Осколок Карна

Огромное спасибо за поддержку и донат)) Сегодня я принесла вам немного издевательств над Бризом) Приятного чтения. *** Два шага. Бриз сделал два шага, и понял, что до завтрашнего вечера просто не выдержит, хотя не так уж долго и оставалось. Лир смотрел на него с насмешкой, явно наслаждался тем, что сделал. Выглядел еще самодовольнее, чем раньше. — Я никуда не пойду, — сказал ему Бриз. — Я буду стоять и не шевелиться. А лучше… лучше вообще лягу где-нибудь. И задохнулся — штука у него внутри начала пульсировать, медленно, невыносимо, прошивая удовольствием насквозь. — Нет, юный Бриз, — Лир усмехнулся, демонстрируя кончики острых зубов. — Теперь я боюсь выпускать тебя из виду. Ты будешь сопровождать меня повсюду. Нам предстоит много ходить. Бриз понимал, что не стоит этого делать, но все равно не выдержал — он его укусил. Ну, просто невозможно было терпеть самодовольство Лира, его издевки, и ничего не делать. Внутри будто проскочил электрический разряд, заставил отпрянуть, и Бриз снова чуть не упал. И Лир думал, что он сможет ходить? До завтрашней ночи? Нет. Нет-нет-нет-нет! — Укусишь меня еще раз, — спокойно сказал тот, — и я продлю твое наказание. — Я скажу «солнце», — задыхаясь пригрозил Бриз в ответ. — Не скажешь, это же наказание, — Лир погладил его по волосам, зарылся пальцами и легонько царапнул когтями. — К тому же… я всегда могу сделать так, чтобы ты не мог говорить. Электрический разряд повторился, Бриз вскрикнул, зажмурился, но с закрытыми глазами удовольствие было еще острее. — Л-лир… Лир, я был не прав. Я сдаюсь. Ты ни в чем не виноват. Правда-правда, я просто сказал не подумав. Но сила Лира не исчезла, продолжала касаться внутри, сводить с ума. — Правда? Прекрасно. Хорошо, что я не виноват. Зато виноват ты, и ты не избежишь наказания. — М-может, лучше все-таки порку? По крайней мере, она бы закончилась намного раньше. — Нет, юный Бриз, это слишком жестоко. — А это нет? — Бриз просто не верил своим ушам. — А это совсем не больно. Бриз переступил на мокром полу, застонал: — Т-ты ведешь себя как злодей. Как очень привлекательный злодей, но все еще злодей. Лир рассмеялся. Снова до боли захотелось его укусить, остановил только страх — а вдруг и правда наказание продлится. — Я приму это за комплимент. Но мы задержались, Калем, вероятно, переживает, где ты. Он же не мог… Он же не собирался… — Лир… Лир, ты не поведешь меня к Калему? Там… там же Пушок. Ему нельзя такое видеть! Лир нахмурился, но как-то преувеличенно, Бриз ни капли ему не верил. — Справедливо. Ты не можешь идти в таком виде. Бриз выдохнул, невольно сжался, и тихо вскрикнул, когда сила Лира растянула его сильнее. — Тебя нужно одеть, — сказал Лир, и туман снова возник в воздухе, обвил фигуру Бриза и опал складками свободной мантии. Ткань казалась шероховатой, дразнила. — Видишь, ты полностью закрыт. Веди себя непринужденно, и никто ничего не заподозрит. — Сам веди себя непринужденно, — буркнул Бриз. Можно подумать, это так легко. Каждое мельчайшее движение усиливало возбуждение, изводило. И Лир об этом знал, нарочно издевался. — Я думаю, это ужасно несправедливо. — О, ты сможешь отплатить мне тем же, — небрежно отозвался Лир. — Если сможешь. Он протянул ему руку, как много раз уже делал, вот только в предыдущие разы, Бриз обычно подлетал к нему, или сидел у него на руках. — Если я дам тебе руку… ты ведь заставишь меня ходить, да? — Бриз опасливо отступил на шаг, зажмурился, пережидая волну болезненного, острого удовольствия. — Конечно, нет, — Лир сам взял его за запястье, прошелся подушечкой большого пальца по венкам, там, где заполошенно бился пульс. — Я просто вернусь в гостиную. *** Он не подстраивался под шаги Бриза, шел быстро, уверенно, и Бриз кусал губы, чтобы не стонать, спотыкался, и чувствовал, что вот-вот просто упадет и разрыдается. Болезненное, невыносимое возбуждение кипело внутри, сила Лира пульсировала. Нечестно. Ужасно нечестно. Невыносимо. Грубая ткань дразнила соски, кололась. Лир даже не смотрел, не оборачивался. И потом едва не волок Бриза по ступенькам, остановился у входа в гостиную. Бриз задыхался, цеплялся свободной рукой за рукав его мантии, и едва мог говорить: — Постой… пожалуйста, Лир… погоди. Лир наконец-то обернулся к нему, взгляд у него был хищный, жадный. Но кроме жадности было что-то еще. Что-то от чего становилось легче. — Красивый, — будто самому себе сказал Лир. — Такой красивый, что хочется забрать тебя себе. Заставить тебя кричать. Он прошелся ладонью по щеке Бриза, наклонился и коснулся губами макушки. — Я и так твой, Лир. Я же твой доброволец, — тихо признал Бриз, подался к нему и уткнулся лбом в плечо. — А ты надо мной издеваешься. — Это наказание, — напомнил Лир. — Ужасно издеваешься. Ты ведь тоже виноват. Но я с тобой такого не делаю. — Потому что не можешь, — Лир усмехнулся. — Потому что я добрее, — буркнул Бриз, потом сглотнул и заглянул ему в глаза, постарался выглядеть как можно несчастнее. В тот момент было легко выглядеть несчастным. — Лир… Лир, ну пожалуйста. Ну, хотя бы не так долго. Я больше не буду снимать кольцо. И не улечу без спроса. Лир смотрел на него будто завороженный. И молчал. Бриз попробовал снова: — Пожалуйста? Лир втиснул его в стену своим телом, поцеловал так, будто хотел съесть целиком, его сила внутри надавила, усиливая удовольствие до нестерпимого, и Бриз захлебнулся криком. — Завтра ночью я трахну тебя до звезд в глазах, — пообещал Лир, и он больше не казался ни самодовольным, ни невозмутимым. Дышал быстро и хрипло. — Как в прошлый раз? — Бриз едва мог говорить. — Лучше, — но он все равно отстранился, взял себя в руки, успокаиваясь, и добавил. — Но завтра. До того, ты наказан. Так что наслаждайся. Я не отменяю наказание, если сам его назначил. *** «Пап, Бриз, Калем меня не слушает!» — больше всего Бриз боялся, что Пушок заметит его состояние. Пушок или Калем, но те были заняты друг другом. Калем держал в руках тряпку и большую стеклянную чашу с водой, а Пушок носился вокруг него кругами. — Эй, мелочь, тебе дня еще не исполнилось! Я без тебя знаю, как убираться. Они оба смотрели на Лира, и Бриз старался стать как можно незаметнее, держаться в стороне. И ни за что, ни в коем случае не стонать. «Я особенный осколок. В меня вложили мудрость тысячелетий», — гордо отозвался Пушок. — Да у него самого мудрости нет, — буркнул Калем. — Было бы что вкладывать. Бриз уцепился за мантию Лира, задохнулся, потому что пульсация внутри нарастала, отдавалась волнами острого, почти болезненного удовольствия. И было очень страшно, что Пушок и Калем заметят. Этот страх перетекал к Лиру тонким потоком, отступал и возвращался снова. «Пап, он в тебе сомневается. Его нужно наказать. Можно я это сделаю?» — Я сам его накажу, — невозмутимо отозвался Лир, направился к креслу, и Бризу пришлось пойти следом. Он как мог старался идти как обычно, но от каждого шага хотелось кричать. — Позже, сейчас нам есть чем заняться. Лир сел, потянул Бриза на себя, усаживая на колени. Бриз вскрикнул, слезы навернулись на глаза. И выражение лица у Калема стало… невероятное. Растерянное. — Бриз? Он понял? Он же точно все понял. — С ним все в порядке, — ледяным тоном отозвался Лир. — Просто у меня жесткие колени. Кажется, Калем пытался и не мог закрыть рот, и когда заговорил, сначала прочистил горло: — Он… не выглядит в порядке. Бриз, ты не заболел? Ты весь красный. И светишься. Бриз опустил взгляд вниз, заметил, что в центре груди сквозь мантию пробивалось едва заметное свечение. Лир говорил, что Бриз светится, когда испытывает сильные эмоции — вероятно, так действовало пламя Калема — но сам Бриз этого никогда раньше не замечал. — Он не болен, — отмахнулся Лир. — Просто я шептал ему пошлости на ухо. Он смущается. Бризу хотелось провалиться сквозь землю. — Смущается? — с сомнением переспросил Калем. — Да у него слезы на глазах, грязный ты стервятник. — Сильно смущается, — невозмутимо ответил Лир. Пушок подбежал к ним, пробежался полукругом перед креслом: «Пап, кажется, с ним и правда что-то не то. Бриз, хочешь меня погладить? Я мягенький и приятный. Тебе сразу станет легче». — Ему и так неплохо, — спокойно сказал Лир, и снова до боли захотелось его укусить. Бризу не было «неплохо», Бризу было невыносимо. — Хватит об этом. Я поручил вам обоим уборку. Все сделано? К счастью, кажется, это их отвлекло. Калем скривился: — Ты всерьез? Ты вообще помнишь, что сотворил с комнатой? Там живого места нет. Проще все сжечь, чем отскрести. «А я говорил, как лучше убираться», — Пушок повернулся к нему всем телом, гордо запрокинул мордочку, вероятно, чтобы казаться выше. — Вот да, — фыркнул Калем. — А еще этот щенок лез со своими советами и отвлекал. — Это королевский сын, мальчик, — прохладно напомнил Лир. — Не забывай об этом. Он перехватил Бриза поудобнее, усадил боком. Бриз отвернул лицо, потому что в этот раз Калем бы точно все понял. С одного взгляда. — Ага, да. Королевский сын, но маленький и наглый, — Калем фыркнул. — Я уберу, уберу все, мне просто нужно больше времени. Тем более сейчас и без уборки есть, чем заняться. Лир не стал спорить, задумчиво кивнул, погладил Бриза по волосам, будто не осознавал, что делает. Прикосновение и дразнило, и успокаивало одновременно. Усиливало возбуждение, но и давало силы терпеть. — Хорошо. У тебя есть время до завтрашнего вечера. Я ожидаю, что к вечеру все будет убрано. — Только если «королевский сын» оставит меня в покое и даст убирать нормально, — Калем посмотрел на Пушка, нахмурился. — Надо придумать для него какое-нибудь хобби. Ну, там пусть еще повисит на занавеске. Или погрызет мебель. «Я вообще-то могу быть полезнее тебя», — Пушок приглядывался к ногам Калема так, словно планировал погрызть их. Бриз бы предупредил об этом, если бы вообще мог говорить. Но пока его сил хватало только на то, чтобы не стонать. — Ты поможешь нам с Бризом навести порядок в городе, — бесстрастно сказал Лир. — Пройдись по снам горожан. Предупреди, что в городе новый хозяин. И что я не потерплю убийств. «Конечно, пап. Я все сделаю. Слышал, я полезный!» — Возьми страх с улиц, направь в эти сны. Люди лучше слушаются, когда боятся, — добавил Лир. «Пап, но я же для тебя его собирал», — Пушок понурился. — Он смешан со смертью, мне тяжело его поглощать. И сейчас я сыт. Да, благодаря Ламмару, а не Бризу. Мысль об этом все еще неприятно царапалась внутри. Пробивалась даже сквозь возбуждение — отравленная, больная. — Ну, хоть с этим можно покончить побыстрее, — Калем поежился. — Надо думать, страха там накопилось немало. — Это не так плохо, — Лир задумчиво прошелся кончиками когтей по спине Бриза. Жестоко. Он же знал, точно знал, как это приятно. — Мне сложно управлять этим страхом, но сын может его перенаправить. И если переместить страх в другой город, будет проще вернуть его людям. Калем смотрел на него скептически: — Слушай, это же страх смешанный со смертью. Я мало знаю про всякие ужасы, но на смерть насмотрелся. И я точно знаю, что подобное тянется к подобному. Если ты перетащишь энергию смерти куда-то… там станет больше смертей. — Их и без того немало, — резко напомнил Лир. — Я не всесилен, мальчик. Я делаю, что могу. И сейчас это лучший вариант. Он поднялся внезапно, перехватил Бриза как кота, будто привык носить его на руках, не задумывался, что делает. А стоило, потому что когда он встал, Бриз не смог сдержаться — вскрикнул, подумал, что сейчас просто сгорит со стыда. Калем смотрел во все глаза. — Э, Бриз? — Мы уходим, — отрезал Лир. — У меня еще остались незаконченные дела в городе. Про смерть можем поговорить, когда я вернусь. — И-или никогда, — кое-как выдавил Бриз. — Л-лучше никогда. Мне кажется, идеальный вариант. Калем открыл рот, чтобы ему что-то ответить, но Бриз не услышал. Лир поцеловал его — жестко и уверенно. И перенесся. Они снова оказались на улицах перед архивом.