорпиус начал набирать высоту, а Лили, предварительно накинув ему на шею свой красный с золотом шарф, положила голову на его спину, пытаясь справиться с участившимся от волнения дыханием и глядя, как им машут её подруги, толкаясь и выглядывая из окон женской спальни Гриффиндорской башни. Пара резких взлётов и спусков, ветер, продолжающий агрессивно биться о парня и девушку, сильно прижавшуюся к нему и уже не задумавшуюся, как он на это отреагирует. Было холодно, немного страшно, но Лили ощущала, как её наполняет счастье — окончательное и бесповоротное, которое теперь навсегда будет ассоциироваться с молодым человеком, на чьих губах играла не менее счастливая улыбка, которую Поттер, конечно же, не могла увидеть. Удивительно плавно Скорпиус опустился, и гриффиндорка тут же отпрянула от него, засмущавшись. Затем она стала осматриваться и поняла, что они оказались в Астрономической башне. Девушка, к слову, любила занятия по астрономии и часто восхищалась открывавшимся видом во время уроков, но сейчас, посреди ночи, Лили поняла, что многое упускала. Издалека виднелись огни Хогсмида, по субботам оживавшего и открывавшего двери своих пабов для одиноких путников и больших компаний. Вокруг простирались леса, тёмные и манящие, а по Чёрному озеру, таинственно блестящему в свете луны, шла рябь. Вид захватывал дух, и Поттер на секунду даже позабыла, что рядом с ней находился Скорпиус Малфой, не спускавший с неё своих глаз. — Это потрясающе, — себе под нос пробормотала Лили, а молодой человек, стоявший неподалёку и беззастенчиво разглядывавший её, ответил: — Полностью согласен. Гриффиндорка оторвалась от созерцания пейзажей и с интересом уставилась на Малфоя. Её мантия грозила свалиться с его плеч, шарф смотрелся как-то нелепо, и девушка заявила: — И всё-таки зелёный идёт тебе намного больше. — Я бы назвал это истиной в последней инстанции, — Малфой ухмыльнулся. Ему нравилось, как она рассматривает, изучает его своим невинным взглядом. Этой ночью они много говорили. Мороз выветрил остатки алкоголя из организма молодого человека, но даже это не стало поводом пожалеть о совершённом поступке. Скорпиус осознал, что его решение таким сомнительным образом встретиться с Лили — одно из самых верных, принятых им за последнее время. Она улыбалась, громко-громко смеялась и активно вступала с ним в споры на тему, кто лучше — магловские или магические музыкальные группы, едят ли во французской школе Шармбатон круассаны на завтрак каждое утро (главным аргументом девушки «за» был тот факт, что одна из её кузин Виктуар закончила эту школу, а кузен Луи и кузина Доминик продолжают учиться, хотя их утренний рацион она с ними никогда не обсуждала). Под конец их встречи, которую вслух они боялись назвать как-то иначе, гриффиндорка и слизеринец вступили в полемику, можно ли целоваться на первом свидании. Оба пришли к выводу, что можно, если очень хочется. Но как бы обоим ни хотелось, Лили позволила себе лишь положить голову ему на плечо и всё ещё старательно избегала вопроса, почему Скорпиус вообще появился у её окна этой ночью. Но несмотря ни на что, в тот момент они оба были счастливы.