Второй шанс

Кун моргнул. Потом еще раз. Рак рассмеялся. — БХА-ХА-ХА!!! Ты не знаешь что такое небо?! БХА-ХА-ХА! Баам застенчиво почесал в затылке: — Ну, я никогда раньше не видел ничего подобного. — Баам, я уже некоторое время думаю об этом, — начал Кун. — На что похоже место где ты был? Никогда раньше не видеть небо… Кун внимательно смотрел на Баама, исследуя его выражение лица. Кун раньше встречался с самыми разными людьми, но никогда не встречал никого, кто бы не знал, что такое небо. Он бы подумал, что Баам разыгрывает его, если бы не его глаза. Прямо сейчас Баам все еще улыбался, но это выглядело фальшиво. А его глаза… они были почти пустыми от горя. Полные печали… выражение, которое совсем не подходило этому мальчику. — Там было темно, — прошептал мальчик, как будто ему было больно даже говорить об этом. И Кун, который никогда не заботился о чужой боли и который и был тем, кто задал вопрос, внезапно почувствовал желание ударить себя. — И холодно. Моей единственной компанией был монстр, который умер очень, очень давно. Думаю, он называл то место пещерой. Все остальные существа, находившиеся там, были монстрами, которые пытались меня съесть. — У меня нет родителей. Или, по крайней мере я их не помню. Дома у меня тоже нет. Даже в пещере я должен был продолжать двигаться, чтобы монстры не могли меня найти. Единственный комплект грязной одежды — все что у меня было. Есть часть воспоминаний, которая немного повреждена, но я почти уверен, что даже если я и встретил кого-то в то время о котором я не помню, этот человек не заботился обо мне. Это просто чувство. Я всегда думал, что умру в одиночестве. Впервые с того времени, как ушла Мария, Кун почувствовал как бьется его сердце. Кун, возможно, никогда не привязывался к другим, но он всегда был с людьми. Он даже представить себе не мог, каково это, быть одному в темном месте, предоставленному самому себе, в окружении монстров, пытающихся тебя съесть. К мальчику он испытывал сочувствие , которого ранее не испытывал ни к кому другому. Мальчик внезапно поднял глаза с мягкой, но все такой же яркой улыбкой: — Вот почему я был очень счастлив, когда Вы сказали, что хотите подняться на Башню со мной и когда согласились стать моим другом — Баам потянулся и взял руку Куна в свою, — Вы использовали эту руку, чтобы оттолкнуть меня и спасти от мистера Рака. Вы первый человек, который приложил усилия, чтобы помочь мне. Первый человек, который протянул мне руку не прося ничего взамен. Баам держал руку Куна в своих нежно, но твердо. Его глаза были полны благодарности и нежности и чего-то, что Кун не мог опознать. — Это было простое действие, когда Вы взяли меня за руку, чтоб оттащить, но Вы не представляете, как много этот жест значит для меня. Как много Вы для меня значите. Поэтому, спасибо Вам, господин Кун, за то что стали моим другом. — Последний раз сжав его руку, Баам отстранился. Кун продолжал смотреть ему вслед, даже когда Баам отошел. Он не мог понять что чувствует. Эмоция была ему совершенно чужда, но он чувствовал, как сжимается его сердце. Он рос, считая всех врагами. Кровные узы не имели никакого значения. Он ненавидел свою семью и все, что она собой представляла. Башня была жестоким местом. Он знал это. Все это знали. Здесь не было такого понятия, как «честь». Сильный убивает слабого. Никому и никогда нельзя доверять. Но Баам… Баам, который уже жил такой ужасной жизнью. Баам, который улыбался, как будто все в порядке, несмотря на мучительную жизнь, которой он жил. Баам, который был первым, кто попросил его о дружбе без каких-либо скрытых мотивов. Баам, который был благодарен ему, а не тому, на что он способен. Баам, который был благодарен за его руку, за его испорченную руку. Баам, который не показывал сомнений. Баам, которого он хотел защитить. Кун недоверчиво усмехнулся. Он не знал, откуда эта внезапная сентиментальность или почему ему внезапно хотелось защищать кого-то, кого он знал меньше суток. Кого-то, кто периодически вызывал чувство опасности, совершенно отличающееся от его обычной яркой улыбки. Кого-то, кому он никогда не стал бы доверять при каких-либо других обстоятельствах. Но взгляд Баама был честным и открытым миру. Невозможность доверять кому-либо. Достаточно было того, что он знает каково это. — Баам, — Кун присоединился к мальчику там, где тот снова с восхищением смотрел на небо. — Да? — Это небо, — указал он наверх. — На самом деле это лишь потолок этажа, с шинсу, имитирующей настоящее небо на вершине Башни. Есть легенда, что ночью можно увидеть звезды, как мерцающие огоньки в небе, когда оно темнеет. Но «звезды», которые видим мы — это лишь светящиеся шары, а небо и звезды — лишь легенды. Никто не знает, существуют ли они на самом деле. — Звезды… — Прошептал Баам, прежде чем схватиться за голову, когда воспоминания заполнили его мысли. Он помнил, как Рахиль что-то увлеченно говорила, а теперь он мог слышать и ее голос, рассказывающий о небе и звездах. — Баам? Ты в порядке? — Простите, думаю, я увидел некоторые изображения у себя в голове, но они быстро исчезли, — в какой-то момент ему придется рассказать своим друзьям о Рахиль, так что он мог бы начать делать вид, будто его воспоминания медленно «возвращаются». Особенно, если у него будет головная боль каждый раз, когда он будет заново узнавать что-то, что он забыл из-за той конфеты. — Я в порядке. — Если ты говоришь так. Ох, и, Баам, ты видишь те белые части неба? Баам посмотрел наверх, быстро забывая о ошибках своей прошлой жизни, фокусируясь на впечатлениях от изучения чего-то нового. — Выглядящие пушистыми штуки? — Да. Их называют облаками. Они состоят из крошечных капель воды, контролируемых шинсу на то чтоб оставаться там. Когда облако становится достаточно большим, бывает дождь. — Дождь? — Капли воды падают с облаков на небе. Это похоже на большой душ. — Что такое душ? На это Кун снова посмотрел на Баама: — Ох, ну, ты стоишь под струей воды, чтобы помыться. Как ты чистился в пещере? Баам вздрогнул, вспомнив: — В пещере был бассейн, в который с потолка текла струя воды. Она была слишком высоко для подъема, поэтому я не знаю, откуда вода текла и куда уходила. Уровень всегда оставался неизменным, сколько бы воды ни падало с потолка. Монстр, который сопровождал меня какое-то время, бросал меня в воду и не позволял выйти, пока я не соскребу с себя грязь. — Думаю, это может считаться ванной. Если бы ты стоял под струей воды, это считалось бы душем. Лично я предпочитаю ванны, так как они более расслабляющие, но, поскольку ты никогда раньше не принимал душ, тебе следует сделать это, когда мы, наконец, устроимся в комнатах после этих тестов. Баам оглянулся на Куна с широко раскрытыми глазами, полностью возмущенный. — Зачем мне это делать? И что еще более важно, как Вы можете находить ванны расслабляющими? Разве они не вредны для Вашего здоровья? Кун приподнял бровь: — Почему ты думаешь, что ванны вредны для здоровья? Баам содрогнулся от болезненного воспоминания: — Потому что вначале, когда я делал это, я всегда просыпался с гудящей головой, горящим лицом и мерзнущим телом. Я также много чихал и кашлял. Ну, это только вначале, я думаю, мое тело привыкло к этому через некоторое время, но мне от этого не хотелось делать это в большей мере. — О, такое состояние здоровья называется простудой. Вода была холодной? — Она была ледяной. Как пол, на котором я спал. И мои волосы всегда становились тяжелыми от воды и долго сохли. Шея болела от того, на сколько тяжелыми они становились. — В таком случае это должно быть еще одной причиной, почему ты простужался. Волосы, мокрые от холодной воды приводили к такому. Погоди, ты сказал, что они были тяжелыми? Они были длинными раньше? Они начали возвращаться к крокодилу, когда было объявлено, что осталось всего три команды до наступления их очереди. — Да, они доходили до моих коленей. Хотя я и не помню, когда они оказались острижены. На замешательство Куна, Баам объяснил, что он не помнит время прямо перед тем как вошел в Башню. Прежде чем тот успел спросить еще что-нибудь их прервал желтый шар. Кун прищелкнул языком, на это, потому что теперь его разум был в полном беспорядке от новой информации, касающейся теста и ситуации Баама. Прямо перед тем как войти в комнату теста, Баам спросил: — Господин Кун, как Вы считаете, желание увидеть звезды может быть хорошей причиной взбираться на Башню? — Честно? Я думаю, что это глупая причина. В конце концов, звезды всего лишь легенда. — Вы правы, — хмыкнул Баам. — Это правда глупо. Кун не пропустил несколько ностальгическое, но печальное выражение его лица. У него так же не хватило духу сказать Бааму, что он, в некоторой степени тоже взбирается на Башню, чтоб увидеть звезды. Не те, что в небе — верить в них было действительно глупо. Звезды, которые хотел увидеть Кун сияли в золотых глазах.