Not miss a thing

Целый день я чувствовал себя не в своей тарелке. Хоть я и не особо показываю окружающим то, что я испытываю, сегодня у меня это наверняка вышло из рук вон плохо. Не то, чтобы меня это беспокоило на фоне произошедшего днём, но неприятный осадочек все же остался. Я уже и сам не рад, что одним из первых согласился на эту авантюру, которая сегодня чуть не стоила жизней мне и моей каттен. Возможно, это звучит пафосно, и через несколько недель я смогу рассказать о наших приключениях кому-то ещё с улыбкой, но пока мне было явно не до смеха, и желание свалить из этого места к чертовой матери только возрастало. Когда я так глупо навернулся во время спуска, на какой-то короткий срок я успел растеряться и даже немного запаниковать. Тоже мне защитник и спортсмен, даже не смог на ногах удержаться, не то что справиться с бушующей стихией. Лавина в инструкции по выживанию для юных скаутов и лавина в реальности оказались абсолютно разными вещами. Когда ты знакомишься с чем-то в теории, ты и представить не можешь, что на практике применить свои знания ты можешь просто не успеть. Или оказаться скованным своим же сноубордом без малейшего времени на то, чтобы спокойно выбраться или хотя бы перекатиться на безопасное расстояние, не то что встать и отбежать. Нервно вздрагиваю, когда вспоминаю свою беспомощность там, на горе. Мерзкий привкус того ощущения, что я могу просто не выжить без возможности даже двинуться для того, чтобы это предотвратить. Даже не знаю, как бы оно обернулось, если бы не моя маленькая храбрая каттен, что бесстрашно и несколько даже безрассудно бросилась мне на выручку. Вспомнив тот момент, невольно обнимаю спящую на моей груди девушку крепче, понимая, что она, даже не задумываясь о том, что может утонуть вместе со мной в этой чертовой лавине, кинулась спасать меня, пусть даже не до конца понимая, как это сделать. Нам повезло, что после всего нас вытащили из потока Сэм и Рэйчел. Очень повезло, хоть и Агата положила начало этому везению, когда привлекла их внимание своим поступком. Я и не помню, когда она в последний раз плакала при мне со дня убийства Кадогана, но на этой горе, чуть не ставшей для нас роковой, ее нервы не выдержали, и девушка на время снова оказалась передо мной без своей вечной маски. Агата тогда расплакалась от выросшего напряжения и принятия своего страха: за меня, за себя, за наши жизни, за то, что все могло оборваться. Слёзы стекали по ее щекам, замерзая на подбородке и молнии моей куртки, пока в моей груди все сжималось от сочувствия и желания забрать себе то, что ее гложет, лишь бы она не мучалась. Наконец, она перестала подавлять свои эмоции. Хоть я и искренне желал ей того, чтобы плакать от страха ей доводилось как можно реже. Агата зашевелилась, устраиваясь поудобнее и обхватывая меня крепче во сне, словно я был ее спасательным кругом. Периодически мне казалось, что несмотря на все обстоятельства, это она меня спасает, как бы парадоксально это не звучало. На бедную девочку столько всего свалилось, что она давно уже могла очерстветь и стать равнодушной к чужим метаниям, но она не теряла света в себе даже в самые безрадостные моменты. Ее тепло и добродетель несмотря ни на что, дарили надежду на то, что она всё-таки сможет справиться со своей душевной травмой, и я ее в этом не брошу. Аккуратно поглаживая девушку по волосам массирующими движениями, пытаюсь помочь ей немного расслабиться хотя бы сейчас, давая ей понять, что она не одна и не утонула в лавине. Хочу, чтобы она чувствовала, что я рядом и не дам никому и ничему причинить ей вред, хоть и вряд ли скажу об этом вслух. Боже, как Агата меня сегодня напугала. Забавно, за себя я боялся меньше и соображал определенно медленнее, хоть и несколько адекватнее, вынужден признать. Однако стоило ей свалиться в поток, как я чуть не прыгнул следом за ней. Я бы и прыгнул, если б меня не удержал Сэм, который в тот момент рассуждал гораздо более здраво, чем я, как бы мне не прискорбно было констатировать этот факт. Встряхнув меня, он указал на место в нескольких сотнях метров от нас, где лавина круто изгибалась и замедляла свой ход, где мы могли бы попытаться выловить девушек. Единственное «но» было в том, что действовать предстояло быстро и точно. Я не помню, когда в последний раз я на такой скорости нёсся по склону на борде. Не помню, как проклинал кого-то за то, что человека угораздило надеть белое и затеряться в снегу. Не помню, как ухитрился успеть вовремя и каким богам в порыве чуть не станцевал прямо на сноуборде благодарственную джигу. Зато ее продрогшее инстинктивно сжавшееся тельце в попытке согреться и дрожащие губы голубоватого оттенка отложились в моей памяти отчётливо. Слабое прерывистое дыхание, от которого у меня будто второй раз за время нашего знакомства чуть не остановилось сердце, тоже. Агата приходила в себя очень долго. Мне казалось, что стрелки на моих часах просто приклеились друг к другу, не желая продолжать отсчитывать время. Мы с Сэмом дотащили ее и Рэйчел до подъемника, бросив снаряжение где-то на горе, и не имея никакой надежды, что Кейн до сих пор не выключил единственный возможный сейчас транспорт. Не знаю, как у Макото, да и меня не особо это волнует, но в моей голове все тогда смешалось. Я боялся даже думать о том, что девушка могла не очнуться, пока я судорожно пытался ее отогреть. Чувство вины захлестнуло меня новой волной, припоминая, что ей удалось меня вытянуть из потока без последствий, а вот мне ее... Неизвестность тогда угнетала меня чуть ли не больше всего. Покачав головой, я пытался отогнать воспоминания, в которых самоуничижение и сомнение терзали меня сильнее, чем нависшая над нами угроза местного убийцы. Ничто не пугало меня так сильно, как то, что я могу потерять свою девочку, не успев защитить. Дело было не в эго и уж тем более не в комплексе то ли героя, то ли спасателя. Дело было в том, что я уже столько раз чуть не потерял ее, что каждый последующий оставлял и продолжает оставлять на моем сердце все более глубокие насечки в виде шрамов. Каждый раз кажется, что это финал, но тем счастливее я становлюсь, когда понимаю, что все же не в этот раз. С каждым разом ее невольные приключения все больше угрожают ее жизни и безопасности. С каждым разом страх, что это приключение станет последним, усиливается. Даже сейчас, зарывшись носом в волосы на ее макушке и перебирая непослушные кудрявые пряди, я не могу отделаться от навязчивого ощущения, что все может внезапно оборваться. Ровно также неожиданно, как из-под девушки сегодня улетела на первый взгляд устойчивая твердыня тропы. Чем дальше мы заходим, тем отчетливее я понимаю, что мне было бы трудно ее отпустить, особенно, если учесть, что отпускать мне ее совершенно не хочется. Прижимаясь губами к уже тёплому виску рыжеволосой, я понимаю, что теперь мне абсолютно спокойно только тогда, когда она рядом со мной. Только тогда я обретаю хотя бы призрачную надежду на то, что карма, в которую я никогда не верил, не пошлёт мне идентичное испытание дважды. В этот раз все будет иначе. Я не позволю ничему плохому с ней случиться... С отцом не получилось, но это совершенно другой случай. Сейчас помочь ей реально и мне по силам. И я больше не испуганный одиннадцатилетний мальчик, который только и хотел привлечь к себе внимание, не подозревая, что было на кону. Тепло взглянув на свернувшуюся калачиком в моих руках Агату, я чувствую, как в душе шевелится что-то тёплое и нежное по отношению к ней. Называть это чувство «любовью» к ней было для меня слишком ново, но определенно приятно. Называть эту девушку «своей», моим упрямым котёнком. Воинственно вздыбившим шерсть на своих недоброжелателей, но в то же время таким ласковым только в моих руках. Она уже так плотно закрепилась в моей жизни, что я привык считать ее своей семьей, это было для меня тоже абсолютно новым ощущением: не терять члена семьи, а обретать. Причём таким нестандартным способом: оказавшись сбитым ее автомобилем в чужой для меня стране. Качаю головой, тихо усмехаясь воспоминанию о таком судьбоносном небольшом происшествии. Спокойное дыхание моей девушки понемногу укачивало и меня, заставляя на время отключиться от тревожных в своём большинстве мыслей. Прежде чем погрузиться в сон окончательно, прижимаю ее к себе чуть сильнее, выключив перед этим оставшееся небогатое освещение от прикроватной лампы. Накидываю на нас обоих сползшее покрывало, стараясь почти не двигаться, чтобы не беспокоить только уснувшую и переставшую тревожно вздрагивать девушку. Когда комната погружается во тьму, мне почему-то не удаётся уснуть сразу же. Голова снова переполняется мыслями, на которых я не зацикливался при свете дня. Я нечасто размышлял о будущем и строил призрачные планы, предпочитая жить сегодняшним днём, но происшествие на горе внезапно для меня самого заставило меня задуматься. Именно сегодня я осознал, что то, чего бы я хотел в ближайшем будущем, все это время лежало на поверхности. Постоянный риск потерять любимого человека заставляет ценить время с ним больше и решаться на то, на что в спокойной жизни могла бы уйти ещё пара-тройка лет. Живя словно на пороховой бочке с самого знакомства с Агатой, я осознал, что уже и не помню, как это было раньше. Это «раньше» казалось мне теперь слишком серым. «Осталось всего то ничего – решиться сделать к нему шаг», – невесело усмехаюсь я про себя. Причём этот шаг не такой сложный лишь на первый взгляд, ведь от меня нужно лишь спросить. Вопрос был в том, не сильно ли я тороплю события и готова ли к этому шагу Агата. То, что я уже для себя все решил и был в этом уверен, не значило ровным счетом ничего, пока я не знаю, что по этому вопросу думает моя девушка. Как, интересно, она смотрит на то, чтобы перестать быть мисс и Харрис? Да и уместно ли это спрашивать в ближайшее время? А если она откажет... Тихо выдохнув, осторожно переворачиваюсь набок, пытаясь утихомирить снова разбушевавшееся от внезапного волнения сердце. Агата сползает с моей груди, уютно устроившись на моем плече. Ее сонный шепот мягко развеивает нависшую тишину, небольшая ладошка ласково прошлась по моей спине, обвивая ее крепче рукой: - Алекс, ты чего вертишься? Прижавшись щекой к ее макушке, тихо усмехаюсь: - Рука затекла, котёнок. Извини, если разбудил. Девушка заворочалась, съезжая ниже и устало утыкаясь лбом в мою грудь и сонно бурча что-то неразборчивое. - Алекс? Провожу ладонью по ее мягким волосам и отвечаю: - Что, мин лилия? Девушка вся сжимается, выводя на моей спине какие-то неизвестные мне узоры, прежде чем еле слышно пробормотать: - Алекс, мне страшно. Ещё с той записки, что подбросили к нам в номер. Кто вообще мог сюда попасть, пока я спала? По спине пробежала очередная волна неприятной дрожи, которую я усиленно пытался скрыть от неё сейчас. Руки непроизвольно сжались крепче вокруг хрупкого тела англичанки в подобии защитного жеста. А ведь действительно, у кого был доступ в наш номер? Первым в голову почему-то так и напрашивается не самый дружелюбный портье, что доставлял нам чемоданы. Кто же скрывается за жуткой маской? Опустив глаза на девушку, что в немом испуге цеплялась за меня, как корабль во время шторма за свет прибрежного маяка, целую ее в макушку и покачиваю ее в объятиях, пытаясь успокоить. - Ч-ш-ш-ш, маленькая. Тебя никто не посмеет тронуть. Я не позволю, воспользуюсь своим главным оружием- обшучу твоего обидчика до предсмертных конвульсий. Агата невесело хмыкает на мою не самую удачную шутку и поднимает на меня глаза, блестящие от так и не пролившихся слез. Ее ладонь мягко касается моей щеки, чуть поворачивая мою голову к себе. - Ты же будешь рядом? Целуя ее ладонь и вглядываясь в ставшие такими родными глаза, выдыхаю: - Всегда, котёнок...