Осколок Карна

От автора: спасибо за чтение, если вам понравилась глава, обязательно оставьте коммент) Я прошу прощения за задержку, очень напряженное время на работе. Предупреждения для главы: насилие и расчлененка, все как обычно *** Бриз понимал, что Лир не уйдет после этой игры целым — даже если победит, все равно пожертвует фигурами. Пока все шло хорошо — у него было преимущество, Зверь потерял еще несколько пальцев, которые тут же возникли снова. И новые «пешки» появились на доске. Бриз понемногу начал разбираться в фигурах. Те, которые были поменьше, ходили на пару клеток, не больше, «сердце» могло напасть где угодно, но становилось уязвимо. Лир рисковал им, будто бездумно — делал ход, а потом отступал. И каждый раз у Бриза перехватывало дыхание. А что, если Зверь подловит? А что, если загонит в угол? Лиру придется отдать ему сердце? Бриз помнил, как оно билось у него в руках — мокрое, горячее. И как страшно было, что оно остановится. И Зверь хотел его сожрать. Бриз только тогда понял — не отдам. Оно мое, не отдам! Но ему оставалось только молча наблюдать за игрой. Зверь выдвинул вперед несколько крупных фигур — льдистых, похожих на осколки — они ходили далеко, по диагоналям и иногда могли перепрыгивать через клетки. И Лир на мгновение замер, внимательно изучая клеточное поле. Его часть была уже, позволяла меньше возможностей для маневра. — Уже. Проиграл, — сказал Зверь, рассмеялся лязгающим, жутковатым смехом. Он все еще оставался точной копией Лира, только выражение лица, голос и жесты — все было чуждым. Словно, эта форма не подходила ему ни по сути, ни по размеру, превращала его в искаженное отражение. Лир поморщился, задумчиво потянулся к фигуре, коснулся кончиком пальца, и вздрогнул — заметил что-то, чего Бриз не понимал. — Видишь, — довольно сказал ему Зверь. — Теперь. Видишь. Лир отдернул руку от той фигуры, сжал пальцы в кулак. — Поздно. Наивный ужас. Поздно. Ходи. — Но он может сходить иначе, — поспешно вмешался Бриз. — Он же может, он не обязан… — Коснулся. Фигуры, — пророкотал Зверь. — Поздно. Бриз совсем не понимал эту игру. Но чувствовал, что произошло что-то непоправимое. Лир медленно вдохнул, выдохнул и передвинул ту фигуру. Зверь взял свое «сердце» с доски и последовательно, размеренно снял с доски пять мелких фигур Лира. Одну за другой. — Плати, — сказал Зверь. Лир криво усмехнулся, невозмутимо положил руку на окровавленную ледяную глыбу. Жестом остановил занесенный над рукой ледяной клинок, и прямо перед ним соткался из тумана кривой нож. Бриз вздрогнул. — Это ерунда, юный Бриз, — небрежно бросил Лир. — Всего лишь пальцы, они быстро отрастут. Бриз сглотнул, не знал, как объяснить ему, и смог только шепнуть ему тихо: — Это твои пальцы. Пальцы, которые Бриз целовал, которые любил, которые… Лир равнодушно прижал клинок к мизинцу, бросил холодно: — Не смотри. И провел с силой. Звук был отвратительный, влажный. Бриз услышал, как палец отделился, и почувствовал, что все тело дрожит. Он невольно бросил взгляд на Зверя, тот улыбался одними уголками губ, довольно и хищно. И казалось, смаковал запах крови. Один за другим Лир отрезал себе пальцы — второй, третий. Бриз зажмурился на четвертом, заставил себя посмотреть на последнем — и увидел, как рука Лира превратилась в обрубок. Стиснул зубы, чтобы не закричать — чтобы не начать требовать, угрожать: прекратите! Прекратите это все немедленно! Но он же сам выбрал поверить Лиру. А теперь внутри поднималась волна протеста: и это все, чтобы не становиться Вторым Королем? Чтобы не возвращаться к власти? Эти жертвы, кровь, риск… А Лиру просто надо было вернуться. Вся поверхность глыбы была залита кровью. Лир неловко накинул на обрубок рукав, скрыл, чтобы Бриз не видел. — Больно? — тихо спросил Бриз. Немного ненавидел себя за этот вопрос, потому что… что Лир мог ему ответить. Тот усмехнулся высокомерно, вздернул бровь: — Нет. Бриз ни на мгновение ему не поверил. Выдохнул и прижался боком к плечу Лира, коснулся губами виска. Лир на мгновение замер, словно не ожидал, потом перестал усмехаться: — Жаль, что ты это увидел. — Лучше так, чем… не знать. Зверь смотрел на них жадными, пустыми глазами, скалился, но не торопил Лира, не спрашивал про новый ход. Потянулся неспешно взял пальцы Лира и сунул горстью в рот — пасть раскрылась неестественно широко, искажая черты. И зубы удлинились, раздробили мясо и кости. Бриз почувствовал, как в тот момент сила Лира перетекла Зверю. И он стал… словно плотнее. Как картинка у которой едва заметно навели резкость. Лир окинул доску задумчивым взглядом, потом переставил собственную фигуру. Зверь убрал ее, походя и лениво. Бриза замутило. Лир потянулся отрезать еще кусок руки, но на сей раз Бриз не стал смотреть. Уткнулся носом в шею Лира, глубоко вдохнул запах соли и старых книг, пережидая, пока пройдет тошнота. — Без тебя. Было. Лучше, — сказал Зверь. — Наивный Ужас. Зря вернулся. — Лир нужен миру, — тихо выдохнул Бриз. Бросил на Зверя быстрый, злой взгляд. Не злился на самом деле, потому что невозможно было злиться на этого монстра. Только поднималась изнутри волна протеста. — Людям, — сказал Зверь. — Мир существует. Будет существовать. Без него. Без меня. Без тебя. — Даже без двух Королей? — с вызовом спросил Бриз. — Без магии? Без силы? Третья верила, что без Второго Короля все развалится. И теперь Бриз ей верил. Вот только не верил сам Лир. Зверь подался вперед — на мгновение сделался точной, неотличимой копией Лира, жест тоже был очень похожий — и лязгнул зубами. — Интересно. — Ему наплевать, — вмешался Лир. — Он безмозглый холод. Голодный и старый. Он умеет только пожирать и не помнит даже своего имени. — Шелуха. Наивный Ужас. Все шелуха. Имя. Память. Личность. Мы голод. Только наш голод. Я — лед. Ты — страх. Вокруг завывали ледяные ветра, и расстилались снега — насколько хватало взгляда. И Бриз поежился от мысли о том, что однажды Лир — высокомерный, иногда ехидный, иногда снисходительный и иногда мучительно осторожный Лир — мог стать таким же. Остаться силой без имени и без цели. Голодной и безликой. Но что-то цеплялось в этой мысли, царапалось неправильностью. И Бриз вдруг понял что: — Но вы не только холод. Вам нравится эта игра, — Бриз это видел, хоть он сам ее ненавидел. — Вам нравится азарт. Вам не все равно кого есть — вы хотите меня, но не Лира. Вы гордитесь… тем, как играете. Эта шелуха есть и у вас. Зверь молчал. Смотрел не мигая. На мгновение его тело — внешность Лира, которую он копировал — пошли рябью, сквозь них проглянуло нечто иное. И исчезло, осталась только копия Лира. И потоки ветра шепнули Бризу изнутри, отголосок, который он не разобрал, но до которого мог бы дотянуться. — Я могу вернуть вам имя. Зверь рассмеялся — тем самым, лязгающим, нечеловеческим смехом, и рот раскрылся в улыбке — неестественно широкой: — Нет. — Он выбросил его. Лично, — холодно заметил Лир. Презрительно скривился. — То, во что он превратился, он с собой сотворил сам. Зверь взял кусок мяса с ледяной глыбы, сунул в рот, зубами дробя кости, перемазываясь кровью. И сказал: — Ходи. Бриз хотел узнать больше — почему Зверь остался без имени. Был ли духом когда-либо, или изначально являлся чем-то иным, чем-то сродни Озеру. Но Лир сделал ход, и внутри все сжалось от страха, и все посторонние мысли вылетели из головы. Стало неважно, кем был Зверь и почему выбросил имя. И остался только ужас за Лира. Дальнейшая игра все тянулась и тянулась. Лир стал дольше продумывать ходы, Зверь разбрасывался фигурами только что бы на доске возникали новые. А у Лира… у Лира не отрастали отрезанные части и не появлялось новых фигур. Бриз следил за каждым мельчайшим движением, за каждым взглядом, чувствовал напряжение в воздухе. Он уже различал ходы большинства фигур, но все еще не мог уследить за целой доской, и постоянно ждал подвоха. Боялся, что сердце Лира окажется под угрозой. Тот потерял еще одну фигуру. И еще одну. Бризу захотелось закричать: почему ты не восстановишься? Почему… ты не можешь? Но он боялся издать лишний звук — чтобы не нарушить концентрацию Лира. В какой-то момент тот вдруг отвлекся сам. Ободряюще ему улыбнулся, вздернул бровь: — Я выиграю, юный Бриз. Помнишь? Я дал тебе слово. Но у него оставалась всего половина фигур. Разрозненных, загнанных в угол фигур. И на следующем же ходу он потерял еще. Иногда он срезал с себя куски сам — в районе ребер, мышцы с ног, небрежно кидал на глыбу. И Бриз мог только беспомощно повторять про себя: они восстановятся. Нужно только победить, и все станет как раньше. Но слезы жгли глаза, и вера в победу все таяла. Словно это от нее отрезали куски. Зверь пожирал их — жадно и довольно. И в какой-то момент сказал, но почему-то не Лиру — Бризу: — Стратегия. Не только в игре. Маленький дух. Поверил в победу. Почему? Бриз не сразу понял, о чем тот спрашивал, а когда понял, почувствовал, как ледяные пальцы сжали все внутри. Он поверил в победу, потому что ему шепнул ветер — изнутри. Зверь растянул губы в неестественно широкой улыбке, продемонстрировал окровавленные иглы зубов: — Здесь все мое. И ветер. Бриз содрогнулся, замотал головой, отказываясь принять — мог ли он так ошибиться? Мог ли Зверь его обмануть, шепнуть ему что-то, что Бриз принял за внутренний голос? — Бриз, — спокойно, сдержано окликнул его Лир. Все свои раны он прикрывал мантией и туманом силы. Он так старался сделать вид, что с ним все в порядке, что не ранен. И Бриз ненавидел эту игру, ненавидел, что все так обернулось, что Зверь мог их обмануть… — Я выиграю, — четко, уверенно сказал ему Лир. — Я знал это с самого начала. И потому предложил игру. — Ты… — Бриз судорожно выдохнул, мотнул головой. — Ты отказывался ставить на кон меня. Значит, ты сомневался. Лир вдруг улыбнулся, непривычно мягко, потянулся вперед и коснулся губами виска Бриза: — Глупый мальчишка. Ты же мой тайный козырь, разве я могу проиграть? Но Бриз не мог ему ответить, и бился внутри страх, что все закончится глупо и ужасно, и Лир изувечит себя, и все равно проиграет, и Зверь сожрет Бриза. Я обещал Пушку, что приду еще. Я не попрощался с Калемом. Я не… Я не хочу, чтобы все так закончилось. Бризу показалось, что он задыхается, захлебывается паникой. Лир крепко сжал окровавленной ладонью его загривок, легко тряхнул, приводя в чувство: — Очнись. Игра еще не закончилась. Бризу хотелось крикнуть в ответ: «И что? Мы же проигрываем! Неужели ты не видишь, Лир? Ты очнись!» Но прикосновение было якорем. Удержало. Лир сказал ему, непривычно мягко: — Ты обещал, что ты со мной. До конца. Ты со мной, юный Бриз? Бриз содрогнулся, прикрыл глаза и хрипло шепнул в ответ: — Конечно, с тобой. Он вцепился пальцами в плечо Лира. И до боли жглась мысль о том, что ниже этого плеча уже вовсе не осталось руки. Лир проиграл еще одну фигуру. И когда Бриз снова услышал звук разрезаемой плоти, смог только беспомощно выдохнуть: — Хватит… пожалуйста, хватит… — Еще три хода. Зверь сунул новый кусок в рот, клацнул зубами: — Да. Три. Он тоже был уверен в победе. Бриз закрыл лицо руками, сжался — гулко-гулко билось внутри сердце, словно хотело выломать ребра. Он дал себе три вдоха и выдоха, а потом заставил себя посмотреть на доску. Все должно было скоро решиться. Лир забрал одну фигуру, Зверь — другую в ответ. Еще одну Лир. Еще одну Зверь. Бриз ошарашено повернул голову к Лиру — ты же обещал! Ты обещал три хода! Лир вдруг лениво улыбнулся, а потом взял сердце, которое давно уже держал в безопасности, и сказал Зверю: — Видишь? О, теперь увидишь. Зверь подался вперед, и вдруг на его лице — точной копии лица Лира — впервые отразилось изумление. Лир рассмеялся беззаботно и довольно, и начал переставлять сердце с клетки на клетку, снимая фигуры Зверя. Одну за другой. Бриз смотрел с изумлением, как за один ход прямо у него на глазах менялась обстановка, и все становилось совсем другим. И стало понятно, что Лир не терял фигуры — жертвовал ими, потому что с самого начала шел к победе. И на сей раз, когда Зверь отрезал от себя куски и кидал на ледяную глыбу, они больше не восстанавливались. Лир окинул его высокомерным взглядом: — Ты посмел угрожать тому, кого я люблю. Ты посмел покушаться на семью Короля Страха. И ты поплатишься, — он вдруг повернул голову к Бризу и улыбнулся. — Скажи, юный Бриз, вокруг много ветра. Сколько ты можешь поглотить за раз? Бриз невольно нахмурился, хотел по привычке сказать, что ест только запахи, как вдруг понял, что это не правда — теперь, когда он поглотил силу Карна, он мог впитывать, забирать себе любой ветер. И этот льдистый, принадлежащий Зверю тоже. Вместо ответа Бриз сосредоточился, уцепился за ледяной воздух мысленно и потянул не к себе — в себя, внутрь. Туда, где рождалась его сила, и рождались новые ветра. Вокруг взвыла буря, взметнулся снег, показалось, что застонали и земля, и небо. А Бриз все поглощал и поглощал чужой ветер без остатка, делал его своим и чувствовал себя непобедимым. Лир рассмеялся и шепнул ему: — Какой же ты красивый. Мой юный, мой безграничный ветер. Бриз посмотрел ему прямо в глаза и шепнул эхом: — Твой. Лир безмятежно улыбнулся Зверю, вернул ему его же слова: — Стратегия не только в игре. Но и за ее пределами, — он повернулся к Бризу и шепнул. — Накорми меня, мой ветер. Я голоден. Бриз сам потянулся к губам Лира. Почувствовал, как вспыхнула их общая сила — словно сверхновая внутри. Ветер и ужас, который не причинял вреда, который касался его бережно, питался им, и Бриз сам хотел дать ему еще и еще. Хотел его накормить. Удовольствие внутри смешивалось со страхом и восторгом, от которых захватывало дух. Бриз невольно зажмурился, а когда открыл глаза, Лир снова был целым, лучился силой и самодовольством. И доска изменилась, теперь его сторона была намного шире, была заставлена фигурами — малыми и большими, ощетинившимися в сторону сердца Зверя. Зверь зарычал, дернулся вперед, словно хотел напасть, но замер на середине движения, будто что-то его удержало. — Игра еще не кончилась, — сказал ему Лир. И скомандовал холодно и жестко. — Ходи. Но им всем уже было ясно, что Зверь проиграл. --------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 100 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 100 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Осколка Карна» через неделю 11.06.2022) ± полдня (главы часто задерживаются - если я не успеваю дописать) Даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже, так что все пожертвования строго добровольные.