Sanitarium

— Если что-то случится с ним или вокруг него — это будет на твоей совести. Никкалс вышел из кабинета главврача с чувством полного удовлетворения. После долгих переговоров ему наконец дали добро на вывоз Стюарта за пределы больницы, но, конечно, не ради дружеской прогулки по скверу и совместному походу в паб. Дело было серьезное. Пациент сидел у себя в палате, терпеливо ожидая Мердока и его вердикта. Он почему-то считал, что нет необходимости говорить доктору о своем ухудшающемся зрении — он всё-таки не окулист. Доктор отчего-то разозлился, когда узнал об этом из его дневника. По его инициативе (не без помощи раздраженных криков в сторону «некомпетентных уродов») осмотр был проведен прямо в стенах психушки, только вот назначенную врачом операцию тут уж никак не сделают: надо ехать в клинику. Стюарт грыз короткие ногти от волнения. Если все сложится, он наконец выберется из больницы, впервые за три месяца увидит мир и, может быть, даже своих родителей. Только если им позволят… — Собирайся! Стюарт не сразу разглядел бодрую улыбку на размытом лице любимого доктора, появления которого он ждал уже треть часа. Он и не сразу понял, каким образом он должен собираться, если ему здесь не принадлежит ничего, кроме заветного блокнота, строчки из которого он недавно начал сам зачитывать Мердоку при условии, что он не будет подглядывать туда без его ведома. Мердок плохо сдерживал свое любопытство, зато на глаза ему больше не попадался: читал последние записи, фотографировал на мобильник особенно интересные куплеты, смотрел на свой собственный очаровательный портрет, начерченный ручкой в углу страницы, и с умиленной улыбкой закрывал дневник, чувствуя легкую тоску в сердце. Они так близки друг к другу, но их отношения такие странные. Ни свиданий, ни бытовых эпизодов, ни секса толкового. Вместо них прогулки у высокого забора, тренировки моторики и поцелуи на узкой, скрипучей кровати. Мердок дождался, когда парень, уже умытый и причесанный, вернет ему телефон, и аккуратно завел тонкие руки за спину, чтобы сцепить наручниками. — Я сниму их в машине, Ди, — шепнул мужчина и почувствовал, как парень заулыбался, доверчиво подставляя бледные руки. Ему так нравилось слышать это глупое прозвище, которое он сам себе придумал, посчитав невероятно крутым. Или он просто сильно не любил собственное имя. Никкалс не обманул и действительно освободил его руки, как только они вдвоем скрылись из чужого поля зрения в маленьком салоне автомобиля, и вроде бы Стю немного расслабился, но что-то его явно тревожило. Что-то не давало ему покоя еще с тех пор, как они оказались на парковке, где парня начало мелко трясти, а взгляд его широко открытых глаз устремился в никуда. — Эй, Стю? Ты так волнуешься? — Нет. — А чего дрожишь? — Просто. Весь его болезненный вид говорил о том, что все совсем не просто, а ответный упрямый взгляд Мердока намекал что он не собирается закрывать эту тему и никуда вообще не поедет, пока не убедится, что все в норме. Пациент уже доигрался со своим молчанием до такой степени, что теперь ему нужно на дорогущую операцию в другой конец города, чтобы не ослепнуть к тому моменту, как его выпустят. К слову, врачи уже обсуждают этот вопрос… — Я… У тебя просто машина такая… темно-зеленая, с такими сплющенными фарами. Она… Очень похожа на ту, что меня сбила. Мердок поджал и без того узкие губы, борясь желанием удариться головой о приборную панель. Как он мог упустить этот момент? Как мог взять и забыть, что у пацана травма на этой почве, которую он сам нанес, пока несся пьяный по городу? Они едут в эту проклятую клинику по его вине. Это он чуть не оставил Стю без зрения. Это он посадил его в психушку. А теперь он посадил его в машину, которая в разшибленной голове ассоциировалась лишь со страшной болью. Доктор чувствовал, что ему самому скоро понадобится помощь. Бросив наручники на заднее сиденье, он повернулся к пациенту, насколько смог, и взял его дрожащие ладони своими теплыми, грубоватыми руками, возвращая к реальности, вытягивая из кошмарных воспоминаний о смерти, которая была невыносимо близка в тот день — стояла над истекающим кровью парнем и сипло дышала возле уха. — Я стараюсь забыть. Дома я глушил воспоминания всем, чем мог, — сдавленным голосом сказал парень, чувствуя, как горячие губы касаются его рук, согревая и успокаивая израненную душу. Стюарт сфокусировал рассеянный взгляд на его мягких чертах лица и замер, криво улыбаясь сквозь слезы. Мердок был таким красивым сегодня, таким чудесным. Пускай Ди у него не первый и, может быть, не последний, но таким заботливым и нежным его не увидит больше никто. Интересно, почему так? — Всё позади, сладкий. Всё обязательно пройдёт… ------------------------------------------------------- Стю всегда успокаивался так же быстро, как заводился, и пускай на этот раз история была чуть серьёзнее, они всё же справились и смогли, наконец, отъехать. От неприятных мыслей парня мгновенно отвлек вид за окном — он прилип к стеклу, как будто целую вечность не видел зеленых фермерских полей, больших лесных массивов и маленьких заправок, а замечая знакомые домики ближе к городу, он и вовсе заулыбался, напоминая доктору повернуть направо на перекрестке. Первая остановка — небольшой сквер, где Тасспот договорился о встрече со своими родителями. Мердок выходить не стал: небрежно припарковался, из салона махнул им рукой в знак приветствия и уткнулся в телефон, но исподлобья принялся наблюдать, как мать кидается обнимать любимого сына, едва не сбивая с ног, целует, хвалит за то, что он уже так хорошо выглядит, смотрит на него со всех сторон, с улыбкой замечая, как он поправился, а отец сдержанно хлопает по плечу, спрашивает что-то иногда, и под конец сует ему в руки несколько ценных купюр, которых должно быть достаточно для операции. Когда Стю возвращается в машину, не прекращая махать родителям широкой ладонью, Никкалс забирает деньги, быстро пересчитывает, и кладет вместо них влажную салфетку, чтобы парень вытер слезы и сопли. Мердок по-доброму завидовал тому, какая у него любящая семья. Ди её точно заслужил. ------------------------------------------------------- — Ты не говорил, что слушаешь Iron Maiden, — поднял брови парень, узнав песню с первых аккордов. Навигатор показывал считанные минуты до пункта назначения, когда доктор решил скрасить долгую, тихую поездку музыкой. У него в бардачке оказалась целая коллекция дисков под любое настроение, которые Стюарт взялся изучать. — О, да! Piece of Mind особенно люблю, потому что мой отец больше всего его терпеть не мог, — ухмыльнулся мужчина, кивком указывая на одну из коробочек, которую держал в руках пассажир: с обложки на него смотрело страшное создание, похожее на зомби, привязанное цепями к стенам мягкой комнаты. Стю попытался провести какую-то аналогию, но не смог. — А мой наоборот всегда слушал. Но для меня они немного громкие, я не люблю, когда так поют. Никкалс специально сделал звук погромче, а затем громко засмеялся от щекотки, когда Тасспот беззлобно ущипнул его за бедро. — «Вы прибыли в пункт назначения»