Осколок Карна

От автора: Я, к сожалению, часто стала задерживать главы. Те, кто давно читает "Осколок" об этом знают - увы, боюсь, просто нет возможности дописывать раньше. Хотелось бы обещать, что в будущем станет лучше, но я пока не рискую загадывать. В остальном, выкладка продолжится в привычном режиме. *** Вода Озера Истины — черное, беспросветное зеркало — казалась стеклом. Бриз приблизился, и она пошла рябью, зашелестела волнами, потянулась по белому песку к босым ступням. И Бриз судорожно вздохнул, подумал — что вот и все. Он возвращался к тому, с чего все началось. Там под черной водой ждали шипы, чтобы проткнуть насквозь, поглотить его без остатка. И едва слышно перешептывались все, кто не справился. Кто остался под этой черной водой навсегда — как голоса тех, кого поглотила Сфера. Он загадал про себя: если бы Лир успел, если бы удалось увидеть его хотя бы раз, украсть этот последний, самый сладкий, самый отчаянный взгляд, не нужно было бы бояться. Малика стояла за спиной молчаливым изваянием. Потом будто что-то невидимое потянуло Бриза вперед. Он поднял голову. И увидел. На другом берегу, там, отделенный от него черной водой стоял Лир. Худая, высокая фигура. Бриз ошибался. Ему столько всего хотелось бы сказать, остаться рядом на тысячу жизней. Одного взгляда, одного слова было отчаянно мало. Но время утекало, как песок со дна озера. Бриз подхватил ветром — одинокое, беспомощное «Люблю». Оно ничего не могло изменить, и Лир знал и так. Но что еще Бриз мог ему дать? Он не слушал, читал по губам: стой. Он хотел остановиться, остаться на берегу, в безопасности. Жадно прижать к себе каждую секунду отмерянного им с Лиром времени, выпить это счастливое время досуха. А потом? Все разрушить? Уничтожить собственными руками? Лиру было страшно его потерять. Лир тоже любил. И в тот момент Бриз взвешивал на весах два страха — его, свой собственный. Если я останусь, я уничтожу тебя и всех, кто был рядом. Черная вода накатывала волнами, хотела уцепиться за него. Калем считал Бриза добрым. Лир тоже. Они ошибались. Бриз был жадным. И даже в тот момент думал только о себе. Думал о том, что если жить значит убить Лира, уничтожить Калема, Пушка, всех, кто стал дорог — то лучше исчезнуть навсегда под этой черной водой. «Я хочу к тебе вернуться», — подумал Бриз. Сделал шаг вперед. «Хочу снова быть рядом». Но если я не справлюсь. Если сила Карна победит. Лучше мне не быть вовсе. Вода накрыла его с головой. Под чернотой ждали шипы. Голодные, равнодушные — такие же, как у Сферы Истины. Они пробили Бриза насквозь, и боль взорвалась в теле ослепительной белой вспышкой. *** Лир рванулся вперед, в воздухе создал для себя ступени, не помнил, как преодолел расстояние. Малика смотрела на него, запрокинув голову. Лир оскалился, ударил наотмашь. Когти проскрежетали по кристаллам, которые возникли, защищая ее. Малику отбросило назад. Лир подлетел к ней, схватил за горло и вздернул на ноги: — Что ты сделала?! Он не смотрел на Озеро. Не мог. Сердце колотилось внутри, и сквозь ярость, сквозь злобу на предательство, пробивался страх. — Что должна, — сказала она. Лир отбросил ее от себя, резко обернулся и пошел к воде. Глупый мальчишка был внутри, геройствовал, не понимая, с какими силами заигрывает, не понимая, чем рискует, и Лир должен был… Малика схватила его за руку, сказала резко, почти выкрикнула: — Он стал Карном. Лир рассмеялся, злой смех рвался из груди, и казался лезвиями. Ранил изнутри: — Карном? Карн убил бы тебя на месте. Он не шагнул бы в Озеро, он… Даже если он терял контроль над силой, он вернулся. Он снова стал Бризом. Да. Но сколько еще раз он бы вернулся? Один? Два? Как скоро остался бы только Карн? — Озеро — единственный выход, — хрипло шепнула Малика. — И ты знаешь это сам. И ты никогда бы ему не сказал. Лир сглотнул и сказал то, о чем не хотел думать: — Милосерднее было бы убить. Он обернулся к ней, спросил то, о чем думал и сам: — Ты думаешь, он справится? — Я не знаю. — Мальчишка, которому нет и двухсот. Сколько костей на дне этого Озера? Сколько духов в нем сгинуло? Лир подошел к ней вплотную, навис, потребовал: — Отвечай. — Я не знаю, — эхом повторила она. — Если он умрет… — Лир стиснул зубы. — Если он останется в Озере навсегда, я заберу сына, и мы уйдем. Мы уйдем из этого мира, от твой войнушки с Ламмаром, от проблем людей… Малика зашипела сквозь зубы: — Ты хоть слышишь себя? Ты второй из Королей, расклеился из-за какого-то мальчишки, готов обречь незримых и людей… — Мне плевать! — рявкнул Лир. Они застыли, тяжело дыша. Он с усилием заставил себя говорить тише. — Мне плевать на незримых и людей. Я не желаю быть королем, и никогда не хотел. Ты ждешь, что я спасу всех? Зачем мне это? Я Король Страха, я несу ужас, разрушение, я монстр. Что мне за дело, кто умрет, а кто спасется? Бриз… Бризу было не плевать, наивный мальчишка все хотел вас защитить, и ты отправила его в Озеро. Он резко обернулся к черной воде. Поверхность снова стала гладкой, как зеркало. Но под этим темным стеклом вспыхивали светлые отблески. — Ты не в себе, — холодно сказала Малика. — Ты не понимаешь, что несешь. Он рассмеялся снова, пообещал ей: — Если он останется в Озере, ты присоединишься к нему. Она вздрогнула, отступила на шаг. Лир почувствовал мрачное жестокое удовлетворение. Она боялась. И ей следовало. Он чувствовал себя монстром. Хотел быть монстром. Это помогало не думать о том, какие шансы у Бриза вернуться. *** Бриз кричал, захлебываясь черной водой, не мог остановиться, и тысячи голосов вокруг сливались с его — больно! Отпусти! Как голоса, что остались в Сфере Истины. Бриз словно снова очутился в том зале. Когда Ламмар задавал вопросы, когда убивал Бриза каждым своим словом, и не жалел. Ответы стоили для него дороже, чем чужая жизнь. Он спрашивал тогда — про силу Карна. А Сфера Истины ответила про ветер, про то, что Бриз как чистый лист. Она не говорила, что силы Карна нет. Может, тогда ее и не было, и она пробудилась потом? Сейчас Бриз отчетливо ее чувствовал, как Озеро высасывало ее вместе с жизнью. Ты. Останешься. Голоса расслаивались на отдельные ноты, на выкрики, на память, что осталась в этой черной воде. Они пропитывали Бриза, эти чужие воспоминания. Женщина, что искала красоту. Красоту, которая сводила бы с ума. Но свести с ума она желала лишь одного, того, для кого была невидимкой. Ребенок, которого бросил в Озеро отец — отчаянный крик: «Нет, папа, пожалуйста!» Амбициозный лорд, который верил, что судьба приготовила ему что-то великое. Бриз извивался, пробитый золотыми шипами, захлебывался криком и этими отголосками памяти. Они все были разбиты — все, кто пришел сюда. В них был разлом, изъян. Крохотные трещины, которые мешали им быть целыми. А внутри Бриза — зияющий разлом между ним и силой. «Уничтожить», — шепнула черная вода. — «Уничтожить друг друга». Она была права. Сила Карна хотела стереть Бриза будто ластиком, и высечь на его месте Карна. Он сам хотел превратить эту силу в послушный ветер, силу Бриза. А теперь они умирали, исчезали вдвоем. Голос бесновался в угасающем сознании: Выпусти меня, выпусти. И было так больно. Перед глазами у Бриза стоял последний взгляд Лира. «Наш», — шептала черная вода. «Наш». Выпусти! — сила смешивалась с болью. И Бризу было ее почти жаль. Она принесла много горя. И хотела принести еще. Но для нее все закончилось. Бриз отпустил контроль. Ураган вырвался изнутри, и черная вода вцепилась в него жадно, золотой песок взметнулся со дна, захватывая, забирая себе. Ураган рвался прочь, рвался освободиться. Но даже сила Карна имела предел. Они с Бризом умирали вместе. Выл ветер внутри и снаружи, превращался в ураган. Но это уже не имело значения. «Ты никогда не вырвешься». Бриз не знал, кто это произнес. Голоса в Озере? Или он сам? *** Черная вода вскипела, и Лир подался вперед, почувствовал — как нахлынула знакомая сила. Та, что разбирала его на части. Не мягкий, беззаботный ветер Бриза. Нет, это было присутствие Карна. Сердце забилось быстро и гулко. Осознание вспыхнуло в сознании — Бриз проиграл. Бриз проиграл, и Озеро пожирало его. Лир резко развернулся к Малике, оружие возникло в ладони, но оно было бесполезно, абсолютно бесполезно… — Мне жаль, — шепнула Малика. И он убил бы ее. Убил бы ее без колебаний, но… — Нет. Нет, — зло отозвался он, шагнул к черной воде. Потянулся в Лабиринт, ухватился за каждую крупицу страха, что была в этом месте. — Я его вытащу. Она ухватилась за его рукав, и Лир бездумно взмахнул когтями — ударил без жалости. За то, что она посмела… Рука Малики отлетела в сторону, хлынула кровь, пропахшая ночью и темнотой. Малика вскрикнула, зажала рану: — Лир, его больше нет! Только Карн! Но что она знала? Ее не было рядом, когда Бриз впервые принял руку Лира. Когда жертвовал собой ради него. Когда дал имя их общему сыну. Что. Она. Знала? Лир шагнул в Озеро. Обернулся. Знал, что эта черная вода древнее даже их с Ламмаром. Что опасна даже для самых могущественных духов. Но какое это имело значение? Малика смотрела на него так испуганно, так удивленно. Но ей следовало бы ожидать. — Король Страха не отдает свое. Озеро нерешительно потянулось к нему — голодное, ждущее. Но Лир давно знал, кто он. Знал свою силу, знал себя. Он рванул к себе каждую крупицу силы, что была в Лабиринте. Обратил этот страх в лезвия, обратил этот страх в могущество — и разорвал черные воды. Лабиринт против Озера. Древняя сила Истины и мир, в котором она обитала. Лир схлестнул их друг с другом. Он был Хозяином, владыкой этого места. Вода вскипела вокруг, закричали тысячи голосов. Перед Лиром образовался пролом — коридор из воды, в конце которого рвался из золотых пут черный смерч. Что ты делаешь, Лир? — это прозвучало внутри голосом Ламмара. Ты обезумел? Кого ты хочешь спасти? Кого освободить? От Бриза ничего не осталось. Только сила, которую Лир ненавидел. Ненавидел ее каждой клеткой тела. Снаружи умирал Лабиринт. Целый мир, который родился из силы Лира. Мир, живший по своим законам. Туманный, жуткий, но прекрасный мир. Целый мир в обмен на одну единственную жизнь. Лир зарычал, ударил потоком силы по черной воде, по золотому песку. И вода брызнула в стороны. Черный смерч вырвался наружу, взвыл рассекаемый воздух. Сила Карна замерла над Лиром, и он знал, как больно режут ее клинки. А потом все стихло. Ураган перенесся прочь — как переносился Карн, чтобы сеять смерть и разрушение. Лир остался один, на дне осушенного Озера. Вокруг таяли в пустоте голоса. Обрывки целого мира выцветали исчезали, и сквозь них проглядывали другие миры. Мир теней, мир слов, мир огня. Лир стоял на руинах собственного. И не чувствовал ничего. — Лир… — голос Малики дрожал. — Лир, что ты сделал? — Что должен. -------------------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 100 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 100 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Осколка Карна» 18.03.2021) ±несколько часов (главы часто задерживаются, если я не успеваю дописать, но я стараюсь слишком сильно не задерживать) Даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже, так что все пожертвования строго добровольные.