***
Она даëт советы по самоконтролю, говорит, что поговорит с Максом на этот счëт, я отвечаю, что не стоит, и я хочу разобраться с этим лично, чем перекрываю русло этого диалога, но дальше он растечься не успел. В зал вошёл… — Привет, Макс! — Привет, Неко… Они пожимают руки, а я встаю с кресла. — А мы тут про тебя говорили… — Лепечет японка. — Что, стоит ждать ножа в спину? Или нанять дегустатора… — Юлит индус. Неко хихикает. Её лицо выглядит чересчур правильным, маской, напечатанной на заказ. Мимика ей полностью подвластна. Никаких лишних телодвижений. Только расчётливое воспроизведение той или иной социальной модели. Я сам частично так умею, но подобный уровень хладнокровия и самоконтроля заставляет только гадать, что может происходить под этой оболочкой. Ну, и внушает страх перед неизвестным, само собой… Макс и Неко заводят разговор на каком-то своём, мной не постигаемом уровне, я перестаю воспринимать слова, пытаясь уловить суть их ментального контакта: «Обмен любезностями. Проявление заинтересованности в окружающих. Выражение обеспокоенности делами. Обсуждение напряжённой атмосферы. Шутка для эмоциональной разрядки. Постановление проблемы. Обсуждение путей разрешения. Обоюдные рекомендации. Завуалированное упоминание меня. Положительная оценка…» — Так-с, ладно… — Макс подводит черту. Я же постепенно возвращаюсь к нормальному восприятию речи. — Ты там от меня что-то хотел… — Напоминаю я о своëм существовании. — Да, само собой. Только вот в этот разговор должен продолжиться тет-а-тет. — Отвечает Макс. Неко вскидывает руки: — Нас раскрыли! Концы в воду! Убийцей был дворецкий! — А дворецкий-то кто? — Вопрошаю я. Макс улыбается: — Вопрос не в том, кто, а в том, как, когда, как это предотвратить… — И кого? — Добавляю я. — И кого… — Соглашаются они хором. ****
Заходим в кабинет. Садимся за стол. Макс моментально достаëт из нижнего ящика витую ребристым узором бутылку без этикетки, наполненную светло-коричневой жидкостью. И стакан. Один. — Тебе не предлагаю, сам понимаешь, уж извини… — Да. Я и не пью крепкого… Дурным становлюсь… — Я понимаю, кое-чего вспоминаю и интересуюсь. — Местное? — Ага… — Он бавит напиток один к одному местной же газировкой. — Нет повода гулять. Вкус «Адских врат», к сожалению, я помню хорошо… адская бодяга… — И почему встречать новичков и провожать отбывающих принято именно смесью дешëвого вискаря и фирменной газированной фруктовой мочи? Никак ума не приложу… — Уж не знаю… Я сам здесь уже восемнадцать лет и эта традиция существовала ещё задолго до моего прибытия… Может, это всё идëт с «Первого челнока», а может и позже, кто знает… — Он в два присеста расправляется со стаканом и закусывает мятным драже. — Слушай… — Да? — Ты ведь тоже, считай, старожил? — Ну, да, девятый год уже здесь… — Самому не верится. — Странно… — И он прав. — Обычно ваш брат не выдерживает здесь больше стандартного контракта, средний срок: четыре и два. Текучка кадров была выше разве что у охраны… по вполне понятным причинам, хехе… — Макс усмехается, наливает вторую и убирает бутылку в стол. — За это время ты мог бы сделать тут карьеру, учитывая твой послужной список и далеко не самою дурную голову на плечах… — Я было хотел ответить, но Макс сработал на упреждение. — Однако, ты этого не сделал. Учитывая, что ты не спешил на Землю, за заработанным здесь, не проявлял интерес к карьерному росту и в целом не рвался за звëздами при их прямой досягаемости… Я улыбаюсь и думаю про себя: «Продолжай…» Макс откидывается на спинку своего кресла и продолжает… — Получается, ты обитал в этом коконе восемь лет, а потом… вылупился… — С усмешкой оканчивает он. — Что я могу сказать в свою защиту? — Здесь дело не в защите или нападении, а в том, что я тебя недооценил и не совсем верно истолковал диагноз… Знаешь… Я тут поспрашивал ребят из твоего отдела перед тем, как они отбыли. — Я заинтригован… — Не очень. — Все они тебя откровенно побаивались, считали неким «Серым кардиналом» или… тайным агентом отдела нравов. . . — Хахахаха… — Я искренне смеюсь. — Ну, сам посуди, какой-то мутный, прости мне мой плохой французский, хер… — Excuses acceptées… — Никто не помнит, когда он прилетел, не состоит в близких отношениях ни с кем из отдела, с ним консультируются шишки из руководства… — Вот, честно, я и подумать не мог… — Честно. — Но в глазах последних двух смен, наверное, это так и выглядело. Со мной действительно считались некоторые более-менее адекватные начальники, взять хотя бы нашего Джо… Макс молчит, видя, что я в раздумьях. — Да не особо-то я был отчуждëн… С парой-тройкой человек, да общался… С социально-коммуникативной сферой у меня никогда не было проблем, иначе бы меня тут и не было… — Верно. — Макс домучил стакан и отставил его в сторону. — Собственно, поэтому я к тебе и обращаюсь. Норму очень-очень плохо. Ты сам видел. Смерть Труди и его аватара, да и сами События, в общем, всё это вместе очень сказалось на нëм… — Про аватара я в курсе и знаю, что это серьëзная тема, но кто такой Труди? — Такая. И они были близки… подожди… расскажу поподробнее. Макс ответил на серию звонков, позвонил сам и рассказал. «Вот тебе и «Ботаник из аватара»… метеролог, блин…»