Дешёвая Пародия

Изае потребовалось минут десять на то, чтобы, сидя с закрытыми глазами и приступами мигрени, окончательно оценить ущерб, нанесенный своему лицу. Щеку жгло даже от легкого прикосновения. Конечно, она опухла, на ней образовался ужасный синяк, багровеющий с каждой секундой. И все же обошлось без переломов и сломанных костей. Ему повезло. Речь шла о Шизуо, и в сравнении с прошлыми столкновениями, тот был удивительно мягок и милосерден. Информатор, перебарывая боль, открыл глаза и постарался сфокусироваться. В одном из внутренних карманов пальто позвякивали шпильки и заколки для волос. Одну из них тотчас же выхватили изящные длинные пальцы и принялись за работу. Но как он ни вертелся, ни гнул и не пристраивал проволоку, замок не поддавался. Нет, навыков взломщика у Изаи было хоть отбавляй, целый вагон с тележкой! Вот только не меньше навыков было у человека, смастерившего эти безупречные металлические манжеты. Не важно. Он всего лишь человек. Орихаре не ровня. Информатор сжал мобильник зубами покрепче, освобождая обе руки. Попробовал вместо заколки шпильку, потом булавку, но замки все так же упрямились, и отказывались задорно щёлкать. На экране телефона горели цифры, осведомляющие, что за безуспешными попытками побега прошло двадцать шесть минут. Что-то он упускает. Что-то, вероятно, очевидное. Луч фонарика вновь пробежался по окружению. Не подвесят же пленители прямо над головой спасительный золотой ключик? Один недоверчивый взгляд вверх — и из груди вырвался короткий вздох-смешок. Перед камерой принято позировать, так что Изая приосанился, и расплылся в заигрывающей улыбке. Вспыхнувшая боль на правой стороне лица осталась безбожно проигнорированной. — Представляю, как, должно быть, скучно наблюдать за торчащим без дела человеком часами… Или днями. — Он аккуратно провёл пальцами по металлу, облегающему шею. — Интересно… На моём месте уже кто-то побывал?.. Сидел ли кто-то здесь, также связанный, отчаявшийся, сдавшийся? М-м? На него было весело смотреть? На его муки, крики о помощи, мольбы и может даже торг… Всем знакомо, да? Классическое «Ой, я всё отдам, только отпустите, у меня жена и детушки! Нье-е! Нье-е!» — Закривлялся он, раскачиваясь на стуле, — А потом драгоценное время иссякало, и началось самое интересное! Готов поспорить, вы собираете для такого годовые запасы попкорна! Хотя, как по мне, человек, медленно умирающий от яда — слитая мусорная концовка. И титры, музыка, «срежессированно робертом бэ вайди…» Изая поднялся на ноги и торжественно развёл руками, загромыхав оковами: — Повезло же вам, что теперь я здесь! — Он принялся ходить перед стулом из стороны в сторону, волоча за собой короткие цепи. Хотя на «расходиться» тут не то чтобы хватало места, только на маленькие неловкие шажочки. Затем, включил фонарик и замер, вытаращив глаза. По голове треснуло осознанием. Его стул, изначально принятый за обыкновенный деревянный, по своей структуре больше напоминал электрический. Информатор часто заморгал, пытаясь разложить по полочкам и свой восторг, и тревогу, последовавшие за этим фактом. Радовало, что его конечности не были намертво прикованы к ручкам и ножкам сидения, и именно на последние Изая решил ещё раз взглянуть. Вот болты, за которые стул прибит к полу. Вот тут лежала пила, выбивающаяся из общей картины. Орихара понял, именно её он зря недооценил, приняв за часть шутки. Приняв за приглашение для совсем рехнувшихся, для готовых резать себя, лишь бы сбежать. Стало даже как-то стыдно за свою глупость и медлительность. Изая сначала постучал костяшками пальцев по сиденью, потом перешел к ручкам, ножкам, боковым панелям спинки… Левая зазвучала отлично от остальных деревяшек, будто плотнее, и Изая улыбнулся. Чувствуя себя чуть ли не счастливым, он положил телефон на сиденье, и взял пилу обеими руками. Слабого света из дыры, проделанной Шизуо, было достаточно, чтобы разглядеть смутные очертания подозрительной выпуклости в боковой панели. Лезвие уже было тупым. К тому моменту, как лоб покрылся испариной, а ладони запестрели мозолями, пила погрузилась на каких-то пять жалких миллиметров. Во рту ужасно пересохло, а еще что-то болело и покалывало в спине, становясь заметнее по мере того, как он работал. Информатор тихо просчитывал, на сколько ещё хватит заряда телефона. В режим энергосбережения он перевёл его сразу же, как только понял, что батарейку придётся экономить до последнего. Да уж, стоило, выходя к злосчастному клиенту, прихватить побольше мобильников… Слава богам, в привычку давно вошло поддержание устройств в заряженном состоянии. Так что, если осторожничать, то гаджет спокойно проживет больше двух дней, главное — держать в тепле и безопасности. Изая до того увлёкся размышлениями и механическими движениями пилы, что и не заметил, как на стену легла чья-то тень. Он застыл, затаив дыхание, и чуть повернув голову. Первой мелькнувшей мыслью было: Шизуо вернулся. Гаденькая улыбочка уже была готова занять своё место на худом лице, но сменилась опущенными уголками губ и сдвинутыми бровями. Шизуо не из тех кто подкрадывается. Судя по силуэту, пришелец был неширок в плечах, сутулился от усталости, и не то что бы дальше самого Орихары ушёл в росте. В руках сжимал что-то длинное, тонкое и изогнутое на конце. Изая отогнал наивную мысль о том, что, может, если он будет сидеть тихо, незваный гость уйдет восвояси, и, нехотя развернувшись к тому лицом, откинулся на сиденье: — Так мы в игре не одни… — Скучающе начал он, — А я уж решил, это шоу посвящено одному мне. Жаль, так хотелось побыть особенным… Человек сделал шаг вперёд. От Изаи не укрылось, как объект в его руках заволочился по цементированному полу, издавая пронзительный звук. Кусок железной трубы — понял Орихара, незаметно хватаясь за нож. — Так… Сколько ты здесь уже торчишь? Второй день? — Мужчина не думал останавливаться, очевидно, понимая, что жертва в оковах не на многое способна. — А ты не из болтливых, я смотрю? — Продолжал информатор, не получая в ответ ничего, кроме металлического скрежета. Раскладной ножик еле слышно щелкнул, выпуская остриё наружу. Ещё несколько, на всякий пожарный, оставались в карманах. Тяжёлая труба опасно взметнулась над непокрытой головой информатора, и тот, недолго думая, плеснул ярким светом телефона в лицо агрессору. Это, как и планировалось, сбило того с толку, и за одну короткую секунду Изая понял две вещи: первая — мужик не японец, вторая — перед его рубашки весь в крови. — Б-бля… — Выругался тот, и, пошатнувшись, отступил назад. — А, английский. — Орихара с лёгкостью переключился на иностранный и продолжил гонять фонарик по лицу незнакомца. О, он выглядел ужасно вблизи, будто проторчал на острове месяц, не меньше: невыспавшийся, тощий, выгоревший на солнце. А разящий запах грязи, пота и крови вскружил голову и заставил невольно поморщиться. — Итак, раз уж мы нашли «общий язык», может, поговорим по душам, прежде чем пачкать полы, м-м? — Ножик предупреждающе сверкнул. Человек, бросив уничижительный взгляд исподлобья, замахнулся трубой вновь. На самом конце пути, её, с громким лязгом, остановило складное лезвие, посылая болезненную вибрацию по всей руке Орихары: от запястья до плеча. Тот заскрипел зубами, чувствуя, как дрожит от напряжения, с трудом выдерживая напор врага. Свободной рукой он заменил телефон на второй нож. Даже в темноте были легко различимы дикие глаза и хищный оскал мужчины. Изая, впрочем, перевёл взгляд на чужое незащищённое левое бедро и, не задумываясь, воткнул в него дополнительный кинжал. — А-ар-ргх!.. — Давление прекратилось, стоило иностранцу болезненно вскрикнуть и отскочить назад, — Ах ты засранец! — Я предупреждал. — Орихара встал на ноги. Не стоило забывать, что в запасе у него где-то два метра, дальше цепи не пустят. А посреди этого ничтожного пространства место занимал прибитый к полу стул. Деваться было некуда. Гортанный стон, влажное хлюпанье выдернутого из раны лезвия — вот и все, что услышал Изая, прежде чем опять взмахнуть клинком и встретить давление трубы. Ох, он правда не ожидал, что будет так тяжело. Запястье отчаянно болело, а ладошки вспотели от напряжения — оставалось только молиться, что оружие не выскользнет. Информатор уже потянулся в карман за новым, как вдруг оппонент отскочил, и ударил сбоку, будто бейсбольной битой. Изая неверяще проводил взглядом верный ножик, со звоном ударившийся об пол. Секундная задержка стоила Орихаре многого: он слишком поздно обернулся к высоко задранной ноге в тяжёлом сапоге, бездумно дёрнулся, и получил удар в живот, выбивший из лёгких весь воздух. Приземлился прямо на стул, треснувшись о спинку. Боль пронзила тело с обеих сторон, а голова по инерции откинулась назад. Что-то хрустнуло и отвалилось от деревяшки, которую он минутами ранее пилил. Вот упрямец, настоящее животное. Даже Шизуо не стал бы избивать скованного человека. Но это только потому что был идиотом… Изая поднял голову. Вовремя — проклятая труба вновь угрожала его черепушке. Он успел закрыться руками (к счастью, удар пришёлся по металлическим манжетам), и крепко вцепился в железку. Внутри похолодело при виде летящего с другой стороны ножа, держащего курс в открывшийся висок. Вторая рука взметнулась вверх в защитном жесте, и в ту же секунду оказалась проткнута насквозь, плеснув горячей кровью в опасной близости от левой щеки. — Вещи принято возвращать их владельцу. Жаль, не попал в глаз. — Мужчина завертел лезвием в выставленной дрожащей ладони, и Изая болезненно зашипел из-за стиснутых зубов. Алая густая жидкость текла рекой, пропитывая насквозь пушистый рукав куртки и капая на пол. Обе руки оказались заняты — одна ножом, вторая — трубой, все так же беспрестанно давящей со всей силы. Незнакомец с каким-то садистским удовольствием вгонял нож по самую рукоять, специально медленно и мучительно. Вопль застрял в груди, когда Изая ощутил, как смещаются кости — он только задёргал пальцами, силясь достать инородный предмет, оттолкнуть, избавиться… — Теперь ясно почему ты на этом острове... — Прохрипел он. Тонкие руки дрожали, как осиновый лист, пытаясь оттолкнуть навалившегося всем весом агрессора. Информатор напряг ноги, готовясь нанести удар, раз уж нож застрял в ладони, вместо башки. Именно этот нож внезапно извернулся, посылая очередную волну агонии по ослабевшему телу. Изая с трудом заставил себя не отводить взгляда от скрытого во тьме грубого лица. Кроме этого у него ничего и не осталось — только с презрением смотреть, чувствуя, как чужая тяжёлая подошва беспощадно задвигает по бедру. Внезапно боль прекратилась — кинжал с чавкающим звуком выскользнул из ладони, а труба исчезла из виду. Не успел он отреагировать, как цепи, закрепленные у запястий дернулись, и задрали руки вверх, неприятно их вывернув. В помещении гулким эхом отдавалось только их сбитое тяжёлое дыхание. Мужчина молча нависал над Изаей, открывая обзор на свою багровую от крови рубаху. — Убиваешь ради веселья? — Прошелестел Изая, в надежде хоть как-то отвлечь упрямца. — Не… — Его голос был низким и грубым, будто кто-то шкурил деревянную поверхность наждачной бумагой, — Ниче личного. Видишь ли, противоядие — не единственное, что может помочь выжить на этом сраном куске земли. — Он постучал по своему металлическому ошейнику, и Изая настороженно проследил за этим жестом, — О таком сразу не рассказывают, но с каждым убитым человеком, — Его палец прошелся вдоль собственного горла, в жесте «голову с плеч», — К твоему времени прибавляется всё, что оставалось у них… Колись, пташка, сколько тебе ещё жить? Информатору была хорошо знакома эта схема: поверив в легкую победу, людишки имели свойство распускать языки, выдавая все нужные и не очень сведения. Подобная тактика часто работала даже лучше пыток и угроз, не говоря уж о том, что была чище и гуманнее… Хотя обычно Изая только притворялся побежденным, не по-настоящему прибитым к спинке стула, как сейчас. — Пару часов. — Криво улыбнулся он. — Уже хорошо, заберу их, и всё, че имеется. — Солнечный свет потихоньку начал пробиваться через отверстие в стене, вырисовывая впалые серые глаза, спутанные волосы, колючую щетину, и большой острый нос. Либо мужик доживал свой поздний тридцатник, либо так «постарел» за дни, проведённые в заключении. — Сколько ты уже здесь? — Изая незаметно потянул руки вниз, но иностранец, заметив, сжал их над головой крепче прежнего, и ощерился в, кажется, не все тридцать два… — Восемь дней. Восемь ебаных дней я проторчал в ебаном аду. Блядство. Может, если я грохну всех игроков, меня отпустят победителем? — А что с противоядием? Собеседник захохотал, задрав голову кверху — Изая почувствовал как сотрясается пол. — Сраный развод лохов! Я нихуя не нашёл, никто нихуя не нашёл, и вряд ли найдёт! Организаторы — лживые мрази! Так что мне повезло добраться до тебя первее остальных. — Почему повезло? Ну кроме, очевидно, моих ничтожных часов жизни… Чужие глаза холодно сверкнули, когда мужчина приблизился вплотную. Изая задержал дыхание, даже так чувствуя невыносимое зловоние. — Ну для начала, на острове водятся уроды, которых избегаю даже я. Они играются с жертвами до последнего вздоха. Верят, видишь ли, что чем суровее смерть, тем больше часов выдают. О, я видел тела. Те, которым повезло сохранить околочеловеческий облик. И даже они чертовски омерзительны. Страшно представить, че бы эти варвары с тобой сотворили. Изаю откровенно напрягало то, с какой заинтересованностью выживальщик рассматривал его лицо. И то, как терся ногой о бедро. И то, как вдруг потянул липкими пальцами за подбородок вверх, встречаясь взглядами. — А ты ниче так. В темноте и за девчонку сойдешь. На такое высказывание было жаль даже закатывать глаза в отвращении. Изая откровенно разочаровался. Эта разновидность мужиков страдала ужасным вкусом и непривередливостью. Анализировать попросту нечего. — Что ж… — Непринуждённо начал он, — Твоим варварам стоит поближе познакомиться с моим напарником. Хотя, вряд ли они далеко зайдут, прежде чем полетят звёздочкой за горизонт. — С тобой партнёр? — Собеседник закусил губу, и бросил оценивающий взгляд на останки второго стула. — О-о, да! — Хихикнул Орихара, — Тупой, как пробка, но до чего силён! Пробитая стена — его рук дело! — Серые глаза снова принялись сверлить в нем дыру, а густые брови неумолимо сползались к переносице. — По правде говоря, ему сносит при виде меня крышак, но я запросто поработаю приманкой! — Он приподнял подбородок и ухмыльнулся, — Будь уверен: убьёшь его — и билет на рейс с острова обеспечен! Он вроде финального босса! А даже если не прокатит, точно выдадут антидот, в общем схема рабочая! Так, что скажешь? К этому моменту песок уже засверкал белым звездочками под солнечными лучами. Шея ныла, умоляя принять позу поудобнее, но Изая упрямо не сводил с иностранца глаз. Тот, расплылся в улыбке: — Зама-анчиво, но очень уж не хочется ловить спиной нож. Так что, — Он показательно опустил тяжёлую руку на затылок информатора, — Ограничусь твоими мозгами, размазанными по стене. Сказав это, он надавил. Изая скривился и выпрямил шею, сопротивляясь давлению, но голова неумолимо кренилась назад под натиском сильных рук. Очень скоро перед собой он увидел потолок, затем стену, черт, шея вот-вот хрустнет! Пила валялась где-то под ногами, и… О, злая, злая ирония. За отпиленным куском боковой панели издевательски поблескивал спасительный ключ. Давление не прекращалось, стало трудно дышать. Все, черт возьми, болело. Что можно было вообразить против здорового мужика, одной рукой удерживающего запястья, а второй ломающего шею? Он изогнул спину, перебрасывая на неё часть нагрузки — взамен пришлось прижаться к чужому телу. — Хе, я знал, что с тобой не соскучусь. — Протянул он, прильнув в ответ, не оставляя между и миллиметра свободного пространства. Руки, все так же неестественно выгнутые, дрожали от напряжения. Как-то раз, много лет назад, он переписывался с суицидницей, жертвой изнасилования. Тогда он не сумел придумать правдоподобной истории того же содержания для себя, чтобы влиться в доверие, и, в общем-то, быстро забил на попытки показаться сочувствующим. Он все ещё не понимал сейчас. Правда. Максимум — испытывал раздражение и дискомфорт. Кофта давно выбилась из-под ремня, и Изая подавил дрожь, когда сухие мозолистые руки мужчины провели по обнажившимся бокам. «Главное — осторожность, главное — работать только кистью… " — суетился мысленно информатор, вынимая ножик из кармана в рукаве. Шея отчаянно сопротивлялась, и Орихара до крови закусил губу, сдерживая крик. «Сфокусироваться на боли, давлении и кинжале» — напомнил себе он, игнорируя мужчину, лапающего его живот. Лезвие, наконец, легло в руку. Затем последовала какая-то возня с его ремнем и штанами. Раздался заливистый смех, и, только закашлявшись от недостатка кислорода, Изая понял, что смеялся сам. — Помощь нужна? — Прохрипел он. — Ты та ещё штучка… — Раздалось в ответ, с последовавшим щелчком пряжки ремня. Кожаная змея тихо сползла на пол, но продолжению препятствовали ноги самого мужчины, удерживающие пленника на месте. — Ах, как мы бы повеселились, не будь я скован… — Замурчал Изая, переметнувшись на Японский, — Ты ужасен, и это просто прекрасно. — Его заигрывающее хихиканье, впрочем, тут же заглушила накрывшая рот рука. — Я думал быть седня помягче, но, может не стоит, раз те' и без того в кайф. — Тупица. — Фраза прозвучала глухо, но Изая не стал дожидаться ответа, вцепившись в чужую ладонь острыми зубками. Мужчина, державший запястья Орихары, слегка ослабил хватку, и тот сжал челюсти старательнее, пока соленая кровь не полилась по подбородку. — Ёбаный в рот! — Взвыл неприятель, чуть ли не рыча. У него не было выбора, кроме как в шоке отпустить цепи. Улыбка информатора сверкнула ничуть не тусклее заточенного лезвия, полоснувшего врага по лицу. Попадание не было идеальным, так что, в качестве компенсации, Изая пустил нож на прогулку ещё раз, уже по чужой широкой груди. Никогда ещё чьи-то болезненные стоны так не ласкали уши. Наконец, иностранец отскочил назад, забрав с собой всю тяжесть, и позволив облегченно распрямиться. Не долго думая, Орихара вытащил бронзовый ключик из образовавшегося проёма, не сводя глаз со скорчившегося на полу человека. Левая рука не прекращала кровоточить, но, используя один большой палец, он ухитрился воткнуть плоский конец ключа в наручник на своем неповрежденном правом запястье. Замок задорно щелкнул, и цепи с победным грохотом упали на пол. Времени на освобождение второй руки не оставалось — мужчина медленно встал, держась рукой за рассеченную грудь, его эрекция отчаянно натягивала штаны. Даже как-то смешно. — Ах ты сука! — Изая, проигнорировав возглас, зашарился во внутренних карманах куртки, выуживая оттуда последний ножик. — Знал же, стоило сразу грохнуть! — Он выпрямился, насколько это было возможно, и информатор с удовольствием проследил за свежими струйками крови, украсившими рубашку. — Ага, но слушал головку, а не голову! — Развел руками Орихара — Распространённая людская ошибка. Почти такая же кретинская, как «слушать сердце». Утро вступило в свои права: комнату залило яркой желтизной разбитого яйца. Мужчина криво ухмыльнулся, и прохрипел: — Но я то знаю, у тя' кишка тонка меня убить. — Он вытащил изящный ножик, воткнутый в правую грудную мышцу, и указал им же на поврежденное бедро. Оба ранения, хоть и пачкали одежду и пол, не являлись летальными. — Тут ты просчитался. — И тяжелый кусок трубы заскрежетал, поднимаемый с пола. В этих словах была доля правды, и Изая пожалел, что побоялся рискнуть, освободить вторую руку, ноги и смотаться. От трубы, на пару с ножом, было тяжелее уклоняться, но враг заметно ослаб и замедлился, открываясь для змеиных выпадов информатора. Отчаяние и паника быстро затопили мужчину с головой, движения стали беспорядочными и неточными, а одежда пропиталась кровью, текущей ручьями. Наравне с собранным Орихарой его держало только свободное перемещение по периметру и оружие в обеих руках. Изая сильно вспотел, волосы налипли на лоб — пляска в тёплой меховой куртке на солнце не оставалась без последствий. — Видишь? Я насквозь тя' видел! Ты неженка, а не убийца! — Да что ты обо мне знаешь?.. — Выдохнул Изая, крепче сжимая рукоятку ножа. — Убийство — это очень легко. Я се' карьеру на этом построил. — Шипел он, сквозь стиснутые зубы, — Только посчастливилось разок замочить не того, и вот я здесь. — Взмах, лязг, скрежет, взмах… — Пойми, побеждает тот, кому жизнь всего дороже. Меня дома ждёт дочка, так что сражаюсь за двоих! Изая в ответ только задорно захихикал. Конечно, у него ребёнок! Может даже жёнушка в коротком платье. — Ох, умоляю! Меня нельзя убить примитивными человеческими руками! Даю последний шанс: отступи, пока можешь! Серый пол пестрел красным — сверкающим лужами, затекающим в трещины… Мужчина, вместо ответа, сделал выпад, и замахнулся трубой. Рука Изаи, будто по своей воле, взметнулась в защитную позицию и реальность утонула в оглушительном лязге. Прошло несколько утомительных минут. Ножик то и дело порывался выскользнуть из потных ладоней. Улыбка погасла, губы сомкнулись напряженной тонкой линией. Он не продержится долго. Руки дрожали, перед глазами плыло, а в ушах звенело, закрашивая сознание белым и отрывая от реальности, мешая механическому парированию ударов. Ах, вот бы он успел сорвать все цепи, оказавшись на свободе. Вот бы Шизуо в своём обжигающем гневе сорвал их час назад. Но мечты мечтами, речь шла о выживании, и Изае пришлось собрать мозги в кучу. Враг в чем-то был прав: побеждает, тот, кто хочет жить. И Изая хотел. И Изая не покинет этот мир, пока не исполнит свое предназначение. Вот оно! Орихара поднырнул под летящей в него трубой, дернулся в сторону от ножа, не спуская глаз с прорехи в чужой обороне, и кончик лезвия без сопротивления погрузился в тепло человеческого тела. Все затихло, вселенную будто поставили на паузу, а сердце Изаи рухнуло куда-то в ноги, когда стало ясно, что произошло. Он успел только коротко ахнуть, почувствовав, как густые алые капельки окропляют лицо. Мужчина опустил дрожащий взгляд на своего убийцу, влажно закашлялся, и с глухим стуком повалился на пол. Прямо под железным ошейником, на месте горла распустилась кровавая роза. Убийство человека не помогло стать сильнее. Только доказало: он самый настоящий трус. «Поздравляем. 1 час, 14 минут, и 49 секунд были успешно добавлены к вашему времени. Теперь у вас в запасе осталось 47 часов, 57 минут, и 45 секунд. Удачи.»