Истории из детдома "353"

Жара. Поезд мерно мчится по рельсам, постукивает своим колёсами на стыках. Он раскачивается, заставляя держаться за каждый поручень, оказавшийся на пути случайного пассажира. Но, вместе с тем, романтике поездки в вагоне это ничуть не мешает. Люди шутят, смеются, радуются светящему сквозь толстые двойные стеклопакеты солнцу, играют в карты, из одного купе слышны звуки настраиваемой гитары. Будто и не было никаких политических проблем в стране, никаких трещин во взаимоотношениях союзных республик, косых взглядов отдельных представителей отдельных народностей, еще так недавно не подававших вида, что они чем-то недовольны, а в стране не свирепствовал дефицит. Семён оторвался от газеты, осмысливая происходящее. Если прогнозы прессы были верны, то в скором времени ожидалось очередное ухудшение экономического положения. В особенности, это касалось нефтяной отрасли, куда Семён вложил довольно внушительные средства. Бывший командир, решив выйти в отставку и попытать удачи в коммерции, предложил бывшему заместителю стать компаньоном. Сомнения одолевали нешуточные, особенно после того, как он, вернувшись на гражданку, увидел многочисленные изъяны в повседневной жизни — в армии это чувствовалось слабо, всё-таки орудие затянувшейся мировой революции опасались оставлять без финансирования. В который раз Сёма пожалел, что не остался на службе. Да, было бы труднее остепениться, пришлось бы мотаться по стране по командировкам, да ещё не дай бог в какую-нибудь горячую точку занесёт, которые как огромные подростковые прыщи, охватывали прежде стабильную страну. Но распоряжаться своей жизнью он больше не мог. Во всяком случае — единолично… — Сёма! Чего грустишь? — в купе влетел рыжий ураганчик, поспешно отклоняясь от полки и остановившийся в полуметре от парня. При виде такого настроения возлюбленной, Сёма не мог думать о грустном — солнышко, что ни говори. Да и цвет волос прилагается. Алиса относилась к сложным временам значительно легче Семёна. Может потому что ей пришлось многое пережить в детдоме? А может не хотела усугублять ситуацию? Как ни крути, но скатываться в клиническую депрессию обоим было бы слишком опасно — так и до края недалеко. — Уже не грущу — улыбнулся Семён, подняв глаза на Алису. Та словно ждала этого жеста — через секунду на коленях высокого длинноволосого парня красовалась фигуристая девушка с огненно рыжими, в сиянии солнца, волосами, янтарного цвета глазами и чуть даже загорелой кожей. И где только успела, лисёнок? — Опять твоя кооперация? — посерьёзнела Алиса, кинув взгляд на газету. — Не переживай. Проживем как нибудь. Я на вторую работу устроюсь, хоть это будет непросто с детдомовским прошлым, но попытаюсь! В крайнем случае — мы оба с тобой музыканты, значит, попробуем какие никакие, а всё-таки копеечки заработать… — Алис, ну кому сейчас твоя музыка нужна? Страна разваливается, дефицит кругом, социальная обстановка не самая лучшая… Тут нашу музыку ждут, с оркестром… — качнул головой Семён. Два курса института определенно пошли ему на пользу: он стал серьезнее и вдумчивее. Но Алиса любила его и таким. Ведь главное, что это не умаляло его качеств доброго и отзывчивого паренька, да и загадочность на фоне такой серьёзности оставалась… За то и полюбила, кстати… — Твоя правда… — протянула Алиса, задор в глазах потускнел. Семён это очень не любил — он всё-таки мужчина, а значит подобные закавыки касаются в первую очередь его самого. Хотя, несмотря на все его протесты Алиса лично занималась подобными вопросами, хоть и со скрипом, но пробралась через родителей Семёна на место секретаря парткома. Персунов-старший, человек старых взглядов, считал, что невесте сына, если уж и случилось жить в детдоме, то нужно возвратиться к прежней жизни. И для начала, обрести кое-какой статус в обществе. Хотя принять Алису и мать, и отец Семёна были не готовы. Во всяком случае, сразу. «Ты не для этого в армии служил и в институте учишься, чтобы на детдомовке жениться» — увещевали его изо дня в день. Иногда Алиса боялась, что он поддастся на это. Но Семён, ее Сёма, продолжал стоять на своём, в конце концов, просто покинул дом с частью вещей и Алисой впридачу, направившись куда глаза глядят. «Ничего, сами справимся, чай не дети» — успокаивал он свою суженную. Но потерять единственного сына родители определенно не были готовы. Потому, бросить его не смогли, а в громадном городе фамилия Персуновых была на слуху. Вообщем, отыскать беглецов большого труда не составило. Видя неуступчивость сына, отец посовещался с женой и,скрепя сердце, согласился на его условия. Конечно, даже после этого отношение к Алисе не слишком улучшилось, но постепенно, особенно со стороны матери, начало приходить понимание. Да и глава семейства стал смотреть на неё чуть под другим углом. Так у Алисы появилась семья. Настоящая. *** — Море! Смотри, Сёма, море! Она видела его только на полустершихся картинках из старых книжек в детдоме. Видела и мечтала о том дне, когда сможет сама окунуться в него, ощутить как чуть солоноватая вода принимает, обволакивает кожу, волны, словно играя, стремятся забраться в рот, вокруг шум голосов, радостных криков детей, шелест волн, визг чаек..... Поезд шел по довольно длинному мосту. Отсюда до небольшого курортного городка было совсем рукой подать. Они будто даже проезжали его, со слов Семёна, изучавшего до этого маршрут. Алисе же география местности была до лампочки — лишь бы море было и, конечно, Сёма. Наверняка ее визг в тот вечер, когда будущие тесть и свекровь сообщили о своеобразном подарке молодым, слышали во всем квартале, посчитав, что кому-то очень плохо. Ну не понимают люди счастья.... Вдалеке, сквозь сетку моста виднелись несколько островов. Маленький архипелаг. Может, туда плавают на лодках? Хорошо бы… Или может там растёт земляника? Эх, жаль этого Улька не видит, сразу бы вагон взорвала своими криками счастья… Да и пассажирам бы в вагонах жизни бы не давала бы. Наверняка их ссадили бы на первом же полустанке и пришлось бы им добираться до места на своих двоих. А значит приключения неизбежны… *** — Это чудесно! Просто неописуемо! Хорошо, никто не слышал радостного визга бегущей по песчаной полосе Алисы. А то точно пальцем у виска крутили бы. Особенно когда она принялась плескаться, зайдя с большой осторожностью чуть глубже. Совсем как ребенок, дорвавшийся до любимой игрушки, после долгой разлуки с ней. Семён стоял на некотором расстоянии, наблюдая за плескавшейся Алисой. Ему не хотелось мешать. Слишком уж ей было хорошо. Наконец-то ее мечта исполнилась. А разве это не самое главное? Помогать осуществляться сокровенным мыслям дорогого тебе человека? Но самое приятное, это чувствовать его радость, ощущать ту немую, а то и со звуковым сопровождением благодарность… — Сёма! Давай в воду! Классная водица! Ну разве можно ей отказать? Через минуту оба они плавали на небольшом расстоянии от берега. Алиса аккуратно, будто русалка, продефилировала к своему возлюбленному. Ожидающий подвоха Семён, продолжая улыбаться, чуть-чуть отходил назад. Что-то готовилось… Небольшая волна захлестнула Семёна. Через секунду он выплыл, отплевываясь и ища озорницу. Вдруг, что-то двинулось из глубины прямо под ним. Через минуту парень оказался в крепких и липких объятиях Алисы. Она прижалась к нему, закрыв в порыве страсти и удовольствия глаза, положив голову ему на плечо. Немного погодя, она подняла ее. Их лица были на одном уровне. — Спасибо, Сёма… Спасибо, что ты есть… Я люблю тебя! — И я люблю тебя — отозвался парень, на миг отводя взгляд от любимой. — А на что ты там так старательно смотришь? — лукаво поинтересовалась Алиса. — Прикидываю как добираться до берега, — еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, ответил Семён.