Осколок Карна

*** Бриз был уверен, что Ламмар приведет его прямо к Пушку. В какой-нибудь мрачный и пафосный зал, где Пушок будет восседать на троне с преувеличенно высокой спинкой. И он действительно привел Бриза в мрачную комнату. Строгую и пропитанную страхом — силой, сродни силе Лира. Вот только Пушка там не оказалось. Бриз увидел, как напряглась спина Ламмара, а потом тот непринужденно рассмеялся: — Я же говорил, он бегает, где хочет. — Вы ведь заперли его в этой комнате? — тихо спросил Бриз. — Думали, он так тут и останется, а он убежал. Ламмар пренебрежительно фыркнул: — Я не запирал его. Я настоятельно советовал оставаться внутри. — Он еще маленький, — отозвался Бриз. — Конечно, ему нужно играть. И ему любопытно. Вы помните себя в детстве? Ламмар повернулся к нему всем телом, иронично вздернул бровь: — Ты ведь осознаешь, что у меня не было детства. Я появился из небольшого клочка надежды. И у тебя не было детства, ты был создан таким, как сейчас. А ваш с Лиром осколок другой, потому что он и вовсе не должен был существовать. Он случайность, вырванное сердце, которое хотело жить — уродливо и отчаянно. А потом, вы дали этому сердцу новую форму и имя. — Это лучшее, что мы сделали, — убежденно, чувствуя насколько правильно каждое из этих слов, ответил Бриз. — Имя отвратительное, — фыркнул Ламмар, и Бриз почувствовал, как внутри всколыхнулась злость. — Ему нравится. И подходит, — но этого Бриз говорить не стал. — Больше нет, — Ламмар улыбнулся. И от этой улыбки Бриз почувствовал холодок страха внутри. Они нашли Пушка в саду — золотом, полном света саду Ламмара, где никогда не бывало ночи. Бриз сторонился этого места, когда жил во Дворце. Не мог объяснить даже самому себе. Там все было золотым и белым, словно сотканным из утреннего тумана, но в воздухе неуловимо пахло увяданием. Пушок в своей человеческой форме сидел на краю небольшого пруда. Вместо воды был белый песок, который колыхался, как настоящие волны. Тихо шелестел. — Ириль, — позвал Ламмар, и имя резануло неправильностью. Заставило Бриза вздрогнуть. — К тебе пришли. Пушок нахмурился, бросил быстрый взгляд на них — хмурый и несчастный, и Бризу захотелось подлететь ближе, схватить в охапку и никогда не отпускать. — Пушок, — тихо позвал Бриз. — Пушок, это же я. Тот дернулся, ссутулился и уставился прямо вперед: — Зачем пришел? У него топорщились волосы, и он был одновременно похож и на Бриза, и на Лира. — К тебе, — шепнул Бриз. Беспомощно повернулся к Ламмару. — Дайте нам поговорить вдвоем. Пожалуйста. Он был почти уверен, что тот откажет, но Ламмар только склонил голову, спокойно улыбнулся: — Говори, юный дух. Мне не жаль. Ты скоро убедишься, что слова твои ничего не меняют. Он растаял в воздухе, перенесся, обратившись в свет — Бриз каждый раз изумлялся, каким красивым Ламмар был. И какое чудовище скрывалось под этой красотой. — Не хочу тебя видеть, — сказал Пушок. Стиснул кулаки, сжался весь и даже зажмурился. — Это ничего, — Бриз говорил тихо, как мог мягко. И все бы отдал, чтобы его утешить. — Я просто посмотрю на тебя немного, можно? Он подлетел ближе, невесомо опустился рядом. — Мне было за тебя страшно, — признал Бриз. — Пушок… — Ириль! — перебил вдруг тот. — Я больше не Пушок. Не хочу им быть! На него всем плевать. Вы и вспоминали-то про него только от скуки. Зачем его вообще создали? Потом он рассмеялся, горько и уродливо — и был в тот момент в точности как Лир: — Ненавижу его. Безмозглая мелкая шавка! Ненавижу! Не хочу им быть! Бриз не удержался, прижал его к себе, и Пушок принялся вырываться: — Пусти! Пусти меня! Ты не имеешь права, ты мне никто, ты меня бросил! Вы все меня бросили! Бриз чувствовал, как слезы жгут глаза, держался изо всех сил, и прижимал к себе сына. И сожалел, отчаянно сожалел, что не может отмотать время назад. Пушок вдруг содрогнулся, вцепился в него в ответ и разрыдался. Бриз прижимал его к себе, чувствовал, как содрогается крохотное тело, и отчаянно жалел, что даже сила Карна ничем не могла помочь и ничего не могла изменить. — П-почему.?! — Пушок захлебывался рыданиями, выдавливал слова. — З-за что он… так?! Я был… я был хорошим! Я с-старался… я… За что?! Бриз укачивал его, прижимал к себе, шептал бессмысленные, беспомощные вещи: «прости» вперемешку с «ты не виноват», с «ты самый лучший». В какой-то момент он снова принялся вырываться, укусил Бриза — вцепился зубами изо всех сил, но Бриз не отпустил, и через какое-то время Пушок притих, только тихо всхлипывал. И потом, чуть позже, когда успокоился, шепнул: — Он бы меня убил. Ради тебя, потому что только тебя он и любит. А ты только его. Лучше я у Ламмара буду. Он хотя бы… хотя бы не врет, что я… что я ему дорог. Бриз осторожно взял его заплаканное лицо в ладони, заставил посмотреть на себя и невесомо коснулся лба губами. И сказал, как обещание: — Я очень тебя люблю. Сильнее всех на свете. Его любовь к Пушку была не такой как к Лиру. Но однажды Бриз уже делал выбор — кого спасти. И он выбрал сына. И да, потерять Лира было бы больно, невыносимо. Бриз готов был за него умереть. Но убить Пушка — нет. Даже ради Лира. — Лир не такой, как мы, — тихо и серьезно сказал Бриз. — Он очень древний и очень глупый. Он думает, что главное — когда все выжили. Пушок слушал его молча, так внимательно. — Он верил, что поступает правильно. Что это единственный выход меня спасти, — Бриз говорил, и чувствовал силу в своих словах. — Но оно того не стоило. Пушок, он ошибся. Я должен был умереть вместе с силой Карна. И вы должны были остаться вместе. Вы были бы друг у друга, вы пережили бы это вместе. И потом стало бы легче. Пушок заплакал снова, замотал головой: — Почему всегда случается что-то ужасное? Почему мне должно быть больно? Я не хочу! Не хочу, это не честно! — он всхлипнул и проговорил. — Мам, я не хочу тебя терять. Бриз прижался губами к его пушистой макушке, волосы щекотали нос. — Я тебя тоже. Хочешь, останусь здесь с тобой? Он представлял Лира, одного в Храме. Знал, что этот выбор сделает больно. И был готов на него пойти. Но Пушок вдруг отстранился, помотал головой: — Нет. Нет, здесь опасно. Папа… потому тебя и забрал, — и он сказал вдруг очень серьезно и очень по-взрослому. — Ламмар опасен. Но меня… меня он не тронет. Потому что я тоже дух страха. И вдруг, если с папой что-то случится… Ламмар думает, я стану новым Королем Ужаса. Он понурился, отвел взгляд. — Я останусь, лучше я. Бриз судорожно вдохнул, выдохнул: — Лир не должен был так поступать. Не имел права, он… — Он просто очень тебя любит, — горько сказал Пушок. — А меня меньше. Он меня даже не хотел. Я появился случайно. И это было так неправильно, так больно, что он действительно в это верил. И это не было правдой. — Лир боялся, Лир не верил, что сможет стать тебе достойным отцом. Но он всегда тебя хотел. Задолго до того, как ты появился. И появился ты именно поэтому. Бриз почувствовал, что сквозь него говорит сила, отголосок памяти Карна — он помнил, что осколки не появляются просто так. И то, что сердце Лира ожило, стало отдельным духом, пусть изувеченным и неполным, произошло только из-за этого желания — создать новую жизнь. — Я к нему не вернусь, — буркнул Пушок. — Не хочу его видеть, ничего не хочу о нем знать. Он отстранился, и Бриз тут же потянулся следом, удержать, прижать к себе снова. — Не нужно, — попросил Пушок, обхватил себя руками и отвел взгляд. — Я останусь тут, у Ламмара. Мне все равно больше некуда идти. Да и он не отпустит. А ты возвращайся. Так будет лучше. — Нет, — сказал ему Бриз. — Нет, я не улечу. Если я улечу, то… ты станешь Ирилем, а не моим Пушком. Пока я жив, я не отдам тебя Ламмару. — Ириль счастливее, — Пушок криво усмехнулся, совсем как Лир, когда Лиру было больно. — Он ни по кому не скучает, сидит рядом с Владыкой. Его уважают и боятся. Ему никогда не бывает страшно. Он словно повторял чужие слова. И Бриз не знал, что ему ответить, все слова казались беспомощными. И сказал он только: — Я назвал тебя Пушок. — Мам… — Это я дал тебе это имя. Не Лир. Он хотел бы казаться Пушку взрослым, сильным. Но в глазах стояли слезы, и все вокруг расплывалось. — Если ты станешь Ириль, ты… ты, наверное, будешь счастливее. Ты станешь совсем другой. И я все равно у тебя буду, ты меня не потеряешь. А я тебя — да. Последнее было как признание. Страх, который жил внутри: ты изменишься, и оставишь меня позади. Столько сил, ураган на кончиках пальцев, но Бриз все еще не мог удержать того, кого любил. Пушок помедлил, а потом обнял его: — Мам, улетай. Правда, так будет лучше. Улетай, передай папе… Хотя, ничего не передавай. Я на него все еще злюсь. Бриз хотел возразить, уцепиться за него — потому что чувствовал, что его Пушок отдаляется, что на его место может прийти кто-то другой, чужак с тем же лицом. — Улетай, — повторил тот. — А когда сможешь… возвращайся навестить. Если ты… если ты вернешься, я всегда буду твой Пушок. *** Бриз чувствовал, что Лир не в Храме. Сам не мог себе этого объяснить, и даже не пытался. Он только подумал о нем, представил его как живого — и стал ветром. Перенесся, хотя не понимал, как это делает. Он завис в темном небе, оглянулся по сторонам. Внизу расстилался город. Тек поток машин, горели окна. Воздух был пропитан страхом, неясной тревогой, которая пропитывала все вокруг — силой Лира. Бриз оглянулся по сторонам, и увидел того на крыше здания. Лир застыл изваянием, чуждой, нездешней фигурой и смотрел вниз. Он наверняка почувствовал появление Бриза, но не отреагировал. Даже не повернул головы. Бриз почувствовал злость, захотелось подлететь и тряхнуть его посильнее. Бриз осторожно приблизился, завис рядом и тоже посмотрел вниз. Не хотел начинать разговор, потому что боялся, что выплеснет злость, что наговорит слов, которые нельзя будет забрать обратно или стереть ветром. Внизу группа подростков избивала ребенка. Тот прикрывал голову руками, лежал, скорчившись на земле, и тихо стонал. Бриз бросил на Лира быстрый взгляд, стиснул зубы. Хотел спросить: почему? Ты же можешь вмешаться, ты… Но Лир не вмешивался. Страх ребенка пропитывал воздух, вплетался в силу, которая пропитывала все вокруг. Бриз взмахнул рукой, и подростков отбросило ветром. Разметало по подворотне как листья. Кто-то из них вскрикнул, заозирался по сторонам. Бриз направил поток воздуха, оттеснил их из подворотни. Ребенок, пошатываясь, поднялся на ноги, неловко поправил разорванный свитер. — Не стоило, — безразлично сказал Лир. — Они обозлятся. И придут за ним снова, но тебя уже не будет рядом. Бриз медленно вдохнул, выдохнул. Подумал о том, что — что бы ни случилось дальше — будет больно. И сказал: — Нам нужно поговорить. Лир повернул к нему голову, спокойно кивнул и отозвался: — Хорошо. Говори. --------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 100 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 100 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Осколка Карна» через неделю 22.04.2022) ± полдня (главы часто задерживаются - если я не успеваю дописать) Даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже, так что все пожертвования строго добровольные. ВНИМАНИЕ! UPD. К сожалению, из-за внешних обстоятельств глава задерживается больше, чем обычно. Но сегодня вечером или завтра до 12 я постараюсь ее выложить. Заранее ужасно извиняюсь за неудобства.