***
Официальная часть была тёплой и весьма недолгой — Джинни Поттер так и тянуло лишний раз вспомнить, каким маленьким был Альбус и каким умным и достойным молодым человеком он вырос. Однако Гарри, догадывавшийся, что дети устали от этих речей не только за вчерашний вечер (день рождения Ала пришёлся как раз на пятницу), но и за каждый мерлиновый день рождения каждого из них, старался одёргивать её, поэтому всё прошло быстро и гладко. Как только нога последнего взрослого человека, присутствовавшего в доме, шагнула за порог, атмосфера моментально изменилась. Музыка, которая была включена для поддержания общего настроения и была еле слышна, тут же загремела. Шампанское и вино, разлитые по бокалам, сменились кегами со сливочным пивом и будто бы бесконечным количеством бутылок с огневиски. Гости стали прибавляться — на семейную часть прибыли не все, зато сейчас весь первый этаж дома забился счастливыми подростками, которые были только рады посреди учебного года устроить дикие празднования 17-летия Альбуса в доме Поттеров. Большинство родителей, одобрявшие дружбу их детей с сыном героя всего магического мира, дали разрешение на то, чтобы те могли покинуть школу ранним субботним утром и вернуться обратно вечером воскресенья. Четы Поттеров и Уизли уехали чуть раньше — сразу после занятий в пятницу. — Не представляю, как ваши родители согласились оставить всю эту неуправляемую шайку в доме без контроля, — в самом начале «неофициальной» части празднования заявила Билли, капитан команды Гриффиндора по квиддичу, Лили. Честно говоря, Поттер и не знала, почему Альбус пригласил девушку, она не видела, чтобы они сильно много общались. По крайней мере, за пределами квиддичного поля. Но ей было радостно, что здесь были люди из её окружения, помимо родственников. — Потому что они знают, что Альбус вряд ли устроит что-то хуже, чем устроил Джеймс на свои шестнадцать. Здесь был такой погром — несколько этажей было буквально не узнать. Мама долго ругалась на Джима, а папа дипломатично заявил, что нам всё равно пора было обновить ремонт. Но, кажется, между ними тоже прошёл какой-то серьёзный разговор, потому что с тех пор Джеймс и не заикался о вечеринках на территории нашего дома. А ещё мы всё лето скитались по родственникам, пока родители решали все ремонтные дела. Билли засмеялась и покачала головой. Через несколько минут всю толпу подростков понесло танцевать, и Лили оказалась отделена от члена своей команды. Пришлось проявить немного усилий, чтобы протолкнуться к дивану и сесть на самом краю, потому что посередине сидел смутно знакомый чувак со стеклянным взглядом и явно не первой и не второй рюмкой огневиски в руках. Та грозила либо в ближайшее время выйти вместе с остальным алкоголем из парня, либо быть выроненной на ковёр. Как бы Поттер ни хотелось спасти любимый предмет декора мамы, приближаться к парню не хотелось совсем. Возможно, поэтому вскоре Лили встала с дивана и направилась к лестнице, надеясь, что этажом выше найдётся местечко поспокойнее и менее набитое людьми. Где ей, скорее всего, придётся всеми силами сдерживать мысли о Скорпиусе, который присутствовал и на официальной части, и сейчас продолжал развлекаться в компании Альбуса. Его светлая шевелюра будто нарочно попадалась на глаза Лили (а может быть, она просто сама её вечно искала), но её обладатель постоянно был где-то на расстоянии. «Может, оно и к лучшему», — постаралась успокоить себя девушка. Вся вечеринка преимущественно заняла первый и второй этажи (некоторые гости стали разбредаться по комнатам в поисках уединения, и Лили искренне переживала, что и кто может сделать где-нибудь в районе её спальни), поэтому Поттер смогла отыскать свой покой на подступи к чердаку. Сидя на узкой лестнице, ведущей к главному детскому (да и не только) убежищу её и братьев, девушка прислушивалась к немного приглушенной музыке, ловила отрывки чьих-то разговоров этажом или несколькими ниже и старалась не думать. Это получалось с большим трудом (да и с большой натяжкой, если честно). От мыслей о Малфое Лили немного отвлекали воспоминания. В голове возникали вспышки памятных моментов: как братья впервые берут её с собой на чердак, где они потихоньку начали обустраивать свою «берлогу», как она после долгих раздумий гордо ознаменовывает это место «домиком на дереве», вешает там первую гирлянду и смотрит свой первый ужастик, в самые страшные моменты получая тычки в бок от Джеймса и слушая их перепалки с Альбусом, потому что тот пытается вступиться за младшую сестру. Эти мысли согревают её, хотя в доме и без того стоит ужасная духота, и девушка улыбается. Её детство явно было счастливым. На секунду ей захотелось вернуться туда — снова собрать братьев, укрепить их «подушечную крепость» и спать под звёздным небом, открывающимся им даже сквозь старые чердачные окна. Появление Скорпиуса не стало полной неожиданностью. Вместе с отчётливым звуком чьх-то уверенных шагов Лили также почувствовала уже ставший знакомым запах парфюма: дорогого, «взрослого», однако безумно подходящего Малфою. Поттер подумала, что это невозможно — ну не придёт же он сюда за ней, не оставит вечеринку ради неё одной? Однако вскоре перед ней оказалось его лицо, и Лили подумала: кажется, в этой жизни возможно всё. В руках Скорпиуса была бутылка вина, следом за ним в воздухе тянулись несколько винных бокалов и небольшой поднос с закусками. Лили не спешила как-то на это реагировать, боясь, что Малфой пришёл совсем не к ней, а за его спиной появится чьё-нибудь слишком красивое лицо, и они вместе, как пара супермоделей, скроются за дверями одной из комнат. Однако позади никто не шёл, а Скорпиус остановился прямо перед Поттер и, к её глубочайшему удивлению, уселся рядом с ней на ступеньку. — Не знаю, питаешь ли ты слабость к свиданиям на лестнице, но я точно питаю слабость к тебе, поэтому готов остаться и здесь, — заявил он, а затем, словно исправляясь, добавил: — Привет, Лили. Жаль, что мы остались наедине только сейчас. Хорошо ещё, что я заметил, как ты поднимаешься наверх. Если бы я упустил тебя, я бы себе этого не простил. Сердце девушки сделало несколько кульбитов, рискуя вырваться прямо в руки Скорпиуса. Кажется, сейчас все её сомнения развеялись, и она почувствовала — впервые за последние две недели — спокойствие и неподдельную радость. — Привет, Скорпиус. — Лили еле заставила себя продолжить говорить, с трудом осознавая реальность происходящего: — Я готова провести время и на лестнице, но есть более комфортный вариант. Молодой человек слегка сощурился, пока плохо понимая, что она имеет в виду. Однако, как только Лили поднялась со ступеньки, подскочил вслед за ней. Тут настала его очередь удивляться — девушка направилась прямиком к неприметной чердачной двери, а Скорпиус, в свою очередь, пошёл за ней. Он доверял ей. А она — ему. Признаться, Лили никогда не водила друзей на чердак. Думала только о том, что это место — секретное убежище только для неё и братьев. Однако сейчас у неё не возникло ни единого сомнения о том, куда им стоит пойти со Скорпиусом. Здесь всё ещё валялась груда подушек, висела гирлянда, ждущая своего часа, чтобы снова зажечься, а сквозь окно прорывался лунный свет. Было слегка пыльно, но несколько усилий волшебной палочки — и вот место для них расчищено, мягкие подушки готовы, чтобы на них приземлились, а гирлянда вновь светится самыми яркими огнями. Подумав, Лили заперла дверь простым заклинанием — хотя бы никакой пьяный школьник в поисках туалета не нагрянет к ним. — Мне уже стоит начинать бояться? — кивнув на закрытую дверь, усмехнулся Скорпиус. Поттер тут же зарделась и дрожащим голосом ответила: — Просто не хочу, чтобы нас лишний раз беспокоили. Малфой улыбнулся, радуясь, что девушка не боится оставаться с ним наедине. Он держался на расстоянии, чтобы — не дай Мерлин — не напугать её ничем, но всё сильнее хотел заключить её в свои объятия. Тренируя силу воли, Скорпиус покрутил в руках бутылку вина и кивнул на бокалы и закуски, заботливо пристроенные рядом с подушками: — Выпьем? — Если только чуть-чуть, — тепло улыбнулась Лили. — И… давай всё же сядем. Поттер приземлилась на одну из подушек, а Скорпиус последовал её примеру и стал разливать вино по бокалам. Лили смотрела на его тонкие пальцы, красиво обхватывающие бокал, переводила взгляд на глаза, почему-то кажущиеся более яркими в полумраке. Некоторые отблески гирлянды отражались в его зрачках, и Поттер считала это прекрасным. — Я хочу поднять тост за то, чтобы чаще быть рядом с тобой, — без предупреждения заявил Малфой, а Лили почувствовала очередной прилив тепла к щекам. Она застенчиво опустила взгляд, но взяла бокал и пригубила вино. Будучи не такой кутилой, как Джеймс, девушка уже встречалась с алкоголем, но очень и очень редко. Однако она всё равно смогла оценить интересный вкус напитка: — Это потрясающе, — без преувеличения заметила девушка. Скорпиус проговорил: — Всё лучшее для Лили Поттер. Но, на самом деле, я просто смог разыскать этот бриллиант неподалёку от груды пустых бутылок. Как он там оказался и остался нетронутым — это настоящая загадка. Лили пристально вглядывалась в лицо Скорпиуса, переставая ощущать малейшее стеснение за это. Он не менее беззастенчиво рассматривал каждую её веснушку, каждую черту, по его мнению, самого красивого лица на всей планете. В прошлую их встречу они так много говорили, и им было комфортно. А сейчас хотелось молчать, но это молчание точно не было неловким. Им было хорошо друг с другом. И Лили боялась упустить момент. Она первая потянулась к нему, а он, заметив это, взял инициативу на себя, понимая, что не простит себе, если упустит шанс. Не было ни фейерверков, ни искр, ни каких-либо иных видимых проявлений бури, которая возникла в каждом из них и слилась в единый поток через поцелуй. Их губы жадно цеплялись друг за друга, словно боясь, что кто-то или что-то может их разъединить. Но не было ни единого шанса, что кому-то или чему-то такая задача окажется под силу. В ту ночь на чердаке дома на Площади Гриммо, 12 окончательно зародилась любовь — чувство, заполнившее двух подростков без остатка. Они целовались, по собственным ощущениям, вечность, но это длилось всего лишь до утра с короткими перерывами на вино, чтобы отдышаться. Через некоторое время именно это воспоминание поможет Лили Поттер вызвать её первый патронус.***
НАШЕ ВРЕМЯ
***
В Больничном крыле Лили много спала — роскошь, которая в последнее время до попадания сюда казалась девушке непозволительной. Сны всё ещё имели одни и те же сюжеты, зацикливались на одном лице, но восстанавливающие зелья и процедуры сделали их непрерывными, и Поттер, наконец, стала высыпаться. Каждый день к ней заходил Альбус, вечерами заглядывал Хьюго, оба притаскивали еду из Большого зала, зная, насколько полезна и невкусна пища, которую дают Лили для того, чтобы она набиралась сил. Девушка, наконец-таки, начала стабильно есть, потому что врачи и медсёстры внимательно за этим следили. Ей больше не давали возможности губить себя и своё здоровье. По мнению преподавателей и медиков, состояние Лили стало последствием стресса из-за учёбы и изнурительных тренировок по квиддичу. Все, кто хорошо знали Поттер, были убеждены, что дело не в этом. Однако никто не представлял, как можно ей помочь. Врачи могли излечить её физически, друзья и родные — поддержать морально, но её разбитое сердце собрать воедино и починить с помощью простого Репаро было невозможно. В первый свой визит к очнувшейся Лили Хьюго выглядел возбуждённым. Дежурные приветствия, выяснения, как она себя чувствует, и вот парень задал вопрос, который интересовал его даже больше, чем здоровье кузины: — Я приходил сюда несколько раз, пока ты была в отключке, и мне очень любопытно… вы что, помирились со Скорпиусом? Лили невесело усмехнулась, выдавая волнение лишь чересчур сильным сжатием своего одеяла бледными слабыми пальцами. — Скорее, окончательно убедились, что всё кончено. Поттер ощутила, как от этих слов, произнесённых ею самой, у неё перехватило дыхание. Признавать правду и говорить об этом открыто было категорически больно. Казалось, не произнеси она этого вслух — и сцена, произошедшая между нею и Скорпиусом, не была бы реальной. Ничего этого не было бы. И ничего, что случилось в прошлом учебном году, — тоже. Хьюго бросил на Лили сочувствующий взгляд и коротко сжал её руку, пытаясь тем самым выразить свою поддержку. Он знал, как она не любила, когда её жалели. И всё равно ему было больно видеть свою лучшую подругу без счастливой улыбки и с такой неподдельной печалью в глазах. — Я до сих пор не знаю до конца, что случилось, — на секунду в голосе Уизли прозвучал еле заметный упрёк, однако он тут же потеплел: — Но я всегда буду на твоей стороне. Поттер, кажется, поблагодарила Хьюго после этих слов, но затем надолго погрузилась в размышления. К сожалению, она не была так уж уверена, что друг остался бы при своём мнении, если бы узнал всю правду. И пускай ей хотелось быть с ним откровенной по всем параметрам, но это был не её секрет. — Кстати, Роза передаёт тебе свои пожелания о выздоровлении. Говорит, работа старосты отнимает слишком много времени и не даёт возможности забежать к тебе в часы приёма, — Лили лишь поморщилась, услышав сказанное Хьюго, но промолчала. Затем они всё же разговорились, и Поттер даже смеялась. Одного человека Лили было особенно трудно видеть, но постоянно приходилось. Лисандр заглядывал к ней каждый раз, когда выдавалась минутка, и Поттер через силу ему улыбалась. От осознания, что он ничем не заслужил её плохого отношения, делалось совсем тошно, и Лили приходилось играть. Играть в хорошую подругу. Внутри всё кипело, взрывалось и требовало быть правдивой, но девушка активно сдерживала себя, контролировала свои эмоции. Близилась выписка, и как бы Лили ни ждала момента, когда сможет вырваться из Больничного крыла и вернуться в свою уютную постель в женской спальне, её страшило вновь оказаться один на один с осознанием, что она везде может наткнуться на Него. Рядом может быть кто-то или не быть никого, она, конечно, сможет уйти в другую сторону, скрыться, но от чувств ей точно будет не спрятаться. И никто не сможет ей в этом помочь.