illness of life

- Почему я не захватил с собой ничего симпатичного? - кричу я Чимину, который помогает мне, подпирая дверной косяк. Выбрасываю из ящиков тренировочные брюки, пижамы, мешковатые футболки - ищу, что бы надеть вечером. - Наверно потому, что ты не рассчитывал на бурный больничный роман? - фыркает он. Думаю о своих друзьях, проводящих последний вечер в Кабо, и впервые за все время я им не завидую и не жалею, что я здесь, а не там. Уж лучше бы они были сейчас здесь и помогали мне собраться. Как хотите, я рад быть сейчас здесь, а не где-то далеко. Смотрю на часы на прикроватном столе. Пять вечера. На то, чтобы что-то решить, осталось четыре часа. Проходя через двери атриума, останавливаюсь напротив зеркала в полный рост и осматриваю себя с ног до головы. В итоге я одел одну из своих толстовок которую я купил как раз перед той поездкой с Чонгуком и спортивные штаны. Замечаю вазу с белыми розами, выдергиваю одну, обламываю черенок, сую цветок в боковой карман штанов. Учитывая, что весь мой наряд собран из худшего в истории гардероба для свиданий‚ я выгляжу вполне себе мило. Приятно знать, что Юнги я нравлюсь таким, каким есть. В смысле, что раньше он видел меня по большей части в пижаме или больничной ночнушке, а значит, определенно не готов к моему безупречному наряду из последней Больничной Коллекции Осени - 2018. Я поправляю голубые перчатки на руках и еще раз проверяю, висит ли на лямке кислородного концентратора антисептик «Кэл стат». Сидя на скамье, заглядываю в детскую игровую комнату, и на меня вдруг накатывает волна ностальгии. Бывало, я сам пробирался туда поиграть с пациентами других отцелений. Иногда с Паком. За прошедшие годы атриум почти не изменился. Те же высокие деревья с ярко-окрашенными цветами, тот же аквариум с тропическими рыбками у дверей, где Джун ругал нас за крошки, которыми мы пытались накормить его обитателей. Да, с тех пор как я стал бывать в Сейнт-Грейсиз, атриум, может быть, почти и не изменился, чего никак нельзя сказать обо мне. Столько всякого случилось здесь впервые, что все и не перечислишь. Первая операция. Первый лучший друг. Первый шоколадный молочный коктейль. И вот теперь первое настоящее свидание. Медленно и со скрипом открывается дверь. Смотрю за угол и вижу Юна. - Сюда, - шепчу я, поднимаясь со скамейки и протягивая ему бильярдный кий. Лицо его расплывается в широкой улыбке. Мин берется за другой конец кия, и я вижу перчатки у него на руках и выглядывающую из переднего кармана бутылку антисептика. - Ух ты, - говорит он и смотрит на меня так, что сердце начинает кувыркаться в груди. На нем синяя в клетку пижама, которая висит на хрупких плечах, как на вешалке, и на фоне которой его карие глаза кажутся еще ярче. Волосы выглядят аккуратнее и по крайней мере причесаны, хотя очаровательная растрепанность отчасти сохранилась. - Чудесная роза, - говорит Юнги. Я краснею и дотрагиваюсь до цветка. - Роза? Эта? Юн смотрит на меня так, как никто еще не смотрел раньше. Я тяну кий, и мы идем через атриум к главному вестибюлю. В какой-то момент Юн замечает стоящую на столе вазу с белыми розами и щурится. - Воруешь розы, Хось? Сначала целых пятьдесят сантиметров украл, а теперь и цветок? Я смеюсь и, проверяю, на месте ли моя. - Поймал меня, да, я украл ее. Он тянет кий со своей стороны и качает головой: - Нет, ты нашел для нее лучшее место, чем ваза.