"Отпусти меня"

Книга отпустила его только спустя часа три, и то, он не успел прочитать даже половины. Бросив беглый взгляд за окно, и увидев на небе будто бы надкусанную луну, он понял, что можно претворять план по пакости Джулиану в жизнь. Пол был чертовски холоден, и все-таки пришлось обуться. В безразмерной, но теплой ночной рубашке и обуви он смотрелся странно, но ночью это не должно его волновать. Всё еще помня, что цепь тянется немного дальше, чем до двери комнаты, Лирхэ по привычке беззвучно открыл ее и вышел. Бегло огляделся и хмыкнул. А может, еще запеть что-нибудь? Ну так, из народного фольклора. Что-нибудь вроде «На виду четыре дуба, каждый жаждет лесоруба…» Хотя песенки людей были довольно странными, но мотив у них был привязчивый. Нет, всё-таки песенка будет немного слишком. Повыть еще немного под звон цепей — куда не шло. Подавив зевок, Лирхэ наклонился, поднял цепь и зазвенел ей. Вначале на его старания никто внимания не обращал, но он не отчаивался. Пусть даже Шермид пройдет и возмутится, но пусть пройдет! Спустя пять минут все еще никто не реагировал. Лирхэ решился пройти дальше по коридору, и продолжить игру в призрака. Если бы его увидел настоящий призрак, он бы с философским видом, сразу после истеричного припадка, почил на небеса. Но призраков не было, также как и вампиров. Как только Лирхэ разочарованно уронил цепь на пол, неподалеку отворилась дверь, и из нее вышел в сумрачном состоянии Джулиан. Заметив Лирхэ, он медленно двинулся к нему с намереньем разбора полётов, но застыл где-то в метре от него. Взгляд его скользнул по эльфу, и в голове что-то щелкнуло. Серебристые, чуть взлохмаченные волосы, спадающие по открытым ключицам и одному почти оголенному плечу вниз; нелепая ночная рубашка и как-то по особому блестящие в ночи глаза; удивленно приоткрытый рот, будто напрашивающийся на то, чтобы его поцеловали… Лирхэ опасливо отступил. А еще у него потрясающе выглядела в ночи светлая кожа, так, будто сияла изнутри… — Я, пожалуй, пойду… — неуверенно донеслось от эльфа, и он попятился к комнате. — Нет. Джулиан шагнул к нему, подхватил на руки, и уже в следующий момент, благодаря вампирской скорости, прижимал его запястьями к подушке на кровати. На осознание того, что произошло, у Лирхэ ушло не больше трех секунд. Он свел брови, и открыл было рот, чтобы начать, как обычно, зло и яростно возмущаться, но Джулиан не допустил этого и поцеловал. Поцелуй был жадным и пропитанный страстью, так, будто был последним, и Лирхэ медленно, но верно опять опускался в бездну паники. — Я же сказал… — хрипло прошептал вампир. — Лучше не испытывать судьбу. Эльф ошеломленно моргнул и дернулся. — Слезь с меня! Джулиан тихо усмехнулся, и усмешка эта означало все, что угодно, кроме согласия. Его разум будто помутился от того зрелища, что он застал в коридоре. Помутился, и сам вампир этому не сопротивлялся. Сейчас он хотел одного — Лирхэ. Хотел больше, чем когда-либо. Именно сейчас в голове была мысль — если он теперь обладает Лирхэ, то пусть обладает в полной мере! В любом случае, сам виновник этого так не считал, но его и не спрашивали. — Еще пожелания? — он склонился над его шеей, и поцеловал туда, где как раз сейчас быстро билась жилка. Нет, голод не достиг своего пика, кровь ему пока была не нужна… — У… уйди отсюда! — сбивчиво прокричал эльф. От страха забывая, как дышать, он предпринял попытку столкнуть с себя Джулиана. Вампир не отреагировал. Свободная его рука поползла по пуговицам ночной рубашки, расстегивая. Взгляд, блестящий и околдовывающий — настоящий взгляд дитя ночи — свободно плутал по телу принца. — Нет, стой!.. — в панике попросил эльф. Тяжело выдохнув, Джулиан покачал головой и коснулся пылающими губами ключиц принца. Ему показалось, что он весь пылал. В противовес этому, Лирхэ заколотила мелкая дрожь. — Хватит! Рука Джулиана скользнула по груди эльфа, животу — вниз… — Стой! Прекрати! Нет! Его голос сорвался от кома, накопившегося в горле, и он отчаянно начал вырываться. — Пожалуйста, Джулиан, умоляю!.. — дрожащим голосом шептал он. Джулиан или не слушал, или не слышал его. Лирхэ тихо заскулил, и каким-то чудом заехал острым локтём по голове вампира. Он медленно поднял голову, и посмотрел на принца. Тот мелко дрожал, в светлых глазах застыли слезы и испуг, казалось, миг — и он сорвется на глубокие рыдания. Казалось. Будто опомнившись, и поняв, что вообще творит, Джулиан быстрым движением оказался на полу на ногах, и, бросив болезненный взгляд на эльфа, исчез из комнаты. Лирхэ вздрогнул, перевернувшись набок, и обнял себя за плечи. Ему хотелось, чтобы это всё было ночным кошмаром, но ведь это было совсем не так… Всё еще ошеломленный, он залез под одеяло и свернулся калачиком. Дрожь никак не хотела проходить. Несмотря на все те годы без слез, сегодня он не выдержал и сорвался. На следующий день он решил не вставать из постели. Завтрак ему принес Шермид. Видимо, Джулиану было стыдно заявляться самому. Но Лирхэ было глубоко всё равно на это, его не трогали, и это было главным. С неприязнью он понимал, что сам спровоцировал всё это. Но он же не знал, что всё обернется так! Он не притрагивался к еде. Просто не хотелось есть. Не хотелось пить. Не хотелось ничего, кроме уединения, коим он сейчас и наслаждался. Медленно он приводил своё психическое состояние в порядок, но теперь сомневался, что сможет хотя бы с малейшей симпатией относиться к Джулиану. Он и сам знал, что его понятия о нормальных человеческих отношениях немного завышены, и что другие люди бы в его случае не спокойно, но простили бы — всё-таки Джулиан остановился сам. Но Лирхэ не был нормальным, не был человеком, и был склонен всё идеализировать. Чаще всего от этого страдал он сам. Джулиан был примерно в подобном состоянии у себя в комнате. Не первый час он сидел в кресле, бестолково перелистывая книгу. Понимать, что происходит у нее на страницах, он перестал примерно час назад. Но шелест страниц странно успокаивал, и помогал направить свои мысли в нужно русло. Перед его глазами до сих пор стояло лицо Лирхэ в тот момент. Он поступил просто безумно и глупо, пытаясь затащить его в постель. Причем в постель то он да, затащил, но дальше… Вампир вздохнул, пытаясь прогнать из головы навязчивый образ. Ему итак было сейчас несладко. Мысли наедине с собой — худшая пытка, которая только может быть в мире. Он понимал, что нужно извиниться, пусть ему даже придется встать на колени. Ему нужно было, чтобы его простили. И как только небо начало темнеть, Джулиан понял, что медлить больше не стоит. Он постучался в дверь принца, не дождавшись ответа —вошел. Напряженно оглядел комнату. Лирхэ лежал на кровати лицом к стене, и предположительно спал. Предположительно. На самом же деле он не имел ни малейшего желания откликаться вампиру, и просто ждал, пока тот придет к нужному выводу и уйдет сам. Но Джулиан задался целью извиниться, и он сделает это. — Лирхэ, извини меня. Молчание. В детстве Лирхэ любил играть, давая цвета тем или иным событиям, чувствам или эмоциям. Молчание для него было неизменно-золотым. Таким же тяжелым, но порой важным. — Я не знаю, что на меня нашло. Вампир дошел до кровати и осторожно сел на ее край. — Я же знаю, что ты не спишь. Ты неровно дышишь. — Уйди, — холодно ответил принц. — Я не хочу тебя видеть. — Принц… — Да, принц. Наверное, ты об этом забыл. Джулиан аккуратно тронул плечо Лирхэ. В ответ тот сел и желчно уставился на него. — Хочешь, чтобы я тебя извинил? Допустим, я извиню. Что будет дальше? Это повторится, ты опять придешь, и я опять тебя извиню? Мне это не надо. Мне не нужны извинения. Лучше поступать так, чтобы потом не было за что извиняться, а не делать — и прибегать с мольбой. Боги, как это все жалко выглядит… — Этого не повторится, — в тон холодно ответил Джулиан. — Я тебе не верю. — А во что ты веришь? Казалось, принц замешкался. — Это другой разговор. — Лирхэ… Джулиан протянул к нему руку, но эльф тут же ее оттолкнул. — Не трогай меня! — Выслушай меня… — Не хочу! Уходи, — Лирхэ поднял подушку и почти замахнулся ей. Его буквально душило то, что его доверие предали дважды. — Не хочу тебя сейчас видеть! — Ну, нет, — Джулиан силком отобрал подушку и откинул ее за спину. — Ты меня выслушаешь, хочешь ты того или нет. Я действительно не знаю, что на меня нашло. Что-то вроде временного помутнения рассудка. Это был я, и в то же время нет. Пойми меня. Я люблю тебя, Лири, и мне тоже неприятно видеть тебя таким. Я могу поклясться, что этого не повторится. Если повторится, я готов вынести любое наказание. — Не называй меня Лири. Джулиан опешил. — Почему? И что о?.. — Просто не называй. Это напоминает мне о матери. — Ты простишь меня? — Пф… — Лирхэ отвел взгляд. Агрессивности в нем заметно поубавилось. — Давай попробуем опять стать друзьями. — Друзья не целуются, — презрительно бросил он. — Ну, это смотря на то, какие друзья… Лирхэ замолчал, всем своим видом показывая, что разговор закончен. А Джулиан понял, что частично прощен. И, уже в более приподнятом настроении, отправился к себе. *** По ночам здесь особенно страшно. Страшно, одиноко и тоскливо. Холодный ветер стонет и воет, разбиваясь о каменные стены замка. Ледяные струи его пробиваются сквозь отверстия в окне, и заставляют закутываться в одеяло по уши, и ждать, когда же наконец придет столь желанный сон. Именно в такие моменты хочется знать, что рядом с тобой есть друг, который развеет это глушащее одиночество. Друг, который поддержит доброй фразой или скажет, что ветер не вечен. Но Джулиан сказал бы, что ветер — такое же живое существо как и все, и что ему тоже хочется общения. И что он тоже очарован красотой Лирхэ, и жаждет коснуться ее хотя бы на секунду. А Лирхэ устал слышать фразы о том, насколько он прекрасен. Он вообще от всего этого уставал всё больше и больше. Подходила к концу третья неделя его пребывания здесь. И все еще никто его здесь не нашел. Пусть с того ночного случая и прошло время, отношения он их заметно ухудшил. Если эти отношения вообще были. Нет, Джулиан всё так же приходил — рассказывал что-то, обнимал, однажды — сидел и заплетал его волосы в косу… Но относился к этому всему принц теперь более безучастно. Он будто бы смотрел на все это со стороны. Он не радовался, когда Джулиан уходил. Но и не расстраивался, когда тот появлялся. Ему было всё равно. *** Третий день за окном, не переставая, валил снег. Огромными пушистыми хлопьями он падал, и будто манил спуститься вниз вместе с ним. Ведомый странным желанием проводить его падение, Лирхэ распахнул окно, и высунулся. На улице стоял приятный мороз, солнце скрылось за снежными тучами, и, казалось, весь мир погрузился в сон. А сна Лирхэ в последнее время не хватало. Он протянул руки за окно ладонями вверх, и долго наблюдал, как падают на них снежинки. Вначале быстро тая, превращаясь из сверкающих драгоценных осколков в холодную каплю, именуемую слезой неба. Вначале — тая. Затем принц с удивлением заметил, что руки его похолодели так, что снег теперь спокойно лежал на них и не таял. Он стряхнул его, и попробовал сам дотронуться подрагивающими пальцами до порхающих хлопьев, но они неуловимо улетали от него. Он закрыл на миг глаза, глубоко вздохнул, и посмотрел вниз. Слишком высоко и страшно. Слишком дорога ему собственная жизнь. И слишком ехидно звенит при каждом его шаге цепь. На подоконнике уже начал скапливаться снег, и принц также начал дрожать от холода. Пришлось закрыть окно. Будто заколдованный, не желая отходить от него надолго, он взял с кровати простынь и укутался в нее. Дошел до окна и сел на подоконник, наблюдая из-под устало опущенных ресниц за падением снежинок. Тонкий слой стекла, отделяющий его от мира — мнимое наслаждение свободой. В голове была одинокая мысль — как я устал… Пальцы, не задумываясь, касаются запотевшего стекла, и выводят на нем два простых слова. Одну невыполнимую просьбу. «Отпусти меня». Он прячет руку обратно под простынь, и касается лбом холодной поверхности стекла. Закрывает глаза и чувствует, как мысли покидают его, оставляя приятную пустоту в голове. Вскоре тихо отворятся дверь, и привычно на пороге оказывается Джулиан. Удивленно смотрит на принца, закрывает за собой дверь, подходит к нему. — Ты в порядке? Принц бросает на него безразличный взгляд, жмет плечами и опять возвращается к созерцанию погоды. Джулиан хмурится, и касается ладонью лба эльфа. — Знаешь, у тебя, похоже, температура. Слезай отсюда. — Не хочу. — Тогда я сам тебя отсюда сниму. —Не надо… — вяло отнекивается принц, пока его переносят на кровать. Вампир непонимающе-раздраженно смотрит на неадекватного представителя королевского семейства, и набрасывает на него одеяло. Лирхэ на автомате закутывается и в него. Он опускает глаза, и Джулиан прижимает его к своему плечу, будто ребенка поглаживая по волосам. — Ты совсем за собой не следишь. — Мне всё равно. Опять воцаряется тишина, для Джулиана являющаяся — пыткой, для Лирхэ — чудесной минуткой отдыха. — Что это? — рассеянно спрашивает вампир, обращая внимание на фразу на стекле. — Буквы, — равнодушно отвечает в ответ принц, не имея ни малейшего желания разговаривать…