Осколок Карна

От автора: огромное спасибо, лучшие читатели на свете)) и за комменты, и за донат) у меня пока не было возможности ответить всем, но я обязательно это сделаю) напишите, как вам новая глава. *** Лир рассмеялся в голос. Неожиданно, беззаботно — тем красивым смехом, который Бризу так нравилось слушать. Но, видимо, не Калему, потому что тот сказал резко: — Эй, пиявка, я абсолютно всерьез. Осколок на твоей территории и питается страхом. И правда, чей бы он мог быть? Бриз поежился, подумал, что Лир точно что-нибудь сделает в ответ на «пиявку», но тот отсмеялся и сказал снисходительно: — Если бы у меня был осколок, я бы об этом знал. Бриз осторожно добавил: — Лир говорил, осколки как дети. Мамы же всегда знают, что у них есть дети. Он бы тоже знал. — Я не мама, — сухо заметил тот. — Да, я знаю, — поспешно сказал Бриз. — У тебя же нет осколка. Калем почему-то смотрел на него во все глаза. И, кажется, очень за него боялся. Внимательно приглядывался и вроде бы даже выбирал место, как пересесть, чтобы закрыть его собой. — Ээ, Бриз, давай я лучше за тебя буду с ним говорить. Он, наверняка, хотел как лучше, и просто не понимал, что говорить такое довольно невежливо, и поэтому Бриз не стал злиться, только смущенно кашлянул и ответил: — Нет, спасибо, лучше я сам. Тем более что у него точно получалось лучше, чем у Калема. Лир ехидно фыркнул, снисходительно оглядел Калема с головы до ног, он как-то одним взглядом умел выражать, что считает того не слишком умным, и сказал: — Не о чем больше говорить. Этот осколок не может быть моим, потому что я его не создавал. Не важно, питается ли тот страхом, не важно, что мои земли были под запретом. Осколки не появляются случайно. Хотя бы это ты должен знать. Или же стражей вообще ничему не учат? Бриз сглотнул, отвел взгляд — он ведь тоже до встречи с Лиром об этом не знал. И еще жглась мысль: что Карн, кем бы он ни был, хотел его создать. Думал о нем. — Правильно нас учат, — угрюмо сказал Калем, впился в лицо Лира взглядом и упрямо добавил. — Осколки иногда просто откалываются. Если незримый по-настоящему сильный… Лир презрительно фыркнул, повел рукой, прерывая его слова — жест был сдержанный, королевский и почти глупый, очень пафосный: — Это не осколок, это пародия на него. Позволь я объясню. Говорил он так, словно сомневался, что Калем его поймет, но тот слушал, не перебивая. — Осколки не рождаются, их создают. Требуется огромное количество силы, но помимо этого — намерение, цель. Сила бесформенна, — он поднял ладонь и над ней возникли завитки тумана, проступил собачий череп, шипы, оскаленные клыки — и сменились чем-то еще, неузнаваемым. — Это просто материал, который мы порождаем и используем. У нее есть направленность: твой огонь, мой страх, его, — он сдержанно кивнул на Бриза, — ветер. И эта направленность диктует череду комфортных форм, но она не может стать полноценным духом сама по себе. Создание осколка — кропотливый, сложный процесс. Чтобы твой фрагмент стал отдельным духом, необходимо не просто отделить от себя часть. Нужно еще две необходимые вещи. Калем молчал, Бриз невольно подался вперед, ловя каждое слово. И казалось, что Лир говорил про него. — Форма и имя, — спокойно закончил тот. — Нужно придать силе ту форму, в которой родится новый дух. И эта форма должна быть самостоятельной и полноценной, способной жить дальше. Способной порождать собственную силу, мыслить, питаться. Имя закрепляет эту форму в ее изначальном состоянии, — Лир сдержанно улыбнулся одними уголками губ. — Без начальной формы и имени, даже если часть силы незримого «отколется» — получится мерзость, ошибка. Бесформенное, неполноценное существо, оно умрет само, мучительно и быстро. Но у Бриза были и имя, и форма. Он появился, уже зная — кто он, уже помнил какие-то вещи: как летать, как есть запахи. И все это, то, каким он был создан, было задумано Карном. — Я планировал создать осколок, — невозмутимо признал Лир. — Точнее, я думал об этом. Но шла война, я пытался избавиться от людей, пока Ламмар пытался избавиться от меня. Не лучшее время заводить ребенка. Эти планы так и остались планами. Я точно никому не давал имени. Калем недовольно отвел взгляд, потер переносицу, Бриз подумал, что тот станет спорить и дальше, но сказал тот совсем другое: — Ладно, хорошо, я тебя понял. Это не ты. Случайно ты осколок не создавал. А если намеренно и просто врешь мне сейчас то,… — То так тоже не сходится, — поспешно вмешался Бриз, заметил взгляд Лира — показалось, что тот на мгновение стал теплее, и захотелось впитать этот взгляд, как запахи. — Зачем Лиру врать? Если бы он создал осколок в тайне, и тот бы… убивал людей, то без Лира никто бы все равно не узнал. Это он начал расследовать и искать убийц. Даже пострадал из-за этого. Захотелось обнять его, почувствовать худое сильное тело — почувствовать, что опасность миновала, и что Лир тут, живой и целый. — Понял, не дурак, — Калем задумчиво почесал щеку. — Но почему тогда осколок питается страхом? И кто вообще рискнул лезть на запретную территорию? Этого Бриз тоже не знал, и было стыдно — что Калем и Лир могли говорить почти на равных, а Бриз… а Бриз просто не знал самых очевидных вещей. Лир вдруг протянул ему руку, сказал: — Иди сюда, — и это было, как глоток свежего воздуха после ночи в душном маленьком подвале. Бриз однажды залетел в чужой дом, а потом дверь захлопнули, и выбраться удалось только к утру. И он еще несколько недель после этого не рисковал близко подлетать к зданиям. А теперь он легко лег на воздух, скользнул вперед, и осторожно, аккуратно опустился к Лиру на колени. Задница отдалась болью, но сидеть все равно было приятно. Уютно. — Эй, — возмутился Калем. — Может, хотя бы не при мне? — Все в порядке, — тут же сказал Бриз. — Мы все время так сидим. Очень удобно. Я бы предложил тебе тоже попробовать, но Лиру ты немного не нравишься. К тому же у него уже заняты колени. Снова стало неловко за свою жадность, за то, что он просто не хотел делиться с Калемом, хотел оставить Лира только себе. Право сидеть на коленях, запах соли и старых книг, и такие приятные прикосновения к волосам. — Поверь, я плакать не буду, — Калем фыркнул, ехидно посмотрел на Лира. — Ты же вроде уходить собирался. — Верно, а потом ты решил поговорить, — невозмутимо отозвался тот. Калем выдохнул протяжно, словно очень устал, помолчал немного, и когда заговорил, голос прозвучал тихо и немного неловко: — Мы могли бы позвать стражей. Раз у тебя такое творится на территории. — Стражи подчиняются Ламмару, — резко отозвался Лир, он напрягся всем телом, и Бриз это почувствовал, осторожно коснулся ладонью его руки. Кажется, помогло, по крайней мере, после Лир добавил уже спокойно. — Я не пущу Ламмара и его ищеек на свою территорию. Я вполне могу справиться сам. Это просто мелкий осколок. Ты спрашивал, почему он управляет страхом? Но это очевидно. Все знают, что здесь живет Король Страха, моя земля подходит для всех духов, связанных с ужасом. Пробраться внутрь наверняка было не так уж сложно. — Ладно-ладно, — Калем недовольно фыркнул. — Ты не хочешь пускать сюда Владыку, но хоть мою помощь прими. Я тоже страж, и я не слабый. Лир недовольно поморщился: — Ты сильный, но ты не на моей стороне. Займись Бризом, — он неожиданно встал, подхватывая его на руки, так легко и привычно, будто постоянно это делал. В два шага оказался рядом с Калемом и протянул ему. — Ему нужно восстановить пламя. А я буду занят. Я вернусь к рассвету. Бриз невольно дернулся, когда оказался на руках у Калема — прикосновение было непривычным, каким-то неправильным, и немедленно захотелось отлететь хотя бы на пару шагов: — Погоди, давай я полечу с тобой. — Нет, — спокойно сказал Лир. — Сначала я разберусь с людьми. Он говорил про Говарда, про всех, кого ненавидела Джанин, кому он согласился отомстить, и Бриз осекся — не был готов увидеть смерть людей, и не мог Лира остановить. Даже не знал, хочет ли. Лир помолчал, и на мгновение его взгляд стал мягче: — Отдыхай, я скоро вернусь. Я не брошу единственного добровольца. И снова захотелось до него дотронуться — провести кончиками пальцев по лицу, почувствовать прикосновение тонких губ. — Обещаешь? — Да. И Бриз выдохнул, улыбнулся и пообещал в ответ. — Я буду ждать. *** — Отвратительно, — сказал Калем, как только Лир ушел, прижал к себе Бриза поближе. — Вот же пиявка, чуть что тянет к тебе свои грязные руки. — Они не грязные, — Бриз постарался осторожно освободиться, отодвинуться. Калем удержал. — Я почти уверен, что это просто расцветка такая. — Это метафорическая грязь, — недовольно отозвался он, погладил его по спине, заставил дернуться снова. — Как ты? Сидеть Бризу было неудобно, и тело Калема — непривычно компактное, вызывало желание постелить между ним и Бризом прослойку облака. А еще лучше два. — Ты не мог бы меня отпустить? Я… я не очень хочу, чтобы меня трогали. Калем разжал руки тут же, настолько внезапно, что Бриз чуть не шлепнулся на пол, хорошо, что успел вовремя ухватиться за воздух. — Прости, — голос у Калема дрогнул. — Прости, Бриз, я не подумал… после того, что он с тобой сделал… Кажется, он надумал себе что-то, но Бриз понятия не имел что, только отозвался: — Это не из-за Лира. Мне просто… ну, не очень комфортно. — Я тебя не обижу. Я не такой как он. Бриз об этом знал, и в этом и была проблема. Ведь с Лиром он мог сидеть сколько угодно. Наслаждался близостью, теплом, запахом. Каждым прикосновением. Шлепками. И сексом. Бриз подумал об этом и замер. — Что? Что не так? — быстро спросил Калем, с беспокойством заглянул ему в глаза. — Тебе плохо. Бриз сказал: — Он же мне обещал… Сам вздрогнул от своих слов. — Что? Что он обещал? Если это что-то важное, я сам все сделаю. Не нужна тебе эта пиявка. Мы и без него справимся. Калем говорил сбивчиво и быстро, будто очень боялся за Бриза. Тот поежился: — Ээ, нет. Не надо. Лир выполнит, просто попозже. Но он все сделает. Я уверен. Лир же обещал ему секс после еды! Не мог же он забыть? Или Калем настолько его отвлек? Было немного обидно от мысли, что про секс просто забыли. И неприятно царапалась мысль: а что, если ему на самом деле не очень нравилось? Что, если он пообещал только ради Бриза? — Калем, — осторожно позвал Бриз, отлетел немного назад. — Я, наверное, не очень привлекательный, да? Но Лир говорил, что он ему нравится. Или может, Бриз был неплох, просто не по королевским меркам? Калем смотрел на него во все глаза и очень… странно. Совсем не как раньше. А потом сказал очень серьезно: — Ты самый белый, самый милый дух, которого я видел. Тебя можно выдавать детям как котенка. Бриз нахмурился, представив это: — Мне кажется, неправильно выдавать детям котенка. Вдруг он не хочет. Калем зачем-то сцапал его снова, потянул на себя и принялся ерошить по волосам, а Бриз невольно подумал, что в следующий раз надо будет отлетать немного дальше. Кто бы мог подумать, что стражи могли двигаться так быстро. — Мне невыносимо думать, что этот гнусный старый педофил тебя трогает, — сдавленно сказал тот и отпустил. — Прости, пожалуйста. Я знаю, что надо держать себя в руках, но просто не могу. Бриз тут же отлетел подальше: — Не трогай меня без спроса, пожалуйста, — это, наверное, ужасно невежливо прозвучало, и он добавил тут же. — Но я понимаю, что это ради пламени. Ну, что другого выбора нет. Ты просто предупреждай. Ужасно неловко было об этом говорить, и страшновато, что Калем уйдет. Тот выдохнул, кивнул и сказал: — Договорились. Слушай, он сказал, что этот осколок с его территории на тебя напал. Можешь его описать? Бриз поежился, вспоминая — тварь, что напала, боль и ужас, и сказал: — Я почти ничего не запомнил. И Лир же сказал, что сам с этим разберется. Ты ему не веришь? Калем презрительно фыркнул: — Я вообще ни в чем ему не верю. Но, может, он и сам верит в то, что говорит. Что, если он ошибается? — Ну, тогда он все равно найдет осколок, и узнает правду, — осторожно заметил Бриз. Ведь не так важно, кем именно был тот осколок, главное, что Лир мог его выследить и остановить. Калем потер переносицу снова и сказал вдруг: — Давай слетаем на место боя. Это было так внезапно, что он предложил, и Бриз не понимал, о каком бое речь. Калем будто прочитал по его лицу и пояснил: — Двадцать лет назад, перед тем, как Короля Ужаса запечатали, была битва, здесь неподалеку. Ламмар и несколько придворных лордов напали на него возле дома. Говорят, без вмешательства Владыки ничего бы не вышло. Он вырвал Королю Ужаса сердце, и лорды смогли использовать магию подавления. Бриз почувствовал вдруг, будто ледяной ветер подул внутри: — Вырвал ему сердце? Он никогда не испытывал ничего страшнее Сферы Истины, и даже представить не мог… насколько больно остаться без сердца. — Но сейчас… сейчас у него же есть… Когда прижимался, он чувствовал его пульс — сильный и ровный. — Сердце? — Калем угрюмо кивнул. — Отросло за столько-то лет, конечно. Король Ужаса был одним из самых сильных духов. Практически богом. Таких очень сложно убить. Бриз невольно сглотнул, коснулся собственной груди, почувствовал шершавую ткань мантии под пальцами — он все еще был в одежде Лира, и в тот момент это успокаивало. — Я тут подумал, — добавил Калем. — Что стало с Королем Ужаса всем известно. Но что насчет сердца? Он же не думал, что оно… превратилось в осколок? Лир же сам сказал, без имени и формы ничего не получится. И тут же осекся. Если речь шла о сердце, то это ведь была цельная часть. Могла ли она считаться за… — Понимаешь теперь, — угрюмо сказал Калем. — У сердца нет имени, но что… если его можно считать за отдельную форму. Не полноценную, но начальную, из которой потом и выросла эта тварь. Монстр, который напал на Бриза, выглядел как… как подобие человека, изуродованное, страшное и покалеченное, но человека. Но это теперь. Невозможно представить, каким он был изначально. — Почему ты не сказал ничего Лиру? Калем презрительно фыркнул: — А разве непонятно? Он бы меня не послушал. И уж точно не согласился бы вернуться на место битвы. Он, может, и Король Ужаса, но даже для него такое слишком. Бриз представил: что для Лира могло значить то место, какие воспоминания вызвать, и кивнул: — Ему не нужно туда возвращаться. — Мы сами слетаем, — сказал Калем. — Главное, чтобы он не узнал. Пусть занимается своими делами. Он оглянулся по сторонам, выдохнул: — Вот только проклятая пиявка наверняка за тобой следит. Он поймет, если ты улетишь из дома. А оставлять тебя одного я не буду. Мало ли. Бриз покачал головой: — Лир замечательный. И ему не надо за мной следить, я и так никуда не улечу. Я же доброволец. Он даже обещал меня защищать, и кольцо дал, на всякий случай. Я всегда смогу его позвать, ну, если кто-нибудь нападет. Кажется, он зря это сказал, потому что Калем вздрогнул: — Кольцо? Это кольцо? Он потянулся к ладони Бриза, и тот тут же спрятал руку за спину. Тем более что вопрос был глупый, никакого другого кольца у него не было. — Его надо оставить в доме, — сказал Калем, уверенно и жестко. Бриз отлетел еще немного дальше: — Но я не хочу оставлять его в доме. — Ты хочешь докопаться до правды или нет? — нахмурился Калем. И Бризу действительно хотелось узнать, и хотелось полететь с ним, увидеть место, где на Лира напали — получить еще один кусочек, крохотный фрагмент его прошлого, будто стать к нему ближе. Но кольцо ведь подарил Лир… — Что если на нас нападут? — Если на нас нападут, я точно смогу тебя защитить. Я же страж. Бриз, это наш шанс, я обещаю, кольцо никуда не денется. Мы быстро. Бриз выдохнул, поколебался, прежде чем снять кольцо и серьезно сказал: — Хорошо, но мы его здесь спрячем. Чтобы оно точно никуда не делось. *** Посреди леса был черный круг выжженной земли — и воздух над ним словно вибрировал, плотный и тяжелый. Будто придавливал, и Бриз невольно поежился, обхватил себя руками. Пахло хвоей и застарелыми углями. — Это здесь, — тихо сказал Калем, и почему-то его слова отдались эхом, тихим «здесь-здесь-здесь». Место было жутким, вызывало тот неприятный, липкий страх, который Бриз чувствовал в когтях твари, чувствовал у полицейского участка. Тот страх, который ему совершенно не нравился. Тени меж деревьев казались чернильными. — Что-то не так, — сказал Калем, повел носом в воздухе, будто ловя запахи, и Бриз без понуканий свил воздух потоком, захватил ароматы леса и этого места, подтянул поближе. — Что не так? — спросил он, постарался не выдавать страх. Не хотелось, чтобы Калем считал его трусливым. — Магия должна была давно выветриться. Но запах слишком сильный. И пахнет… кровью. И чем-то… древним, могущественным, так только очень старые заклинания пахнут. А Короля Ужаса всего двадцать лет назад запечатали. Он говорил, и казалось, вокруг становилось холоднее. Будто наползала темнота. Жадная, голодная темнота. Бриз приподнялся над землей, завис в воздухе. Что-то вдруг громыхнуло сбоку, и Калем резко обернулся. Дерево справа пошатнулось, медленно начало заваливаться на них. Бриз дернулся назад, и вдруг почувствовал — острое касание когтей к спине. Голос — тот самый жуткий голос, который вызывал ужас, безотчетный, безусловный и невыносимый ужас — произнес: — Еда. Что-то резко развернуло его, перед глазами мелькнула оскаленная пасть — острые как иглы зубы. А потом Бриз задохнулся, и не осталось ничего кроме черноты.