"Отпусти меня"

— Знаешь, Джу… Прошло уже столько времени с того момента, как я впервые оказался здесь. Ты спрашивал у меня о прошлом — иногда я отвечал, да, но чаще просто отмалчивался или ругал… Я просто хочу сказать, чтобы ты знал — тогда я не слишком сильно доверял тебе. Не настолько, чтобы рассказывать что-то, касающееся моего прошлого. Да и эта метка… Знаю, что тебе часто хочется спросить — что, да как… Тихо, молчи. Теперь я хочу рассказать всё сам. Когда-то я уже рассказывал тебе легенду о близнецах, помнишь? Эта метка передается лишь по мужской линии, если родились близнецы. По-крайней мере, в летописях о женщинах с подобным знаком ничего не говорилось. Моя мать, узнав, какое проклятье меня постигло, всячески пыталась уберечь меня от всего, что могло бы спровоцировать сломление печати. Она была слишком заботливой — ведь многие «отмеченные» спокойно проживали свои жизни, и ничего с ними не происходило. Я не мог не замечать ее стараний, но в основном они казались мне бессмысленными. Если уж суждено — то уже не изменить, казалось мне. Но до определенного момента со мной правда всё было хорошо, я был совершенно обычным ребенком. А однажды… Просто с какого-то определенного дня у меня начались кошмары. И, знаешь, каждую ночь — раз за разом, я видел ужасные картины… Да, обними меня, пожалуйста, а то, кажется, я начинаю дрожать… Мне снилось, что я убиваю их всех… из моей семьи. Для меня тогда каждый такой сон был как потрясение, и утром я долго приходил в себя, отчаянно пытаясь прогнать ощущение сна. А сны порой становились такими реалистичными. Я не мог рассказать об этом матери, хотя ее это и волновало сильнее всех. Она была очень слабой и слишком волновалась по многим причинам, я не хотел нагружать ее чем-то, вроде своих кошмаров. Я надеялся, что они пройдут сами. Знаешь, даже до сих пор — иногда я просыпаюсь посреди ночи только от того, что увидел во сне что-то, похожее на прошлые кошмары. Они больше не приходят ко мне — но случаются и другие, реже, гораздо реже. Наверное, странно это от меня слышать — я их боюсь. Тогда, в детстве, это ощущение страха было еще острее, но со временем оно притупилось. У меня тогда началась трудная жизнь. Я не высыпался, у меня было плохое настроение, весь день я клевал носом и раздражался на совершенно невинных людей. Теперь уже все были обеспокоены. Знаешь, их беспокойство часто переходило все границы, но я любил их всех, и люблю, и не мог сказать что-то против. Однажды ночью… похоже, так вышло, что… Слушай, можешь зажечь светильник, Джу? Так темно. Извини, но я правда чувствую себя неприятно в темноте. Спасибо. Так вот… Однажды так вышло, что я начал ходить по ночам. Этого ничего я не помню — мне это уже рассказали родители и сестра. Просыпаясь, я чувствовал себя так, будто всю ночь таскал на себе мешки с пшеном. Я был совершенно растерян, не зная, почему же с каждым днем становится хуже и хуже. Тогда, в те дни, перед тем, как мы оказались на море… Я лежал в постели, вспоминая детство и со страхом думая о том, что всё может повториться. Что повториться? Ну, знаешь. Как бы нелепо это не звучало. Но я чуть не убил собственную сестру. Именно в одну из таких ночей, когда я не управлял собой. Она рассказывала мне потом — я пришел к ней посреди ночи, в руке у меня был обычный нож, видимо, тайком украденный с кухонь… Мой знак тогда, говорила она, сиял каким-то страшным светом, и испугал ее больше он, нежели я сам. Ларнэ не была промахом, и, к счастью, смогла утихомирить меня и отнять нож прежде, чем я смог сделать что-то роковое. Но поцарапал я ее тогда знатно, с утра мне было нечеловечески стыдно. Что, начинаешь теперь понимать мои мысли?.. Я до боли боюсь однажды потерять над собой контроль еще раз, и сделать что-нибудь… что-нибудь… ты понимаешь… Ох. Извини, я сжал твою руку слишком сильно. Потом, после этого происшествия, потянулись дни, наполненные одним и тем же — по многу часов подряд со мной говорил придворный целитель. Его вопросы были такими странными — что-то вроде, какого цвета я представляю себе то или иное чувство. Или каким цветком я бы мог охарактеризовать сейчас своё настроение… Разговоры действительно были странными, но все утверждали, что это даст свой результат. В один день он заявился, как обычно — но не стал о чем-то спрашивать, или говорить. Прочел какое-то заклинание и коснулся двумя пальцами моего лба. Я не перечил ему, потому что доверял. Он содрогнулся, убрал пальцы. Потом улыбнулся и сказал, что теперь всё будет хорошо. Надо сообщить, тогда я в это поверил. И, как выяснилось, он лишь усилил контроль над знаком, делая его мощнее прошлого. Он утверждал, что этого хватит на всю жизнь. Родители верили. Мы с сестрой тоже. Но так уж случилось… Спустя много-много времени, после того, когда моя мать уже отправилась на иные пути. Защита метки опять сломилась… Я не хочу об этом рассказывать в подробностях — просто знай, в тот момент я смог остановить сам себя, прямо перед тем, как опять попытался бы убить. Обычную служанку… Я рад, что она не проснулась и ничего об этом не знает. Пф-ф, какая жалость… Кажется, мои слёзы намочили тебе рубашку. Я сейчас их успокою — не волнуйся, сам не знаю, что нашло… Просто ты первый, кто теперь знает о том, что в любой момент… ЭТО может вернуться. А я не хочу, не хочу никого подвергать опасности — и тебя тоже. Я привязался к тебе, Джулиан, и не хочу терять… Никто об этом больше не знает. Я ничего не рассказывал о том, что случилось… Да и никто не подозревает, всё еще рассчитывая на то, что целитель добросовестно сделал свою работу. Нет, я не виню его. Скорее… даже сам чувствую некоторую вину, что на такого, как я, его сила не смогла подействовать в полной мере. Или же я был с ним недостаточно искренен, и что-то пошло не так… С того момента тоже прошло достаточно времени. И, вроде бы, кроме редких кошмаров, ничего не появляется. Но в последнее время… мне кажется, что-то происходит. Это… тревожит меня. Понимаешь, Джу… Эй! Включи светильник обратно!.. Что ты творишь вообще? Стой! Нет! я не намекал на то, что не хочу спать один, дурак!.. И вообще, прочь с моей постели!.. А-а чтоб тебя, каков же упрямец!.. … Ладно, ладно. Так даже удобнее. И, вроде бы я всё рассказал. Если уж решил спать здесь — то тогда будь добр, и обнимай меня всю ночь. Думаю, эффективнее методики против кошмаров и не придумать. Нет, твой метод мне не нравится. Можешь обращаться с ним к кому-нибудь другому. Пошляк!.. *** Шермид безмятежно протирал тарелки. Если подумать, то жизнь его не была наполнена какими-то яркими, взрывными событиями. Наоборот, она была тихой и размеренной. И именно поэтому чувствовал он себя почти всегда безмятежно. Ничего не могло поколебать его настроение и дух. В большинстве времени в замке, за которым он следил, хозяин просто-напросто отсутствовал, так что он был волен делать то, что хочет. В мере приличия, конечно же. Но и самому Шермиду не надо было ничего заоблачного. Его устраивала такая жизнь. Иногда его спрашивали — и не одиноко тебе, жить там?.. Он говорит, что нет. И не врёт. Как может быть одиноко в таком прекрасном месте? Тем более — до Йиндри рукой подать, и в случае тоски ничего не стоит оседлать лошадь и съездить к старым знакомым. В целом, Шермид был счастлив. Особенно тогда, когда Джулиан был в замке. Тогда-то он и ощущал свою нужность, и он был рад выполнять поручения и приказы. Но приказы он слышал крайне редко — скорее, они звучали как дружеские просьбы. У него с его господином были странные отношения. Не как у слуги и его хозяина, но и не как у двух приятелей. Но неудобств эти отношения не вызывали ни у первого, ни у второго, так что всё шло нормально. Бывает — в некоторые моменты всё же приходится возвращаться к роли слуги. Бывает — быть другом. В данный момент Шермид испытывал скорее второе. Протирая полотенцем тарелки, он слушал напряженные вздохи Джулиана и редкие фразы, вроде «Не вернется… Или вернется?.. Он же обещал. Шермид, знал бы ты, как мне плохо!..» Действительно, Шермид не знал. И вместо того, чтобы как-то утешать своего господина, он поддакивал и служил жилеткой, выжидая, когда же его, наконец, прорвёт и он начнет рассказывать всё, что у него накопилось на сердце. — Шер, скажи мне — ты любил когда-нибудь? — спросил вампир, складывая руки на стол и ложа голову на них. — Любил, кьери. — добродушно усмехнулся мужчина. — Но это было давно. Я даже не могу вспомнить цвета ее глаз сейчас. — Как ты жил в те времена, когда вам приходилось разлучаться? — Джулиан бездумно затеребил край своего рукава. — Нам не приходилось разлучаться, кьери. — мягко произнес Шермид. — Просто в один день ее не стало, а моя жизнь продолжила свой бег. — Должно быть, тебе было плохо. — Неважно, кьери. — отмахнулся слуга. — Сейчас я доволен своей жизнью, и всё. А ты чересчур волнуешься, мне кажется. Не прошло и полных трех дней! Его Высочество должен только-только добраться до дворца. — Какая разница, сколько прошло, если я могу его больше не увидеть?.. — Глупости какие. — всплеснул руками Шермид, в этот момент выглядя очень изумленно. — Ты же сам сказал — принц пообещал! Не думаешь ли ты, что особа королевских кровей не будет держать своего обещания? — Не думаю… — И это значит, что он вернется! — он, наконец, закончил дела с тарелками и потянулся. — Чаю? — Давай… — вздохнул вампир и выпрямился на стуле. — И всё же мне тревожно… — О, эти влюбленные. — шутливо заворковал Шермид. — Шер! — Я делаю чай. Что, кьери изволил передумать? — поднял брови он. — Нет. — буркнул Джулиан и почувствовал, что над ним изощренно поиздевались. — Ради всех богов, просто делай дальше. — Всё для вас!.. Но, даже беря во внимание поддержку верного слуги, Джулиан не мог отбросить все сомнения и тревоги, и с каждым днем загонял себя всё больше и больше. Шермиду это не нравилось — но и что сделать он не знал. Так что просто рассчитывал, что Лирхэ действительно вернется. — Если он не вернется. — сказал вампир. — Я больше не хочу жить. И Шермид не мог не поверить в это. Потому что, наблюдая за состоянием своего господина, выводы он делал безутешные. *** — Восемь дней. — Что?.. — Я дам тебе восемь дней. Если тебе надо будет задержаться — присылай голубя. — Восемь дней!.. Да только шесть из них я потрачу на путь! — Пять — я дам тебе лучшего коня, и выйдет меньше. Да и в королевских конюшнях живут далеко не клячи. — Всё равно! Это мало. — Этого более чем достаточно. Если ты задержишься, и о твоей задержке мне не сообщит послание — я не отвечаю за свои действия. — Не говори так. Опасно кидаться такими обещаниями. — Самое печальное, что я не кидаюсь. Я не смогу потерять тебя навсегда, и смириться с этим. — Нет, самое печальное это то, что в эгоизме я тебя обвинить не могу. Ведь ты меня отпускаешь. А так хочется!.. *** «И где же, демоны меня подери, я нахожусь?» — размышлял о высоком Лирхэ, разглядывая местность вокруг. Он никогда не считал себя способным заблудиться меж трех деревьев. Да и расовая принадлежность как бы не могла позволить этого. Но всё-таки он заблудился. И теперь, плутая по узкой тропинке, он теребил в руках карту. Которую, повинуясь интуиции, захватил с собой из дворца. Ох, а что же было во дворце-е… Таким взволнованным, разозленным и ошарашенным Его Величество уже не видели давно! Да и как бы любой другой почувствовал себя, если бы спустя неизвесть сколько времени ваш пропавший сын стоял перед вами и без зазрений совести смотрел вам прямо в глаза? Но, это лишь с виду — без зазрений. На самом деле ему было чудовищно стыдно, что он не мог рассказать отцу, одному из самых близких ему существ во всем мире, что же на самом деле с ним приключилось. В тот момент он опять тихо ненавидел Джулиана. Он заставил его врать собственному отцу! Что же будет дальше?! Дэвон был зол. И непередаваемо рад, что с его сыном всё-таки всё нормально, и никто ему не причинил вреда. «Физически — никакого. — мрачно размышлял Лирхэ. — Зато психика будет отходить еще очень долго…» Свелось всё не к эпическому скандалу и пожизненному наказанию, а чему-то гораздо более мирному. — Я тоже был когда-то юн. — со светлой тоской вздохнул Дэвон. — И тоже совершал необдуманные поступки, за которые мне было стыдно. Но, знаешь, сейчас скорее я чувствую вину перед тобой — ты, наверное, считаешь себя певчей птицей в золотой клетке, потому что не можешь выбраться куда-нибудь надолго. Но я хочу тебя обрадовать — в ближайшее время я не собираюсь ни с кем встречаться и принимать послов, так что… ты, если пожелаешь, волен уехать обратно в Йиндри. Или куда там? Но только обязательно давать мне вести о том, что ты жив и здоров. «Эти родители…» — Кстати, где и у кого ты там жил? «Опять врать!.. Джулиан, я задушу тебя, как только увижу!» — Я завёл дружбу с одним из мелких аристократов в Йиндри, отец. Он счастлив обеспечивать меня кровом и пищей, и не требует ничего в замен. Хоть я и пытался предложить ему оплату за кров, он отказывался. — И как же его зовут? «Когда же это закончится?!.» — Извини меня, отец. — опустил взгляд принц. — Но я не могу тебе этого сказать. Если тебе будет от этого легче, то, не выдавая его, я буду чувствовать себя свободнее. А вести от меня ты итак будешь получать. — Вот оно как. — хмыкнул Дэвон. — Свободнее, значит. — Папа!.. — взмолился Лирхэ. — Нет, я всё понял. — махнул ладонью король. — Просто я недоумеваю — когда ты успел так измениться?.. «Я не менялся!.. Это игра, ложь!.. Я не могу сказать тебе правды!» — Извини меня. Я и сам не знаю. — Вначале Ларнэ, теперь ты… Мне слишком редко удается быть с вами, поэтому я многое упускаю. — Нет, всё не так!.. Ты лучший отец, какого только можно пожелать! Просто… видимо, я действительно изменился. Но всё осталось так же… — Давай просто оставим этот разговор, Лири. Сходи, приведи себя в порядок — и расскажешь, как там, в Йиндри. — Как скажешь. И вот, всё еще чувствуя облегчение от столь легкой встречи, Лирхэ возвращался обратно в замок Джулиана. Точнее… пытался возвратиться. На самом же деле он заблудился, и понятия не имел, где находится. Он не знал этого места. Лес был густ и высок, и настораживающе безмолвен. Кроны деревьев устремлялись высоко наверх, и, наверное, расти хоть одно такое деревце рядом с замком вампира — уж оно бы точно достало до комнаты, где был заточен эльф. Здесь было жутковато. Один из слуг, и, одновременно, и друзей Лирхэ, Нитан, звался проводить его хоть до какого-нибудь места. Но принц был непреклонен, и проделать весь путь собирался сам. Сейчас он уже тихо клял себя за то, что отказался от столь учтивого предложения со стороны Нитана. Спустя какое-то время, эльф понял, что конь едет уже не по тропинке. Она закончилась. Или ее замело снегом. Неважно, главное — ее не было. И тогда-то Лирхэ стало становиться действительно страшновато. Сонные деревья не хотели отзываться на его магию и Зов, зима слишком влияла на них. Конь, хоть еще и не устал, но тоже чувствовал тревогу. Отчаянно глядя на карту, и понимая, что уже ничем она не поможет, эльф забредал всё дальше в лес. Интересно, как же он умудрился так заблудиться, если из Йиндри он добрался до столицы без каких-либо происшествий? Что за невезение? — Ничего, не волнуйся. — гладя рукой в теплой варежке по гриве коня, сказал принц. — Не для того я полтора века жил, чтобы взять и сгинуть в лесу, да еще и тебя с собой унести. Мы выберемся, ты только не паникуй. Езжай вперед, не сворачивай. Не торопись. И Лирхэ с тихим волнением понимал, что у него в запасе еще два дня. Что-то ему говорило, что в срок он добраться не успеет. А сейчас, в таких условиях — даже голубка вызвать проблематично. Их просто нет в таких глухих чащах. Как, надеялся эльфийских принц, и других, более опасных существ. Конь с тихим фырканьем мотнул головой на слова хозяина. Но сам хозяин не сомневался — его поняли дословно. — Чувствую себя ничтожеством. — жаловался Лирхэ. — Эльф заблудился в лесу. Может, дальше я пострадаю от светлой магии? Диана бы на моем месте точно не заблудилась. С её-то находчивостью… Темные демоны, а ведь так быстро потемнело!.. Ты не замерз? Хорошо, это утешает, я тоже нет… Что же нам делать, Анке?.. Анке дернул ушами и продолжил меланхолично двигаться вперёд, всем своим видом показывая, что на его советы рассчитывать не стоит. — Хорошо же — я заблужусь в этом лесу, не приеду вовремя, Джулиан натворит невесть чего, не получив от меня письма… Отец лишится наследника… А главное лучший конь Королевской конюшни сгинет вместе со мной. — Лирхэ со вздохом снял с ладони варежку, вывел в воздухе какой-то знак, и рядом с ним и его конем заплясали маленькие огоньки, освещающие пространство вокруг. Довольный результатом, эльф надел варежку обратно. — Не лучшей идеей будет ночевать здесь, это место пронизано чем-то тревожным. Ты если устанешь — скажи, я буду делиться силой… — принц совсем не смущался того, что говорит с конём. Как, в целом, не смущался этого и весь эльфийский народ. Что странного в том, если ты говоришь с животным, и оно тебе отвечает? Да ничего! Это же естественно, как цветение цветов весной. … По крайней мере, так считали сами эльфы. Джулиан — злобный, эгоистичный вампир, который даже не позаботился подумать о том, как тяжело среди зимы искать путь в Йиндри!.. И тем более уж он не подумал о том, что принц мог заблудиться!.. Виня во всех грехах его, Лирхэ забирался всё глубже в лес. И всё ниже падало его настроение, и все выше поднималась отметка на шкале «паника». — Боги! — от безысходности взмолился он. — Если вы есть, подайте мне знак, как поступать дальше… иначе я совсем потеряю ясность мышления… О, Лирхэ, докатился — мало того, что говоришь сам с собой, так еще и богов тревожишь… Да-да, стоит разок соврать королю, понять, что он тебе поверил, и почувствовал себя владыкой мира? Чушь!.. — эльф закрыл лицо рукой в варежке. — Анке, кажется, я рехнулся. Анке опять не среагировал. Зато на небе зазвенел гром, и через несколько секунд прямо перед конем и эльфом в воздухе зависло письмо. Лирхэ долго на него смотрел, всё пытаясь понять, правда ли он сошел с ума или нет. Ситуация казалось ему до крайности нелепой. Он не без раздражения взял письмо в руки, и распечатал. Волшебные огоньки собрались вокруг рук Лирхэ, и теперь он смог прочитать, что же было написано в письме. «Да, — решил он. — Я действительно сошёл с ума. Это чистой воды безумие. Ха-ха-ха…» Наверное, любой на его месте решил бы так же. «Светлейший Принц! Я очень переживаю за происходящее. Скорее возвращайся к Джулиану, а то он вот-вот, и пообещает себе нацепить на тебя ошейник и никогда не отпускать. Не то что бы меня это расстраивало, но сам подумай. За карикатуру не обижайся, по-моему, ты вышел очень даже… стильно. Этот ошейник!.. Итак. На обратной стороне карта, разберется в ней даже твоя лошадь. Повторяю: спеши. Иначе будет плохо не только Джулиану, но и тебе. Удачи! Божья помощь». Принц, всё еще считая себя ополоумевшим, перевернул листок и убедился в том, что на нем находилась карта. С жирным красным крестиком на одной дорожке — и надписью над ним «ЭТО ТЫ». Где-то в левом верхнем углу карты был нарисован замок, отмеченный синим крестом. «ТЕБЕ СЮДА». И от первого пункта до второго велась живописная алая дорожка, сквозь нарисованные чащи, тропинки и прочие места карты. В тот момент Лирхэ принял правильное решение: не заморачиваться произошедшим, а использовать. Тем более, «Бог» не соврал, и карта была довольно четкой и ясной. О том, кто мог поспособствовать ему в этом путешествии, Лирхэ имел только одну догадку: та как раз работала на Джулиана. Но это было совсем не в характере Шермида. Или он просто плохо знал этого молчаливого мужчину? — Ну, давай, Анке. Поехали, а то еще что случится… Подумать только… Анке бы смертельно оскорбился, если бы узнал, что в письме его назвали лошадью, а не конём. Но, к счастью, его об этом не оповестили, так что он продолжил уже более бодро идти вперед, направляемый эльфом-наездником. Из глухой чащи они выбрались уже через час, а дальше, сориентировавшись, Лирхэ и сам знал, куда ему надо. Но письмо-карту выбрасывать не спешил, и спрятал в карман. Небо уже ярко освещал полумесяц, и звёзды служили ему помощниками. Он ехал вдоль по натоптанной проселочной дороге, вдоль сонного, покрытого снегом поля. Проехали почти уснувшую деревушку — лишь один местный житель вышел из дома, и доброжелательно предложил путнику ночевку. Сколько бы принц этого не хотел, но в голове его вертелась одна мысль — «надо спешить». И сам раздосадованный, он вежливо отказался. Продолжать путь в ночи было делом рискованным. И разум твердил эльфу — останься, переночуй, и дай коню отдохнуть. А голос сердце настойчиво приглушал голос разума, и велел даже не думать о таких вещах, и продолжать путь. Обычно не прислушивающийся к голосу эмоций, сейчас Лирхэ не смог им противостоять. Чувство чего-то плохого преследовало его. Ему казалось, этой ночи не будет конца. Слишком долго они длились зимой. Радоваться он мог только тому, что не началась вьюга или буран. Всё было тихо и спокойно, и даже ветер не решался нарушать это спокойствие. Случилось так, что, измотанный всем происходящим гораздо более коня, Лирхэ заснул прямо в седле. Ничего удивительного не было — Анке не гнал, как укушенный кем-то в мягкое место. А Лирхэ был прирожденным наездником, так же — из-за того, что был эльфом… Очнулся ото сна он оттого, что его кто-то упорно тряс. Он открыл глаза и заторможено пытался понять, что происходит. — Ты в порядке? — участливо спрашивал коренастый мужчина, крепко сжимая за плечи принца. — Не замерз насмерть? — Не замерз, — коротко ответил Лирхэ. Не из-за того, что не хотел говорить, а из-за того, что ответ лучше в голову ему пока не пришел. Он огляделся: Анке нигде не было, сам он находился в дворике какой-то хижины, сидя на деревянной лавке. В небе уже вовсю светило яркое зимнее солнце, и снег от него становился похожим на рассыпанные драгоценные камни. — Где я? — спросил Лирхэ, поднимаясь. — Хинге, иди сюда, он проснулся! — прокричал мужчина. Буквально через несколько секунд дверь хижины распахнулась, и из нее вышел высокий темноглазый эльф, неся в руках одеяло. — Жив, значит… Давай в дом, там уже поговорите, — пробормотал он, набрасывая на Лирхэ одеяло. Разглядывая незнакомцев, он с удивлением заметил, что тот, первый, которого он увидел, действительно был обычным человеком. Интересно, он здесь живет, или по торговым делам?.. — Так всё же… где я? Укутанный в теплое одеяло, будто он и правда чуть не окоченел, Лирхэ сидел за столом. В руки ему всучили какой-то обжигающе-горячий отвар, и строго-настрого приказали выпить. Томме, так звали человека, сидел вместе с Хинге напротив принца и размешивал в своей чашке травы. — Шайра. Если тебе это ничего не говорит, то уточню: полдня езды от Йиндри… — Хинге на редкость изящным движением отбросил назад длинные, черные волосы и изогнул одну бровь. — Как тебя зовут? — Лирхэ. — моргнул он. — Где мой конь? — Он в стойле, не беспокойся, — усмехнулся Томме. — Лирхэ? — изумленно распахнул глаза Хинге, и тронул за плечо мужчину. — Томме, это Лирхэ! — А? — не понял тот. — Ты же принц, я же не обознался? Да и имя такое узнаваемое… Правда ведь? Поначалу показавшийся принцу суровым, сейчас Хинге выглядел радостно-восхищенным, как ребенок. — Принц… да, — сделав глоток из кружки, принц неожиданно выпрямился и свел брови. — Погодите! Какой сегодня день? Полдня от Йиндри?! «Только бы одиннадцатое, только бы одиннадцатое, тогда я успею… Боги, как же я умудрился-то так…» — Одиннадцатое, день восходящего солнца… Эй, ты как? — Томме не мог понять, был ли то у эльфа вздох облегчения, или же он просто-напросто испустил дух. — Нет… Всё в порядке… — нервно рассмеялся он. — Как так случилось, что я привлек ваше внимание? — Ну-у… — медноволосый мужчина задумчиво глянул на своего друга. Тот кивнул ему. Вообще-то, Хинге хотелось сказать, что разговаривать с самим Его Высочеством надо с почтением, но этот Томме никогда не отличался умением вежливо разговаривать. Грубый, неотесанный мужлан с золотыми руками и горячим сердцем. Прелестное создание. — На самом деле наездник, едва не падающий с плетущегося коня, выглядит странно. А если их еще сопровождают могильные огни… — Это были не могильные огни, сколько раз говорить, — закатил глаза черноволосый эльф. — Это огоньки-спутники, и ничего общего они с твоими ужастиками не имеют. — Вот как. Сколько сейчас времени? — поинтересовался Лирхэ. — Четыре часа дня где-то… — Четыре часа!.. — охнул эльф. — Мне надо спешить! Он отставил чашку с отваром, и повесил одеяло на стул. Томме и Хинге тоже поднялись со своих мест, и растерянно переглянулись. «Лучше не задавать лишних вопросов» — читалось во взгляде эльфа. «Но такой шанс узнать!..» — в ответ буравил взглядом его мужчина. Не выдержал эльф. — Вы куда-то спешите, Ваше Высочество? — вкрадчиво спросил Хинге. — Мне надо к одному замку на окраинах Йиндри… — растерянно сказал он, проверяя шнуровку на сапогах. — На тех землях живет кьери Джулиан. Слышали что-нибудь такое? — Джулиан? — весело прищурился Томме. — Знаем, конечно, знаем… — Да-да, — в ответ улыбнулся Хинге. — Возьмите нашу лошадь. Она всяко сейчас сильнее вашего коня. Ему нужно отдохнуть. — Спасибо. Я верну ее вам, как только смогу. Он спешно оделся, подсознательно проверил, на месте ли письмо в кармане. На месте. Не причудилось, значит. Намотал вокруг шеи шарф, и вышел на улицу. — Может, тебе поесть чего в дорогу дать? — просто спросил мужчина, выводя из сарая сивогривую лошадь. — Это Галлен. Росинка моя, — он отчески потрепал кобылу по ушам. Та в ответ фыркнула и ткнулась ему в ладонь. — У меня не будет времени на перекус, — хмыкнул принц. — Привет, Галлен, надеюсь, мы подружимся… Лошадь мирно посмотрела на эльфа. Приняв это за дружелюбный настрой, эльф легким прыжком забрался в седло. Из дома с шумным ворчанием выскочил Хинге, держа в руках что-то. Томме неодобрительно посмотрел на то, что его друг выбежал, даже не накинув ничего на себя в такой мороз. Хинге, словив взгляд, ответил не менее красноречивым. «А сам-то? Чуть ли рубашка не нараспашку». Дойдя до принца, высокий эльф вручил ему шерстяную сумку. — Вы забыли. — Угу, — кивнул он. — Передайте за меня извинения Анке, и пусть не скучает. Галлен нетерпеливо застучала копытами. — Как скажешь. В добрый путь! Через пару минут принца уже не было не разобрать — лишь небольшая темная точка всё удаляется и удаляется. Томме вздохнул, и приобнял темноволосого сожителя за плечи. — Пойдем-ка, конец дня у нас выходит очень насыщенным… — Сам принц, сам принц!.. — качал головой тот, отмахиваясь. Как бы ни глушила вина Лирхэ, бедную лошадь он гнал как мог. Когда он чувствовал, что та начинает уставать, приходилось переходить на более медленный ход, но, ни в ком случае не останавливаться. Он проехал еще мимо нескольких крошечных поселений, широких полей, и все, кто встречался ему на пути, провожали его удивленными взглядами. Даже глядя на его одежду, можно было определить — этот юноша как минимум из знати. Хотя лошадка, конечно, неприглядная. Но надо отдать ей должное — по-настоящему она начала выдыхаться уже тогда, когда принц начал подъезжать к землям вампира. Вновь стемнело. В этот раз приветливо светящих звёзд не было, и даже месяц выглядел отстраненно и холодно, раздражая своим свечением. Поднялся мороз пуще дневного — и руки даже под варежками начинали замерзать. Ледяной ветер прогуливался между деревьями, заставляя ветки гнуться и хрустеть. А еще выходило так, что он дул прямо в лицо, и от этого становился еще неприятнее. Нам осталось немного, — твердил Лирхэ, пытаясь загнать плохое предчувствие куда-нибудь подальше. Если из-за него пострадает хоть кто-нибудь, он не сможет себе простить. А этот Джулиан… Да у него же в глазах всё написано! Чего от него только не жди!.. Лошадь выдыхалась, и из последних сил держалась галопом. Нервы замученного эльфийского принца не выдержали, и в каких-то нескольких десятках метров от входа в замок он спешился, и, спотыкаясь из-за навалившего снега, побежал ко входу в поместье вампира. — Не уходи далеко! — крикнул он Галлен, не оборачиваясь. Он вломился в замок, и внес с собой за порог много снега. В замке было тихо и пусто. Сейчас ему казалось — слишком тихо и слишком пусто. Да, горели огни — но где же Шермид? Где Джулиан? Не отряхиваясь от снега, Лирхэ заспешил вверх по лестнице, громко топая сапогами. Из-за волнения, которое охватило его, он даже не мог выкрикнуть имя вампира, или его слуги. Но и не надо было — в начале коридора на него наткнулся Шермид. Как всегда — аккуратный, сдержанный, и, похоже, ничуть не удивленный тем, что принц вернулся. — Там…моя лошадь на улице! — в перерывах между тяжелыми вздохами, сообщил Лирхэ. — Джулиан?.. — У себя, полагаю. Днем был. — приветственно поклонился Шермид. — Я позабочусь о вашей лошади, Ваше Высочество. Принц задержал еще на секунду взгляд на слуге, и побежал дальше, сбрасывая на ходу варежки. Днем был… Да слуга Шермид или нет?! Он должен знать всё о местонахождении своего господина! Лирхэ звонко распахнул дверь в комнату вампира, и замер в проходе. Его взвинченный настрой сразу распознал происходящее в комнате как худшее, что могло происходить. Джулиан стоял, почти полностью повернувшись к окну. Лунный свет до щемящего прекрасно ложился на его волосы и кожу, а ещё на тонкое и узкое лезвие кинжала, что вампир задумчиво покручивал в руках. — Я здесь, здесь, брось это немедленно! — закричал Лирхэ, и кинулся на темноволосого юношу. Джулиан изумленно поднял голову, и, не ожидав подобного напора, упал на пол, солидно ударившись головой. Кинжал выпал из рук и со звоном приземлился где-то под столом. Лирхэ придавил его своим телом, и вцепился Джулиану в воротник. Глаза его пылали праведным гневом. — Ты что сделать собирался, кусок идиота?! Я, значит, спешу, ломлюсь к нему… со всех ног… А он! Да ты просто неблагодарный! Ненавижу тебя, знаешь!.. Я тебя сейчас и без этой железки прибью!.. Неизвестно, кто сейчас был в большем шоке. Джулиан, чьи янтарные глаза никак не могли поверить в то, что перед ними действительно сейчас эльфийский принц. Или же сам Лирхэ, которого бросило в дрожь — то ли от облегчения, то ли от гнева. — И вот только, мать твою, не говори, что просто так держал в руках эту штуку! Давай, скажи уже что-нибудь!.. — Тсс… Джулиан приподнялся на локтях, и обнял одной рукой взбешенного Лирхэ. Ткнулся ему лицом в мокрую от снега шубу, и счастливо улыбнулся. Плечи его вздрогнули. — Ненавидь… убивай… — Издеваешься, да? -… только позволь мне обнимать тебя еще немного… Серебряноволосый эльф аккуратно убрал руки от воротника Джулиана, и провел мерзлыми пальцами себе по лицу. С его губ слетел тихий, облегченный выдох. Все вновь встало на свои места. Беспокоиться не о чем. На данный момент — не о чем… — Дурак… — прошептал он, и позволил обнимать себя дальше. — Я люблю тебя… — так же тихо сказал Джулиан. — Ты вернулся… — Нет, тебе мерещится. Ты умер, а я пришел забрать твою жизнь. — Пусть так. Ты обещал, да… Шермид тоже говорил — он же обещал вернуться, значит вернется. — Слушай его почаще. Джулиан отстранился немного и кивнул. В следующий момент Лирхэ уже сам лежал на полу, а к его губам, истосковавшись, прижимались губы Джулиана. Сегодня он вытерпел многое — пробуждение на морозе, ледяной ветер, неисчислимые количества падений, чуть не покончившего с собой вампира… И не позволил нервам взять над собой контроль. Но это было уже чересчур. — Слезь с меня! — потребовал он, пытаясь спихнуть Джу. — Прости. — улыбнулся Джу. — Мне надо было убедиться, что всё взаправду. — Таким образом?! — Таким образом. — мирно кивнул он. — Ты весь мокрый… — Так что ты сейчас будешь тоже! Встань, говорю. — Да-да, мой принц… Позвольте только полюбоваться вами еще немного… Очередной порыв к вампироубийству Лирхэ стоически сдержал. Джулиан исполнил обещание и встал. Помог подняться эльфу, и снять мокрую шубу. Лирхэ изможденно на него смотрел, желая сейчас только теплой кровати. Вся усталость нескольких дней внезапно обрушилась на него. — Я к себе… — пробормотал он, и направился к двери. — Стой. Вампир схватил его за запястье. Когда же Лирхэ обернулся, на нем уже был наручник. Несколько секунд он оценивающе его разглядывал, и точно не знал, как себя от этого чувствует. Но то, что чего-то подобного он ожидал, после того загадочного письма… Его это не удивило. — Я сказал, я иду к себе. — он отвернулся опять. — Стой. Это временно. — вампир мягко потянул на себя цепь. — Если временно, то зачем? — Лирхэ упорно вцепился в дверной косяк, сверкая глазами, как загнанный в угол кот. — Чтобы ты не убежал. Джулиан лукаво улыбнулся, и дернул цепь еще раз — посильнее. Не ожидавший такого напора, хрупкий в целом эльф по инерции наткнулся на вампира и зло что-то пробормотал. Джу победно обнял его за талию, и ткнулся носом в его волосы. Зная, что сопротивление ни к чему не приведет, Лирхэ выжидал. Но что-то пошло не так… — Ох… — тихо донеслось от принца. Он приподнял голову. — Эй, клыкастый… — Что еще? — Знаешь, ты потрясно пахнешь… Серебряноволосый эльф просунул руки под локтями Джулиана и обнял в ответ. Его прикосновения были еле ощутимы. — Правда? — растерявшись от такого, спросил он. Потом опять улыбнулся и тихо рассмеялся. — А ты такой теплый. — Замерзнуть времени не было. — Лирхэ, Лирхэ… — темноволосый крепче обнял его. — Спасибо всем богам за тебя. — М-м… Закрыв глаза, Лирхэ расслабился и уткнулся лицом в плечо того, кто его так полюбил. Джулиан вновь чувствовал себя счастливым — прижимая к себе Лирхэ, и чувствуя, как его обнимают в ответ. От волос эльфа пахло снегом и морозом, кое-где застыли растаявшие капельки от снежинок. Он был такой живой, такой реальный, такой близкий — и такой его… — Лирхэ. — мягко позвал Джулиан. Ему не ответили. Он позвал еще раз и осторожно отстранился. Лирхэ, словно тряпичная кукла, чуть не сполз на пол. Вампир судорожно подхватил его обратно. — Заснул?.. Тихое, размеренное дыхание служило утвердительным ответом на его вопрос. — Ох, ну что ты будешь делать… «Оставить меня в покое, отнести к себе и дать поспать» — сказал бы он, если бы бодрствовал. Но Джулиан опять сделал всё по-своему, и эту ночь эльф провел не в своей комнате, а в комнате вампира. …Всё возвращалось.