Осколок Карна

От автора: огромное спасибо за поддержку и донат. И конечно, за то, что делитесь своими впечатлениями. #Этот_автор_вас_любит *** Кровь была на полу и на стенах, пропитала простыни на кровати. Лир сидел, прислонившись спиной к изголовью, и задумчиво облизывал когти. И его душная, тяжелая сила пропитывала всю комнату, смешивалась с металлическим запахом. Бриз невольно отступил назад, зажал рот ладонью. Лир не реагировал. И казался чужим. Монстром, от которого хотелось лететь без оглядки. Бриз подумал: он меня разорвет. Я окликну его, и он убьет меня. И кто-то шепнул внутри голосом Ламмара: и ему понравится. Так же как ему нравилось слизывать кровь — сыто, довольно. Лир, которого Бриз знал, исчез. И на его месте, в комнате, пропитавшейся ужасом и металлом, остался только монстр. Он убьет. Меня. Бриз медленно повернулся, посмотрел на Ламмара. У того светились глаза, будто янтарь на свету. — Он страшный, верно? — губы изгибались в улыбке. Острой, как лезвие. — Но такой красивый. Иди к нему, что же ты застыл? Бриз посмотрел на Лира снова. Боялся до дрожи, что тот заметит его, что раздавит его — плотной, тяжелой пеленой ужаса. Бриз всегда думал — страх, что же в нем плохого? Он же не приносит настоящего вреда. А теперь понял, что такой страх — эта безграничная сила ужаса — мог его уничтожить. Невозможно было переступить порог, заставить себя зайти в эту комнату. Калем молчал у Бриза за спиной. «Лира нет дома». Мысль пришла, обожгла изнутри — будто ее шепнул ветер над лесным пожаром. Нет. Его нет. Только монстр. Бриз шагнул вперед, под ногами было скользко и мокро, и он зажмурился. Надо было лететь, но пригибала к земле сила в воздухе, давила как камни. — Ты как мышь, которая сама лезет к кошке, — Ламмар рассмеялся у него за спиной. — Позови его. И что-то в его словах, что-то, что Владыка сам наверняка не вкладывал, отдалось внутри, прошлось ветром под кожей. Лира не было, его место занял монстр. Но где-то, где-то Лир должен был быть. — Лир, — тихо окликнул Бриз. Монстр на кровати замер, повернул к Бризу голову — глаза были черные, совершенно пустые, как два черных провала. — Лир, это я. Бриз пошел вперед, протянул руку. Вернись. Вернись ко мне, пожалуйста. Монстр растянул губы в улыбке — как Ламмар, в точности как Ламмар. Зубы были как иглы. — Лир, я… Монстр протянул ему руку, кончики когтей влажно блестели. И он знал, точно знал, что Бриз подойдет, потому что ему некуда было бежать. Бриз подошел, чувствуя, как нарастает внутри страх — пропитывает насквозь, невыносимый, выворачивающий наизнанку страх. Перед глазами все расплывалось от слез. Сердце колотилось так, будто хотело выломать ребра изнутри. Черная ладонь с длинными пальцами тянулась к Бризу. И он думал: я не хочу. Не хочу здесь быть, не хочу, не хочу. Страшно. Как же страшно. Он вложил руку в ладонь Лира, медленно опустился на колени — ноги не держали. Сила ужаса давила, уничтожала изнутри все, чем он был. Монстр смотрел с улыбкой. С удовольствием и интересом. — Лир, — Бриз кое-как потянулся, прижался губами к его руке и позвал. — Вернись. Вернись, пожалуйста, ты нам нужен. Страх отступил — медленно, понемногу. Монстр застыл, но больше не улыбался. И где-то там, внутри него — Лир, настоящий Лир, с которым Бризу было хорошо, и к которому он хотел быть ближе — тот Лир услышал. — Пушок без тебя не сможет. Он же совсем маленький еще. И я, я не хочу без тебя быть, — слова рождались внутри, струились потоком, как ветер. — И ты… Ты не монстр. Ты пафосный. И постоянно не считаешься с опасностью. И любишь шоколад. И ты хотел, чтобы я запомнил тебя. Я тебя помню. Я тебя знаю. Вернись ко мне. Лир моргнул, будто проснулся, медленно обвел комнату взглядом. Не выпускал руку Бриза из ладони, и пальцы были как железные прутья. Держали крепко. Но он возвращался. — Лир, — тихо позвал его Бриз. Вложил в голос силу, как когда звал ветер, как когда тянул к себе запахи и звуки. — Лир, пожалуйста, не делай мне больно. Потянулся и коснулся губами его лба. Лир замер, напрягся. И Бриз сжался, подумал — он ударит. Воткнет когти, как в Ламмара, вырвет сердце. Лир не шевелился, потом потянул его на себя, вдохнул, шумно, выдохнул. Коснулся волос, и сказал хрипло и низко: — Принеси моего сына. *** В спальне Пушок притих, сжался на руках у Бриза и беспокойно оглядывался по сторонам — смотрел на окровавленные стены. «Пап?» Бриз осторожно протянул его Лиру, и тот зарылся когтями в туман у Пушка на загривке, сказал бесстрастно: — Ты в безопасности. Пушок нервно дернул лапами, напрягся — туман встопорщился на мгновение, как шерсть у собаки, а потом улегся как прежде, мягкими завитками. «Мне не нравится. Не кровь людей, чужая. Неприятно». — Калем позже уберет, — Лир говорил все еще отстраненно, словно не вернулся до конца, но он был рядом, и он больше не был монстром. И гладил Пушка все еще очень бережно. Бриз вдруг почувствовал себя лишним. Не знал, что ему делать. Лир посмотрел на него, потом выдохнул едва заметно, и протянул вторую руку к нему: — Иди сюда. Он уже много раз это говорил, и много раз — усаживал Бриза на колени, делился теплом, и чувством, что все правильно. Чужие прикосновения заставляли Бриза напрягаться, и только Лир умел прикасаться так, что все становилось легко и естественно. — Если сам хочешь, — сказал Лир. — Если нет, я тебя отпущу. Бриз замер, совсем не ожидал этого. Едва не обернулся на Ламмара, и как-то почувствовал — вот чего вы добивались. Вот ради чего все это было. Он лег на воздух, скользнул к Лиру и ухватился за его ладонь — горячую и сухую, и держать его было совсем не так, как монстра. Ощущение силы ослабло, больше не давило. Вызывало легкий страх, на который легко было не обращать внимания — просто так ощущалось присутствие Лира, Бриз уже привык. — Не отпускай, — попросил он. И подумал: если ты отпустишь, я больше не смогу позвать тебя, если появится монстр. Ламмар делал Лира чудовищем, и хотел видеть его чудовищем. Но рядом с Бризом, рядом с Пушком, даже рядом с Маликой и Калемом, Лир становился другим, таким, каким сам хотел быть. И чтобы дать ему эту возможность — быть просто Лиром, Бриз готов был остаться с ним, где угодно. Даже в этой комнате, насквозь пропитавшейся кровью. «Пап, мама так тебя любит», — сказал Пушок Лиру. — «Вы сейчас будете целоваться? Тогда можно я пока пойду ножку от кровати погрызу?» Бриз уставился вниз, на руку Лира, и почувствовал, что горит лицо. Почему-то стало очень стыдно. Он просто кожей чувствовал, как с усмешкой смотрит на него Лир. — Я… не уверен, что я тебя люблю. Знаешь, ты очень хороший. Ну, пока не принимаешься разбрызгивать кровь по стенам и не вырываешь сердца голыми руками, но… я мало знаю о любви. Только то, что видел в фильмах. Мне кажется, это все-таки не она. Бриз не понимал, от чего вдруг так заколотилось сердце. Он же уже это говорил, и Лир не обиделся. Но сейчас почему-то казалось, что все иначе. Лир фыркнул: — «Мама», да? «Конечно. Он же дал мне имя, пап. Значит, тоже родитель. А раз ты папа, то он мама». — Ты обещал звать меня по имени, — напомнил Бриз. «Ну, да. Но только ради подарка. Пап, мама… то есть Бриз — обещал мне подарок. Что-нибудь хорошее. В честь дня рождения. Но только не занавеску, занавеску ты мне сам подаришь, правда?» — Хорошо, — невозмутимо отозвался Лир, снова погладил его по туманным завиткам. — Можешь взять синюю, из спальни на втором этаже. Пушок встрепенулся, поднялся на лапы: «А она хорошая? А почему не вон ту, из соседней комнаты?» — На той ты уже висел, — сказал Лир. — Синяя занавеска новая. «Пап, ты самый лучший! Бриз, папа подарил мне новую занавеску. Тебе тоже надо подарить мне что-нибудь новое. Не хуже!» Бриз осторожно посмотрел на Лира, пытаясь прочитать по глазам его реакцию. И забыл, как дышать. Лир смотрел мягко. С усмешкой, немного снисходительной и ехидной. Он уже много раз так смотрел. Но Бриз в тот момент будто со стороны услышал: ты вернулся. Они были в комнате, залитой кровью. Сила Лира — плотная и тяжелая, все еще была в воздухе, наполняла каждую клетку его тела. Но монстра больше не было. Остался только Лир. Я позвал тебя, и ты вернулся. — Вряд ли он сможет тебе что-то подарить, — сказал Лир. — У Бриза ничего нет. — Я сделаю, — поспешно сказал Бриз. — У меня, и правда, ничего нет. Но я не бесполезен. Я многое умею. Ну, ладно, не многое, но кое-что. Я точно кое-что тебе подарю. Пушок склонил костяную мордочку на бок, словно оглядывал его с сомнением, но потом кивнул: «Ладно. Я согласен и на кое-что. Только долго не затягивай. День рождения же у меня сегодня». Он ускакал — брезгливо перепрыгивая между островками на полу, где крови было поменьше. А Бриз остался с Лиром наедине, сказал неловко: — Он очень на тебя похож. — У него и с тобой много общего, — фыркнул Лир. А потом помрачнел. — Ламмар еще здесь? Тот появился, будто ждал под дверью. Бриз даже подумал, может, и правда ждал. — Конечно, здесь, Лир. Я же не могу тебя бросить. Он подошел к кровати — накидка по-прежнему оставалась распахнута, ничего не скрывала — протянул руку, коснуться волос Лира пальцами. — Мы закончили, — тот отбросил его руку. — Возвращайся во дворец. Я закончу в городе и займусь остальными людьми. — Осторожно, Король Ужаса, — мягко улыбнулся Ламмар. — Ты можешь ранить мои чувства. Лир холодно огляделся по сторонам, кивнул на стены, заляпанные кровью: — Радуйся, что я не могу ранить тебя самого. — Уверен, только это и спасло меня от смерти, — легко подтвердил Ламмар, рассмеялся и добавил. — Или нет? Лир, я дух достижений. Дух стремления к цели. Ты действительно думаешь, что без меня человечество выживет? Они умирают без страха. Но без меня они умрут намного быстрее. Но он не пытался защищаться, позволил Лиру вырвать свое сердце. Потому что хотел его накормить? Или искупить вину? Бриз в это не верил. А если не для этого, то… — Вы это нарочно, — тихо сказал он. — Вы хотели показать, что Лир ничего не сможет вам сделать. Когда предложили его накормить. Ламмар перевел на него взгляд, снисходительный и ласковый: — Я предложил его накормить, мальчик, потому что никто другой бы не справился. Лир слишком оголодал с тобой. Тебя недостаточно. Бриз боялся ему поверить, не хотел этого слышать, но Лир ведь и сам сказал — он не мог питаться только им. Не мог, если хотел полностью восстановиться и вернуть страх людям. — Еще несколько слов, — равнодушно вмешался Лир, — и меня стошнит тобой обратно. Хватит. Бриза достаточно, потому что я так сказал. Если ты понадобишься, я дам знать. Иди. Ламмар рассмеялся снова: — Ты командуешь, как настоящий король. — Я и есть настоящий король, — отозвался Лир. — Но ты не мой король, Король Ужаса. Он сказал это беззаботно, мягко, совсем не так, как говорил ему свое «ты не мой король» Лир. Но Бриз в тот момент заметил: в чем-то они были похожи. Два короля. Ему не нравилась эта мысль. — Я дам тебе неделю, Лир, — сказал Ламмар. — И на сей раз через неделю я приду смотреть на результаты. Не разочаровывай меня больше. Его образ таял в воздухе, исчезал медленно, оставляя после себя голос — улыбчивый, красивый голос. Отравленные слова. Он сказал их не Лиру. — Мальчик, запах моей крови остается надолго. Вдыхай глубже, когда Король Ужаса будет тебя трахать. *** — Лир, мы же сменим спальню? — тихо спросил Бриз, как только они остались одни. — Ты же сам сказал, что она есть на втором этаже. Не хотелось оставаться в этой. Не потому, что ее пропитал запах крови, и не потому, что Бриз сам не хотел ее чувствовать. Просто он боялся, что монстр — тот монстр, в которого Ламмар так старательно превращал Лира — тоже ее учует. Будет всегда рядом, в надежде получить еще. Лир молчал. Бриз помялся и добавил: — Ну, та спальня, которая с синей занавеской. Нам там будет лучше. Или хочешь, поспим в облаках. Я знаю, ты не умеешь летать, но я могу их уплотнить, получится как перина. — Почему ты не улетел? — спокойно спросил Лир. — Когда увидел, что я сделал с Ламмаром. Бриз хотел, слишком испугался монстра. Но то, что его держало, было сильнее страха: — Я не улечу. Я же твой доброволец. Да, доброволец, который даже накормить Лира не мог, и тому пришлось есть Ламмара. Бриз выдохнул, подался вперед и уткнулся Лиру лбом в плечо. Тот напрягся на мгновение, и расслабился. — Ты меня напугал, — признал Бриз. — Очень-очень напугал. — Я Король Ужаса, — сухо отозвался Лир. — Даже для Короля Ужаса, — сказал Бриз. Почувствовал себя ужасно глупо, конечно, но должен был это сказать все равно. Лир снова зарылся пальцами в его волосы, встрепал легко, отозвался: — Мы сменим спальню. — И ты будешь и дальше меня есть? — И я буду и дальше тебя есть. И пороть. Ты будешь наказан. Бриз осторожно посмотрел на него: — Наказан? — Ты снял мое кольцо. И ты назвал моего сына Пушок, — холодно напомнил Лир. И выглядел в тот момент пафосно и торжественно, как настоящий король. И Бриз был так ему рад, что даже не боялся, ни наказания, ни того, что ждало их дальше. — А. Ладно. А я надеялся, ты забыл. Лир фыркнул — ехидно и немного зловеще, сжал пальцы в его волосах: — Нет, юный Бриз. У меня отличная память.