***
Пьянство — проблема человечества. Вот о чём подумал Со Чанбин, когда ему под ноги Феликс решил подать съеденный недавно ужин. Видок был ещё тот. Ну а запах… А запах! Ни с чем не сравнить! Гордый ниндзя, на самом деле, очнулся не сразу. Он долго провалялся в отключке после жестокого нападения Ли на его губы, а когда пришёл в себя, игра в бутылочку уже завершилась, и в комнате почему-то никого, кроме него и куропатки, не оказалось. Чанбин порадовался этому, ведь ему хотелось пойти и отдохнуть в своём номере. Но его мечтам не было суждено сбыться в ближайшие часы, ведь Феликс… явно перепил. Протрезветь протрезвел, но вместе с заветной адекватностью он получил и алкогольное отравление. До туалета парня Со довести не успел, и тот всё-таки поделился своим внутренним миром с… ногами ниндзя. Ну и ладно, он, будучи официантом, и не такое видел! Конечно, ещё до конца не отошедший от пьянки Феликс выглядел беззащитным крохой, а потому Чанбину ничего не оставалось, кроме как забыть о своих планах на кровать и сон и начать заботиться о своём ученике. Со заботливо довёл парня до туалета, дождался, когда тому станет лучше, дал таблетки и предложил всё же пойти отдохнуть, но тот категорически отказался и попросил вывести его на свежий воздух. И вот теперь парни гуляли по набережной. Ну как гуляли. Весь зелёный Ли еле полз по дороге, на всякий случай прижимая к себе бумажный пакет, а Чанбин, вздыхая и придерживая Феликса за плечи, медленно шёл рядом. Ну какова романтика! — Я щас… снова блевану… жесть… — то белея, то зеленея пробормотал Ли. Ну почти романтика… — Тш-ш, просто держи пакет рядом, — погладив парня по спине, сказал Со. Феликс кивнул и тяжело выдохнул. Он посмотрел по сторонам и проковылял к первой попавшейся на глаза лавочке. — Мы можем вернуться, — предложил Со, но Ли отрицательно покачал головой, плюхаясь на холодные деревяшки. — На воздухе меня не так сильно тошнит, — сказал он. — Ты не против, если мы ещё немного погуляем? — Не против, — Чанбин сел рядом и скрестил руки на груди. — Тебе лучше? — Лучше, — ответил Феликс, поглядывая на пакет. — Ну почти… Лучше бы я не пил! Ненавижу пить. Мне всегда потом так плохо! — Так зачем ты делал это? — вскинул Со бровь. — Так все пили… И я пил! — воскликнул Ли. — Я ведь часть коллектива! — Ага, — закатил Чанбин глаза. — Часть стада только если… — Ну хён! Наверное, я выгляжу отвратительно, — согнулся Феликс, но затем посмотрел на Чанбина и тут же сел ровно. — Что это у тебя на лице?! — воскликнул он, наконец-то заметив кое-что странное. Со похлопал глазами, а затем понял, о чём шла речь, ведь на губах Чанбина, щеке и шее красовались следы от помады. — И? — вздохнул Со, почёсывая засос прямо под красной помадой на кадыке. — Ты… ты что, с кем-то целовался? — закутался в ветровку Ли. — Это задание такое было? Чанбин внимательно посмотрел на Феликса и подумал, что это даже забавно — то, как Ли говорил это, учитывая, что по его губам была размазана та самая помада. — Да, — лишь кивнул Со. — Ну ладно, — сгорбился Феликс и выбросил в урну пакет. — Мне намного лучше. — Точно? — спросил Чанбин. — Точно, — Ли махнул рукой, и его живот издал подозрительные звуки, заставив его владельца покраснеть. — Ну почти… — Не спеши. Посиди ещё, — снова погладил парня по спине Со и достал из кармана ещё один пакет. Ну так, вдруг всё-таки пригодится. Наступило долгое молчание. Немного неловкое — такое, что Феликс прокашливался, пытаясь найти тему для разговора. — Снова нам не о чем разговаривать, — потёр ладошки он. — Тебе плохо, так что всё в порядке, — Чанбин коснулся ладонью лба парня, чтобы проверить, нет ли у того температуры. — Ну всё равно… — передёрнул плечами Ли. — Можешь спросить меня о чём-нибудь, если хочешь, — пожал Со плечами. — Сам я не умею находить темы. Феликс ненадолго задумался, а затем ухватился за мысль, возникшую в памяти. — Почему ты выполняешь указания критика Ли? — всё-таки задал вопрос он. — С чего ты решил, что я это делаю? — вскинул бровь Чанбин. — Я же внимательный, забыл? Я видел, как он подавал тебе знаки, и ты ему помогал. Почему? — Э-э, — лишь протянул Чанбин, отведя взгляд и неловко почесав затылок. Кажется, его это ввело в ступор, и он аж глаза вылупил. — Всё ясно, — вздохнул Феликс. — Ты как обычно, не будешь ничего мне рассказывать, пока я не добьюсь этого постоянными вопросами. Я не буду больше так делать. Не рассказывай, если не хоче… — Это связано с моей семьёй, — вдруг сказал Со, заставив Ли удивлённо на него посмотреть. И было непонятно, то ли Чанбин всё же испугался новой волны вопросов, то ли наконец-то начал Феликсу доверять. — Знаешь, что-нибудь о конгломерате Су? — Ты что, из семьи Су?! — Ли так удивился, что перешёл на писк. — Это же… это же… Честно говоря, я не очень знаю, чем они занимаются, но это вроде как известная семья! Ты что, из чеболей?.. — Я не совсем из Су! — помахал руками Со, а затем тяжело выдохнул. — Мой… мой папа из семьи Су. Он был наследником и единственным сыном главы конгломерата. — П-почему был? — не совсем понял Ли. — Он что… — Он жив, — поспешно сказал Чанбин. — Папа не слишком любил, э-э-э… бизнес. Ему не было интересно этим заниматься, поэтому он часто сбегал на тусовки. Там папа и нашёл своего человека. И потом… — У него родился ты! — воскликнул Феликс. — Нет, он встретил моего родного отца, — с каменным лицом объявил Со, и бедный Ли аж поперхнулся воздухом. — Чего?! — возглас был ой каким громким. Чанбин снова тяжело выдохнул. — Мы с моим родным отцом очень похожи. Не только внешне. Он довольно нелюдимый, тоже молчит постоянно. Его многие боятся, хотя папа вообще-то хороший человек. Раньше он был байкером, тусовался в сомнительных компаниях. Там он познакомился с моей матерью, и у них родился я. Вот только мать была ветреной тогда. Это сейчас у неё семья, и она хорошо со мной общается. А тогда мама оставила меня с отцом и сбежала с другим байкером. — И что, и что? Грозный молчун встретил богатого парня-одуванчика, который ничего о мире и не знал? — так, словно ему рассказывали сюжет какого-нибудь романтичного фильма, восторгался Феликс. — Именно, — кивнул Со. — Я был маленьким, так что мы быстро подружились, и отцу ничего не оставалось. Мой второй папа ой какой прилипчивый. Умеет добиваться своего. И очень кого-то напоминает — осталось недосказанным. — То есть у тебя в телефоне не родной отец, а… папа?.. Ого, у тебя… двое отцов, — поразился Феликс. — Это мило! — Ага, — зевнув, кивнул Чанбин, а затем серьёзно сказал: — Вот только в семье Су этот брак приняли не сразу, так как папе уже подобрали невесту, но сейчас всё более или менее нормально. Хотя… Есть одна проблемка, но о ней я расскажу тебе потом. В любом случае, я не очень хочу, чтобы кто-то знал о том, что я как-то отношусь к этой семье. То, что критик узнал об этом, поставило меня в сложное положение. — Я никому не скажу! — активно покачал головой Ли. — Честно-честно! Только если семья Су не связана с «психологами» Су… — В Корее много одинаковых фамилий, так что нет, не связаны. И… спасибо, — мягко улыбнулся Со и протянул свою ладонь. — Пошли уже. Пора отдыхать. Ли слегка так покраснел. Какой же всё-таки Со галантный кавалер! Феликс улыбнулся и, кивнув, схватился за руку Чанбина. Они встали и пошли дальше. Вот только Ли посмотрел в свой телефон, пока они шли под уличным светом, и заметил что-то на своём лице. Парень поражённо замер. — Ой, это что… я тебя поцеловал? — тут же сложил два и два Ли и посмотрел на Со. — Ага, — лишь пожал плечами Чанбин. — Забей. Ты был очень пьян. — М-м, как я могу забить? — вздохнул Феликс. — Кстати, если так подумать, то я чувствовал что-то холодное во рту. Со высунул язык и показал на его кончике пирсинг в виде металлического шарика. — У меня много пирсинга. Даже внизу есть. Хочешь покажу? Ли схватил его за руку и воодушевлённо заявил: — Хочу! — Я пошутил! — неожиданно громко воскликнул Чанбин. Феликс надул щёки, но затем лишь улыбнулся и пробормотал: — Надеюсь, что тебе хотя бы понравилось со мной целоваться. Со от шока споткнулся и чуть не упал, а затем поражённо уставился на Ли. Он бы хотел спросить об этом всём, но Феликс вдруг изменился в лице и… снова вырвал ему под ноги. Ну что ж, романтика пьяниц — она такая!***
Этот вечер, несомненно, был очень странным — настолько, что все, кажется, решили выразить его в одном единственном девизе: «Что по-пьяни — то несерьёзно». Ну а что? Можно было совершать разные безумные поступки, а наутро просто сказать, что был пьян. Очень хитрая позиция, между прочим. Ким Сынмин пока не знал, будет ли пользоваться этой возможностью, или это всё не имело никакого смысла. Он в данный момент целенаправленно шёл по каменной дорожке в саду и наслаждался чудесной погодой. На самом деле, Сынмин искал Хёнджина, потому что, когда они вышли из чужого номера, он был вынужден заглянуть в свой, а Хван его, конечно же, ждать не собирался. Вот и приходилось теперь бродить и только лишь догадываться, в каком именно направлении парня стоило искать. Они вообще-то не закончили разговор, произошедший в коридоре клуба, и его бы закончить. Думал об этом Ким так, словно разговаривали они о спасении морских котиков от суровых лап белых медведей, а не пытались засунуть друг другу в глотки языки. Хотя какая вообще разница? Главное — это (за)кончить заговор! Вот только, конечно, не мог Сынмин так просто это сделать, потому что на пути ему, естественно, встретился Ёнджун. Он сидел на лавочке, обняв себя за ноги и уткнувшись носом в коленки. Ну вы посмотрите-ка! Сама печаль самой Вселенной! Тьфу… И почему Ким вообще пошёл этой дорожкой? — Это что за подстава такая? — обратился к небесам Сынмин. — У меня дел нет других? Я что, похож на человека, который умеет решать чужие проблемы?! Ёнджун, услышав эти недовольные возгласы, вздрогнул и повернулся к Киму с удивлённым покрасневшим, видимо, от слёз лицом. — Минни? — опустил он ноги на землю и сгорбился. — Не нужно меня ободрять, если что. Иди туда, куда собирался. Я видел, что Хван пошёл в сторону пляжа. Сынмин для приличия просверлил парня своим проницательным взглядом и уже хотел пойти дальше, как, неожиданно, не подохшая в прошлый раз совесть начала разговаривать с ним своим противным голоском: «Смотри, как ему плохо. Нельзя бросать других в беде. Ты должен поговорить с ним!». — Умри с честью, тварь! Какого хрена ты вылезать начала?! — крикнул Ким куда-то в пустоту, заставив глазки Чхве чуть ли не вылететь из орбит. — Сынмин?.. — Прости, я просто немного пьян, — прокашлялся Ким. — Никак не могу кокнуть свою совесть. Она, как Рэмбо, знаешь. Всегда возвращается и выносит мозг, когда не надо. В общем, — вздохнул он, плюхнувшись на лавочку рядом с парнем, — как ты себя чувствуешь? — А ты как думаешь? — хмыкнул Ёнджун, вытянув ноги и посмотрев на тёмное небо. — Субин — идиот. Мог бы помягче меня отшить. Не то чтобы я не знал о том, что у него нет ко мне чувств. Но… — Я понимаю. Хреново, когда отношения рушатся. Дружеские, любовные — без разницы, — выдохнул Сынмин, откинувшись на спинку лавочки. — Я согласен, что Субин — тот ещё придурок. Говорить такие вещи… отвратительно. — Можешь ли ты меня понять? Ты когда-нибудь любил кого-то настолько сильно, что даже дышать тяжело становится рядом с любимым человеком? — Конечно. В третьем классе младшей школы у меня была потрясающая учительница, которая каждый день давала мне яблоки, — мечтательно протянул Ким. — Вот это была любовь! — Минни, я же серьёзно! — недовольно пнул в бок парня Ёнджун. — Так я тоже! — развёл руки в стороны Сынмин. — Не думаю, что могу понять тебя. Я не особо интересовался отношениями раньше. Мой первый парень был так себе. Вторым был Хёнджин, и он… Ну, после него все тоже были так себе. — То есть Хёнджин был не так себе? — усмехнулся Чхве. — Ты любил его? — Не знаю, — честно ответил Ким. — Всё закончилось слишком быстро, чтобы я успел это понять. Хотя… я злился на него так сильно, что думал, что ненавижу. — А сейчас? — Ёнджун, мы о тебе говорим, — фыркнул Сынмин, вспоминать прошлое которому оказалось не так уж и приятно. — Что ты думаешь делать с Субином? — А что я могу? Ничего… Может, уволюсь к чертям. Я не настолько хороший повар, Минни. Субин в сотню раз лучше. Найду себе место попроще и разорву все связи. Быть ему другом я тоже уже не могу… — Это как-то глупо и по-детски, — вскинул бровь Ким. — Не думал просто поговорить с ним? — Не хочу делать себе ещё больней… — понурил плечи Ёнджун. Сынмин смотрел на его печальную моську и почему-то вспоминал… себя? Он так старательно топил воспоминания о расставании с Хваном, что действительно забыл о своих чувствах, которые испытывал в тот момент, когда они кричали и скандалили. Ким тоже себя так чувствовал? Было ли ему больно? Каждый раз, когда Ким — такой весь из себя пофигист — размышлял об этом, он злился, потому что научил себя этому. Но… за злостью проступало другое чувство. Горечь. Сынмин покачал головой, вытряхивая из неё такие глупые мысли, и вздохнул. — Ладно, не хотел я лезть в ваши отношения, но вы слишком тупые, чтобы разрешить всё сами, — вскочил он на ноги и потянул за собой Чхве. — Мы идём искать твоего Субина, чтобы во всём разобраться! — Зачем? — опешил Ёнджун настолько, что сопротивляться не стал. — Потому что я не думаю, что здесь всё так просто. Я ведь с самого первого дня заметил, что ты ко мне подкатываешь исключительно из-за него. Вчера я спросил, нравишься ли ты ему. — И?.. — Он сказал мне, что это неважно, ведь он тебе не подходит. Понимаешь? — повернулся к парню Сынмин. — Нет, — покачал головой Чхве. — Субин не сказал, что вы друг другу не подходите. Лишь то, что он не подходит тебе. Доходит? — воззвал к разуму парня Ким, но его у него, видимо, выбило, потому что он лишь покачал головой. — Я имею в виду, что, возможно, он просто считает себя недостойным тебя. Конечно, это не точно, но спросить стоит, не? — Подожди, — резко остановился Ёнджун. На его лице отразились происходящие в мозгу — ура — движения умных мыслей. Всё неожиданно встало на свои места. — Да я его… — нервно хохотнул Чхве, закатывая рукава. — Я его… — Что, побьёшь? — не понял Сынмин. — Отстрапоню идиота! — крикнул Ёнджун и уже сам побежал в сторону отеля. «Надеюсь, не при мне…» — подумал Ким, следуя за парнем. Субин нашёлся быстро — он понуро шёл по коридору к своему номеру, до этого, видимо, наматывая круги. Но стоило Ёнджуну предстать перед ним во всей своей запыхавшейся красе, лицо парня приобрело белый оттенок, и он пропищал: — Ёнджун-а? Что ты тут делаешь? — Ничего мне, блять, сейчас не говори… — ошалелыми глазами посмотрел на друга Ёнджун, а затем схватил того за руку и куда-то потащил. — Погуляй где-нибудь, Минни. В наш номер лучше не заходить. — Ладно, — не стал спорить Сынмин, отходя в сторону и поднимая руки — умывая, можно даже было сказать. — Ёнджун, ты чего собираешься делать?! — воскликнул Субин, когда перед ним открыли дверь в номер. — Как что? Трахать буду! — ответил Ёнджун, ногой пиная парня так, что тот аж влетел в комнату и упал куда-то на пол. — Что… Что?! ЧТО?! Крик Субина был слышен даже тогда, когда Чхве захлопнул дверь. Сынмин покачал головой и склонил голову к плечу, размышляя, молодец ли он или не молодец. Субину-то сейчас явно придётся несладко. Ну, первые десять минут. Хорошенько подумать об этом было сложно. В коридоре слева одна гейская семейка спорила с девчонками, справа — бодро шагал Хан Джисон, который вообще-то должен был дрыхать в комнате критика. Где-то под ободряющие короткие монологи ниндзя издавал дьявольские звуки блюющий Феликс Ли. Где-то звал на помощь бедный шеф-повар «La Chance». Ким лишь усмехнулся и пошёл дальше искать Хёнджина. На сегодня свою работу парень завершил, а все остальные сами разберутся.***
А где же всё-таки был Хван Хёнджин в тот момент, пока Ким Сынмин наблюдал за разрешением драмы двух дураков? Конечно же, там, куда и объявил всем перед тем, как уйти из номера, — на невероятно красивом и пустом этой ночью пляже отеля «Dal Mare». Свежий воздух определённое лучшее успокоительное, и парень уже не раз в этом убедился. С его-то нервами можно было уже закидываться чем-то и пожёстче, но зачем, когда природа дарила ему то, что таблетки сделать не могли? Равновесие — вот, что привносили в душу парня тёмное море, бархат неба, на котором ни звёздочки, ни луны, и мягкий песок, в котором тонули ноги в сандалиях. Мягкий бриз, заставляющий воду играть свою мелодию, отдалённый свет уличных фонарей и одиночество. Так прекрасно. И, казалось, больше ничего не могло заставить Хёнджина выйти из себя. Но… Ким Сынмин всё-таки нашёл его, в очередной раз став слоном на одной стороне весов Хвана. Весов, сравнивающих нормальное состояние и состояние крушить-ломать (-тра…). Весы, как можно было понять, из равновесия вышли. Перевешивала вторая сторона. Хёнджин даже не заметил, как этот парень вообще появился. Сынмин просто неожиданно присоединился к нему и стал идти позади. Молча. Ни слова не сказал. Наслаждался природой? Едва ли. Ким, кажется, только под ноги себе и смотрел. И Хёнджин совсем его не понимал. Как можно было каждый раз сначала выводить его, а затем тихо следовать. Сынмин ведь такой прямолинейный пофигист, но всё равно каждый раз приходил, когда Хвану было нелегко. А ведь ему было нелегко, несмотря на то, что вроде как всё нормализовалось. Эти эмоциональные качели его всё-таки довели, а потому настроение против воли всё равно испортилось. Может, Хёнджин просто хотел провести вечер и ночь с одним единственным человеком, но этому не суждено было сбыться из-за глупой игры в бутылочку, и из-за этого он разозлился. Хван, кажется, попал в ловушку собственных чувств, которых не понимал. И как же не хотелось в этом разбираться. Уже вообще ничего не хотелось, кроме как лечь на песок и заснуть. Но Ким продолжал идти за ним, а значит, разговора было не избежать. Да, он запутался и не понимал, хочется ли ему этого или нет. Наверное, всё-таки нет. — Минни, а ты не хочешь пойти к себе в номер? — в итоге выдохнул Хван, кинув на парня быстрый взгляд из-за плеча. Сынмин неловко поднял голову и ответил: — А я что, мешаю тебе? — язык его так и норовил заплестись, но Ким проявлял чудеса самообладания и говорил вполне себе понятно. Хёнджин решил, что тот был ужасно пьян. — Ты пьян, — собственно, Хёнджин и не собирался молчать об этом. — Да ну? — саркастично хмыкнул Сынмин. — Не может быть! Я ведь всего лишь выжрал несколько бутылок… Чего, собственно? Честно, я не особо смотрел, что пью. — Именно поэтому я и говорю, что тебе было бы лучше пойти в номер, — сказал Хван. — Не знаю, иди утешь Ёнджуна, — он не смог не съязвить по этому поводу. Едкое чувство ревности прожигало его, несмотря на то, что теперь парень прекрасно понимал, почему Чхве вёл себя так. Он любил другого человека и не собирался встречаться с Кимом. И всё же… А вдруг Сынмину он успел понравиться? Глупости. Ким поморщился и бросил: — Я не могу вернуться в наш с Ёнджуном номер. — И почему же? — Вероятно, потому что я — шикарный друг — умудрился помирить его с Субином, и теперь они в номере трахаются. Хёнджин споткнулся о песок и чуть не упал, но всё равно повернулся и посмотрел на Сынмина огромными глазами. — Чего?.. — только и смог выдавить из себя Хван. — Они влюблены в друг друга, но выдумали себе какую-то херню и ноют. Терпеть это ненавижу, — пожал плечами Ким. — Можем сделать ставки, кто из них сверху. Хочешь? — Твою ж, — ударил себя по лбу Хёнджин. — Не хочу! — И вообще, — закатил Ким глаза, — ты должен знать, что ревновать своего бывшего очень глупо. В глазах Хвана промелькнули какие-то странные огоньки, но в лице он не изменился. — Ты знаешь, как это происходит, — лишь сказал он. — Ревновать кого-то, к кому был эмоционально привязан, в каком-то смысле даже нормально. — Но тупо, — Сынмин сделал шаг вперёд, но вдруг начал шататься, и Хёнджину ничего не оставалось, кроме как поймать парня в своих объятия. — Ладно, крайняя бутылка явно была лишней. — Давай вернёмся в отель, — вздохнул Хван. — Я тоже перепил. — Нет уж, — Ким ровно встал и взялся за руку парня, — у меня настроение для романтичной пляжной прогулки. — А на что ещё у тебя есть настроение? — пробормотал Хёнджин, ведомый Сынмином непонятно куда. Ким немного подумал и использовал свои слова так, словно хотел ударить Хвана, как минимум, молотом Тора: — Заняться сексом на пляже. — Че… — Только не факт, что мне не захочется блевать, — хмыкнул он и посмотрел на парня. — Секс в блевотине пробовал? Такое себе… Не беспокойся, насиловать не буду. У меня нет на это сил… Хёнджина внезапно распёрло, и он, не сдержавшись, заржал, как конь. Как же всё-таки это было глупо! Всё напряжение куда-то вмиг испарилось. Сынмин же подхватил его хохот, и они долго смеялись над то ли шуткой, то ли… — Ну что ж, догонялки! — в какой-то момент воскликнул Ким, толкнул парня и… побежал. Хван сам не понял, как рванул за ним. Они смеялись, бегали по пляжу, просто веселились, раскидывая песок, залезая по колени в воду и плескаясь ею друг в друга. И было так легко и просто, что хотелось летать. Вот только в какой-то момент парни упали на песок, и Хёнджин возвысился над Сынмином. Что-то будто треснуло. — Минни, а ты сильно пьян? — решил спросить Хёнджин, наклоняясь к чужим, но таким родным губам. Вместо того, чтобы ответить честное: «Не очень», Сынмин сказал: — Да. — Отлично, потому что мне кажется, что я так пьян, что наутро ничего не вспомню, — пробормотал Хван. Так уж пьян он тоже не был. Кима, впрочем, устраивали его слова. В итоге своего небольшого приключения парни вышли с пляжа, купили себе по бутылке пива и стали тихо гулять по набережной. Всё ещё было невероятно красиво, но погода слегка ухудшилась. Начал дуть холодный пронизывающий ветер. Он гнал подсвеченные серебряной луной облака по небу, до белоснежной пены взбивал морские волны, заставлял листву издавать звон. Хёнджин и Сынмин решили ещё немного насладиться этой красотой, а потому сели на бетонные плиты, рядом с которыми бурлило море. — И всё-таки этот отпуск был не так плох, верно? — сказал Сынмин и, присосавшись к горлышку бутылки, посмотрел на Хёнджина. — Даже жаль, что мы утром уезжаем. — Не считая моих срывов, то… в принципе норм, — передёрнул плечами Хван. — Честно, если бы у меня был выбор, я бы не поехал. Не для меня эти групповые поездки. Мне больше нравится путешествовать в одиночестве. Хотя… — скосил он взгляд на парня. — Кое-что я в этом отпуске узнал. — И что же? — вскинул Ким бровь. Хёнджин звучно усмехнулся и, наклонившись к чужому уху, прошептал: — У тебя всё ещё на меня встаёт. Раз уж они тут, значит, пора заканчивать «разговор». Сынмин улыбнулся уголком губ и отложил бутылку подальше. — Ты так в этом уверен? — спросил он. — Да, — вполне себе даже уверено ответил Хван и посмотрел на едва различимый горизонт. — Холодно… Сынмин засуетился под боком, и уже через несколько секунд Хёнджин почувствовал на своих коленях тяжесть, а на губах — чужое дыхание. Ким сидел на нём и смотрел в его тёмные глаза так, что сердце начинало биться быстрее. Рядом с ними пенилось море, но Сынмин всё ещё сидел в опасной от него близости. Стоило ему хоть немного двинуться — и он бы упал прямо в воду. Хван не мог позволить этому случиться — он, обвив талию Кима руками, резко прижал его к себе. Сынмин, хмыкнув, обнял его за шею. — Так теплее, да? — тихо прошептал в чужие губы он. — Теперь уже даже жарковато, — ответил Хёнджин так же тихо — едва даже слышно. — Отлично, — хмыкнул Ким, расслабившись и прильнув к его груди, и выпрямил ноги, чтобы затем обнять ими парня. — Сделаем ещё жарче? — Минни, — губ Хвана коснулась улыбка, — я не думаю, что оседлать мой член в общественном месте станет отличной идеей. — Ну да, я же говорил, делать это мне совсем не хочется. Боюсь меня от такой качки вырвет, — вздохнул Сынмин, — но разве мы не можем немного побаловаться? — Нам может стать неловко наутро, ты так не думаешь? — усмехнулся Хёнджин. Подул ветер, заставив футболку Сынмина задраться так, что Хван успел проникнуть под неё ладонями. Кожа на спине Кима была горячей, и её так приятно было касаться. Особенно, когда она покрылась от прикосновения ледяных рук мурашками. — Хёнджин, — голос Сынмина звучал как-то даже недовольно, может, даже с некой насмешкой мол — чего это ты вообще? Его рука как-то очень быстро оказалась близко к особенно важному месту, и Хван не успел заметить, как чужая ладошка сомкнулась у него на паху. Вся выдержка куда-то вмиг улетучилась. — Мы с тобой очень пьяны, ведь так? — пьян ли Ким, можно было лишь догадываться, но его рука совершенно точно, ведь именно она, пока парень так спокойно улыбался, массировала член через очень даже тонкие спортивные брюки. Правда, ладонь долго там не задержалась. Она поползла выше, пролезла под футболку, проскользила по коже. Очень скоро Хёнджин почувствовал, как его сосок сжали меж двух пальцев, и сглотнул. Окончательно всё сопротивление уничтожил поцелуй в шею и тихий шёпот на ухо: — Ты точно не хочешь, чтобы я продолжал? — Ладно, на тебя у меня тоже очень даже встаёт, — неровно выдохнул Хван, облизав свои пересохшие губы. — Ну мы это поняли ещё тогда на источниках, — губы Сынмина мазнули по щеке, зубы — прикусили линию челюсти. Он поёрзал на чужих коленях, прижался ближе и, конечно же, ещё раз убедился, насколько у Хёнджина на него встаёт. — Я и забыл, какой ты становишься, когда тебе хочется секса, — усмехнулся Хван, схватившись за парня покрепче и усадив его поудобнее — да так, что тот проехался по нему. — Твои навыки соблазнения значительно вырастают. — Оу, поверь, мои навыки за это время изменились в лучшую сторону, — проговорил Ким тихо, исследуя своим языком каждую выступившую венку на чужой шее. — Что, были достойные учителя? — руки Хёнджина опустились на чужие бёдра, сомкнулись на них так, что Сынмин невольно издал звук, больше похожий на писк. И тем не менее, парень улыбнулся и кинул: — Я готов признать, что мне начинает нравиться твоя ревность. Хван на это лишь закатил глаза и мягко огладил ладонями там, где ещё недавно сделал больно. — Займись делом получше — используй свой рот. Я бы предложил тебе опуститься на колени, но делать здесь это будет неудобно, так что для начала просто поцелуй меня. Ким выпрямился на коленях Хёнджина и заломил брови. — А где же пожалуйста, грубиян? Хван тяжело выдохнул и всё-таки сказал: — Пожалуйста. — Тебе всё ещё нужно научиться послушанию. Открывай рот. Хёнджин поднял уголки губ и показательно высунул свой язык. Ну как дети малые. Вот только делами занимались не детскими. Сынмин поймал зубами чужой язык, даже не церемонясь, укусил его, втянул чужие губы в бархатный поцелуй, который, правда, тут же перестал претендовать на что-то ласковое и нежное. Ким всё же не любил всякое такое — нежное и ласковое. Он любил проявление силы, власти, и это имело разные последствия. Иногда Хёнджина это возбуждало. Особенно в те моменты, когда Ким начинал из-за этого капризничать. А иногда злило, потому что Хван по своей натуре всё же был человеком мягким. Он почти не любил подавлять — только тогда, когда правда злился. В большинстве случаев Хёнджин просто уступал Сынмину в этом, создавая некий парадокс. Он уступал в том, чтобы быть главнее. Абсурд. Самое странное в этом то, что Ким тоже любил покомандовать. Возможно, ему необходимо было соперничать во всём. Тоже абсурд. Впрочем, как и их взаимоотношения. Впрочем, как и их поцелуи. Ким снова целовал резко. Между губами ощущался горький привкус алкоголя, и это оказалось чем-то дурманящим. В этой темноте на фоне капризного моря выглядели ли они красиво? Хёнджину хотелось бы увидеть эту картину, возможно, даже запечатлеть на фотографии, но он мог лишь прижимать к себе парня и позволять ему себя целовать. Или себе позволять целовать его? Хван и правда глубоко запутался в собственных чувствах. Сынмин, вероятно, даже не думал о них. А ведь всё это было так странно-запутанно. Почему они — давно уже бывшие — делали это сейчас? Кто-то посторонний назвал бы всё это грязным, но парни давно свыклись с тем, что и правда были всего лишь озабоченными. Какая разница, когда влажные поцелуи приобретали солёный привкус морского воздуха? Когда губы оказывались искусаны чуть ли не до крови. Когда между телами словно проходило электричество, давая искру. Искру, грозившуюся стать ярким пламенем. Разгореться и сжечь их дотла. Ким, похоже, действительно был достаточно пьян, потому что в его глазах явно не было посторонних мыслей, в отличие от Хёнджина, размышлявшего о них. Но и тот вскоре решил забыться в танце языков, которые своими движениями передавали всегда больше, чем любые слова. Взгляды передавали больше. Руки, знающие каждый сантиметр кожи, передавали больше. Сынмин считал, что прикосновения всегда слишком недооценивали. Слова… Да что они могут против касаний, которые всегда взрывали внутри маленькую бомбу? Все так превозносили разговоры, что хотелось закатывать глаза. Хван вон тоже всегда был любителем поболтать — да настолько, что иногда его приходилось затыкать поцелуями. В этом они тоже были разными. Чёрт возьми, какие же парни всё-таки разные. Похоже, что связать их мог только… секс? Ким отстранился и посмотрел в чужие глаза с промелькнувшей ясностью. Ах, ну да… Всего лишь… — Что такое? — взгляд Хёнджина был мутным, и ему пришлось приложить усилия, чтобы сфокусироваться на чужом лице. — Ничего, — лишь хмыкнул Сынмин, хотя было очевидно, что его посетила какая-то сложная мысль, и вновь поцеловал парня. Их губы оказались будто впаяны друг в друга. Нет, не стоит думать о лишнем. Ким не должен вспоминать и размышлять. Это не для него. Для него — горячие поцелуи и бродящие по телам руки. Тихие полустоны. Шорох одежды, которую они случайно или нет задевали. В этом весь он, а не дурацкие разговоры по душам. Сынмин почти стянул с Хёнджина футболку, когда тот остановил его руки и сам сделал это. Когда же Хван попытался провернуть то же самое с Кимом, тот лишь укусил его за ухо и прошептал что-то о том, что он этого не заслужил. Ну конечно. Сынмин здесь диктует правила. Хотя не так уж Хёнджин был против, если не думать о пронизывающем ветре, который обдувал его разгорячённую кожу, создавая какой-то бешеный контраст. Но Киму, видимо, это нравилось, ведь он прижался к нему ближе, опускаясь шершавым языком сначала на шею, которую уже покрывали свежие засосы, а затем всё ниже и ниже — по груди, почти до пупка. Как он так вывернулся — оставалось гадать. Иногда Сынмин показывал чудеса гимнастики, которым только разве что похлопать оставалось. Левый сосок оказался зажат в зубах Кима, и Хван всё-таки не выдержал — выругался и попытался перенять инициативу на себя. Вот только Ким, на удивление, не дал. Сегодня он главный, смирись и прими поражение. Что ж, Хёнджин был рад ему сдаться. Он снова поудобнее уселся на бетоне, позволяя Сынмину немного поёрзать на нём, и откинул голову назад, давая парню возможность рассмотреть себя всего. — Ты не боишься, что я тебя сейчас закусаю? — усмехнулся Ким после того, как оставил бороздки от зубов на чужой шее и поймал недовольный взгляд. — Не боюсь, но съеденным быть не хочу. Может, ты что-нибудь уже сделаешь, раз решил быть главным? — предложил Хван. — Или мы так и будем друг друга облизывать? — У меня есть отличная идея, — снова сел прямо Сынмин и, схватившись за свой ремень, щёлкнул бляшкой. — Я дрочу тебе, ты дрочишь мне, и мы расходимся спать в отличном настроении. Как тебе такое? — Надеюсь, ты не забыл, как это делать, — фыркнул Хёнджин, отталкивая чужие руки от ремня, и сам уже вытянул его из чужих джинсов. — Не волнуйся, я и правой, и левой могу. Да как угодно. У меня такие навыки. Знаешь, сколько приходилось заниматься дрочкой, пока я работал на предыдущей работе? Юристом вообще-то быть сложно! — подметил Ким, позволяя Хвану расстегнуть на джинсах пуговицу и потянуть за молнию. — Сам не оплошай только. Хорошо? Хёнджин усмехнулся. — Тебе нравится всё, что я делаю, и ты не будешь с этим спорить, — вместе с этими словами его ладонь преодолела некоторую преграду в виде грубой ткани джинсов и боксеров и оказалась обёрнута вокруг чужого члена. Сынмина это вмиг приструнило, и он даже насупился, надув щёки. — Да ладно, Хёнджин, разве тебе не нравится, когда я вот такой? Он имел в виду то, что не любил разговаривать во время того, как они были заняты друг другом. И правда, Хван только теперь заметил, что Ким довольно много разговаривал. Его что-то волновало? В глазах за похотью и желанием скрывалось что-то ещё, но увидеть и понять это было невозможно. Только Сынмин знал, какие мысли всё-таки добрались до его головы и сердца. — Нравится, — наклонился Хёнджин к чужим губам. — Но ещё больше мне нравится, когда твои ручки занимаются делом. Раз уж мы определились с тем, чего хотим, может, ты всё-таки тоже возьмёшь мой член? — А у тебя стоит так, что ты можешь им, как мьёльниром, что ли? Асгард спаса-а-а… — снова Ким был вынужден заткнуться, потому что струна внутри него, которая дарила ему напряжение, натянулась от того, как Хван надавил на чувствительную головку. — Ладно, больше не шучу, — фыркнул Сынмин и потянул за верёвочку, на которой держались спортивные брюки парня. — Ты же всегда был любителем поговорить. Ну ладно, дрочить так дрочить! В его ладони теперь тоже потяжелело, и парни почему-то замолчали, уставившись друг на друга, — вот так прямо, глаза в глаза. Когда же они одновременно начали двигать руками, напряжённая струна вдруг ослабилась и наконец-то стало легче. Совсем немного, потому что эти тягучие приятные ощущения доставляли почти даже болезненное наслаждение. Хёнджин притянул свободной рукой парня за шею, и их губы, ловящие вздохи, вновь столкнулись в долгом и рассеянном поцелуе. Ким обнял Хвана одной рукой, и они вновь оказались тесно прижаты друг к другу. Между ними была целая галактика и не было ничего. В головах был целый рой мыслей и не было ничего. Сердца бились и что-то кричали, но не было ничего, что было хоть немного внятно превращено в слова. Потому что здесь они больше не помогут. Оставалось лишь смириться. Смириться и получать то самое болезненное наслаждение. В конце концов… разве им это не нравилось? Нравилось же?.. Сынмин почувствовал головокружение и понял, что алкоголь и правда ударил в голову слишком сильно, поэтому он просто опустил голову на чужое плечо и позволил Хвану делать всю работу за него. Хёнджин поцеловал его в висок, прежде чем взять оба члена в кольцо. Ким прислушивался к шуму прибоя, их тихим полустонам, слышать которые могли только они, и сосредотачивался на ощущениях от того, как парень водил ладонью вверх-вниз, останавливался, надавливал на головки. Движения были мягкие, ускорялись медленно. Ах, чёрт, Хван в своей нежности сегодня всё-таки победил. Сынмин старался не кончить раньше времени, но был слишком слаб перед этим искушением. Всё-таки у него очень давно не было хорошего секса. Хван обнял его крепче и прикрыл глаза. Веки были закрыты, но он всё равно почему-то продолжал видеть далёкий горизонт и бескрайнее небо. Всё это дарило какое-то беспокойство. Быть может, это было осознание того, что в руках он сейчас держит того, кого всё ещё… Этой мысли сегодня не суждено было сформироваться во что-то внятное, потому что так парни и потонули в неге на фоне мрачного пенистого моря и темноты позади. Отходили они долго, так и сидя в объятиях друг друга, и ни Хёнджин, ни Сынмин не знали, как подняться и всё-таки вернуться в отель, потому что им было тепло вдвоём, а тела были такие расслабленные. Да и виды всё-таки были очень красивые. Но вот они услышали крик. — Хван, Ким, это что… ВЫЫЫЫЫЫ?! — кричал это, на удивление, Джисон, непонятно чем всё это время занимавшийся, и Ким едва успел пересесть обратно, прежде чем Хан прибежал к ним. — Джи, ты чё? — сощурился Сынмин, рассматривая лицо Джисона, который вот вообще не отошёл от опьянения. — Ты не пошёл спать? — Эм, я ничего не помню после игры в бутылочку, — неуклюже шлёпнулся рядом с парнями Джисон. — А вы чего тут делаете? — Мы собрались возвращаться в отель, — сказал Хёнджин. — Да вы что?! Ночь ещё так молода! Давайте тусить дальше! Парни переглянулись друг с другом и, пожав плечами, кивнули. А почему, собственно, и нет? Веселье должно продолжаться до утра! И ничего, что до этого на всё можно было ставить знак 18+. И ничего!