Ангел ты, или демон? Красивое, но тёмное прошлое.

Пару часов назад. Чуя нёсся на байке на бешеной скорости в здание Мафии. Мало ли что может натворить этот Акутагава в приступе ярости. А если ещё и узнает, что это заказала Хигучи… Ох, что может случиться. Накахара вошёл в здание, грозно сверкая глазами. Члена Исполнительного Комитета не так часто видели здесь, ибо он очень рано приходил и направлялся к себе в кабинет или на новое задание, которых было у всех немало. Общался он в основном только с Рикой, Огаем Мори, Акутагавой, реже — с Чёрными Ящерицами и Хигучи. Бывали редкие случаи, когда начальника видели: совместные задания, появление особых пленников, вроде Дадзая-сана, или тогда, когда происходит что-то выходящее из рамок. Именно последнее заставило его появиться здесь, заставляя своим появлением сжиматься в комок от страха практически всех. Как-никак, лучший боец Портовой Мафии. Больше него боялись только Мори Огая и Сатану. Его встретила не очень высокая, примерно одного с ним роста девушка с распущенными, цвета шоколада, волосами и тёмно-зелёными, насыщенными глазами. На поясе у неё было два пистолета и пару магазинов, а на голове были специальные очки для стрельбы. Рика серьёзно посмотрела на него и изрекла: — В Портовой Мафии творится какой-то бред с появления Рюноске Акутагавы. Опять взбеленился, допрашивает наших. — Он полезен. Девушка сухо ответила: — Знаю. Но всё же, его никак нельзя приструнить? Передвигаясь по бесконечным коридорам вместе со своей прекрасной спутницей, Чуя с раздражённой усмешкой произнёс: — Его мог приструнить только этот грёбаный суицидник Дадзай. Этот до сих пор его боится. — Вы о том предателе, Накахара-сан? Он кивнул. Потом добавил: — Можешь называть меня просто Чуей. Всё же, не первый год общаемся. Мафиози не знал, зачем сказал это, но чувствовал, что так надо. — Хорошо, Накахара… Чуя. Как непривычно называть тебя просто по имени. Он хмыкнул. Наконец, они пришли на место допроса. Рюноске спокойно стоял среди своих подчинённых, закрывая нижнюю часть лица рукой. Всё тот же вид, как и всегда: потрёпанный чёрный плащ, застёгнутый до горла, белый платок, чёрные брюки, такого же цвета ботинки и чёрные, но светлые на концах волосы. Холодный, безразличный голос спокойно спросил: — Кто это сделал? Стальные глаза ничего не выражали. Светловолосая девушка в углу сидела и дрожала от страха, схватившись за голову. Мужчина словно не замечал её. И она, наверное, практически впервые была рада этому. — Ну? Я могу и всем доставить освобождение, если хотите. Все молчали. Акутагава кашлянул пару раз и уже собирался выпускать своего чёрного монстра, как другой, более живой и с издёвкой голос произнёс: — Что, Акутагава, снова решил самостоятельно сократить наши ряды? Неужто тебе кто-то не угодил? Шатен и бровью не повёл. Поднял свои спокойные глаза на рыжего, стоящего чуть поодаль, свободно опёршегося о стену, и промолвил: — Неужто ты не видел ту картину маслом на нашем здании? — Видел. Ты из-за этого взбеленился что-ли? Рюноске не ответил. Чуть помолчав, он изрёк: — Тебе не понять. Чуя закатил глаза. — Боже мой, серьёзно? Думаешь, из-за этого этот придурок тебя признает? Во взгляде Акутагавы заплясали опасные огоньки. Он широко распахнул глаза и прорычал: — Не. Смей. Рыжий расхохотался. Рика стояла рядом и, держа наготове два пистолета, негромко сказала: — Акутагава, ты хоть бы посмотрел, с кем разговариваешь. Хигучи начала прислушиваться к разговору. А Рюноске рявкнул на шатенку: — Не лезь, шавка! Брови девушки поползли вверх. А Чуя, неожиданно для всех, жутко взбесился. Оставляя глубокие вмятины с трещинами, он стремительно пронёсся мимо всех, и с силой, усиливая себя способностью, он ногой въехал в челюсть Акутагаве. Ичиё резко встала, перезарядила пистолеты, и направила на Члена Исполнительного Комитета. Но не успела она выстрелить, как пистолет у неё из руки вынесло пулей. Она увидела шатенку, направляющую в неё пистолет с совершенно спокойным лицом. — Дёрнешься — прострелю ногу. Ещё раз дёрнешься — выстрелю в сердце или в голову. Такое правило. Успел выстрелить первым — ты в выигрыше. Блондинка оскалилась. — Помогаешь своему Накахаре-сану? Рика, не отрываясь от Хигучи, промолвила: — Нет. Это не моя битва. И не твоя. Оставь их — сама же попадёшь под лезвие или свою же пулю. И положи, наконец, свой пистолет в кобуру. Хигучи сдержанно кивнула и спрятала своё оружие. Рика наоборот, подняла его выше, и выстрелила в потолок, крикнув: — Кто не хочет сдохнуть — марш по своим кабинетам. Все с радостью кинулись из этого коридора. А девушки остались стоять поодаль, то и дело вскакивая и вытаскивая пистолеты, чтобы помочь своим «семпаям». Но вовремя останавливались. Рюноске выпускал свои лезвия, защищаясь от быстрых и сильных атак Накахары и пытаясь нанести противнику хоть какой-то урон. Правда, он всё же несколько раз схлопотал по лицу и рёбрам: пару раз кулаком и три или четыре раза ногой. Но и Чую тоже задело: царапины виднелись и на щеке, и на руках. Акутагава воскликнул: — И это всё, что ты можешь? Рыжий отскочил в сторону и страшно блеснул лазурными, словно светящимися глазами. — Да я тебя могу в два счёта расплющить, щенок… Одна перчатка полетела на пол. — О, дарители тёмной немилости… Громкий выстрел заставил обоих посмотреть на девушек. Они, оказывается, выстрелили почти одновременно: Рика — в окно, разбив стекло, а Ичиё в потолок. Шатенка достала новые перчатки из кармана и протянула их опешившему Чуе, тихо промолвив: — А вот Порча — это уже лишнее. Границы имей. Он заскрипел зубами, но всё же принял от неё перчатки, незамедлительно надев их. Хигучи подбежала к начальнику. — Акутагава-семпай, может врача? — Мне ничего не надо. — Но… — Заткнись, Хигучи. «Раньше бы просто врезал», — усмехнувшись, подумала Рика. — Ну что, Чуя, пойдём, обработаем твои раны. — Но у нас нет в Мафии медпункта. А к боссу как-то желания идти нет. Девушка пожала плечами. Он махнул рукой. — Да ладно, мне Ясу обработает. Рику словно оглушили. Какая такая Ясу?! Та странная девушка?! Чтооо?! — Ясу? Поняв, что проболтался, Накахара замялся. — Ну… У меня сестра есть. У шатенки аж от сердца отлегло. Сестра… — Но Вы же говорили, что Вы… Ну… Не имеете семьи. Он грустно на неё посмотрел. — Я не помнил о её существовании. Я потерял память в одиннадцать лет, став сосудом бога Арахабаки. Меня занесло в Йокогаму. А сестра искала по всем странам… Помолчав, он добавил: — И мы договаривались общаться на «ты». Рика проигнорировала последнюю фразу. — Искала по странам? Значит ты из другой страны? — Не совсем. Я не хочу об этом говорить. Повисло неловкое молчание. Наконец, девушка спросила: — А ты уверен, что твоя сестра сейчас дома? Может, некому будет твои царапины обработать. Чуя пожал плечами. — Сам сделаю. — Тут неудобно будет самому делать. Может, моя помощь понадобится. — Ладно. Он достал телефон и набрал номер сестры. «Одиннадцать. Навряд ли ответит.». Но как ни странно, сестра ответила тут же, словно ожидала его звонка. Мысленно прокляв её тысячу раз, он немного взволнованно спросил: — Алло, Ясу. Ты дома? Из трубки донёсся весёлый голос: — Не-а. И кстати, Гром со мной. Так что… Надеюсь, ты в полном порядке, БРАТЕЦ. «Да твою мать, как она узнаёт обо всём?!» Он делано спокойно ответил: — Да, всё хорошо. А почему ты… Послышались длинные гудки. — Спрашиваешь?.. — запоздало закончил фразу рыжий. Он смущённо посмотрел на Рику. — Рика… Мне понадобится твоя помощь. — Хорошо.