Осколок Карна

*** Ким оказался прав и выход они нашли в конце зала, где раньше жил монстр. Чтобы выйти на улицу, пришлось пройти мимо тела. Бриз посмотрел на него украдкой, успел увидеть — Адам накрыл Киму лицо пиджаком — и поспешно отвернулся. Лэ плотнее сжал его руку, вопросительно вздернул бровь, а потом нахмурился. И сказал равнодушно и высокомерно: — Не жалей его. Человек глуп, но не мертв. Он вернется. — Это я должен тебя утешать. Тебя и господина Адама, — тихо отозвался Бриз. — Меня? — когда Лэ так смотрел, он был до боли похож на Лира. Только совсем маленького и слабого. — Люди мне вообще не нравятся. И Бризу хотелось его обнять. Он так и сделал — для него, и для себя, потому что хотел чувствовать: они оба выжили. Снаружи все казалось немного ненастоящим: опустевшее, обшарпанное здание базы, одинокая машина Кима у входа. Адам замер перед ней на несколько мгновений, потом покопался в кармане брюк и достал окровавленный ключ. Мигнули фары и раздался писк. — Я посижу в салоне, — сказал Адам, не глядя на них с Лэ. — Зови свою ведьму. Не буду вам мешать. Он забрался на место водителя и сгорбился, положив руки на руль. Бриз неловко поежился — показалось, что увидел что-то, на что не имел права. А потом он отошел с Лэ чуть в сторону, позвав монстра за собой — тот проплыл темным облаком за спиной. Бриз боялся, что Малику им придется ждать, но она отозвалась почти сразу. Сгустились полуденные тени, потянулись вперед лентами и из них Малика шагнула вперед, изящная и нереальная словно видение. Бриз плотнее сжал ладонь Лэ, а потом заставил себя сделать шаг вперед. Монстр колыхался у него за спиной, плотный и темный, и придавал сил. Малика не дала ничего сказать, подняла ладонь царственным жестом и велела: — Молчи. Просто молчи. Бриз почувствовал себя очень крохотным. — Ты должен был просто сидеть смирно, и никому не показываться на глаза, — продолжила она. — А ты сделал это. Она кивнула на монстра и с шипением выдохнула сквозь зубы: — Я завидую Лиру, он хотя бы мог тебя пороть. — У нас не было выбора, — осторожно отозвался Бриз. — У тебя никогда его нет, мальчик. Это по-своему талант — ты собираешь все неприятности, что только возможно. — Но я… и вас собрал. В смысле, позвал, — неловко заметил Бриз, и тут же заткнулся, сглотнул. Было страшновато, что Малика обидится и исчезнет. Лэ окинул ее высокомерным взглядом, простер ладонь вперед: — У Бриза есть дело к тебе. Выслушай, потом будешь жаловаться. Она нахмурилась, пробормотала что-то про «самую нелепую форму», но потом коротко кивнула: — Я и так вижу, о чем пойдет разговор. Вы стали слишком заметны, и вам опять нужно бежать. Я помогу, хоть это и становится утомительным. — Я не хочу больше бежать, — тихо сказал Бриз. — И вы… вы на самом деле тоже. Столько столетий, год за годом, я думаю… я уверен, что вы устали бегать. Она резко подалась вперед, обнажая клыки: — Я так и знала, что услышу какую-нибудь глупость. Как ты думаешь, мой юный, мой наивный мальчик, почему я прожила так долго? Именно поэтому: идиоты рвались геройствовать, а я умела вовремя убежать. — Я хочу вернуть Пушка, — с нажимом сказал Бриз. — И я все равно пойду его возвращать. У меня есть монстр и сила Карна. И я сделаю все, чтобы этого хватило. Малика рассмеялась злым, лающим смехом: — Быстро же ты забыл Ламмара, забыл, какой он. Что ему твой монстр и твоя сила? Он убил самого Карна. Он заточил Лира. Но конечно, ты один, ты и твой жалкий монстр, вы справитесь. У вас все получится. Она злилась, и Бриз злился на нее в ответ, хотел бы огрызнуться, но слишком хорошо понимал, что Малика ему нужна: — Так помогите, — попросил он. — Если у меня нет шансов, с вами… с вами они появятся. Я не пытаюсь победить Ламмара, тем более убить его… я просто хочу забрать сына. — Я уже говорила, с Ламмаром он в безопасности… — Пока, — перебил ее Бриз. — Он только пока в безопасности. Пока Ламмар не решит… не решит поработить его, или заставит принять контракт крови, или придумает еще что-нибудь ужасное. Пожалуйста… мы не можем победить, но мы можем его выманить, можем его отвлечь. Пока он будет занят монстром, мы успеем пробраться во Дворец и забрать Пушка. Калем был Стражем, он поможет, подскажет, где искать. Малика вдруг напряглась, нахмурилась сильнее, и молчание, которое зазвенело вдруг между ними было очень громким. Что-то внутри — ветер, тот ветер, что знал все — шептал: случилось что-то. Что-то о чем она не говорила. — Где он? — вдруг холодно, жестко спросил Лэ. Совсем не казался ребенком в тот момент. — Где ифрит? Малика молчала. Бризу стало не по себе, накатила изнутри тошнота: — Скажите, — попросил он. — Пожалуйста, скажите. Молчание еще хуже… хуже чего угодно. — Калем пропал, — отозвалась она. — Я предполагаю, он у Ламмара. Бриз сглотнул, судорожно выдохнул: — Он жив. Он же должен быть жив? Он давал мне пламя… Я бы… я бы почувствовал, если бы он умер. — Ты не можешь пойти за ним, — убежденно, как-то устало сказала ему Малика. — Не он, — вмешался Лэ. — Мы. Мы пойдем вместе. — Ты слаб, — огрызнулась она. — Ты тень того, чем должен быть! Ты… — Я не бесполезен, — упрямо проговорил Лэ, стиснул ладонь Бриза до боли, сказал уже ему. — Не смей меня оберегать. Не смей оставлять позади. Ты обещал мне быть рядом. — Я уже нарушил слово… один раз, — кое-как выдавил Бриз. — И это было больно, — серьезно отозвался Лэ. — Не смей делать так снова. Потом он поморщился и спросил высокомерно: — Ты и правда не понимаешь? Если не пойду я, не пойдет она, — он криво, уродливо усмехнулся. — Но за мной она - куда угодно. Она мечтает вернуть прежнего Короля. Будет неловко, если я просто умру, верно, ведьма? Малика оскалилась: — Ты действительно худшая форма. Но Лэ был прав, она не пошла бы с Бризом, но пошла бы с ними обоими. — Мы справимся, — сказал он. — Я чувствую, ветер так говорит. Если мы будем действовать сообща, все получится. Я смогу почувствовать Калема, я попытаюсь. А монстр отвлечет Ламмара. Малика, вы… вы должны нам верить. Она молчала, смотрела непроницаемым черным взглядом, в котором клубилась темнота и бесконечная ночь. — Мальчик, я ненавижу эту идею уже сейчас. Но еще больше я ненавижу то, что героизм заразителен. *** Перед тем, как Малика создала портал для них, Бриз подошел к Адаму. Лэ остался поодаль, замер компактной невозмутимой статуей, и смотрел вдаль, делая вид, что разговор ему не интересен. Бриз знал, что Адам не пойдет с ними, да и не хотел его звать. Люди могли быть такими хрупкими. Даже Зрячие, даже такие как Адам. И Ким. — Самое паршивое, — криво усмехнулся Адам, — что ты даже не разозлишься. — Вы правильно поступаете, — отозвался Бриз, когда забрался в салон и уселся на соседнем сиденье. — Вам надо жить, ради господина Кима. Иначе он вас с того света призовет. Адам рассмеялся хрипло, утер выступившие на глазах слезы: — Да, с этого ублюдка бы сталось. — Вы же знаете, что я… я просто вам благодарен, за все. — Это же я вас втянул, помнишь? — Адам угрюмо уставился на свои руки на руле, сжал пальцы до побелевших костяшек. — Ты тогда был наивнее. А потом вокруг стало намного больше смертей. А ты сам, видишь, что повзрослел? Бриз тихо выдохнул: — Я будто стал тяжелее. Раньше я был пустым. Я не умел ни по-настоящему любить, ни по-настоящему ненавидеть. Ни даже по-настоящему бояться. Во мне и хранилось-то — обрывки чужих историй, ворох бессмысленных разговоров. А сейчас всего так много, что я не знаю, как это все уместить. Столько… — он сглотнул и признал. — Столько боли. Но я бы ни за что не променял ее на пустоту. Он потянулся и прижался губами ко лбу Адама: — У вас все обязательно будет хорошо. У вас и у господина Кима. Вы его только дождитесь. И не лезьте во всякие опасности. Бриз потянулся открыть дверь, выбраться из машины, но Адам его удержал, сказал хрипло: — Стой. Погоди, сейчас, — он принялся копаться в бардачке, быстро нашел нож, небольшой и острый даже на вид, и поспешно надрезал кожу на большом пальце, протянул лезвие Бризу. — На удачу. Или просто… считай, страховка. Тут совсем немного, но вдруг однажды спасет жизнь. Бриз улыбнулся: — Вы же знаете, что кровь это очень серьезно? Не только для духов. Но и для людей. — Даже если ты подрос, ты мелковат меня учить. Бриз улыбнулся, надрезал свой палец тоже и коротко приложился каплей крови к рукаву Адама, вложил частичку своей силы: — Я и не учу. Я вам тоже дарю, на удачу. Он улыбнулся, хоть и чувствовал, как стоит комок в горле, и поспешил вылезти, пока не сделал какой-нибудь глупости — например, не попытался обнять Адама на прощание. Лэ тут же подошел и взял его за руку. Вместе они смотрели, как Адам вырулил с парковки, и как машина Кима скрылась из виду. — Мы так и будем здесь стоять? — холодно поинтересовалась Малика. — Если бы не магическая пелена, Стражи уже давно были бы здесь. — Снимите ее, — сказал Бриз, и внутренне заставил себя собраться. — Давайте заманим их сюда. *** Малика создала два купола — золотистый над всей базой, и еще один, совсем небольшой — внутри. Оба были прозрачными, но сильными, едва не вибрирующими от энергии. Бриз чувствовал теперь особенно остро. Приятно снова было чувствовать себя духом. Снова летать, вместо того, чтобы ходить. И Лэ теперь ощущался иначе — теперь, когда он снова вернулся в естественную форму. — Последние секунды, — сказала Малика. — Ты еще можешь передумать. Мне бы этого хотелось, мальчик. — Вы бы во мне разочаровались, — мягко отозвался Бриз. — Если бы я испугался в последние секунды. Она улыбнулась, демонстрируя клыки: — Раз за разом я подмечаю, что нашел в тебе Лир. Потом она перевела взгляд вперед и простерла руку: — Мы начинаем. Бриз ощутил физически, как спала пелена. Он ожидал появления Стражников, может, даже не сразу. Но в воздухе, на границе внешней золотой сферы из воздуха шагнул Ламмар. И смотрел он прямо на Лэ: — Здравствуй, — сказал он. И с размаху вонзил когти в прозрачную преграду. Она лопнула с тонким звоном. ------------------------------------------------ Я пишу этот текст по правилу 100 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 100 рублей на ЮMoney: yoomoney.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Осколка Карна» через неделю 05.11.2022) ± полдня (главы часто задерживаются — если я не успеваю дописать) Даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже, так что все пожертвования строго добровольные.