Осколок Карна

От автора: спасибо огромное за поддержку) И я еще раз извиняюсь, что выкладываю главу позже, зато она немного больше, чем обычно и надеюсь, вам понравится) Приятного чтения и обязательно оставьте коммент) *** Калем зашипел, зло и громко, и вспыхнул — человеческая форма мгновенно сменилась огненной, и дыхание вырвалось изо рта облаком дыма. Крылья из пламени были меньше, и казались тусклее — Калем не успел полностью восстановиться за ночь. — Ты такой урод… — зло сказал Калем, запнулся и горько закончил, — такой урод, что я просто не верю. Бриз же предлагал, с самого начала предлагал тебе помочь. И что ты сделал? Ты поперся к монстру сам, умудрился проиграть и сделать его сильнее. И теперь, после всего этого ты еще что-то Бризу приказываешь? Говоришь, что он может умереть? Бриз осторожно коснулся рукой его одежды — побоялся трогать кожу, потому что Калем даже на вид казался очень горячим, обжигающим, как раскаленный металл. — Я приказываю, — резко отозвался Лир, — потому что нет другого выхода. — Из-за тебя, — рявкнул Калем. — Все всегда из-за тебя. Раз, за разом, за разом. Ты все делаешь хуже, а потом еще хуже, и еще! Он был не прав, и злил Лира. И от этого никому не становилось лучше. Как обычно, Бриз уже начал привыкать — что Калем с Лиром ругались. — Я согласен, — сказал Бриз, и стало неожиданно тихо. А он чувствовал только усталость, наклонился, погладил подавленно притихшего Пушка. — Лир, я же сразу предложил. Если надо, я пойду с тобой. Ты только восстановись полностью, иначе опять пострадаешь. — Ты с ним не пойдешь, — зло вмешался Калем. — Очнись, Бриз. Он даже безопасности тебе не обещает. Горько было это признавать, но Бриз все же сказал: — Я понимаю. Но Лир все равно не выполняет обещаний. Так что какая разница? Лир вздрогнул — всем телом, будто от удара. Показалось даже, что станет все отрицать, но он ответил другое: — Я обещаю тебя не защищать. Ты пойдешь со мной, и все будет зависеть от тебя самого. Если умрешь, я не спасу. Бриз выдохнул, сглотнул: — Ничего. Ты, главное, спаси себя. Ты нужен людям. А я… — не хочу умирать. Не хочу. Умирать так страшно. И ты обещал меня помнить, но ты не сдержишь слово. — А я как-нибудь сам справлюсь. — Я иду с вами, — зло, печатая каждую букву в словах, сказал Калем. — Если ты не хочешь его защищать, я буду это делать. — Естественно, — равнодушно согласился Лир, скользнул по нему безразличным взглядом. — Мне потребуется твоя сила. Малика тяжело ранена, она не сможет помочь. — Есть еще Ламмар, — с кривой, уродливой усмешкой напомнил Калем. — Но ты его боишься. Ты лучше всех подряд подставишь, лишь бы не просить его о помощи. — Я не боюсь Ламмара, — Лир щелкнул заострившимися зубами, оскалился. — Я не доверяю ему. Это другое. И считаю, что он замешан в создании монстра. — Лир, — тихо позвал Бриз. Побоялся, что тот его проигнорирует. — Вы с Маликой что-то нашли? Тот помрачнел, помолчал, прежде, чем ответить: — Мы были в зале, где проводили ритуал. Нашли кровь, которую люди использовали в ритуале. Бриз сглотнул, уже заранее знал, что услышит. — Это кровь Карна, — помолчал и холодно добавил. — Или твоя. У вас с Карном одна кровь, осколок. Бриз отвел взгляд, не мог смотреть на Лира в тот момент, не хотел видеть, как сильно тот ненавидит. — У вас с мелким тоже, — зло сказал Калем, кивнул на Пушка. — Только он нормальный, а ты урод. Пушок дернулся, издал тихое, на грани слышимости скуление, и Лир протянул к нему руки. Бриз был уверен, что тот побежит, но он остался, прижался к ноге теплым мягким телом, и тут же захотелось подхватить его на руки, утешить. Лир отвернул лицо, посмотрел в окно, будто вдруг увидел что-то невероятно интересное, хотя ничего там особенного не было. Тусклое, пасмурное утро — Ты терял кровь, осколок? — холодно, равнодушно спросил Лир. Бриз судорожно вдохнул. Никак не получалось привыкнуть к этому безразличному, чужому «осколок». И ответить он не успел. Пушок вдруг зарычал, бросился вперед, клацнул зубами и вцепился в ногу Лира. Тот дернулся, ошарашенно посмотрел вниз, замахнулся инстинктивно, и остановил руку — помедлил. У Пушка не было глаз, только огоньки в глазницах крохотного собачьего черепа, но из них сочился туман, и Бриз вдруг осознал — это же слезы. Пушок так плакал. «Прекрати! Прекрати обижать маму!» — голос звучал влажно, отчаянно. — «Ненавижу тебя! Ненавижу тебя за это!» Бриз самому себе казался бесполезным, беспомощным. Сделал шаг вперед, примирительно протягивая руки: — Лир, он… — он не всерьез. Он на самом деле не ненавидит. Ему просто… больно. Да, как и всем им. Лир поднял ладонь в воздух, и слова застряли в горле. — Я сам разберусь с сыном, — сказал он. Пушок яростно сжал челюсти. «Ты не прав, не прав! Так нельзя». Лир издал долгий выдох, потянулся и осторожно разжал его челюсти — решительно, но не грубо. Он не наказывал, не делал больно. Пушок вырывался, изворачивался в его руках: «Пусти, пусти!» — Ты просто не понимаешь, — прохладно сказал Лир. «Ты не понимаешь! Это же мама. Я никогда тебя не прощу!» Он вывернулся, и Лир наконец отпустил. Пушок отбежал от него, щелкнул челюстями: «Не прощу!» Он казался таким крохотным, таким отчаянным в тот момент. Бросился прочь из комнаты, и Лир дернулся следом, потянулся рукой и замер. Беспомощно опустил руку, потер переносицу. — Иди за ним, — хмуро, тихо сказал Калем. — Не будь же ты совсем уродом, ты ему нужен сейчас. Иди за ним. — Я поговорю с ним позже, — устало отозвался Лир. — Сейчас есть дела важнее. Мы говорили про монстра, — посмотрел на Бриза и прямо спросил. — Ты терял кровь? Бриз вздрогнул, захотел закрыться от его взгляда, отозвался: — Нет. Только один раз. Я летал очень быстро, зацепился за… за магическую ограду, поранился сильно. Крови много натекло, но все на землю же. Вряд ли ее можно было собрать. А после этого, после этого только на Сфере Истины. Но это совсем недавно, а ритуал же долго использовали. Лир напрягся, но ничего не спросил, только кивнул: — Значит, там действительно кровь Карна. Карна убили сто восемьдесят лет назад, мало кто может хранить кровь духа так долго. И мало у кого был к ней доступ. — Ламмар, — угрюмо сказал Калем. — Больше некому, — подтвердил Лир. — Все еще хочешь его позвать? Бриз сглотнул, осторожно сказал: — Он… он мог ничего не подстраивать. Просто дать людям крови, чтобы помочь, — они ведь умирали без страха, а Ламмар искал способ это исправить, чтобы не выпускать Лира. Именно об этом спрашивал у Сферы, есть ли другой выход. — Ритуал придумали люди. А монстр появился случайно. Даже если Ламмар не очень хороший, он же не во всем виноват. — Не так важно, в чем он виноват, — холодно отозвался Лир. — Намного важнее, что сделает, когда посмотрит на монстра. Он думал, что Ламмар может захотеть создать такого же, как люди — посмотрели на монстра, и увидели не чудовище, не ошибку, а шанс его использовать. — Подумай и об этом, — продолжил Лир, — этого монстра мы убьем. Рядом с Ламмаром или без него, я не позволю твари жить. А значит, нового ему придется создавать. Скорее всего, у него не получится с первой попытки. А значит, ему снова и снова потребуется кровь. И он знает, где ее взять. Бриз поежился, стало вдруг так холодно. И одиноко, и к этому ему давно стоило привыкнуть, но за столько лет так и не вышло. Калем выругался тихо, поморщился: — Ладно, никакого Ламмара. Лучше ему о монстре не знать. И само место придется уничтожить, чтобы никаких следов не осталось — ни символов, ничего. Кто из людей знает? — Я покончу с ними сам, — спокойно заметил Лир. — Ты не можешь убить их всех, — тихо сказал Бриз. — Есть еще Адам и Ким. И он их обоих не мог назвать хорошими, но они не заслуживали смерти. — Пожалуйста, не убивай их. Они… они же сами знают не так много. И Адам сам пытается все исправить. Я не верю, что он поможет Ламмару создать монстра. Калем нахмурился сильнее: — У Ламмара есть Сфера, он может кого угодно заставить говорить. — Все равно не убивай, — попросил Бриз Лира. — Даже если это риск. Они же люди, они все равно очень мало живут. Лир помолчал, потом высокомерно кивнул: — Я решу после. Сначала убьем монстра, — перевел взгляд на Калема. — Восстанови пламя, напитайся как можно больше. Я дам тебе два часа. Больше не могу. Калем раздраженно вдохнул, достал из нагрудного кармана униформы свиток портала: — Какой же ты все-таки мудак. Я это уже говорил? Точно же говорил. Никогда не устану повторять. Врата возникли в воздухе, и за ними ревел лесной пожар, дохнуло жаром: — Вернусь через два часа. Не вздумайте идти без меня. И ты тоже поешь, стервятник, уж не знаю, где возьмешь страх. Хоть в городе всех подряд ешь, мне не важно. Ты нужен мне сильным. Потому что, если придется выбирать, не сомневайся, я спрячусь у тебя за спиной и Бриза спрячу. Он исчез, и Бриз с Лиром снова остались одни. *** Лир молча прошел мимо него, подошел к шкафчикам, из которых опять достал шоколад. Тот самый, последний в мире. Открыл коробку, молча протянул ее Бризу. Запах, тягучий и темный, невероятно вкусный, обволакивал. — Ешь, — сказал Лир. — Нам всем понадобятся силы. Бриз сглотнул сквозь накатившую горечь, опустил голову — слишком ярко вспомнил, как ел этот запах в прошлый раз. И хотя он был голоден, что-то удерживало. — Сколько я могу съесть? — спросил, чтобы что-то спросить. Чтобы не сказать глупое и беспомощное — я не хочу шоколад. Мне ничего не надо, только чтобы ты снова видел меня. Не осколок Карна. — Все, — холодно отозвался Лир. Он открыл еще один шкафчик и там были бутылки, в точности как та, что принесла Малика. Не так много, четыре или пять. — А как же ты? — Я я Король Страха, юный осколок. И я питаюсь другими вещами. Он взял одну из бутылок, даже не открыл, отломил горлышко, легко и небрежно. Стряхнул с пальцев осколки, и от вина к Лиру потянулся белесый туман страха. Лир даже не пил, вытягивал страх напрямую. — Но ты любишь шоколад, — тихо сказал Бриз. — Именно этот. — Никого не волнует, что я люблю, — резко отозвался Лир. — Что я люблю, чего я хочу. Как мы уже выяснили, я во всем виноват, я должен все исправлять, и я все делаю хуже. Бриз сжался, вспомнил, как зло говорил Калем, и как бросился вперед Пушок: — Они просто не понимают. — Они не первые. Ешь. Времени мало. Они питались в молчании, и Бриз остался в комнате, просто потому что Лир его не гнал. Устроился на полу, рядом с креслом, и казалось, стоит только немного подвинуться, и ладонь Лира сможет случайно задеть его волосы. А еще украдкой, тайком Бриз отщипнул немного его запаха. Не стал есть, просто обернул тонкой пеленой вокруг себя. Понадеялся, что Лир ничего не заметит. — Знаешь, — осторожно сказал Бриз, когда запах шоколада закончился. Лир вздрогнул от его голоса, подался назад, и только после этого взял себя в руки, нахмурился. Бриз прочистил горло. — Я подумал… раз только я вижу мертвых в подвале, нужно что-то придумать, чтобы я мог на них указывать. Может, что-то вроде цветного песка? Я буду держать его рядом с помощью ветра, и направлю, как что-то увижу. Не спеши отказываться, — поспешно добавил он. — Это же полезная идея. — Я не отказывал, — прохладно отозвался Лир. Потом нахмурился, протянул руку. Над ней из тумана соткались мелкие листья. Серые с почерневшими кончиками. — Направь их. И я превращу их в оружие. — Спасибо, — осторожно отозвался Бриз. Хотелось подойти, забрать их самому, но слишком ярко он представлял, как Лир вздрогнет, отдернется от прикосновение. Как скривится, брезгливо и зло — так, как смотрели все остальные. На осколок Карна. Бриз подхватил листья потоком воздуха, подтянул к себе и свил водоворотом вокруг. Лир дернулся, зашипел: — Убери! И Бриз вспомнил, что сказал Калем. Карн был ураганом, и ходил, окруженный смерчем. Листья легли в ладонь: — Извини. Прости, Лир, я не подумал. Я… я не хотел. — Это не важно, — тот отвел взгляд, посмотрел на дверь, туда, куда убежал Пушок. — Ты можешь с ним помириться, — осторожно заметил Бриз. — Он, наверное, сильно расстраивается. И тебе… тебе тоже от этого плохо. Лир зашипел, тихо и глухо, как зверь: — Ты ничего не знаешь. Но это Бриз конечно же знал. И даже Лир это понимал, потому что выдохнул, потер переносицу и вдруг сказал: — Ты не виноват. Ни в чем. Но по-другому я не могу. — Да, — Бриз подавлено кивнул. — От этого больнее всего. Если бы я был виноват, я бы мог попросить прощения. Я бы мог что-то исправить. Но все бесполезно, я бесполезен. Лир помолчал, стиснул кулак — так сильно, что выступили вены. И Бризу показалось, что Лир возразит. И все станет самую капельку лучше. Но Лир промолчал. *** Чтобы не тратить силы, Лир использовал для перемещения свиток Калема, только обвил его туманом. Застыл, прежде чем шагнуть в темные коридоры, в которых — Бриз чувствовал даже сквозь портал — ждал монстр. И сказал, не оборачиваясь: — Калем, береги, что тебе дорого. Потому что я не стану. Он исчез в портале, а Калем взял руку Бриза, сжал ладонь в своей и пообещал: — Я обязательно тебя защищу. Чего бы мне ни стоило. Бриз, ты очень хороший. — Это Лира… это его нужно защищать. Он же нужен людям. Но Калем будто не услышал, сжал его руку снова, и потянул в портал. И Бриз почувствовал тепло в груди, обернулся в последний раз, и заметил Пушка. Тот понуро мялся в дверном проеме. «А папа… папа уже ушел?» Он казался несчастным и виноватым, переступал лапами. И Бриз пообещал ему: — Не волнуйся, он скоро вернется. И тоже шагнул в портал. Врата исчезли у него за спиной, а впереди остались только темные коридоры. Полные смертью, запахом крови, они пульсировали и шептали отчетливо — то самое единственное слово: «Жить». *** По стенам змеились кровавые нити, тонкие, чем-то напоминавшие плесень, чем дальше Лир вел их вперед, тем больше крови было на стенах. И эта кровь неуловимо пахла силой Лира и Малики. Мертвых пока не было, но Бриз чувствовал их где-то впереди. — Паршиво, — мрачно, шепотом сказал Калем. — Может, спалим здесь все? Я могу, стены еще помнят огонь. Только на сей раз надо наверняка, чтобы даже пепла не осталось. — Сердце монстра в зале для ритуалов, — бесстрастно отозвался Лир. — Бесполезно уничтожать остальное. — А это еще паршивее, — отозвался Калем. На ладони свободной руки он держал огненный сгусток, который освещал путь. «Жить. Жить. Жить». Шепот давил, проникал внутрь. Какой-то неправильный, жуткий. Но мертвых не было поблизости. Листья Бриз обернул кругом вокруг головы, как нимбом — так они всегда были рядом, и он в любой момент мог направить их вместе с ветром вперед. Шагов почти не было слышно. А потом они оказались возле той двери, которую запечатал Адам. Поверх нее проросла алая плесень, переплетение тонких кровавых нитей. — Дальше все начнется? — шепотом спросил Калем. — Все уже началось, — отозвался Лир, задержался взглядом на Бризе. И сказал, — будь готов. — И ты, — тихо отозвался тот. — Ты вечно недооцениваешь опасность. Лир распахнул двери и из них вперед рванулся ветер. Ветер пропитанный смертью и болью. «У нас забрали и мы заберем». *** Мертвых больше не было — не было вереницы призраков, огромной толпы. И Бриз подумал, лучше бы была. Потому что теперь их будто смешало в единый, чудовищный организм. В мешанину тел, которая колыхалась — из нее выступали руки, торсы и головы. И головы одновременно повернулись к ним. Глаза горели точками — как глаза Лира в темноте. Калем судорожно выдохнул, пламя вспыхнуло у него в ладони ярче, выросло столбом почти до потолка. «Мы заберем», — шепнуло чудовище. «Заберем все». — Найди его сердце, — скомандовал Лир. — Мы с Калемом сделаем остальное. Он поднял руку, и клубы его тумана, ощетинившись шипами и оскаленными пастями рванулись вперед. Калем направил пламя, ревущим сплошным потоком, слил его с силой Лира. Монстр взвыл. Бриз приготовил листья, отлетел на пару шагов назад. Монстр не кричал, только громче пульсировали слова: «Заберем». «Мы заберем». В этих словах жил ветер, неуловимо чуждый, какой-то темный ветер. «Жить. Жить-жить-жить». Ветер, который мог принести что угодно и откуда угодно, летавший от горизонта до горизонта. Люди использовали его, чтобы забирать себе — страх, удачу. Все, что угодно. Вот, как они это делали. Вот, благодаря чему у них получилось. Этот ветер они заперли в свои символы и заклинания. А во время пожара, ветер вырвался на свободу, и мертвые — все те, кого здесь убили — забрали его себе. Они передали ему свое последнее желание: жить. И ветер принес им жизнь — точнее все, что могло ее заменить. И получился монстр. Неправильный, лишний. Он никого не звал. И ничего не хотел. Он просто воплощал то, что давно уже умерло, те вещи, с которыми оно умерло. Жажду жить. «У нас забрали и мы заберем». Лир и Калем медленно шли вперед, их сила текла бесконечной рекой, выжигала части монстра, но все было напрасно. Те восстанавливались и рвались в бой снова таким же бесконечным потоком. И Бриз понимал, что это бесполезно. Сердцем монстра было не место. Это был ветер, который его пронизывал. Кровь Карна, которая лежала в основе всего. «Мальчик, — вдруг услышал Бриз. Замер, не в состоянии пошевелиться. — Такой же как я». Это был другой голос, не такой как голоса мертвых. Неуловимо знакомый. Веселый голос. «Мальчик». Голос Карна. Бриз столько раз думал: что бы спросил у того, кто его создал? Что бы сделал, если бы увидел? Но в тот момент его парализовал ужас. Животный, ледяной ужас. — Бриз! — рявкнул Калем рядом, оттолкнул его, и Бриз увидел, как прямо перед лицом пролетел алый шип — похожий на шипы Лира, монстр использовал то, что забрал. Сила монстра рвала туман Лира и пламя Калема на части, теснила назад. Монстр наползал по стенам, по обгоревшему потолку, отовсюду тянулись мертвые, их части — много, много, сколько же их тут умерло. Бриз задыхался, ноги ослабели. — Найди сердце! — крикнул ему Лир. И Бриз растерянно подумал: как? Это же чудовище, ветер и мертвые, и память о пожаре — у них же нет сердца. И вдруг понял — но было что-то, что их держало. Что удерживало ветер, привязывало его к этому месту и к этим мертвым. Символы. Изначальные символы заклинания, они ведь должны были где-то быть. В самом центре, надежно защищенные телом монстра. Бриз направил поток листьев, крикнул: — Лир! Внутри! Листья взрывались шипами, оставляя дыры в теле монстра. И Калем направлял туда пламя, расчищая проход. Бриз ринулся вперед — ближе. Почти, он уже чувствовал где. Источник ветра. Уже видел — круги символов на полу. — Бриз, стой! — это был голос Калема. Но было поздно. Он оказался в самом центре мертвых, прямо на круге символов. А монстр был вокруг, и уже летели вперед алые шипы. Бриз знал, что умрет. Что мгновение — и его не станет. И было страшно. И больно от мысли: Лир… я так и не сказал ему. Так и не сказал… Что? Сфера едва не убила его. Должна была его убить. И теперь монстр завершал начатое. Бриз судорожно вдохнул. Перед глазами сгустился туман, и возникла фигура Лира — черные глаза, прямо напротив, сильные руки прижали к худому телу. И Бриз услышал, как с отвратительным звуком вошли шипы в тело Лира. Нет. Нет, ты же обещал. Ты обещал меня не защищать. Лир? Лир сбил его с ног, придавил к полу, закрывая собственным телом, защищая — даже теперь. Застонал от боли, и впился когтями в кровавые символы на полу, Бриз почувствовал, как сила Короля Ужаса вгрызалась в кровь Карна, в темный ветер, стирала ее в порошок. Бриз потянулся собственной силой — помогая как мог. Мертвые таяли в воздухе, распахивали рты и кричали. Будто горели снова, умирали во второй раз — страшно и больно. И когда кровь Карна потеряла силу, когда Лир уничтожил все, что делало монстра живым, стало невероятно тихо. Бриз слышал только свое загнанное дыхание, чувствовал, как обмякло тело Лира, как кровь струится на пол, пропитывает одежду. И думал: как же так? — Лир? Лир, ответь. Лир, ты… ты не можешь. Не можешь сейчас… Почему? — Лир, очнись, пожалуйста. Я что угодно сделаю. Я улечу, я навсегда улечу, ты только открой глаза. Тишина. В этой тишине все громче звенели мысли, как рассыпавшиеся мелкие осколки стекла. Воспоминания. И злые, отчаянные слова Пушка: «Ненавижу, ненавижу тебя». И обещание, которое дал Лир. «Я поговорю с ним позже». И слова Бриза, которые оказались ложью: «Не волнуйся. Он скоро вернется».