Лаборатория работала сегодня как-будто медленнее… Хигучи казалось что она ждет уже вечность. Она видела желудок мальчика. Она уже давно все поняла. Но нужно было подтверждение, глаза умеют врать. Марк, который обхаживал окошко лаборантской, постоянно шептал что «Все в порядке». Но как только в окне появлялось движение он подбегал первый, а потом нервно постукивал по полке, выполняющей функцию стола, ругаясь, что, цитата, «лаборанты ничем там не занимаются». Пора было признать что Кью давно стал больше, чем пациентом.
— Это саркома , доктор Твен, результаты не врут, — педиатр уже пару секунд рассматривал бумажку, протянутую лаборантом.
— Нужно делать МРТ всего тела, — обратился Марк к Ичиё, — Спасибо, — он кивнул в окошко и направился в сторону палаты Юмено.
— Всего тела? А может, назначите ещё и КТ головного мозга?
— Что? — он резко обернулся — Что ты хочешь там найти?
— Я хочу проверить… Судя по анамнезу у него может быть опухоль мозга.
— Делай что хочешь, но не вздумай лечить это. Мы пытались, — он выдохнул и остановился, — Но скажешь ему об этом ты сама.
— То есть, вы знали об опухоли, а мои догадки правдивы? — Хигучи прижала руки к груди. Она боялась представить, как же тяжело и больно этому малышу.
— Сделай снимки пока он спит.
— Но…
— Я уже предупреждал от этом остальных, поэтому, вези, — он легко похлопал девушку по плечу, — Иди.
***
— Рюноскэ! Мне тебя так не хватает! — Чуя вломился в палату так резко и неожиданно, что невольно напугал пациента, что уже несколько часов витал в розовых облаках своих мечт и приятных, но немного стыдливых, воспоминаний.
— Не врывайтесь так резко, пожалуйста, — Аку нахмурился.
— Что с тобой? — Рыжий сел в кресло, где несколько часов назад сидел
он. Ацуши… Именно этот человек прочно засел в голове Рю. А было ли лучше если бы ординатор забыл о…?
— Мы поцеловались…
— Что? С кем? Это поэтому ты такой странный? — но Акутагава молчал, — Рюноскэ? Да не молчи же ты! Поделись с наставником и другом переживаниями! — Чуя, уже изнемогая от нетерпения, пересел к нему на кровать, — Так и будешь молчать?
— С Ацуши, — глаза Чуи, после услышанного, стали как блюдца.
— Ты что, совратил мальчонку? — Накахара усмехнулся.
— Вы, если подумать, сделали это первым, — он выдохнул и поднял, опущенный до этого на руки, взгляд — И меня это немного злит, ведь он мне нравится. Видимо, по настоящему нравится…
— И ты, видимо, не понимаешь что теперь с этим делать, — хирург рассмеялся — он никогда не видел смущенного Акутагаву. Чуя легко похлопал пациента по плечу, — хоть не в пациента втюхался.
— Это вы к чему? Я знаю правила… Что, с коллегами тоже нельзя? — Акутагава взволнованно оглядел начальника, что сидел по-турецки в конце кровати.
— Да нет, законом не запрещено. Необычно видеть тебя таким… Не знаю даже? Светлым и милым, — Чу завис, уставившись в одну точку.
— Подождите, почему Вы сказали про пациента, влюбились в Осаму?
— Что..
— Д-р Накахара? — В палату
(ой как вовремя!) вошел невысокий врач, его прямоугольные очки медленно сползали с носа. Между глаз свисала темная прядь волос. Он поднял свои большие, зеленые глаза, вопросительно посмотрев на двоих врачей.
— О! Рампо! — Чуя вскочил и похлопал Аку по ноге и затараторил, — Мне пора, мой дорогой, выздоравливай. Ещё зайду, — он схватил Рампо за рукав и потащил его на выход.
— Выздоравливай, Рюноскэ, — Успел только выкрикнуть зеленоглазый.
— Как же ты вовремя, — пробубнил Накахара, — Ты на счет мальчика?
— Да. Томограмму еще не делали? — оба направились в сторону палаты — Впрочем, не столь важно по любому нужно новую. Я думаю, астроцитома . Нужно найти её и сделать биопсию.
— И каков прогноз?
— Точно не скажу, но это же ребенок. Если диагноз подтвердится… Судя по его состоянию — не дольше месяца.
— Тогда, назначаем ЭЭГ и МРТ, — Чу сделал пометки в электронной карте.
— Я бы хотел осмотреть его, — Эдогава поправил очки.
— Конечно, мы почти пришли.
И правда, до палаты оставалось совсем немного. Как только хирурги подошли, дверь открылась, и мальчика стали вывозить на койке.
— Куда везете? — Рампо придержал дверь, помогая санитарам.
— На МРТ, — послушался голос Хигучи из палаты.
— Хорошо, тогда я с вами, сделаем ещё голову. Но его нужно будет разбудить, — как только мальчика вывезли, он отпустил дверь и двинулся вперед.
— Но… — Ичиё остановилась и устало вздохнула.
— Проблемы? — Рыжик похлопал девушку по плечу.
— Доктор Твен сказал что не надо обследовать голову…
— Не переживай, я все улажу. Ты сколько уже на смене? — Хирург посмотрел на часы в коридоре.
— Больше 20 часов, — она тоже смотрела наверх.
— Спала?
— Вчера.
— Я имею ввиду, в течении этих 20-ти часов, — Чуя наморщился.
— Не знаю. Наверно, пока ждала анализы.
— Все, в дежурку , сейчас же, — он поправил волосы.
— Извините, но вы… — Хигучи замялась, — Вы не в моем вкусе, — Накахара застыл.
— Я отправляю тебя спать, дурочка! — его глаза округлились, — И, вообще-то, я не сплю с сотрудниками.
Тем более с девушками. Как… Ой, иди уже.
— Извините, — девушка покраснела и, опустив глаза, быстро скрылась с горизонта.
Сегодня всех ждал тяжелый день. С этими мыслями врач направился за Эдогавой, вместо Хигучи. Спустя время, на томограмме высветилось то, чего многие боялись, но и ожидали одновременно. В правом полушарии, размером с хороший мандарин, виднелась опухоль.
— Вот она, астроцитома. До чего же прекрасна… — Нейрохирург, будто загипнотизированный, разглядывал опухоль со всех ракурсов.
— Какой кошмар! — воскликнул Чуя, зайдя в операторскую.
— Вот это, — Эдогава тыкнул пальцем в экран, — убивает этого ребенка. Но она неоперабельна, слишком глубоко и рядом много сосудов. Мы можем предложить ему только паллиативную операцию.
— И много ему это даст?
— Если она злокачественная, то пару месяцев. Химия, облучение .
— Оно того стоит? — вмешался, возникший из ниоткуда Лавкрафт.
Рампо оторвал взгляд от экрана. Он посмотрел сначала на Накахару, потом на Говарда. Так смотрят на родителей, которым собираются сообщить очень плохую новость. Нейрохирург отрицательно покачал головой.
— Посмотрите, сколько метастазов у него в других органах. Есть ли смысл оперировать вообще? Мальчику осталось несколько дней, — Эдогава встал, — Это печально, но посмотрите правде в глаза. Он сирота, который нужен только врачам, которые о нем заботятся. Ребенок страдает, коллеги. Неужели, вы хотите снова положить его на операционный стол? Дайте ему встретиться с Господом, — мужчина пошел к выходу из комнаты, где столкнулся с Марком, — Я соболезную, — он похлопал педиатра по плечу и вышел.
Признать
это было тяжело для всей команды. Как так вышло, что человеку, который, толком и не пожил, нужно сообщить что существовать в этом мире осталось меньше недели? Невинный ребенок… Он даже никогда не видел море, а из-за постоянного лечения он давно не ел нормальной еды. Всю свою жизнь он был заперт и окован болью. Так почему именно он должен уйти…
— Думаю, доктор Твен, именно вы должни сообщить Кью о том, что его ждет, — озвучил общую мысль Чуя.
— Да, я понимаю, — Марк поправил волосы. Его тяжелый взгляд был устремлен на томограф.
— Вы справитесь? — спросил Накахара у Лавкрафта.
— Конечно, идите.
Выйдя из операторской, Чуя столкнулся с Ацуши, который куда-то спешил.
— Куда бежишь? — рыжий схватил парнишку за халат.
— Здравствуйте, — Накаджима немного склонился, в знак приветствия, — Вызвали к Осаму, — парень был немного бледным, и Чу сразу понял что что-то не так.
— По дороге расскажешь, я как раз хотел заглянуть к нему, — врач отпустил халат, и они оба направились в сторону палаты.
— У него резко упала сатурация с 96% до 91%. У него одышка, боль в груди, быстрое сердцебиение. Синеет носогубный треугольник .
— Надо срочно давать ему кислород. Пока он может сам дышать - не интубируем.
— Понял, — оба врача зашли в палату. Дазай лежал на боку. Бледный, как покрывало и очень худой.
— Привет, — Накахара сел на стул рядом с койкой, — неважно выглядишь.
— Что нельзя сказать о тебе, — медленно проговорил Дазай.
— Не говорите, пожалуйста, — Ацуши поднес кислородную маску к лицу пациента, — Доктор Накахара, вы отлично выглядите.
— Я знаю, Ацуши, спасибо, — хирург снял с шеи стетоскоп.
— Так соскучился по стуку моего сердца? — отшутился больной и тут же начал кашлять. Его лицо скривилось, было видно что ему очень больно. Но и через полминуты кашлять Осаму не перестал.
— Эй, эй, что случилось? Ацуши, помоги его поднять, — Накахара вскочил с места, бросившись к пациенту.
Вместе с интерном они усадили Дазая, хоть и кашлять он престал, это не очень помогло. Было видно как он вдыхал, но выдыхать не получалось. Чуя обернулся к медицинскому столу, стоящему позади него, схватил ножницы и начал разрезать медицинскую рубашку пациента. После, отбросив ножницы, стал пальпировать грудину.
— Смотри, — Голос хирурга был безразлично спокойным. Он провел указательным пальцем по правой стороне грудины, — Видишь, какой гладкий, немного надутый рельеф?
— Подкожная эмфизема , и вены шеи очень набухли. Это пневмоторакс ? — Ацуши был напуган.
— Не знаю, — все так же спокойно, держа Дазая в положении сидя, ответил Чу, — он без сознания и показатели падают. Что ты сделаешь?
И правда, Ацуши только сейчас заметил что все вокруг пищало, а в палате появилось несколько медсестер, пришедшие на вызов о неотложном состоянии пациента.
— Нужно послушать, вы же еще не успели этого сделать, — Ацуши нервно схватил стетоскоп и начал внимательно вслушиваться. Никаких шумов и вообще какого-нибудь звука, — Спонтанный пневмоторакс. Давайте его положим. Мне нужен шприц с самой толстой иглой, пожалуйста.
— Ты когда-нибудь это делал? — Спросила Кека, которая уже натягивала на Ацуши хирургическое платье, пока Накахара обрабатывал грудную клетку.
— Только на трупах, но я не думаю что д-р Накахара даст мне убить Дазая, — Со шприцом в руках Накаджима подошел к пациенту.
— Второе межреберье по среднеключичной линии. Вводи иглу под 90 градусов, пока она не «упадет», — проконсультировал Чуя. Ацу сделал все как сказал врач. Нащупал второе межреберье и ввел толстую иглу. Как только игла провалилась, он понял что попал в плевральную полость . Интерн начал отодвигать поршень. Весь шприц был наполнен воздухом, — Молодец и так…
— Да, пока не будет вакуума, — Перебил Ацу, — это я знаю.
Понадобилось 2,5 шприца что бы показатели стали расти. Лишний персонал удалился из палаты, а Дазай постепенно приходил в себя. Чуя снова сел на стул рядом с ним.
— Ну и задал же ты нам, Осаму, — рыжий легонько погладил пациента по плечу, — Ацуши вон как боролся за твою жизнь, — На пейджер поступил вызов. Молча посмотрев на информацию хирург встал, — Зайду завтра на утреннем обходе, — пообещал он Осаму, — И что б без фокусов, — он повернулся к Ацу и продолжил, — Вызывай кого-нибудь из кардио, проведите бронхоскопию , скажи что я назначил. И не уходи далеко из палаты в ближайшее время. Если что вызывай в экстренных случаях, но это если его сердце не бьется. Если он её жив — это не срочно, — Чуя пытался выглядеть профессионально хладнокровным, но было видно на сколько эти два дня были тяжелые для него
Накахару вызывали обратно к Юмено. В палате были все: Твен, сидящий на койке рядом с мальчиком, Лавкрафт, печально смотрящий в окно, Мори тоже был тут, «Видимо что-то серьезное» — подумал Чуя. Сразу же за ним в палату ворвалась Хигучи. Растрепанная, немного сонная, но готовая работать.
— Мы ещё кого-то ждем? — Спросил Чуя.
— Да, меня, — в палату зашла Кое.
— Озаки? — Накахара был немного растерян.
— Кью? — Марк легонько дотронулся до плеча мальчика. Он открыл глаза и осмотрел присутствующих, — Это мисс Озаки, всех остальных ты уже знаешь.
— Здравствуйте, — прошептал Юмено, Кое в ответ мягко улыбнулась и немного кивнула, приветствуя его.
— Мы попросили вас собраться, потому что хотим увезти Кью на пляж, - озвучил Твен.
— Но, если вы это сделаете… — Начала Ичие но её перебили.
— Я… умру, — мальчик смотрел прямо в глаза ординатору. В палате повисло молчание.
— Я не против, — первым нарушил тишину Чуя.
— И я, — поддержал Мори, — Я одобряю все ваши дальнейшие действия. Кроме, соответственно, правонарушений и инъекций . Вы, д-р Лавкрафт, на сколько я помню, являетесь попечителем ребенка?
— Да.
— Тогда, раз у нас есть официальный опекун, вопросов не должно возникнуть. Я пойду, у меня вызов, — он окинул присутствующих каким-то странным взглядом и вышел.
— Малыш, ты понимаешь что тут происходит? — Кое подошла к койке. Мальчик смотрел на неё большими, безумно красивыми гетерохромическими глазами, он кивнул, — И ты согласен с этим?
— Я очень устал. И… мне больно. Я хочу посмотреть на что-нибудь кроме больничных стен, — мальчик говорил медленно тихо, это было тяжело и все терпеливо слушали, а кто-то едва сдерживал слезы.
— Я понимаю тебя, — девушка ласково погладила мальчика по голове, — Я ничего не имею против.
— Ичие? — Марк посмотрен на блондинку.
— Мой голос тоже учитывается?
— Конечно, ты же часть команды.
— А я смогу пойти с вами? — девушка немного покраснела и посмотрела на Кью. За такое маленькое время она успела привязаться к ребенку.
— Если Кью не против, — все так же, неизменно холодно ответил Говард.
— Возьмем с собой Ичие? — обратился Марк к ребенку, тот положительно кивнул.
— Да, Я тоже за то, что бы вы взяли специалиста из нашей больницы, — Чуя поймал на себе взгляд Твена, — Не в обиду вам, Марк, я имел ввиду местного специалиста, у которого есть связи в местной скорой.
— Я понимаю, — педиатр обратился к девушке, — Конечно, Хигучи, это не проблема.
— Тогда, тут единогласно.
***
На следующий день они вчетвером отправились на берег моря. На руках у Говарда, Кью впервые коснулся моря, ощутив его ласковые прикосновения. Он впервые попробовал фастфуд, а Хигучи купила ему мороженное. На второй день малышу, казалось, стало лучше. Он воспрял духом, но все понимали что это значит.
— Ты когда-нибудь был на колесе обозрения? — Спросила Ичие, вывозя инвалидную коляску из дверей дорого отеля.
— Нет, а мы пойдем?
— Думаю да, — девушка улыбнулась, направившись в сторону парка, где они с Марком и Говардом договорились встретиться. Им нужно было договориться об аренде колеса.
Глаза мальчика заблестели, когда колесо начало поднимать их вверх. Он был на такой большой высоте и видел весь город как на ладони.
— Это так красиво… — маленькая слеза скатился по его щеке, пощекотала подбородок, но у него не было сил смахнуть её. Марк заботливо вытер лицо мальчика платочком.
— Это мы еще в кино не успели сходить, прибереги эмоции, — подбодрила Хигучи.
В кино они отправились сразу после колеса обозрения. Лавкрафт смог арендовать целый зал, они выбрали какой-то мультик и уселись в середине, на лучших, так сказать, местах. Почти весь мультфильм Юмено сидел тихо, лишь изредка вздрагивая, а потом охал или тихо смеялся. Когда свет включили, Ичие потянулась к мальчику, что бы узнать как тот себя чувствует.
— Доктор Твен… Он не дышит, — девушка спохватилась, взяла его на руки, переместив с коляски на пол. Встав в стойку, начала делать СЛР .
— Доктор Хигучи… — Начал Лавкрафт, стоящий сзади девушки, но его остановил Марк, стоящий рядом.
— Вызывай скорую, она должна понять для себя, что сделала все что могла, что бы спасти ему жизнь. Ты помнишь свою первую смерть? — Тихо объяснял Твен.
— Чего вы стоите? Помогите ему! — слезы градом лились из её глаз, оставляя темные следы на одежде Кью. Она все еще выполняла СЛР.
— Ичие, — Марк подошел ближе и сел на корточки, — Он умер. Ты не сможешь это исправить. Ты не виновата, мы все знали что это произойдет. Не сегодня — так завтра, — Она, будто не слыша слов врача, продолжала реанимировать.
— Я вызвал бригаду , — отозвался Говард.
— Давай я, — Педиатр аккуратно коснулся рук ординатора, намекая на то, что он её сменит. Блондинка посмотрела в зеленые глаза мужчины и кивнула, — на счет три. Раз… Два… Три…
Ичие убрала руки, уступая Марку. Она села в сторону и, тихо плача, смотрела на безуспешные его попытки. Твен посмотрел на Лавкрафта, тот, в свою очередь глянул на часы и кивнул. Рыжий убрал руки.
— Время смерти… — его голос немного дрожал и пришлось откашляться, — 15:56.
В этот момент в зал вошли медработники. Дальше началась суета, кто-то допрашивал Марка и Говарда. Тело мальчика переложили на носилки, накрыв белой тканью. Ичие обхватив колени руками и опустив на них голову, плакала уже в голос. Кто-то заботливо обнял её за плечи и начал что-то шептать на ухо. Юмено Кьюсаку. Этот пациент стал первым человеком, более того, первым ребенком для Ичие Хигучи, которого она потеряла.
