Bon appetit

Чужие драмы — это, конечно, очень занимательно и интригующе, но не настолько уж и весело, чтобы продолжать наблюдать за ними. И уж тем более участвовать в решении проблем. А сегодня у работников «La Chance» и «La Corona» вообще-то пьянка-дебош, и ни одно живое существо не может помешать им совершить ещё несколько безумных поступков! Они ещё не собрали ракету, не встретили мумию, на Эйфелеву башню не влезли… Погодите, это тоже не наш мультсериал! Ладно, много, короче говоря, они не сделали. Так что нужно было срочно выполнить и перевыполнить поставленный план! Именно после такой мыльной оперы, построенной на гениальном «она-отказала-мне-сказала-что-любит-тебя-думает-что-любит-тебя-да-она-не-может-любить-меня-да-я-люблю-тебя-и-всё-в-таком-стиле», ребята вернулись в номер и снова собрались в свой сатанистский кружок… Тьфу, гейско-лесбийско-радужный! Их личное шоу должно продолжаться! Так как их команда лишилась двух не особенно-то и важных элементов, вызывавших лишь напряжение, встал вопрос как же дальше играть. — Раз Субин ушёл, то я заново покручу, — взяв в руки бутылочку, сказал Сынмин. — Надеюсь, никто не против? — Давай только на этот раз ты не попадёшь на какого-нибудь обиженного влюблённого дурака, чтобы тут снова не началась какая-нибудь драма, — попросил Джисон, размахивая очередной баночкой с пивом и только разве что указатели не возводя в сторону Хван Хёнджина. — А то мне начинает казаться, что где Сынмин — там и какая-нибудь слёзная любовная комедия, — загоготал он. Хан вообще хорошо устроился. На коленках критика. Когда они возвращались, эта опьяневшая квокка, хлыстающаяся и хлыстающаяся выпивку, даже не сопротивлялась. Он даже давал себя обнимать без криков и рукоприкладства. Вот что с людьми делает алкоголь! — Заткнись, пьянь, — закатил Ким глаза и прокрутил бутылочку. Она неожиданно указала на… гордого ниндзя, что вообще-то ещё в начале говорил, что в игре не участвует. Правда, этого никто не услышал. Ну да, голос Чанбина слишком редко слышали, чтобы распознать сразу. Ну что ж… — Ладно… — вздохнул Со. — Давай действие. Сынмин внимательно посмотрел на парня, пытаясь сложить в своей голове образ и подходящее к этому образу действие, но внезапно оказался бессилен. — Я смотрю на Чанбина и думаю только о том, что если задам ему что-то не то, то он мне вломит, — в итоге выдал Ким. — Эй, Сынмин! — возмутился Феликс. — Хён вообще не такой! Мы же коллеги. Стоило уже понять, что его грозный вид никак не связан с его замечательным и добродушным характером! — А пусть он разговаривает побольше, чтобы я его внутренний мир умудрился распознать! — фыркнул на это Ким. — Да уж, извини, Ликси, — пожал плечами Хёнджин, — но Минни далеко не такой нежный романтик, понимающий людей, как ты. — Тогда пусть действие будет связано с его разговорчивостью. Которой нет, — предложила вдруг Чеён. — Типа давайте узнаем хмурого одиночку получше? — попытался не заржать Уён. — А чё, ну давайте он поговорит. А то мне тоже интересно. — Тогда пусть скажет кому-нибудь из нас длинный комплимент, — добавил от себя Чонин. — Давно хотел от него услышать что-нибудь такое! — Босс, Вы… — хмуро пробормотал Со, явно недовольный таким интересом к своей персоне. — Я точно должен это сделать? Мне даже некому говорить компли… — хотел сказать он, но сияющий рядом точно медный таз Феликс заставил его замолчать. — Кажется, кто-то жаждет твоих комплиментов, — усмехнулся Сынмин. — Я не слишком хорош в этом, — вздохнул Со, повернувшись к Ли. — Ну, ты… красивый. — Развёрнутый! — недовольно поправил парня Джисон. — Больше страсти! — Тц, — Чанбин цокнул, но всё-таки попытался ещё раз: — Ты… неловкий. Полный провал… — Ясно, — не оценила даже Наён, лишь вздохнув и покачав головой. — В вашем коллективе вообще нет нормальных. Чан вон также подкатывает. Неумело! — А я-то тут причём? — аж поперхнулся воздухом Бан, подняв взгляд и уставившись на Им. — Как ты ко мне обратился, раб мой? — похлопала девушка длинными ресницами. — Прошу меня простить… Госпожа, — прокашлялся Крис. — Да я просто говорю, что всем стоит быть более открытыми. Ну например, мистер Ян, — позвала Наён молодого босса, — Вы — мой идеал! Самый красивый, самый галантный и самый замечательный мужчина из всех, что я встречала! — Благодарю за комплименты, — улыбнулся ей Чонин. — Очень приятно слышать это от такой прелестной девушки. А вот сейчас Чан вот вообще не понял… — Вот так это делается, — развела руки в стороны Им. — Так что, Чанбин, давай, попробуй ещё раз. А то Феликс так разревётся. Со хотел отказаться, но посмотрев в глаза Ли, который сейчас разве что Кота в сапогах не косплеил, вздохнул и попробовал заново: — Я не сказал это сегодня на соревновании, но я правда тобой горжусь, Феликс. С тобой бывает очень трудно, но ты умеешь справляться с обстоятельствами. Честно признаться, с тобой мне работается лучше. И, эй, ты что, плачешь? — он замотал руками, вдруг заметив, как глаза Ли наполнились слезами. — Бинни-хён лучший! — пискнул Феликс, накидываясь на парня с объятиями. — Нифига себе, — поражённо пролепетал Джисон. — Чанбин… разговаривает… — Иди ты! — почувствовавший от всей этой ситуации смущение Со схватил рядом лежащую подушку и пустил её Хану в лицо, и только затем вернулся к игре. — Тц, и почему я должен это делать? — фыркнул он и пустил бутылочку в очередной неловкий пляс. Его жертвой стал Сан. Чанбин в очередной раз тяжело вздохнул, не зная, что ему делать. Так-то эта игра ему была неинтересна. Особенно стало непонятно, что придумывать, когда Чхве выдал короткое: «Правда…». — Не думаю, что мне можно задать какой-нибудь хороший вопрос… — покачал головой Сан. — Так что я в безопасности, пока не выбираю действие. Чанбин в общем-то был с ним согласен, поэтому, нашарив взглядом на парне одну вещицу, которую как-то заметил внимательный Феликс, просто спросил: — Кто твой муж? Большая часть игроков, включая Сана, оказались озадачены этим вопросом, и только Уён выдал удивлённое: — Вы не знали?! — Ах, это всё так печально! — неожиданно бурно отреагировал Феликс. — Уён-и, ты же влюблён в Сана, да? А у него колечко на пальце… Мне так жаль! Чанбин не успел остановить Ли от столь неловкого вопроса, но… Чон похлопал ресницами и сказал: — Ну да, логично же, чё! Я ж за этим позорником замужем уже три года! — ЧТО?! — это спросили все, кроме работников «La Corona» и Хван Хёнджина, который выдал лишь: — О, вы реально не знали… — Но ты не носишь кольцо, — нахмурил брови Феликс. — Оно стало мне маленьким, так что я отправил его к мастеру перед отпуском, — вскинул бровь Уён. — Эт чё, так удивительно, что я замужем за этим лохом? — Удивительно, что я замужем за таким чудовищем, как ты, — закатил Сан глаза. — Э-э, — протянул Джисон, — да, это странно. Вы же постоянно дерётесь. — Потому что Уён — ебанат, всё правильно, — закатил глаза Сан. — Вы не шарите! — покачал головой Уён. — Мы с Саном с пятнадцати лет братаны, а когда между бро возникают некие чистые чувства… Эта сила, способная покорить небеса! — вскинул он ладони. — И ничего, если мы часто кричим друг на друга. Это любовь двух бро! — Нормально, выражайся, идиот, — снова вдарил муженьку по башке Чхве. — На самом деле, я большую часть нашей дружбы думал, что мы встречаемся, потому что Уён неверно понял моё признание. А когда я ему — убуханному в хламину — сделал предложение, выяснилось, что мы, ёб твою, бро. Короче, пришлось пережить немало стресса, прежде чем реально окольцевать эту ебанутую жопу. Мы друг к другу привыкли. — Да в смысе, смысе, я ж идеал. Конечно же, ты рад, что я снизошёл до тебя и согласился на свадьбу! — ахнул Уён. — А ещё Ники, — погладил Нишимуру по голове Чон, — и правда нам типа сын. То есть мы вписали его в наш семейный реестр, потому что он сбежал из своей семьи, а мы его типа подобрали, как котёнка. — О да, папа Уён сказал, что я могу жить у них, если научусь срать в лоток, — вздохнул Рики, а затем расхохотался. — Больные же вы ублюдки… — хмыкнул Сынмин под понимающее кивание Хёнджина. — Ой, как будто у вас будет лучше, — фыркнул Уён и прокрутил бутылочку вместо Сана. — Давайте лучше продолжим! Бутылочка указала на Феликса, который, впрочем, был уже так пьян, что почти не соображал. — Действие-е, — протянул он с глупой улыбочкой. — А пусть, — в разговор вступила скучающая Чеён, доставая из своей сумочки помаду, — накрасит свои губы и поцелует кого-нибудь. Почему бы и нет? — Совсем у вас закончилась фантазия, — вздохнул Феликс, забрав у девушки помаду и трясущимися руками намалевав себе губы не хуже, чем у клоуна, только что сожравшего чью-то руку под пугающую музычку. — Иди сюда-а, — хихикнул он и прижался губами к щеке Чанбина. — Это благодарность за комплимент, — игриво хихикнул Ли и так и повис на поймавшем дзен парне, который лишь кивнул и остался сидеть смирно. — И что, всё? — вскинул бровь Уён. — Тебе тоже надо больше страсти! Ты слишком невинный, Ликси-Пикси! — Ага, как же, — усмехнулся Хёнджин, толкнув своего друга в бедро. — Этот Ликси-Пикси никогда не отличался скромностью! Это он сейчас такой весь милаш, а стоит его вывести из себя, то каков лев этот тигр! Киборг-трахер! У всех австралийцев есть крутой режим. Так что не злите эту фею любви! — Да какая разница? — вдруг захныкал Феликс. — Никому не нужен Ликси-Пикси и его лигры! — Ну вот, начинается… — проговорил Хван, пожалев, что начал эту тему. — Каждый раз, как напьёшься, заводишь одну и ту же шарманку! — А как не заводить? — покачал головой Ли. — У меня вообще-то большие проблемы с отношениями! — А? — заинтересовавшись темой, Уён вскинул бровь и выпрямился. — А чё такое? Давай, рассказывай, любовный доктор Чон поможет тебе со всем! — Себе помоги, пёс, — бросил Сан. — Ты вообще-то с рукой должен разговаривать, забыл? Чон показал ему язык и продолжил слушать Феликса. — Я не встречаюсь с парнями больше, чем неделю, потому что все они сбегают, — начал свою исповедь тот. — Понимаешь, Чанбин? — но обратился он не к Уёну, а к гордому ниндзя. — Бывает? — развёл Со ладони в стороны. — Не бывает! Всё из-за моей неловкости… Я даже сексом нормально заняться не могу, потому что каждый второй ломает свой чёртов член! Понимаешь, Чанбин? — накинулся на парня Ли, и тот лишь пожал плечами. — Значит, это не твои люди. — Не мои… — вздохнул Феликс, отстранившись. — А где мой? Где мне найти такого парня, который всегда будет рядом? — Ага… — кивнул Со в знак понимания и притянул к себе Ли, который, будучи пьянью около человеческой, чуть не свалился от резкого движения назад. — Который не будет винить меня в моей неловкости, — продолжал плакаться Феликс. — Вот ты, Чанбин, винишь меня в том, что я всё ломаю вокруг? — Нет… — И где мой идеал, который… не сломается от любого удара! — воскликнул Ли и всплеснул руками так, что зарядил Чанбину по лицу. Тот лишь вздохнул и осторожно убрал его руку. — Ну вот где такого найти?.. — Феликс посмотрел на Со, который кивнул ему и похлопал по плечу. — Найдётся, только не расстраивайся, — посочувствовал ниндзя бедной куропатке. Все присутствующие посмотрели на них, как на идиотов, и только Джисон попытался сказать: — Ликси, так ты ведь описал нашего Чанби… — но рот ему закрыл Минхо. — Не вмешивайся в чужую личную жизнь, Хани, — хихикнул он в ответ на возмущения. — Да уж, Джи, ты любитель лезть другим в трусы, — фыркнул Чонин, полулежащий на Чане. — Это-то тут при чём?! — взвизгнул Хан. — Тебе лишь бы о трусах. Вон как к Чану пристаёшь! Шеф, ты уж берегись, у этого парня жёсткий недотрах. Ещё сделает с тобой что-нибудь! Бан попытался сделать вид, что ничего не слышал… — Сам-то, — хмыкнул Ян, укладывая ладошку на коленку к своему шефу. В общем-то, спорить оказалось делом бессмысленным, и все продолжили игру. Бутылочка, словно зачарованная, снова указала на Феликса. Ещё одного слёзного монолога никто бы не выдержал, так что любовный доктор Чон Уён решил спасти положение словами: — На ком следующим остановится бутылочка, того и поцелуешь, Ликси. Окей? — Да без бэ! — закивал тот, чуть ли не разбивая несчастную бутылку о пол и заставляя её крутиться. Несчастная бутылочка остановилась прямо на Хёнджине, и Феликс посмотрел сначала на неё, а затем на Хвана. — Ну что, целуйтесь, голубки! — заржал в голосину Уён. Хёнджин, чьи глаза округлились до размеров галактики, покосился на спокойного Сынмина, а потом тоже посмотрел на лучшего друга и пробормотал: — О нет, Ликси, даже не думай… — решил Хван сразу отползти. — Целоваться с тобой сущий ужас! — А вы что, — потерял всё своё спокойствие Ким, повернувшись к Хёнджину, — целовались уже? — Ты издеваешься, Сынмин? Ты что, забыл, как мы играли в бутылочку с нашими общими друзьями ещё до того, как мы с тобой начали встречаться, и ты загадал чёртово задание пососаться с лучшим другом? Он тогда набухался и в рот мне чуть не блеванул! — возмущённо заявил Хван. — Ой, я так сделал? — намотал локон волос себе на палец Ким. — Извини, видимо, тогда твой зад мне был не так интересен… Прошу прощения. — Хватит разговоров! Соситесь! — стукнул по полу и получеловек-полупьян Хан Джисон. Изрядно пьяный Феликс Ли показал большой палец вверх, как бы давая своему братану по бутылке понять, что окей, щас всё будет, и глянул на спокойного Чанбина, который только бровь вздёрнул. — Целоваться я люблю! — улыбнулся Ли и… вместо того, чтобы поцеловать того, на кого указывало горлышко бутылки, развернулся и накинулся на Со. Бедный Чанбин, который даже понять ничего не успел, оказался жертвой любвеобильного Феликса, просто так взявшего, повалившего парня на пол и сначала мазнувшего его губами, куда попало, а затем и засосавшего в губы по самое не хочу. И сколько бы Со не пытался сопротивляться, ничего не выходило — Ли запихнул в его рот свой язык. Глаза Чанбина только из глазниц не выпали — вот так расширились! Оказалось, что спихнуть с себя Феликса, когда у того была цель-препятствий-не-вижу, просто невозможно… В итоге Со, кажется, просто вырубило от впечатлений, а Феликс так и продолжал зацеловывать его. А Чанбину-то повезло! Или нет… Сложно было определить. Они ещё немного поиграли, но вскоре, когда Джисон неожиданно начал буянить, критик Ли сказал: — Так-так, этому парню пора спать. Куда его можно уложить? — Не-не, несите его, куда хотите, но здесь мы его не положим. Ещё вырвет! — покачал головой Уён. — Уложите его у себя, критик! — Н-но… — хотел было сказал Минхо, но вздохнул и поднялся вместе с пьяным Ханом. — Да, и нам пора, — потянув икающего Чонина, сказал Чан, и они с Ли переглянулись. Ох и сложно это будет — подумали они одновременно. — Я тоже пойду, — встал на ноги Хёнджин, разминая затёкшие мышцы. — Схожу на пляж, подышу свежим воздухом. — Какая хорошая идейка, — усмехнулся Сынмин. — Пожалуй, мне тоже нужно прогуляться. — А мы тогда с девчонками в карты погоняем, — кивнул Уён дамам, а затем указал на Чанбина и Феликса. — А эти пусть валяются. Очухиваются. Все согласно друг другу кивнули, и вот так вот быстро и разошлись!

***

Пьяные люди — тяжёлый груз. Мудрость, которую так просто не узнаешь, не побывав в соответствующей ситуации. И вот, кажется, Хан Джисон как раз-таки этого не узнает, потому что в этот момент был этим самым тяжёлым грузом. Тяжёлым пьяным и не поддающимся никаким уговорам грузом. Ох, от того, чтобы бросить парня прямо в коридоре, критика останавливали лишь искренние чувства! Просто помощник шеф-повара совсем не походил на хрупкое создание, даже несмотря на свою тонкую талию. Весил Джисон явно не как принцесса, а потому тащить его было совсем не простым занятием. Хан, видимо, ещё не напивался до такого состояния, и для него это была особая точка, стоящая дальше, чем просто вырубиться. Нет, чем больше Джисон пил — тем меньше ему хотелось спать. И для Минхо это стало особой пыткой, потому что… — Может, останемся здесь? — тихий шёпот куда-то в шею вызывал табун мурашек. И всё ничего, если бы Хан не прижимался к Ли самыми неожиданными местами, чёрт возьми, не скрытыми трусами. О да, забыли упомянуть, что Джисону в игре с бутылочкой успели загадать стянуть трусы… ногами, и критик прекрасно помнил, что сейчас под шортами ничего не было. Минхо очень глубоко вздохнул, пытаясь тащить парня дальше по коридору, но всё больше походил на извращенца, пытающегося утащить свою жертву в подвал, дабы совершить что-нибудь непристойное. Вот только злодеем Ли не был, и утащить парня он хотел только лишь спать. А вот тот явно этого не желал. — Хани, пожалуйста, давай просто дойдём до моего номера, — попросил критик, собирая крупицы своего спокойствия и самообладания. — До Вашего? — удивился Джисон, видимо, забывший, что ему говорил Уён. — То есть мы сейчас… — он вдруг сел на колени и выдохнул: — То есть мы сейчас придём к Вам в номер, и Вы меня там… изнасилуете?! Минхо поперхнулся воздухом от такого заявления и почувствовал, как его по ноге ударили палкой — это Хан крикнул настолько громко, что какой-то старичок решился паренька спасать. Ли цокнул, подхватил Джисона под руки и ещё быстрее потянул его прочь. — Конечно… нет! — фыркнул критик. — За кого ты меня принимаешь? Я уважаю Хани, поэтому буду ждать его адекватного согласия. Не в пьяном угаре! — Да? — задумался Хан и, пожав плечами, буркнул: — Эх, как жаль… Минхо, не отошедший ещё от предыдущего заявления, вновь закашлялся и уставился на парня. — Всё, я тебя больше не пою! — покачал он головой. — Ты начинаешь бредить. Или… — Ли вдруг вспомнил, что ему говорил Чонин тогда в клубе, и глаз его задёргался. Ох, похоже, что эта ночь будет долгой. Дверь в люксовый номер поддалась неожиданно быстро, и парни буквально ввалились в большую комнату. Теперь стояла задача более сложная — добраться до кровати и заставить одну квокку спать. Вот только, как бы критик не старался, до кровати они так и не дошли. Потому что Джисона буквально повело в разные стороны, и в итоге Минхо пришлось припереть его к стенке, чтобы тот не укатился куда-нибудь в окно, как пытался ещё недавно в игре с бутылочкой. — Хани, — вздохнул Ли тихо, с надеждой так, — ляжешь спать? Хан мутным взглядом прошёлся по лицу Минхо и пробормотал: — Нет… — Почему? — спросил Минхо, внезапно ощутив, что в Джисоне что-то едва заметно переменилось. — Целоваться хочу, — совершенно спокойно сказал Хан. Ли бы шлёпнул себя по лбу, если бы ему не приходилось держать парня на месте. И за что ему такие испытания? О Ангелы, не станьте же куколдами, наблюдающими за развратным квоккой, уложите бедняжку спать. Пожалуйста? Критик почти увидел, как эти Ангелочки показывают ему средние пальцы, злобно хихикают и нашёптывают Джисону… Просто потянуться к нему и попытаться поцеловать. Минхо не дал ему этого сделать, улыбнулся мягко и заявил: — Хани, никаких поцелуев. Понимал ли его парень? Нет, совершенно не понимал. Джисону почему-то сейчас было очень жарко, и не просто потому, что в крови тёк алкоголь, не потому, что в комнате сплит оказался выключен. Просто Минхо, прижимающий его к стене, был таким горячим, что Хан невольно задыхался. Джисон мало что понимал, если честно, в голове всё было так мутно, и глаза видели один туман. Единственное, что было чётким, — лицо перед ним. И это лицо ему так нравилось в этот момент, что Хан, кажется, сходил с ума. Глаза, что смотрели с теплотой и заботой, брови, едва поднимающиеся в вопросе, и губы, такие мягкие губы, которые так бесстыдно хотелось ощутить на своих. Нет, Джисон из-за алкоголя всё же сошёл с ума. Придётся надеяться, что на утро Хан просто ничего не вспомнит. Ноги совсем отказались держать его, и он ухватился за чужие плечи, откинул голову назад, ударившись затылком о стену и поморщившись. Тело было слишком лёгким, и это раздражало. Так сложно было себя контролировать. Контролировать свои пальцы, сжимающие ткань футболки на плечах Ли, контролировать свои излишне громкие вздохи, контролировать свои мысли, которые только… этигубыэтигубыэтигубы. И почему, чёрт возьми, они не целуют его, когда надо? Джисон никак не мог понять, это было наслаждение или же мучительная пытка? Одно он знал точно — это не закончится ещё долго. Потому что Минхо ничего не предпринимал, лишь наваливаясь на парня, прижимая к стене, чтобы тот не свалился. Ли просто смотрел, смотрел этим своим блядским взглядом, который вроде бы и пожирает, а вроде бы спокойно наблюдает. И ничего не делает. А Хану так хотелось, чтобы эти губы не просто улыбались. Просто пусть критик перестанет улыбаться и сделает то, что нужно. Джисон точно сошёл с ума, ну просто ебанулся, ударился головой, видимо, по дороге. Оправдание у него одно — ужасно пьян, и для него не существует границ. Нужно просто мысленно молить, чтобы границы были у Ли. Или нет, чтобы их к чёрту не было. Хан уже не понимал, чего хочет. Парень вдруг понял, что всё-таки это была самая настоящая пытка именно тогда, когда он начал снова падать, и Минхо положил свою такую же горячую ладонь на его талию, случайно задрав футболку и коснувшись его кожи. Крыша Джисона окончательно поехала. Улетела, уносимая ветрами какого-то странного желания, которое он ещё не мог понять. — Не хочешь меня целовать? — шепнул он тихо, куда-то в шею Ли. — Ладно, тогда я поцелую тебя сам. А затем поднял взгляд, притянул критика к себе и сделал это. Хан решил, что не собирается целовать парня так же, как делал это за клубом. Возможно, Минхо и правда заслужил большего. Может, Джисон тоже заслужил кое-что. Ему хотелось больше, чем прикосновение губ. Что ж, критик готов был выполнить его желание, несмотря на то, что собирался снова сопротивляться. Вообще-то, у него в планах было держать самообладание, не делать лишнего, ведь он так-то трезв, в отличие от Хана, но это было слишком сложно, и Ли был вынужден поддаться. Он надавил на чужие губы, заставил их приоткрыться и просунул свой язык ему в рот, так по-особенному, почти по-хозяйски. Это было похоже на плен, и Джисону это вообще-то нравилось. Хан и сам был напористым, когда отвечал на поцелуй, схватившись одной рукой за чужую шею, а другой — прямо за волосы парня, которые несдержанно сжимал и разжимал. Минхо не мог перестать удивляться поведению Джисона, который как бы до этого возмущался на каждый шаг Ли в его сторону, а теперь чуть ли не извивался в его руках. Излишнее количество алкоголя в организме парня, видимо, разрушало все его возводимые рамки, и он мог пойти на безумные поступки. Критик считал это прекрасным и опасным, но не мог сопротивляться искушению, продолжая проходиться языком по чужому ребристому нёбу и зубам. Минхо не стыдился мыслей о том, что бы ещё могло пройтись по этому тёплому рту. Джисон был бы ещё красивее, если бы сидел на коленях перед ним и смотрел на него снизу-верх этими своими чуть влажными глазами. Ли пообещал себе, что однажды точно это увидит, но а пока приходилось довольствоваться только поцелуями. Они тоже были очень приятными. В какой-то момент Минхо надоело, что Хан так рьяно пытается сползти вниз, и ему пришлось с рыком поднять его над полом и подхватить под бёдра. Джисон почувствовал, как его вновь прижали к холодной стене и несдержанно простонал — похоже, что ему нравились такие резкие, слегка грубые действия. Неожиданное открытие. Хан, конечно, не казался нежным созданием, но Ли всё равно боялся где-то не так надавить и сделать больно. А Джисон чувствовал лишь жар и нарастающее чувство… какое-то особенное чувство, сплетающееся где-то внизу живота. Слишком сложное испытание для них обоих, ничего не скажешь. — Хани, давай я просто уложу тебя спать, а? — таким хриплым, бархатным и просто потрясающим голосом прошептал Ли парню на ухо, и тот покрылся мурашками. — Если мы продолжим, боюсь, это закончится тем, что на утро мы окажемся в неловком положении. — Нет, ещё, — как-то даже капризно сказал Джисон, вновь притянув к себе парня и попытавшись его поцеловать. Критик не дал ему этого сделать и с тяжёлым вздохом настоял: — У меня не такая хорошая выдержка, Джисон, я долго держаться не смогу. Не надо играть со мной, хорошо? Хан проскулил ещё более капризное: — Ну ещё немножко, совсем чуть-чуть… хён. И чтобы ещё более явно показать, насколько ему хочется продолжать, он прижался к Минхо. Дал кое-что понять. Понять, что его в этот момент желает не меньше. Ли не понял, у него из-под ног землю выбило из-за этого действия или из-за этого почти жалобного «хён». Критик от отчаяния зарычал и ещё больше прижал парня к стене, проехавшись уже своим немалым возбуждением по чужому. Не то крышесносно, не то просто безумно. Одна фигня, всё это ощущалось почти плохо, будто вмиг из лёгких ушёл весь кислород. Головы кружились. Хорошо и плохо, плохо и хорошо. Абсолютно нереально. Так, как могло быть только между ними двумя. Хотелось большего, чего-то намного большего. — Хани, нет, — твёрдо сказал Минхо, склонившись к лицу парня так, что они соприкасались губами. — Я не могу воспользоваться тем, что ты пьян. Это нечестно по отношению к тебе. Так что нет. — А я сказал, да, — упорству этого парня можно было только позавидовать. Джисон облизнул чужие губы и присосался к ним в очередном почти удушающем поцелуе. Ли решил, что спорить с ним будет слишком сложно, а выдержка у него всё же заканчивалась. Ладно, если критик совсем немного ему подыграет, совсем так чуть-чуть, чтобы просто утолить его жажду прикосновений, то ничего страшного не случится. А дальше Минхо сможет что-то сделать, обязательно. Он очень постарается, потому это действительно требует колоссальных сил. Противостоять такому податливому, горячему Хану, который буквально постанывает от удовольствия, когда, сука, бесстыдно потирается об него, знаете ли, очень сложно. Но критик остановится. Определённо. Ли это нравилось и не нравилось одновременно. Становилось слишком жарко. Особенно, когда он снова решил пойти на поводу у Джисона, который вдруг выдал надломленное: — Потрогай меня, хён. Блядское «хён». Хан критика просто доведёт. И когда это произойдёт, Джисону придётся постоянно, словно заевшую плёнку, повторять это «хён». И делать он это будет под ним. Минхо знает, что это однажды случится. Хан и сам это знает. Просто пока не хочет себе в этом признаться. Ну ничего, это стоит того, чтобы подождать. А сейчас Минхо исполнил чужую просьбу и проник ладонями под футболку парня, начиная бродить по его телу. Кожа Хана оказалась разгорячённой, влажной от пота. Между ними просто жаровня. Маленький Райский Ад и такой же маленький Адский Рай. Это возбуждало дико. Просто до потери здравого смысла. Ли нереально захотелось почувствовать эту кожу губами, и он опустился к шее Джисона, чтобы присосаться к ней, не оставляя следов. Не имел права, Минхо пока что не имел на Хана никакого права, а потому он мог лишь слегка кусаться и облизывать кожу, чтобы на ней появлялись едва заметные пятна, которые вскоре сойдут, не оставляя после себя ничего. Ли было интересно изучать каждый сантиметр. А ещё кусать кадык и ловить от этого несдержанные вздохи Джисона, который едва заметно, но продолжал тереться об него. Минхо на секунду показалось, что от этого он и сам сейчас же кончит, словно подросток в пубертат. Хан слишком прекрасно выглядел сейчас, когда постанывал и едва слышно просил больше. Это было даже забавно — то, что Джисон во время игры в бутылочку шутил про недотрах друзей, хотя по нему сейчас не скажешь, что у него была активная половая жизнь. Хан, конечно же, не был девственником, это было очевидно по тому, как он вёл себя, но, видимо, ему и правда хотелось секса. Хорошего такого. После которого вообще вставать не захочется. Как жаль, что Ли не мог дать ему этого. А Джисон очень просил. Почти даже умолял. — Ну хён, не там касайся. Маленький капризный ребёнок двадцати трёх лет, не иначе. И что же, Минхо на поводке у этого взрослого малыша. Хан совсем не понимал, сколько имел власти над ним — над влиятельным, богатым мужчиной, который мог кинуть к его ногам если не весь мир, то много чего другого. Даже себя. «Если Джисон сильно опьянеет, то настолько возбуждается, что буянит, пока не кончит», — именно эти слова тогда в клубе сказал критику Чонин. М-да уж… Ли вздохнул, провёл ладонью по плоскому животу и зазвенел пряжкой ремня, чтобы затем открыть для себя доступ к аккуратному набухшему члену — такому каменному, что Минхо стал сомневаться, что Джисон хотел его только из-за алкоголя. Такое ощущение, что хотел он его очень сильно уже давно. Обнадёживало. — Ладно, я всего лишь помогу тебе успокоиться, — попытался убедить себя Ли и провёл по члену от основания вверх, к головке, которую прижал большим пальцем. Хан дёрнулся всем телом от внезапного яркого ощущения, вдруг выгнулся и тихо простонал, а затем и вовсе обмяк в чужих руках. Минхо завис. — Э-э-э, — протянул он. — Ха… ни?.. Всё закончилось слишком неожиданно. Парень вырубился, измотанный алкоголем и внезапной волной оргазма. Ли тяжело вздохнул и, взяв Джисона на руки, всё-таки потащил его к своей кровати, на которую уложил, заботливо прикрыв одеялом. Хан сопел и выглядел таким умиротворённым, что Минхо не смог не улыбнуться. Он оставил на виске парня едва заметный поцелуй и поднялся, чтобы с очередным вздохом посмотреть на свою ширинку. Теперь нужно было решить ещё одну проблему. Ну что ж, рука тебе в помощь, дорогой критик! Маленькая тебе месть от квокки. Ответный, так сказать, удар.