hyung

— ты не сделаешь этого, — юнги строго сводит брови к переносице. — не посмеешь. за окном нещадно барабанит дождь, топя в глухоте обстановку комнаты, освещенной лишь блекловато-голубой картинкой на телевизоре, бесконечной шумовой дробью разбиваясь о все существующие горизонтали. в противовес холодным батареям поблизости надрывается обогреватель, тепло приятным бархатом дотрагивается до смуглой и бледной кожи ног. — посмею, — заискивающе улыбается чонгук, изо всех сил сдерживая порыв засмеяться или хотя бы гнусно захихикать. — я тебе не верю, — юнги несколько раз кивает в подверждение своих слов и скрещивает руки на груди, отодвигаясь дальше от чонгука. — о, а ты попробуй, дорогуша. юнги долго гипнотизирует чонгука — парень сглатывает и хочет отвести взгляд от этого болота, в которое влез очень давно и очень осмысленно. очень с радостью и по горло. внутри что-то поджимается и закручивается спиралью, хочется поддаться слабости и попросить прекратить смущать. серость, смешанная с сумеречной подслеповатой туманностью, делает черты чужого лица еще более привлекательными, а фигуру — по-звериному опасной. — ты не отдашь приставку тэхену, — глубоко и низко рычит юнги. хочется пискнуть, заикнувшись: «да, гос-сподин», но чонгук научился управлять своим голосом. — но ты же сказал, что она отстойная. с хаотичными мыслями-дождинками, что разбиваются о все горизонтали, как и ливневые капли, оказывается сложнее. мыслями-дождинками, кажется, сможет управлять только центр притяжения метеорологических явлений, если такой существует вообще. и его центр — не какая-нибудь сила воли и самообладание. — мало ли, что я сказал, каждому моему слову верить будешь, что ли? — возмущается. — ну да, — чонгук все-таки позволяет смешку вырваться, — не думаю, что ты дерзнешь меня обмануть. — кто тебе такое сказал? — тренер по боксу, — чонгуку уже чуть легче держать лицо серьезным и не загрести юнги в смертельные тиски — до чего же тот родной. мин молчит, изредка пыхтя от недовольства и сжимая в руках джойстик. «такой голлум», — с нежностью думает младший. — …сделаю я тебе твой сраный массаж, только приставку не отдавай, а? чонгук до одурения счастливо смеется. господи, как же он его любит.