***
Остывшая кухня постепенно нагревалась из-за солнечных лучей. Беспорядок уже был убран, осколки валялись в мусорном ведре. Хеджин покосилась на стол, невольно кривясь от воспоминаний недавнего чаепития. Если очередное обернётся тем же, она соберёт свои вещи и уедет из страны к чёрту. Слегка потные ладони обнаружили в шкафу новую, ещё не распакованную коробочку с фруктовым чаем, соседствующую со старой упаковкой. Не сдерживаясь, Со улыбнулась, позволяя лёгкому ощущению благодарности и счастья поселиться внутри. Пока чайник закипал, девушка размышляла над случившимся недавно в комнате. Оказывается, он может быть не просто холодным и раздражающимся по отношению к ней, но и тёплым, даже немного неловким. Как-то Ынбин говорила о том, что нужно относиться к людям так, как хотелось бы, чтобы относились к тебе. Но её слова немного подправляла Джихи, заявляя, что относиться к людям хорошо нужно в принципе. На любую агрессию лучше повести себя спокойно, сдержанно и попытаться понять причины. Чонхва не сильно поддерживала эту идею, Боа тоже относилась к такой позиции скептически, привыкнув, как и Ким, жёстко отстаивать свои права. Джихи же уверенно заявляла: человек, на боль которого ты отнесёшься с пониманием — не сможет больше делать больно тебе. Хеджин в таких разговорах обычно отмалчивалась, не зная какую сторону выбрать. Своего мнения у неё не было на этот счёт. Гораздо удобнее было думать, что весь мир настроен к ней со злобой и именно обижавшие её люди плохие, а она только жертва. Горячий чай Со аккуратно поставила на маленький поднос, на котором обычно Хисын приносил тарелочки с чипсами. Туда же умостилась вазочка с персиковым вареньем, которое пару недель назад купила сама Хеджин. Путь до зала ей показался нервирующим, но впервые в жизни он не был омрачён плохими мыслями, наоборот, девушка была слишком воодушевлена, прокручивая снова и снова в голове робкую просьбу Сонхуна, выглядевшего сущим ребёнком. Он сидел на диване. Ночные лампочки потолка с помощью его руки были зажжены и лили свой неяркий свет, смешиваясь с красными отблесками неба. Ладони Пака сжимали ничем не примечательную книжку, у которой был слегка потрёпан корешок от частого использования. Со узнала её сразу, но, не подавая виду, молча поставила поднос на журнальный столик, не решившись присесть рядом с юношей. Оставшись на тёплом ковре, она подвинула кружку Сонхуну и взяла свою. — Ты останешься там? — не поднимая глаз от книги, задал вопрос третьекурсник. Слегка кивнув головой, Хеджин улыбнулась. На губах таял вкус любимого чая, распространяя по телу приятное ощущение тепла и наполненности. Сообразив, что читавший книгу Пак не мог видеть её кивка, она промычала согласие, переводя взгляд в окно, где верхушки домов утопали в вечернем небе. Улицы постепенно теряли свою оживлённость, но девушка знала, что это ненадолго, так как совсем скоро люди, работающие допоздна, будут возвращаться в свои квартиры, наполненные семейным счастьем или одиноким холодом. На её плечи упал тёплый плед, лежавший до этого в горе вещей, заставляя первокурсницу вздрогнуть от неожиданности. Погрузившись в свои мысли, она совсем не заметила, как Пак поднялся с дивана и накинул на неё пахнущее лавандой покрывало. Его заботливое движение вызвало вопросы, но она благоразумно промолчала, тихо поблагодарив. Щёки будто снова начали гореть, и первокурсница спряталась за кружкой, надеясь, что её смущение окажется незамеченным. Сонхун проследил за её потугами и позволил себе усмехнуться, присаживаясь напротив неё. Книжка, которую он отложил, осталась лежать у его бедра, раскрытая на неизвестном Со моменте. Ярко-жёлтая закладка привлекала её внимание, которое заметил парень, делая глоток чая. Его лицо выражало безмятежность, будто пару часов назад они не кричали на кухне, он не дрожал и не крушил комнату, пытаясь вырвать множество чувств из груди. Его спокойствие передавалось и ей, умиротворяя и расслабляя тело. Сонхун отметил, что она собрала свои волосы на затылке в лёгкий пучок, будто не хотела, чтобы они лезли ей в глаза. А может, она желала обратить его внимание на эту тонкую, слишком светлую шею, однажды так мягко лежавшую в его руках? Образ Хеджин вызывал на подкорке сознания раздражение, заставлял досадливо скрипеть зубами и гневно плевать это имя. Но именно здесь, такая молчаливая и задумчивая, девушка приковывала его взгляд, даря мирное тепло. — Ты как-то спрашивала у меня про книгу, — издалека начал он, покосившись на родную обложку. Хеджин заинтересованно приподняла глаза, и ему показалось, что в них будто что-то сверкнуло — так обычно бывает, когда по небу летят кометы и звёзды. — Это не совсем книга, — продолжил он, грея пальцы о кружку и думая стоит ли говорить ей об этом, — скорее сборник рассказов. Один из них называется «Попытка жизни». Это один из моих любимых рассказов и было бы неплохо, если бы ты прочла его. Я думаю…там есть вещи, касающиеся меня и тебя. Всё ещё держит дистанцию. Сонхуновское «меня и тебя» слегка покоробило девушку, но она не подала виду, качая своей головой и принимая информацию. — Если ты хочешь, я могу дать тебе книгу, — скрепя сердцем выдавил он. — Не стоит, — Со смело улыбнулась и пододвинула ему варенье. Пак взял ложечку, зачерпывая немного, — вообще-то я купила её недавно, в попытке понять тебя. Но потом я не стала её читать, так как хотелось, чтобы о ней мне рассказал ты. Поэтому… мне очень приятно, что ты поделился этим, я обязательно прочту рассказ. — Ты хотела понять меня посредством книги? — Трудно тебя вообще было понять, ведь ты не подпускаешь меня к чему-то личному. — Интересно, — он задумчиво постучал ложечкой по кружке, — а зачем тебе вообще меня узнавать, Со Хеджин? Между мной и тобой нерадужное детство и сотни недопониманий. Я раз за разом давал понять, что не хочу иметь с тобой никаких отношений, но ты не сдаёшься… — Твои слова ранят, — прошептала она, не прерывая зрительного контакта. Мирная беседа подогревалась общим желанием узнать ответы. — Я уйду через год. Скорее всего… нет, даже точно, я съеду из родительского дома в этот город или в другой. Может быть, однажды я найду себе подходящую девушку. Тебе учиться ещё три года, рядом с тобой есть Джэхо и Чонвон, который испытывает к тебе интерес. — Это было в прошлом. — Не так важно, — он всё-таки поджал губы, растирая свои ладони. Взгляд цеплялся за чёртов красный браслет на её маленьком запястье. Из-за этого внутри трескались его стены спокойствия, — так зачем? — Я не хочу убегать. Вообще, я устала, — Хеджин порывисто вздохнула, опустив кружку на столик и закутавшись плотнее в плед, — может, ты и уедешь, Сонхун. На очередных каникулах я буду помогать в цветнике госпоже Пак, но ты вряд ли будешь стоять за моей спиной и отпускать идиотские шутки. Возможно, ты действительно будешь жить в другом городе, работать в крупной фирме и женишься на красивой и темноволосой девушке, так похожей на Айрин или Мунёль и разбирающейся в литературе и видеоиграх… Первокурсница замерла, стеклянным взглядом касаясь полупрозрачного столика с каким-то белым цветочным узором. Сонхун слушал её внимательно, откинувшись на спинку дивана. Его глаза бегали по её лицу, плечи были опущены, а брови тонкой дугой съехали вниз, выражая не то погружённость в её речь, не то внутреннее напряжение от её слов. — Но я не хочу, чтобы мы уходили из жизней друг друга с грузом всякого мусора за спиной. Ты подарил мне много светлых моментов, за которые я благодарна. В прошлом я делала много глупостей, за которые мне стыдно сейчас. Извиняться за них не то чтобы страшно… скорее моя гордость не может мне этого позволить. Но я знаю, что должна. Поэтому я хочу, пока есть время, не просто исправить отношения… я хочу, чтобы мы смогли быть если не друзьями, то хотя бы людьми, которые не будут при упоминании друг друга в будущем фыркать и кривить рожу, вспоминая сколько боли мы друг другу принесли. Сонхун промолчал. Продолжая удерживать зрительный контакт, молчала и сама девушка, сжимающая слишком сильно ткань пальцами. — Это звучит здраво, — прошептал парень, слегка дёргая губами. Хеджин на секунду перевела взгляд, следя за этим движением. Душа словно рвалась на части. Отпускать его не хотелось. Такого безмятежного, слегка потерянного и совсем незнакомого. Думая об их будущем, первокурсница хотела свернуться калачиком прямо здесь и поплакать хотя бы немного. Мысли о том, что скоро они смогут стать друг другу чужими, причиняли боль, похожую на ту, когда ты обжёгся о горячую сковородку. Это было мимолётно, но запомнишь ты это уже навсегда. Вслед за этим вырабатывается рефлекс, который напоминает тебе о боли, стоит поднести ладонь к палящему чугуну. Представить свою жизнь без него было трудно. Его будущая семья, дети и заботливая жена, которых он будет оберегать своим сердцем, рисовались как наяву, дёргая все напряжённые нити. — Я думаю, — она прикусила губу, выдавая своё беспокойство, — что, скорее всего, я не стану частью твоего будущего. Но мне хотелось бы, чтобы ты был счастлив, Сонхун. Чтобы, глядя на свою будущую жену и на любимых детей, ты рассказывал о своей студенческой жизни и о детстве с улыбкой на лице и ничего не омрачало эти воспоминания. Хеджин поставила кружку на стол, аккуратно снимая плед и комкая в ладонях. Время отмеряло вечерние сумерки, спрятавшие в тени не только прохожих, но и все их эмоции. Эмоции Сонхуна они поглотить не сумели, поэтому его взволнованные глаза Со видела едва ли не в последний раз. — Возможно, в будущем, нам посчастливится встретиться и тогда мы с тобой сможем сказать друг другу обычные «привет, я рад тебя видеть». Мне есть за что извиниться перед тобой. Я делала вещи… которые причиняли тебе боль тоже. Но сейчас я не готова. У нас есть лето, есть ещё один курс. Я постараюсь сделать это быстрее, когда я стану чуть храбрее, — она слегка улыбнулась, приподнимаясь с пола и убирая плед на диван рядом с Паком, — спасибо за вечер. За то, что ты доверился мне и позаботился о том, чтобы я не замёрзла. На столе варенье, съешь побольше, оно поможет не простыть. Со указала рукой на стол, а затем повернулась к не сводящему с неё взора парню, будто посмотревшему на девушку впервые. Они замерли, продолжая медленно дышать, словно повторяли один за другим. Сердце стучало свой ритм, впервые не неслось галопом, даря им долгожданное спокойствие. Хеджин так бы и осталась в этой комнате, убрала бы посуду со стола и проследила бы за тем, как он ложится спать. А потом бы всю ночь дежурила, боясь, что из-за сквозняка у него может начаться лихорадка. Но время бежало вперёд, а она знала, что это время имело вес. — Мне уже пора. Извини за сегодняшнюю ссору и провокации. Я очень рассердилась. Джеюн посоветовал мне обнажить свои чувства, Джэхо тоже твердил об этом. Как оказалось, это не так уж и страшно. Я рада, что ты смог их выслушать. Спокойной ночи, Сонхун, — девушка направилась к двери, оборачиваясь, — не забудь утром выпить таблетки и закрыть окна на ночь. Первокурсница вышла в прихожую, ища обувь. Стоило ей обуться, как из зала вышел Пак, молча наблюдавший за ней. В руках он держал тёплую толстовку, голова слегка была опущена вниз. — Тебе вызвать такси? — непривычно тихо проговорил старшекурсник, из-за чего Со показалось, словно ему было страшно задавать этот вопрос. — Нет, спасибо. Я сама, Сонхун. Пока. — Подожди. Она потянулась к ручке, и стоило щёлкнуть замку, как её оголённой спины тут же коснулись юношеские дрожащие пальцы. Девушка замерла, ощущая как витает в воздухе его знакомый аромат, заставляющий ресницы дрожать. Хеджин несмело повернула голову, испуганно испустив выдох, томившийся в её груди. Пак стоял рядом, почти так же как в гардеробной в доме Ханбина. — Возьми толстовку. Там сейчас похолодало. — Но я же на такси… — Бери, Хеджин, — раздражённо выдохнул он, и, развернув её к себе, притянул ближе, накидывая ткань на изящные плечи. Пальцы Сонхуна мягко очертили её чуть выпирающие косточки, после чего он отпрянул, касаясь правой рукой своих волос. Сжав губы в тонкую полоску, студентка подавила в себе улыбку. Жест её сонбэ кричал о том, что он жутко нервничает, а значит, она смогла выбить его из привычного мира. «Мы должны перестать жить прошлым». — Спасибо, — пожав плечами, девушка подумала, стоило ли погладить его по руке или поцеловать в щёку, но сочла эти действия слишком неуместными. — Даже не думай писать о том, что добралась. Мне неинтересно, — с деланным безразличием прошептал он, но она его прекрасно услышала. — А когда я тебе последний раз писала, — прошептала в ответ, а затем скрылась за дверью, направляясь к лифту. Лишь выйдя из подъезда, она позволила себе судорожно выдохнуть и обхватить себя дрожащими руками. Ночные огни освещали лицо, детскую площадку и окна Сонхуна, что так и не задёрнул шторы. Силуэта его не было видно, возможно он ушёл уже спать или продолжал стоять в коридоре. Со провела пальцами у носа, ощущая лёгкий насморк, и пошла прочь, даже не собираясь звонить в службу транспортной доставки. Круглосуточные магазины были эстетикой её школьной жизни. Однажды, когда она поздно возвращалась с дополнительных, а Сонхун с тренировки, они остановились в маленьком продуктовом, деля одну порцию лапши на двоих. Денег у них почти не осталось, всё было потрачено на дорогу. За окном был глубокий вечер, люди возвращались домой, кассирша не сводила с них напряжённого взгляда, будто боялась, что подростки что-то украдут. Пак сидел с ней, касаясь бедром бедра и молча уплетал еду, пока она взволнованно рассасывала лапшинки, понимая, что от комка нервов внутри у неё пропадал аппетит. Хеджин знала, что вчера он получил от отца нагоняй из-за того, что он якобы испортил свою школьную форму краской. На деле же это была вина Со, не успевшей вовремя затормозить, когда она пыталась привлечь внимание парня. Взрослая Хеджин же смотрела в окно на прохожих людей в одиночестве. Рядом не было ворчливого Пака, оставшегося в квартире с фруктовым чаем, он не косился на неё обидчивым взглядом, не фыркал, когда она тянула его за рукав школьного пиджака, тихо скуля: «Сонхун-оппа». Лапша в этот раз была приторно горькой, но Со покорно глотала её, пялясь не то в собственное отражение, не то на лица мелькающих корейцев. Душа требовала слёз. Хотелось заплакать, но в глаза будто насыпали песка. Такое отвратительное чувство, когда ты хочешь облегчить боль, но тело будто запрещает. Оно наказывает, заставляя испытывать все эти эмоции, что режут её ножом всё глубже и глубже. Даже сжатые в кулак пальцы с острыми ногтями не вызвали физической боли, способной перекрыть душевную. Она намотала палочками лапшу, думая о будущем. Вот она выходит из дома, одинокая, работающая экономистом на нелюбимой работе. Приехала к маме и папе, чтобы врать про заботливого парня, которого она безумно любит. А из дома по соседству выходит он. Сонхун уже на несколько лет старше, но всё так же пронзительно красив. Чёрное, украшающее его цвет кожи, пальто, яркое обручальное кольцо на пальце. Он кивает ей головой, прежде чем из дома выбегает маленькое дитё. Хеджин не знает кто это, мальчик или девочка, но Сонхун уже держит ребёнка на своих руках, нежно целуя в щёку, пока из дома выходит женщина, возможно беременная вторым, с таким же обручальным кольцом на пальце. Она стонет от жары, принимает помощь мужа, который усаживает её в машину, и счастливо смеётся, называя его лучшим мужчиной в мире. Даже не замечая одинокую Со Хеджин. Это финиш. Депрессия. Перед глазами маленький мальчишка, пускающий своего первого летучего змея, который никак не хочет подняться в воздух. Господин Пак забирает его, сетуя на плохо сделанное крыло, и они вместе чинят его, позволяя крохе Хеджин рассматривать их из окна второго этажа дома семьи Со. Ледяной принц заливисто хохочет, принимает отеческий поцелуй в макушку от папы и целует его в ответ, едва не промахиваясь в глаз. А потом она придёт к ним в гости, госпожа Пак опять возьмёт её на руки, отпуская лишь тогда, когда она будет готова заплакать из-за того, что её не пускают поиграть с друзьями их сына и с ним самим. Младший член семьи будет с энтузиазмом каждому рассказывать о том, как они починили с папой змея и даже даст всем с ним побегать, выпуская в небо. Среди компании есть и девчонки, но все они с Хеджин играть не хотят, ведь она младше них на целый год. Сонхун же при виде неё змея убирает и зовёт всех играть к пруду, оставляя соседку в одиночестве. Ей хотелось сделать больно. В подростковое время, несмотря на расцветающие чувства, или же крепнущие, она хотела бы, чтобы он почувствовал обиду так же, как и она. Хеджин хотела быть другом в детстве, хотела стать его девушкой в школе и хотела стать его женой, мечтая по ночам. Всё, что она хочет сейчас — не потерять его. Но Сонхун отдалится. Рано или поздно ей придётся отпустить его на дорогу счастливой жизни с новыми людьми в мир, где её не будет. Возможно, правильнее было бы, если бы она сделала так с самого начала. Не стоило соглашаться поступать сюда, приходить к нему и рисовать его имя на полях тетрадей. Он не хотел общения с самого начала, а ей нужно постараться отпустить его и дать жить своей нормальной жизнью, в которой его не будет преследовать девчонка, решившая, что имеет право посягать на чужое личное пространство. Девчонка, о которой, несмотря на свою неприязнь, он заботился, как умел. Вдохнув аромат его толстовки, девушка почувствовала солёный вкус лапши. Опустив глаза, Со ощутила как катится долгожданная слеза, упавшая вслед за первой в коробку с едой. Горячий пар согревал её щёки, на языке также чувствовалась острота, но не из-за неё она принялась рыдать навзрыд, закрывая глаза предплечьем, облачённым в серую спортивную кофту. Слёзы душили. Хеджин поедала лапшу, игнорируя сочувствующие взгляды молодого парнишки за кассой, не решающегося подойти к ней и поинтересоваться всё ли хорошо. Но Со не хотела чьего-либо вмешательства. Лапша уже казалась безвкусной, и в итоге она отложила палочки, прикрывая обеими руками лицо и мотая головой. Тихий скулёж стихал, но она всё так же молча рыдала, зная что этого недостаточно. Руки тянулись что-нибудь уронить и сломать, но первокурсница сдержала этот порыв. «Я бы отдала всё, чтобы однажды увидеть тебя снова».***
Перевернув новую страницу, Хеджин обвела взглядом красивое изумрудное платье и с печалью посмотрела на ценник, который отбивал всё желание и дальше разглядывать одежду и травить собственную душу. Она не могла позволить себе покупать дорогие вещи, потому что ценность денег была слишком значимой для Со: девушка экономила, копила и вкладывала в своё будущее, поэтому там, где можно было обойтись без дорогих покупок, она смело закрывала на них глаза. Но если Со собиралась идти на выпуск друзей в недорогом и простом платье, то Сольха и Сольджу уже вовсю обсуждали цвета и фасоны, листая журналы, веером разложенные на столе. Творческий сектор гудел подобно рою пчёл, поскольку каждый обсуждал что-то с собеседником и мельтешил перед глазами. Сольджу, помимо всего прочего, даже думала над тем, чтобы перекраситься в блондинку, как и её сестра. Они обе хотели повторить фото, сделанное ещё на первом курсе обучения. — Может мне выбрать зелёное, — сосредоточенно читая описание платья, промолвила младшая Мин, качая головой, — если я оставлю прежний цвет волос, то должно очень красиво смотреться! — Мы же выбираем в пол? — задала вопрос Сольха, сидящая рядом с Хеджин. Сегодня она с самого утра ходила, как на иголках, потому что уже в следующий понедельник их ждал выпускной, которого они все так хотели и одновременно страшились. — Почему вы не выбрали заранее, как все? — задала вопрос Со, откладывая надоевший журнальчик. Руки так и чесались что-нибудь купить. — Не до этого как-то было, Хеджин. Старшая Мин хмуро откинула журнал вслед за подругой и оперлась рукой о спинку стула, потирая глаза. Её очень сильно нервировало положение вещей. Девушка словно только сейчас осознала, что вот-вот переступит порог в новую жизнь, что теперь она не будет сидеть с утра в секторе и бежать на различные собрания, по дороге отчитывая студентов, нарушающих правила. Сольха дёрнулась в сторону своего любимого рабочего стола, который теперь был завален стопкой буклетов в поддержку выпускников, и расстроенно выдохнула. Она не была готова. Сестра тоже не горела желанием покидать своё рабочее место. От мысли, что кто-то другой уже будет работать за их столом и бегать по поручениям Сонхуна, Хеджин или Хёри, сводило судорожно живот. В душе плескалась огромная тоска, и если бы не поддержка друзей и её парня, то девушка точно бы разревелась, оставляя всем на прощание своё страшное заплаканное лицо. Тогда бы её имиджу стальной леди пришёл конец, а Чонхва наверняка была бы разочарована, что её кумир оказалась не настолько сильной. Со погладила подругу по плечу. Она вообще заметила, что большая часть ребят из совета не были готовы к этому дню. Джэхо, после того, как вчера вернулся, весь вечер провёл у портнихи, чтобы та сшила ему костюм на заказ. Хисын не заморачивался от слова совсем, решив, что костюм с первого курса ему придётся в пору, из-за чего бедная Хёри переживающее мерила его плечи, ворча, что он стал шире и нужно ему хотя бы купить новый пиджак. Сама же Со волновалась не меньше самой Ли. Ей поручили проконтролировать доставку корочек для выпускников, поэтому она боялась, что не справится. Иногда её взгляд опускался на парадное платье Сольджу для защиты диплома, висевшее на спинке стула — курьер принёс его пару часов назад. Первокурсница расстроенно выдыхала, не желая думать об этом и о предстоящем торжестве. Сегодня была только среда, но ей казалось, что неделя уже летит со скоростью света. Смотреть в другой конец комнаты она не решалась. Там сидели Джэхо, Хисын и Юри, объясняющие моменты подготовки Паку. После вчерашней прогулки девушка завалилась спать, даже не удосужившись раздеться. Сон на удивление был безликим, но приятным, его послевкусие осталось с ней наутро, когда Хеджин проснулась, утирая глаза рукавом чужой кофты, сохранившей на себе не только запах хозяина, но и лапши, так не пришедшейся вчера желудку. Однако, вопреки всему, Сонхун сейчас беспокоил Со Хеджин меньше всего. Отросшие на пару сантиметров волосы Джэхо иногда падали парню на глаза и щёки, заставляя тем самым недовольно фыркать, а потом и вовсе забрать резинку для волос у Сольхи, дабы собрать непослушный волос. Тёмные глаза сосредоточенно считывали с бумаги цифры, которые стоит потом ещё перепроверить, и девушка даже могла поспорить, что у Чхве — чей сонный взгляд было сложно разглядеть за круглой оправой очков – чешутся от усталости глаза. Утром они встретились недалеко от спортивного сектора. Друг забегал к Чонсону, а Хеджин шла с посланием от Николаса, слёзно умолявшего её передать Джею какой-то пакет с бумагами. Со хотела думать, что ему просто повезло — она согласилась лишь потому что ей было по пути, но к великому огорчению её путь лежал вообще в противоположную сторону, а она не смогла отказать своему коллеге, продолжая быть удобной. Впрочем, друзей нужно выручать. С такой мыслью она и столкнулась почти в дверях с Джэхо. На удивление он не выглядел смущённым или неловким. Парень радостно поприветствовал Хеджин, мягко приобнимая за плечи и прося какого-то мальчишку передать пакет их лидеру, ловко выхватывая документы у первокурсницы. В отличие от него, она стояла с пунцовыми щеками и не знала, что сказать, поэтому скомканное «п-привет» выдалось невероятно жалким и пугающим даже для неё. Может быть, увлечённый всей суматохой парень этого и не заметил, зато резко объявившийся Джей не сводил с неё прищуренного взора, стараясь заглянуть так глубоко, как только мог. Он никогда не любил оставаться не у дел, и ему нужно было быть в курсе всего. Хеджин казалась подозрительной. От этого у Чонсона потели ладони в предвкушении, и если бы рядом была Чонхва, с который он всё-таки смог нормально поговорить на прошлой тусовке, то он тут же высказал бы свои подозрения. Они тогда хорошо промыли косточки каждому, даже своим друзьям, и сейчас он готов был затаиться как хищник в поиске новой сенсации. Вообще, это было полное враньё, что только девушки любят много болтать и сплетничать. В их компании и парням за словом лезть в карман не нужно было — стоит им собраться, и Чонвон уже раскрывает карты половины студентов. Сону открывает другую карту, а Джей предпочитает тихо наблюдать, делая свои выводы. В прошлый раз он смог угадать симпатию Хисына к Хёри и симпатию Дахё к Сонхуну. Хеджин тоже особо чувств не скрывала по отношению к президенту совета (или не получалось), но это Пак считал пережитком прошлой, молодой и наверняка первой любви. А вот их возможные отношения с Чхве могли бы действительно сделать много шуму среди друзей. Сама же Хеджин лишь взволнованно промычала согласие, когда Джэхо предложил вместе отправиться в их сектор. По пути он рассказывал о новом городе, о том, как ему понравилась компания, в которую перенаправили его проект, и о том, что ему даже выделят квартиру и будут оплачивать её сами, пока он не начнёт приносить стабильный заработок. Глаза его горели очень ярко, старшекурсник активно жестикулировал и иногда повышал голос, будучи слишком взбудораженным открытыми перспективами. Со Хеджин хотелось остановить его. Дёрнуть за руку, как это делают маленькие девочки, а затем топнуть ногой и закричать: «А как же я?». И будто прочитав её мысли, он сбавил свой тон, завершая свой рассказ. — И да, я помню о нас. Мы обязательно поговорим сегодня вечером за чашечкой чая. Если хочешь, мы можем поехать ко мне или к тебе, если так тебе удобно. А можем пойти в кафе, Сонхун говорил, туда завезли очень вкусные персиковые булочки. Ты же любишь персики? Это было приятно. Тот факт, что Джэхо помнил именно о «них», говорил о том, что он явно не собирался сбрасывать на неё этот груз ответственности. Лёгкое осознание, подобно терпкому глотку вина, вскружило девушке голову, из-за чего та лишь едва кивнула и покраснела. — Не то чтобы я очень люблю персиковые пироги, — один из первокурсников случайно задел девушку плечом, поэтому она сдавленно ойкнула, — но они приятные. Мы можем посидеть в кафе, а может, просто посидим где-нибудь в парке? — Не знаешь какое выбрать место, чтобы избежать неловкости? — понимающе улыбнулся Чхве, — не переживай. На самом деле… я тоже немного смущён. Я стараюсь держаться молодцом, но ноги всё-таки подкашиваются, — признался он. — Понимаю… тогда давай просто действовать по обстоятельствам и потом решим, куда и что? — Согласен. И теперь каждые пять минут она поднимала на него взгляд, по-идиотски краснея и заикаясь. Признаться честно, поцелуй ей понравился, но она не была уверена в своих чувствах. Лёгкий флёр другого человека, так вклинившийся во время их поцелуя ей в голову, сводил с ума, претендуя на самую трудную задачку. Хеджин не была до конца уверена: если Джэхо ей так нравился, то разве появился бы в мыслях Сонхун? Или может, она, напичканая всякими романами, привыкла, что если ты влюблён — то в сознании только образ этого человека. Подготовка к выпускному помогала отвлечься от таких раздумий. Первокурсница бегала по этажам, таская всякие коробки с украшениями; помогала Хёри, дважды умудрилась починить принтер, при этом не разбираясь в его устройстве от слова совсем — Квансу был доволен и ладно; параллельно она слушала текст для защиты диплома Сольджу, не находящей себе места и от этого метавшейся из угла в угол с истрёпанным и жирным листом. Она была уверена, что сможет нормально прожить до вечера и не беспокоиться о вечно болевшем от тоски сердце, пока не столкнулась у лестницы с Хисыном и Сонхуном. В их руках были пакеты, наверняка с поздравительными значками для выпускников, а в руках Хеджин покоилась небольшая коробка со старыми и ненужными листами творческого сектора, которые она хотела передать Исяну в макулатуру. От резкого столкновения коробка опасно накренилась и грозилась упасть на ноги Ли, если бы Пак вовремя не подхватил её за дно, приближаясь так близко, что задевал чёлкой её лоб. — Ты чего тяжести таскаешь? — нахмурился парень, отбирая коробку у молчавшей студентки, совсем не ожидавшей, что Пак с ней заговорит. — Они что, тебе всю работу что ли сбагрили, бездельники? — возмутился Хисын, недовольно цокая, — у меня тоже диплом, но я-то не отлыниваю! Вот сейчас же получат… а мелкие чем занимаются? — Всё нормально. Я сама вызвалась. Бумага не такая уж и тяжёлая, я просто испугалась того, как вы резко показались. В подтверждение своих слов, Со потянулась за коробкой, но Пак покачал головой, не разрешая забрать. Он покосился на Хисына, затем посмотрел на девушку, а после вернул взгляд к пакетам. — Можешь помочь донести Хисыну пакет — он намного легче, а остальные я сам потом заберу. Коробку я тоже отнесу Кеннам, пусть разбираются. Прекращай заниматься ерундой и таскать тяжести, бестолочь. Лучше попроси парней, чтобы донесли. Хисын податливо угукнул, протягивая один из пакетов подруге. Самый маленький из шести, он весил действительно легче, чем коробка, которую лидер учебного сектора держал так, словно она была лёгким пёрышком. — Сонхун! Сонхун-сонбэним! Послышался сзади голос, и Со недовольно скривилась, даже не успев осознать свою реакцию организма. К ним приближалась Инха, громко цокая по кафельной плитке каблуками, в донельзя красивом цветастом платье. Сверху была накинута джинсовка, а собранные в неаккуратный пучок волосы только придавали ей изящности, совсем не портя образ. Рядом с ней её подружка выглядела неказистой и будто нескладной школьницей, которую за ручку привели в большой мир. Её блузка и длинная по щиколотки юбка совсем не сочетались, то ли с очень тёмным цветом лица, то ли с оправой рогатых очков. — Прости, пожалуйста, что отвлекаю, — поравнявшись с ними, она приветственно помахала всем рукой, в отличие от сжатой в комок подруги, — это Нанами. Она учится на втором курсе и очень бы хотела попасть в студсовет, но всё никак не решается… — Инха, — испуганно одёрнула ту Нанами, покрываясь испариной. Она будто была готова заплакать, из-за чего Хеджин хотелось увести её подальше ото всех. — Очень красивое имя, Нанами, — внимательно выслушав Чхве, Пак обратил внимание на девушку, о которой шла речь. Улыбаясь совсем не сильно, но от этого вовсе не отталкивающе, парень поддерживающе просиял, — я читал мангу про героиню с таким именем. У неё, как и у тебя очень красивые глаза! — С-спасибо большое… Нанами смущённо запнулась, пока Хеджин хмурила брови, прекрасно зная, что это был обычный комплимент, но у второкурсницы точно могут появиться другие мысли. Будто неосознанно, Пак мог иногда флиртовать, а потом удивляться и пугаться, откуда так много девушек, жаждущих его внимания и любви. — Ты уже определилась, куда бы ты хотела попасть? — Да, Нанами хочет очень сильно в учебный сектор, — ответила за неё Инха, сжимая маленькую ладошку подруги. Хеджин она принципиально игнорировала, даже не удостоив и взглядом. — Мило, — не одобрив её инициативы, произнёс президент студсовета, — Так, что тебе больше всего нравится, Нанами? Есть какие-то увлечения? — Мне… мне очень нравится общаться с детьми, — она снова слегка покраснела, ресницы задрожали, — ещё я очень сильно люблю участвовать в подготовке театральных номеров. — Знаешь, Нанами, — оставив коробку на полу, парень подошёл к ней ближе, учтиво кивая головой, — у нас в трудовом секторе есть Волонтёрство. Скоро его хотят сделать отдельным сектором, но пока это труд. Может, тебе понравится? Я тоже там участвую. Раз в неделю мы ходим в больницы к детям и в сады, в детские дома. Ещё наша помощь часто нужна университету, и у театра есть специальная группа в Волонтёрстве, помогающая им. Если тебе понравится это предложение, то мы с тобой можем сходить и узнать у них насчёт нового набора. Я думаю, у тебя бы получилось. — Правда? — А почему нет? — пожал плечами Пак, — границ возможностей никаких нет. Мы же учимся, даже если не получится, я уверен, что упорный труд сможет принести и пользу, и счастье не только нам, но и другим, — он поднял коробку, — я как раз направляюсь в трудовой сектор. Было бы здорово, если бы ты составила мне компанию, и мы бы спросили про новые места. Что скажешь? — Спасибо большое! Японка радостно хлопнула в ладоши, испуганно вздрагивая, не ожидав, что эмоции захлестнут с такой силой. Они с Паком направились вверх по лестнице, попутно о чём-то разговаривая, пока Инха провожала их взглядом, отчего Со хотелось выкрикнуть что-то вроде: «на, выкуси». Но она, конечно, не стала этого делать, обращая весь интерес к Сонхуну, умевшему найти подход к каждому, кроме неё. Хисын восторженно тряхнул пакетами, как бы намекая, что пора уже идти. — Клянусь, если бы я был другой ориентации, я бы тоже не давал ему прохода. Весело хохотнув, Ли направился вперёд, позабыв и о Чхве, оставшейся стоять в одиночестве, и о том, что хотел сказать пару минут назад. Шедшая рядом подруга на удивление выглядела свежей и выспавшейся, даже демонстрировала здоровый румянец, появившийся задолго до их встречи у лестничного пролёта. Хисын часто помогал друзьям и разбирал их проблемы по полочкам, но он старался только направлять, а не вытаскивать из человека клещами информацию, оттого всегда ждал ту самую ниточку, за которую можно было дёрнуть, чтобы развязать узелок. Клубок ниток Сонхуна и Хеджин казался таким огромным и запутанным, что эта нитка терялась на фоне всех остальных, сливаясь с маленькими узелками, но Хисын-то знал, что она есть. И что-то произошло между этими двумя, потому что он нутром ощущал, что они ухватились за середину именно той самой нити, и им нужно найти только начало. — Разве в совет так просто попасть? Стоит попросить Сонхуна? — задала первокурсница вопрос. — Почти, — не стал спорить старший, — касаемо тебя, Сонхун лично рекомендовал декану твою кандидатуру, и я не знаю почему он так настаивал. Касаемо этой девушки, то её он уже видел, когда она работала в волонтёрской команде от группы. Нанами — хорошая студентка, очень трудолюбивая. Не знаю, почему та девчонка хотела пропихнуть её в учебный сектор. Там же одни болваны, — Ли задорно подмигнул. — Но ты же тоже там был, — не сдержала смешка и девушка, удерживаясь от того, чтобы закатить глаза. Хисын как-то говорил, что его это раздражает, но стоило пару раз так сделать Хёри, и он уже нервно сглатывал, покрываясь мурашками от волнения. — Я был молод и глуп. Ошибки молодости встречаются всегда, — парировал парень, дёргая уголками губ и подражая слащавым интонациям. — Это было год назад! — За целый год можно построить домик и родить ребёнка. — Но это всё равно не меняет того факта, что Инха просто подбивает клинья к Сонхуну. Она же клеится и требует внимания даже такими глупыми способами. — А зачем? Они же и так по вечерам зависают. — Что? Хисын остановился, косясь в сторону опешившей подруги. Её широко распахнутые глаза будто замерцали, но слёз юноша не увидел. Лишь потонув в собственном отражении нашкодившего ребёнка, он стоял, слегка ссутулившись и не зная, что сказать. Он не был идеальным и это далеко не секрет. Ли мог говорить умными словами, орудовать психологическими штучками и познавать себя, но он совсем не умел держать язык за зубами. Этим он мог причинять боль другим людям, а потом долго себя винить за подобные проступки. Сону как-то увлекался натальными картами, вопреки его образу лентяя, любившего лишний раз погонять по широкому и свободному шоссе. Тогда он был очень удивлён, узнав, что асцендент Хисына не в близнецах. В чём он раскрывался четверокурсник уже и не помнит. Но Ким что-то долго втирал ему про любительство доносить всем информацию, неумению следить за словами, эмоциями и активной жестикуляции рук. В общем, Хисын явно стал неудачным опытом Сону в астрологии или в чём-то там. Ли в этом никак не разбирался. А стоило бы. — Я хотел сказать, что иногда они гуляют там… говорят… в приставку играют. — Свидания? У него дома? Глаза Со максимально сузились. А сама она представила, как сидит напротив друга в допросной комнате. — Скорее дружеские встречи в игровых и кафе, — лидер творчества сглотнул, — слушай, у меня такое чувство, будто я проговорился девушке друга. Это у меня вопрос, вы точно не встречаетесь? Или ты продолжаешь его ревновать? — Я? Ревновать? — Со издала рассерженный звук «п-ф-ф», прежде чем закатила глаза и совсем неестественно посмеялась, — всё в прошлом. — Да? — Да. — Абсолютно? — Даже нет сомнений! — А он купил сегодня фруктовые слойки. Я видел их на твоём столе, — скрестил на груди руки Хисын, оставляя пакеты на подоконнике и опираясь на него. — А вот и нет, не угадал. Эти мои. Те он наверняка съел сам. Хеджин тоже хотела скрестить руки и даже показать язык, но её и так называли шутливо малышкой, из-за самого молодого возраста. Она не хотела, чтобы и старший друг потом начал звать Со ребёнком. — Как знаешь. Он вообще сегодня странный, вечно в мыслях и даже пирожок с персиками съел один, а не три. Первокурсница лишь пожала плечами. Разобраться, что творилось в голове у Сонхуна, являлось сложным делом. Это как представлять большой лабиринт, заросший мхом и травой, в котором где-то слишком тёмные углы, а где-то подозрительно светло, отчего хочется лишь нервно сглатывать и в испуге бросаться прочь. Девушка часто петляла по его тропинкам, но блуждала сугубо по неправильным дорожкам. — Мы вчера с ним повздорили. Возможно, это как-то повлияло на него. Если честно… меня вчерашний разговор тоже тревожит отчасти, но я стараюсь занимать мысли и не думать об этом. — А стоит ли так поступать? Чем дольше откладываешь, тем быстрее приближается момент результата, и, как правило, мы все не готовы и сидим голой попой на песке, пожиная плоды своего страха или лени. — Я не боюсь, — возразила Хеджин, косясь на мелькающих студентов. Сегодня на удивление был большой поток, — Я не хочу принимать результат. Потому что я не хочу думать, что он будет не таким, как хочу я. Я сказала, что хочу просто разобрать наши отношения и стать хотя бы не тем человеком, что взывает у него раздражение при одном лишь упоминании. И я сказала, что мы расстанемся после этого. Но, Хисын… я не хочу его отпускать. — А он что? — Он ничего не сказал. — Как много слова «хочу» в твоей речи, — Ли хмыкнул, совсем не собираясь наводить стыд на девушку, но её уши уже предательски покраснели, как и щёки, — а сам-то Сонхун желает тебя отпускать? — Конечно же! — не удержавшись, Со повысила голос и закатила глаза, — он спит и видит это. — А я думаю иначе, — не согласился с ней друг, — и ты не можешь знать что думает Сонхун, не спросив его. Но ты правильно делаешь. Ты молодец. И ты на верном пути, отношения действительно нужно распутать. Я горжусь тобой. — Спасибо, Хисын. Можешь остаться ещё годика на два? — она едва удержалась от слёз, когда парень сгрёб её в свои объятия, нежно поглаживая по голове. — Увы, всё приходит и уходит, и люди в этом самая непостоянная переменная. Стук сердца заглушал даже шумных студентов. Они отнесли пакеты в сектор, по пути переговариваясь о всяких мелочах и о том, что нужно проконтролировать на мероприятии. Самым главным до сих пор оставался вопрос — кто будет сидеть на регистрации и забирать парадные мантии. Никому не хотелось проторчать там добрую часть времени, оформляя документы и складывая этот ворох тряпья полдня. — Боже, пять тысяч вон, чтобы потом даже не отдали, гады, — на пороге её сразу встретила бурчащая Сольха, которой не нравилось, что резервирование парадной мантии не означало то, что она заберёт её домой. Со покосилась на примерный распорядок церемонии, который из года в год не пестрил изменениями. Резервирование парадной мантии со вставками цвета их университета и подарочный пакет, который можно было оставить себе. Потом каждый волен совершить фотосессию и не стоит забывать про шапочку с кисточкой, а также бант, который девушки вяжут себе на шею. Он уже сверкал своей белизной на картинке примера образа выпускника. Только после сдачи мантии в специальном пункте ребята могут взять специальную справку, позволяющую забрать им их диплом. А потом начнётся пиршество. Хеджин знала, что большая часть ребят сняла целых два домика в специальном развлекательном комплексе за городом, поскольку количество отмечающих и приглашённых было велико. Со уже была записана в качестве гостя, близняшки Мин даже не стали спрашивать её мнения, а Хисын самолично занёс её инициалы в бланк. Далеко не все выпускники их групп будут отмечать праздник совместно, но девушка знала, что большая часть факультетов, например: юристы международного права, экономисты и следователи – будут именно собираться вместе. Среди них было совсем мало управленцев и финансистов, а с творческих корпусов, которые были даже не в основном здании университета, и того всего пару человек. Глядя на горящие глаза друзей, то ли от гнева, то ли от радости, а может, и слёз, первокурсница представляла, как уходят уже на следующий остальные. Джейк, Сонхун, Николас и Чонсон покинут её вслед за Джэхо, Хисыном и сёстрами Мин. Это слишком грустно осознавать, а сама она словно не хотела принимать сей факт. Да, рядом были её друзья-однокурсники, в секторе тоже останутся её ребята, с которыми она работает сейчас, но все они не были шумным Джеем или недовольным Джеюном. За столом близняшек уже не будет таких баталий с Джэхо и ей не придётся прятать парня под собственным столиком, что они делили на двоих. Она будто останется одна, и от этого жутко. В разбитых чувствах её и нашёл Чхве, предлагая немного остывший чай. В горло ничего не лезло, поэтому студентка неловко отказалась, боясь, что друг решит, что отказу послужила температура напитка. Но Джэхо лишь беззаботно улыбнулся, облокачиваясь на их стол и потягивая чай сам. Он всё ещё был в круглых очках, капюшон сиреневого худи был накинут на голову, из-за чего девушка задумалась, а не жарко ли ему в такой закрытой одежде. — Ты чем-то расстроена, — заметил он. — Вашим выпуском, Джэхо-ним. Даже не представляю, кто со мной будет ещё сидеть до утра и рисовать эти глупые плакаты. Со понуро повела плечом, невесело улыбаясь. Поверхность столешницы была завалена различными цветными бумагами, где-то выглядывали кисточки и карандаши, а у самого края уже был огромный комок остатков от скотча, которым они склеивали бумажки. На самой середине до сих пор был нарисован белым карандашом маленький кролик, закрепивший их дружбу во второй день совместной работы. Девушка всегда боялась, что его кто-нибудь сотрёт, но благо уборщицы не убирали сектора — для этого были назначены специальные работники — участники, внутри них. — Теперь у тебя будет и так много работы. Вряд-ли ты уже будешь рисовать плакаты, президент Со, — намекнул ей на её будущую должность Джэхо, а затем постучал пальцами по столу, вызывая улыбку первокурсницы. — Сонхун ещё пожалеет об этом решении. — Он никогда не жалел, что взял тебя, хоть ты и первокурсница. Я уверен, что мы все знаем, что делаем, и ты справишься. Знаешь, когда Хисын стал президентом, то в своё первое поручение, он перепутал группы и отправил тех, у кого был важный экзамен — убирать территорию. Ему повезло, что Сольджу всё исправила и поручилась за него перед деканом. Пак не бросит тебя в беде. — Иногда я думаю, что хотела бы уйти в учебный сектор, — Хеджин цокнула языком, отводя взгляд. Около университета было видно Сону, так мило болтающего с Джихи и Чонвоном, — потому что там хотя бы будет Джейк, толкающий умные речи. Все вы уходите. — А как же Чонсон? Джей примет тебя сразу, стоит тебе зайти к ним. А потом будет донимать вопросами о Чонхве. Многое упускаешь. — Не смешно, — фыркнула Со, на что Джэхо лишь засмеялся, слегка тыкая пальцем в её щёку, как бы прося улыбнуться. — Не будь букой, Хеджин-а. — Так ты всё-таки решил, что будешь делать? Отправишься в Ульсан или будешь работать здесь? «Аккуратнее, чёрт возьми!». На заднем фоне закричала Хёри, которую порядком достало, что студенты носятся туда-сюда и тыкают в неё острыми углами коробок да учебников. Зашедший к ним ненадолго Джеюн случайно задел её и теперь стоял с донельзя виноватым видом, ощущая как становятся ярче кончики ушей. Увидев проявленный интерес друзей, он помахал им, тут же извиняясь перед девушкой Хисына. — Мы говорили об этом с родителями, — Чхве коснулся шеи, слегка массируя её, — это прекрасная возможность. Мой проект помог мне пробиться в замечательный универ и мне предложили работу. Фирма хорошая, как я и говорил. Второе образование тоже перспектива замечательная. Думаю, я уеду. — Оставишь здесь меня? — слишком тихо выдала Со, стараясь улыбаться шире и сделать вид, будто это шутка, чтобы он не понял, что его планы её расстраивают. Она не хотела выглядеть эгоисткой, друзья которой должны быть всегда с ней. И Хеджин не хотела, чтобы он тоже грустил из-за неё. Если бы Чхве верил в то, что первокурсница действительно рада и счастлива за него и не знал, что подруга не хочет его отпускать — то всё было бы гораздо проще. Можно было бы избежать небольшого чувства вины, сожаления и печали, прощания, в котором один не знает, как ему жить дальше без второго, а второй обещает, что они будут держать связь, но и сам не верит в это. — Я буду приезжать к тебе, — не скрывая грусти, произнёс парень, пронзительно вглядываясь в ставшие уже родными глаза, — я буду стоять под окнами утром и кричать громко-громко: «Председатель Со Хеджин опять опаздывает, потому что перепутала один ботинок с другим и поняла это только тогда, когда подъехала к нужной остановке». — Это не случалось так часто! — хохотнула девушка, и печаль будто разом испарилась, хотя возможно её выдуло в окно, которое открыла третьекурсница, учащаяся на международном праве. — Но и было не один раз! Джэхо подхватил её смешок, сползая со стола, на котором сидел. Теперь он пересел к ней поближе, устроился на своём мягком стуле, который еле отвоевал у Сольхи. Ему всегда нравилось это место. Оно было в меру удобным, находилось у окна, и отсюда открывался вид на большую часть сектора, хотя он сам, казалось, расположился в тени. Здесь приятно пахло краской и заварными булочками Квансу, что сводили с ума в разгар дня голодных студентов. И здесь сидела Хеджин, что робким ребёнком уселась на соседний стул, боясь даже поднять глаза. Джэхо помнит её сдавленное приветствие, неловкие движения и первый шокированный выдох, когда она получила своё задание. Хёри ещё была недовольна решением Сонхуна и декана — она совсем не понимала зачем отнимать время у первокурсника, которое можно было посвятить учёбе и набрать нужной скорости. А сёстры Мин частенько стояли рядом, переговариваясь с Чхве и кидая заинтересованные взгляды на новенькую, которую они решили растормошить и познакомить со всеми. А может, всё было иначе. Джэхо почти ничего не помнит, так как ярких моментов собралось слишком много, из-за чего его сундук памяти не в силах был захлопнуть крышку. Одно ему запомнилось точно: она сидела в нежном кремовом платье и тихо шептала себе что-то под нос, забывая обо всём. Со временем её привычка так сильно укоренилась в подсознании старшекурсника, что работать дома в тишине стало невыносимо — Чхве начал включать различные ролики и песни на фоне. — Джэхо, свет моих очей, ты мне сегодня будешь нужен, — прильнула к парню старшая Мин, не обращая внимания на фыркающую позади Сольджу, до сих пор не любящую, когда сестра так себя вела. — Что-то серьёзное? — четверокурсник изогнул бровь в вопросе, косясь на замершую Со. — Достаточно. Я была у декана Ким и она сказала, что вписала нас с тобой на одно мероприятие, связанное с дипломниками. Как староста своего факультета ты идёшь со мной. Если мы сейчас поедем, как раз успеем к началу. — Сольха, я сегодня не могу, — помотал головой парень, страдальчески округляя глаза, — возьми, пожалуйста, Сольджу. — Эй, у меня вообще-то сегодня новая серия «преступлений»!¹ Джэхо повернулся в другую сторону. — У меня сегодня свидание с Хёри! — возразил Хисын, на которого Чхве указал пальцем, но не успел спросить. — Но у нас же не было… — Хёри, бедняжка, ты так утомилась, что всё позабыла. Тебе нужно отдохнуть, — подхватил ничего не понимающую девушку Ли, подальше уводя от возможной траты времени, — глупышка, я ей говорил, что нужно меньше работать. Пойдём, солнышко, на воздух… — Минсу? — У меня сегодня тётя переезжает, мне нужно помочь ей. — Квансу? — Сдаю на права, прости. — Готов поспорить вечером кто-нибудь из них выложит историю, в которой они будут развлекаться в клубе, — недовольно пробурчал Джэхо, удерживаясь от того, чтобы обиженно надуть щёки. — Да ла-а-адно, я тоже не в восторге! — взъерошилась пятикурсница, раздражённо всплёскивая руками. — Джэ, съезди. Тем более вписали уже вас. Наш разговор можно отложить и до завтра, ничего страшного. — Но, Хеджин… — Правда, давай сначала разберёмся с важными делами, — поджала девушка губы. — Но мы важны! — Так, голубки мои, я понимаю, что вы важны и у вас, кажется, срывается свидание, — встав между ними, Мин раздвинула ладони, прикрывая рты друзей, — но всё уже вписано деканом и мы опаздываем. Созвонитесь вечером или ночью там. — Это не свидание! — Это не свидание! — Ага, конечно, конечно, — пробурчала из-за журнала Минсу, слегка опуская его и окидывая друзей ироничным взглядом. Хеджин недовольно вспыхнула, шепча под нос проклятья. В груди рождались чувства несправедливости и отторжения — она схватилась за эти ощущения, решив на досуге обдумать свою реакцию. Чхве, напротив, не выглядел задетым и лишь махнул рукой, как бы разрешая судачить о них коллективу. Со видела, что он был явно расстроен её ответом, поскольку старался не смотреть на девушку, обращаясь только к Мин, дабы выведать, что вообще от него требуется. Первокурсница раскаянно следила за парнем, находясь не в своей тарелке. Обидеть друга ей не хотелось, но с задачей студентка справилась просто на ура. На прощание Джэхо кинул: — Тогда обсудим всё позже? Хеджин ничего не оставалось кроме как согласиться. Не кривя душой, Со могла с уверенностью сказать, что как только приближался момент их разговора, она ощущала дикий страх, из-за чего и сделала попытку сбежать. А убегать она умела и занималась этим очень долго, года́ невозможно было посчитать на пальцах, ограничившись десятью. Это был парадокс: она желала всё разрешить быстрее, но она не хотела, чтобы беседа состоялась. Возможно в глубине той самой души она боялась, что он признается ей в чувствах. На такие сюрпризы нужно отвечать всегда, ведь оставить без ответа и поселить недосказанность в их жизни было сродни мучениям, которых ей хотелось избежать. Но Со Хеджин не знала, что она могла ответить. Её чувства даже для неё были чарующей потёмкой, в которой чёрт ногу сломит. Сказать Николасу, что нравятся ей оба юноши, было просто. Признаться об этом кому-то из них сложнее. Хеджин даже не стоило представлять их реакцию, она уже видела ошарашенное лицо Сонхуна с долей скептицизма и сочувствующее выражение на лице Чхве. С мученическим стоном девушка легла на стол, зарываясь пальцами в волосы. Квансу травил байки направо и налево — второкурсники на удивление ему верили, в отличие от прожжённых студенческой жизнью старшаков, которые лишь посмеивались с глупых историй друга, уверяющего всех, что легенда о профессоре На — правда, и он недавно сам чуть не умер от страха. Хеджин уже слышала эту байку от Сону, тот в свою очередь услышал её от Теёна, а тому поведал Кёнмин, лишь бы друг отстал от него на паре. Профессор На был заядлым трудоголиком и умер на работе. Говорят, что в аудитории 784-B по вечерам ужасно холодно несмотря на жару, и всегда захлопывается дверь — это профессор хочет, чтобы студенты учились до смерти. Данной аудиторией в основном пользовались финансисты и управленцы, поэтому слушок исходил именно от них. На деле же, бедный преподаватель стал жертвой сердечного приступа. Многие видели, как скорая выносила его, а Чонсон рассказывал, что вечерами действительно холодно, но не из-за мистического призрака, а из-за положения аудитории — её окна скрывались переходом между двумя корпусами, оттого она быстро остывала. Николас же сказал, что университету стоит чаще делать ремонт аудиторий, и тогда ручки не будут заедать с замками. Однажды им с группой чуть ли не пришлось там ночевать. «Просто возмутительно!» — уплетая мороженое, сетовал управленец. После ухода Сольхи Сольджу принялась прокручивать варианты причёски в электронном каталоге салона, куда они с девчонками любили заглядывать. Пару раз они смогли затащить туда и Хеджин, что скрепя сердцем потратила кругленькую сумму на обновление причёски. Утешало только одно — в подарок ей дали набор для ухода за волосами, который с каждым днём приближался к опустошению. Когда младшая Мин была одна, Со всегда казалось, что она скучала по сестре. Её взгляд всегда нежно касался спинки стула, на котором качалась Сольха, иногда она горестно вздыхала, поглядывая в окно, а при закате фотографировала его и кому-то отправляла. Первокурснице не верилось, что она была так близка с сёстрами Мин, что были узнаваемы повсюду. Фото Сольджу до сих пор висело на доске почёта, как президента студенческого совета позапрошлого года. Сольха была чемпионкой по плаванию и принесла три кубка их университету. Вообще, думая о своих знакомых, Со понимает, что странно сложились обстоятельства: все они чем-то были известны и приносили какое-то достижение их учебному заведению. Выдающийся экономист Джэхо — пример для всех старост наравне с Сонхуном. Первоклассные баскетболисты Ли Гону, Бён Ыйджу и Чу Чимин тоже выпускались в этом году, оставляя Чонсона и Ёнбина одних. Пак был младше на год, Ёнбин же учился, как и сёстры Мин — пять лет. Даже Чон Джэбом популярный пианист, а близкие друзья Со — это кладезь талантов. В этом и была её проблема. Среди столь совершенных друзей она казалась себе несовершенной копией. Загоняться по этому поводу ей приходилось молча да в одиночку, поскольку ребята сочли бы её глупышкой, наперебой крича о достоинствах Со. Но сколько не слушай, сердце верить не хочет. Куда проще было поверить в свою несовершенность и обыденность, чем в то, что ты исключительная личность. Хеджин встала со стула, подцепляя пальцами свою сумку, и покосилась в окно, прежде чем в кабинет залетела испуганная и взбудораженная девушка, в которой Со узнала Сювэй — она подсчитывала баллы по учёбе вместе с Джейком. Студентка была белее белоснежной стены и дышала так, будто пробежала от начала до конца университета. Впрочем, её последующие слова подтвердили мысли первокурсницы. Китаянка, что несколько минут назад была у Николаса в секторе, дрожащим голосом произнесла: — Где заместитель президента? В трудовом секторе обвалилась стена, нужна помощь пострадавшим. И скатилась вниз, не имея опоры. Хёри тут же подскочила к ней, обмахивая бедную девушку тетрадкой, не обращая внимания на то, как засуетился народ. Со тоже подбежала к Сювэй, стараясь быть поближе. В руках она держала бутылку с обычной водой, что пару часов назад, будто зная, что пригодится, купила в кафетерии. Стараясь успокоить финансистку, Ли провела смоченным платком по её щекам, мягко поглаживая дрожащие плечи. — Президенту совета уже доложили? За спиной Хеджин замаячил Хисын, приводящий до этого в порядок взбудораженный коллектив, что замолчал, стоило парню заговорить. С интересом и волнением ребята взирали на гостью, но она, посмотрев на лидера творческого сектора, готова была потерять сознание, не раздумывая. — Сонхун тоже попал под обвал, — Сювэй всхлипнула, вспоминая лицо одногруппника, — я поэтому и бежала за заместителем… Хисын моментально выскочил за дверь, стараясь казаться спокойным и организованным, но Со видела его блестящие в страхе глаза и плескавшееся на их дне волнение за друга. Он едва не спотыкался, направляясь так быстро, как мог. Вслед за ним выбежали ребята, которым парень дал разного рода ответственность. Со видела как несла аптечку Минсу. Галдёж стал сильнее, из-за чего голова начала болеть не только у первокурсницы, но и у Хёри, гаркнувшей на всех так, что народ сразу притих, обеспокоенно усаживаясь на места. Кто-то уже звонил своим друзьям, пытаясь разузнать подробности или их самочувствие. Кто-то порывался бежать за коллегами, но всех их останавливала Сольджу, будучи ответственной в отсутствие Ли. Подруга переживающее набирала чей-то номер, иногда даже срывалась на крик, пытаясь привести к благоразумию тех, кто не внимал просьбе сидеть на своих местах. Со еле встала с корточек, оставляя девушек внизу. Сювэй немного приходила в себя, но отвечала всё так же невнятно. Оказывается, она приносила макулатуру, когда Кённам крикнула ей позвать Хисына, напоследок сказав, что обвалилась стена и Сонхун попал под неё. Шум тоже стоял невероятно громкий, поэтому студентка сильно испугалась и даже начала путать языки, когда вбежала к ним в кабинет. — Хеджин, даже не думай, — предупредила девушку младшая Мин, но первокурсница лишь обронила совсем ничего не весящее извинение, а затем скрылась в коридоре. Когда Со оказалась у знакомого этажа, её поглотила слишком большая толпа, через которую она еле смогла пробраться к нужному кабинету. А потом закричать.