Связанные

Тео отступает назад, упираясь спиной в грудь Лиама; они оба покачиваются, прежде чем Лиам восстанавливает равновесие, берёт Тео сзади за локоть и толкает его вперёд, в дом. Тео прекрасно помнит, как Малия сломала ему скулу; он подавляет желание развернуться и убежать, волоча за собой Лиама, если потребуется. Идея совместного с ним путешествия уже не кажется Тео такой отталкивающей, как раньше: Лиам почти всегда читает или занимается спортом, и, по крайней мере, он симпатичный. Будет на что посмотреть в пути. Тео знает, что это всё глупости. Как будто Малия дала бы ему сбежать Драться — точно не вариант, хотя самые кончики клыков Тео касаются его языка, когда он беспомощно обнажает горло; Малия опускает на него взгляд и прищуривается, признавая подчинение; её глаза вспыхивают жёлтым, когда Лиам неуклюже проталкивается мимо Тео, скрестив руки. Его плечи вздымаются, ногти темнеют, предупреждая о скором появлении когтей. — Малия, воу, эй. Да ладно тебе, — говорит Скотт, сбегая вниз по лестнице, его собственные глаза едва отсвечивают красным; он берёт её за локти и разворачивает лицом к себе. Его искренность не особо помогает против гнева Малии. — смотри, я говорил тебе, Лиам и Тео связаны, они— Она быстро, гневно, как-то очень по-собачьи поводит плечами; если бы она была обращена, её шерсть встала бы дыбом. — Ты не сказал мне, что он придёт сюда, — она нюхает воздух, кривится. — Я подумала, что его запах слишком сильный...Ты позволил ему жить здесь? После всего, что он с нами сделал? Лиам неожиданно огрызается на неё: — Твой отец тоже не такой уж невинный, Малия. Она не столько злится, сколько беспокоится, во всяком случае, так было в начале, но в её случае страх часто превращается в гнев, точно как с Лиамом. Тео бросает взгляд на Лиама, удивлённый тем, что его защищают, тем, как Лиам упрямо выпячивает подбородок. Он уже видел, как Лиам вступался за других, знает, насколько он верный; он сражался с Ужасными Докторами и самим Тео, чтобы спасти Хейден; он отказался бросать Мейсона даже после того, как Зверь овладел им. Лиам готов драться за людей, которые важны для него, Тео просто...не думал, что это стремление защищать распространяется и на него; это заставляет его увидеть Лиама в новом свете. Скотт рассеянно потирает рёбра, где, Тео уверен, Питер его и укусил, когда обратил. Но это старая история: Питер уже несколько лет не делал ничего плохого, и у него есть оправдания, такие как безумие и тяжелая травма. У Тео ничего такого нет. — Почему он живёт с тобой? — задаёт логичный, по мнению Тео, вопрос Малия, глядя на Скотта, как и все остальные. Алек, оставшийся на диване с тем, что осталось от их игры в Монополию, смотрит на них с озабоченным выражением лица, его глаза отсвечивают жёлтым. Он оправился от нападения в магазине, но, кажется, это отбросило его в самое начало пути: он снова начал случайно портить мебель когтями, и его глаза снова начинают светиться, как только в паре кварталов от него раздаётся автомобильный гудок. Наблюдение за тем, как де-факто второй лидер его стаи ругается с Альфой, скорее всего, не особо помогает его и без того запутанным инстинктам. — Лиам не может рассказать своим родителям о том, что произошло, не сказав им...о том, что произошло, — бормочет Скотт, отвлекая Малию, и Тео чувствует себя достаточно комфортно, чтобы наклониться и поднять свои ключи с пола, подцепляя их указательным пальцем, а затем использовать годы практики, чтобы расслабленно прислониться к двери, предварительно закрыв её, скрестить руки на груди; ключи легко ударяются о его бицепс, звякая. Это даёт ему прекрасный вид на вздымающиеся плечи Лиама, на то, как он вопросительно наклоняет голову, услышав нелепый ответ Скотта; даже Алек корчит ему рожу. Удивительно, что такой неуклюжий человек, как Скотт, является одним из сильнейших сверхъестественных существ на планете. — Ты позволяешь Тео, — она выплёвывает его имя, словно грязь, попавшую ей на язык. — жить с тобой? Человеку, который даже не сказал нам, где он живет? — Он был бездомным, — вставляет Лиам, и да, спасибо, Тео совершенно точно хотел, чтобы Малия, которая ненавидит его, знала об этом. — он жил в своём пикапе. Малия резко поворачивает голову и смотрит на Тео, который почти сразу опускает взгляд. Она смотрит на людей не так, как остальные — всегда точно в глаза, не отводя взгляда, отказываясь отступить. Идеальная пара для Альфы. — Почему ты не сказал Скотту? — спрашивает она, как это сделал Лиам, как это сделал Скотт, и это совершенно сбивает Тео с толку. Как будто он мог рассчитывать на какую-то доброту, как будто он её заслуживал. — Ты прав, я мог переехать сюда раньше и убить его, — говорит Тео, зная, что зря это сделал; он успевает поймать раздражённый выдох Лима и удивление на лице Скотта, прежде чем Малия хватает его за горло, впиваясь когтями ему в шею; его плечи с силой ударяются о закрытую дверь; она так дрожит, что Тео думает, что она может сломаться и они вывалятся на улицу, где весь район сможет наблюдать за тем, как Малия выбивает из него дерьмо. Он почти забывает о Лиаме, который вдруг берёт Тео за запястье и оттаскивает его в сторону, снова закрывая собой, рыча на Малию сквозь полный рот клыков; кровь капает из ранок на его шее, таких же, как у Тео; на его пальцах остаётся влага, когда он осторожно касается там. Увидеть Лиама, который обычно так счастлив находиться рядом с членами своей стаи, достаточно разъярённым, чтобы полностью обратиться...неожиданно. Тео не надо защищать, Малия не причинит ему реальный ущерб, пока они связаны. Впрочем, есть что-то в том, чтобы наблюдать, как Лиам обнажает клыки, прежде чем Скотт встаёт между ними. Малию не нужно оттаскивать, она шумно выдыхает через нос и стряхивает с себя обращение, глядя на кровь, стекающую Лиаму за воротник, пачкающую белый хлопок. Тео представляет, каково будет отстирывать её, и морщится, раздражённый тем, насколько он стал домашним. Как будто ему никогда раньше не приходилось стирать испачканную в крови одежду, как будто он любитель. Она смотрит на Тео горячо и разочарованно, но не зло, как он рассчитывал. На её челюсти пульсирует мускул, это зрелище знакомо любому, кто провёл достаточно времени с оборотнями: она изо всех сил старается снова не выпустить клыки. — Ты хотел вывести меня, — обвиняет его она, и это правда, поэтому Тео просто пожимает плечами, отступает на несколько шагов назад, чтобы сесть рядом с Алеком, который сжимает пальцы с выпущенными когтями и глубоко дышит; от него несёт напряжением. Тео автоматически пихает его плечом, оставляя на нём немного своего запаха; Алек не против, он немного расслабляется. — Я не хочу причинить тебе боль... — она замолкает, потому что её пульс сбился на этих словах и она прекрасно знает, что все в этой комнате услышали это. Тео не может сдержать насмешливую ухмылку. Если она собирается врать, то он собирается дразнить её из-за этого. — я не хочу хотеть причинить тебе боль, — исправляется она, хмурясь. — Все знают, что ты больше не злой, поэтому я не понимаю, зачем ты притворяешься. — Тео совершенно теряется, это сразу проявляется в его запахе, и он даже не знает, как к этому относиться. — но это не значит, что я хочу, чтобы ты жил с моим парнем. — Мы можем уйти, — выдыхает Лиам, покусывая ноготь на большом пальце; он смотрит на Тео, затем на Малию и Скотта. — Я не...простите. Я не хочу ссориться. И я скучаю по маме. Лицо Малии сразу смягчается, Лиам — де-факто младший брат в этой стае. Им обоим непривычно ссориться, это очевидно по беспокойству Лиама и по виноватым взглядам, которые Малия бросает на кровь, всё ещё размазанную по шее Лиама. — В последнее время я стал лучше контролировать себя, — говорит он, бросая лукавый, благодарный взгляд на Тео, который, к своему собственному удивлению, рад этому комплименту. — Мы можем уйти. Поехать к Лиаму, — говорит он, пытаясь помочь хоть раз в жизни. Все они, даже Тео, смотрят на Скотта, который на короткое мгновение закрывает глаза, остальные могли и не заметить этого; Тео неожиданно чувствует понимание: быть Альфой чаще тяжело, чем весело, он выяснил это за короткое время пребывания в данной должности. Ответственность за такое количество жизней в подростковом возрасте состарило Скотта, хоть он и редко показывает это. — Ребят, вам не...обязательно уходить. Мы не будем вас заставлять, — серьёзно говорит Скотт, и даже Малия не спорит. — Лиам, я знаю, что ты не хочешь рассказывать маме, потому что... — он замолкает, и Тео неожиданно осознаёт, что Лиам, наверное, рассказал Скотту что-то такое о своей ситуации, что никогда не рассказывал Тео: оборотень инстинктивно доверяет своему Альфе; Тео задумывается о том, что такое Лиам никогда ему не рассказывал, когда Скотт переводит взгляд с Лиама на него; в его запахе проявляется веселье. — По многим причинам. Но я уверен, что ты справишься. И вы, парни, теперь отлично ладите. — он пошутил, но это, на самом деле, правда, если учесть, что прошло как минимум три дня с того момента, как Тео в последний раз сказал Лиаму что-то действительно грубое. Кроме того комментария насчёт его роста, который тот прослушал, поэтому, вероятно, он не считается. — Тео, что думаешь? Тео не знает, в какой момент они начали считаться с его мнением — или когда он стал этому рад. — Мы будем заезжать каждый день, так что ты сможешь и дальше общаться с Мелиссой, — вставляет Лиам. Тео чувствует, как подёргивается его губа, хочет обнажить зубы: Мелисса — его неудобное слабое место, и он убьёт Лиама, если тот решит посмеяться над этим. Но Лиам весь — искренность и добрые намерения, так что Тео пожимает плечами, словно ему совершенно плевать. Честно говоря, он боится оказаться на территории мамы Лиама, которой, возможно, будет легко смириться с тем, что её сын — оборотень, но точно не с тем, что с ним связан душами серийный убийца. — Я буду рад поспать, не беспокоясь о том, что Арджент зарежет меня во сне. Судя по тому, как Скотт виновато морщится, вероятность этого не так мала, как хотелось бы. — Он бы подождал, пока ты проснёшься, — шутит Лиам, подходя ближе, чтобы легко пихнуть Тео в плечо, снова заслоняя его собой; Тео невольно расслабляется, по связи расходится тепло, в стае снова воцаряется гармония. Ему интересно, о чём думает Лиам; он испытывает укол сочувствия к нему как к человеку, которому приходится разделять столько аспектов своей жизни. Было бы проще, если бы все были как Тео. Совершенно одиноки. Он пытается представить Лиама без его семьи, без вечной привязанности стаи; ему не нравится картинка, которая у него получается. Тем не менее, сбежать можно всегда. — Мы можем проехать мимо, — полусерьёзно предлагает он. Это будет не первый раз, когда Тео уезжал без запланированного места назначения, останавливался в дерьмовых отелях или спал, свернувшись клубочком в форме койволка: Ужасные Доктора раньше отправляли его на миссии. Когда он стал постарше, ещё до стаи МакКолла, они немного спустили его с поводка, дали ему узнать побольше о том, как быть нормальным подростком, чтобы сделать ложь правдоподобной. Стайлз сразу увидел сквозь неё; Тео интересно, какая его часть до сих пор фальшивая. Путешествовать с Лиамом было бы не так одиноко, даже если более утомительно. Он угадывает ответ, прежде чем тот отрицательно качает головой; он знает, что Лиам слишком привязан к стае, семье и своему маленькому сонному опасному городу, чтобы уехать без предупреждения. Но на лице Лиама проявляется лёгкая грусть; он держит руки на коленях, сжимает и разжимает кулаки, испуская настолько запутанные эмоции, что даже Тео с трудом удаётся их разобрать. — Ты бы сделал это? Уехал бы из Бейкон Хиллс ради меня? Потому что Тео наслаждается жизнью в городе, где он убил трёх человек и украл сердце у собственной сестры. — Конечно. Ради тебя, — говорит он, устраиваясь поудобнее, когда становится понятно, что Лиам хочет посидеть в пикапе и сблизиться или что-то вроде того. — Как бы мы вообще выживали? — спрашивает Лиам, словно они бы отправились в лес сражаться с медведями и всё такое. — Мы могли бы сосать члены за деньги, — расслабленно говорит Тео, улыбаясь, когда Лиам удивлённо моргает, его запах пропитывается шоком; он хлопает Лиама по плечу, успокаивая. — Я шучу, Лиам, боже. Лиам выдыхает, трёт лицо руками, сминая его, роняет их на колени, дёргает ногой. Иногда он так полон нервной энергии, что это раздражает и Тео тоже. Он кладёт руку на колено Лиама, игнорируя, то, как сбивается его пульс, и тепло его тела, которое легко почувствовать даже сквозь ткань его джинс. — Лиам. Расслабься. Мы проходили через гораздо худшее, — говорит он, решая попробовать обнадёживающее клише. Оно в какой-то степени срабатывает. С Лиамом срабатывает практически любое проявление доброты, это ещё одна его опасная черта. Тео мог бы сделать с Лиамом столько всего, если бы сфокусировался на нём, а не на Малии со Стайлзом. Мог бы напичкать Лиама сомнениями и прикормить его маленькими кусочками доброты, и в итоге тот стал бы монстром у него на поводке, вся его тщательно контролируемая агрессия оказалась бы на свободе. Лиам кивает, открывает дверь и выпрыгивает наружу; рядом с пикапом Тео он кажется меньше. Его волосы развеваются на ветру, который разносит повсюду его запах. Скопившееся нервное напряжение. У Тео не очень хорошо получается успокаивающая улыбка, но Лиам всё равно улыбается в ответ, благодарно и честно. Наверное, это к лучшему, что Тео раньше не осознавал весь потенциал Лиама в плане насилия. Нескольких предложений и беглого взгляда на очевидную бедность Тео оказывается достаточно, чтобы его встретили в доме Данбар/Гейер с распростёртыми объятиями; буквально, потому что мама Лиама обнимает его, как только он принимает её предложение остановиться у них. В его объятиях она кажется смехотворно маленькой; Тео ловит взгляд Лиама и осознаёт, что он может раздавить её одним движением. Он этого не делает; она один раз сжимает его и отходит, улыбаясь. Доктор Гейер, сонный и рассеянный, просыпается после дневного сна перед работой, чтобы узнать, что они привели в его дом случайного подростка. Тео думал, что это будет сложнее, но мама Лиама, кажется, настолько уверена в том, что Тео — парень Лиама, что Тео становится некомфортно; он чувствует спиной её взгляд, когда они направляются в комнату Лиама, Тео закидывает свою сумку через плечо, чувствуя, как она натягивается под клейкой лентой, за счёт которой эта сумка в основном и держится. Он знает, что мама Лиама это видит, ловит в её запахе нотку жалости и подавляет желание обнажить зубы. Он никогда не переносил жалость, но сейчас он действительно нуждается в её доброте. Поэтому он улыбался и вёл себя мило, что было несложно, учитывая её общий настрой и тихую, твёрдую поддержку Дэвида. Тео подумывал сначала ударить по родителям, убить семью Лиама и то, что осталось от семьи Малии; разорвать достаточно эмоциональных связей, чтобы два самых неустойчивых члена стаи окончательно растерялись и стали для него лёгкой добычей, если бы он был готов преодолеть момент их эмоциональной слабости. Доктора сделали другой выбор, и он благодарен им за это. Лиам может справиться со смертью двух человек, которых он едва знал, но Тео уверен, что им бы сейчас не было так комфортно, если бы это мать Лиама лежала на кладбище за городом с таинственными следами когтей на животе. Он отгоняет эту мысль; они заходят в комнату Лиама, видят всё тот же классический подростковый беспорядок. Тео пытается сказать что-то нейтральное. — Ну...твоя комната неплохо выглядит, — предлагает он, опуская плечо так, чтобы его сумка соскользнула с него и упала на пол комнаты Лиама, приземляясь на майку для лакросса и поднимая в воздух маленькое облачко его запаха; Тео сразу узнаёт его, этот сахарный аромат с острой примесью гнева Лиама. Лиам странно на него смотрит, хмурится, когда падает на кровать, раскидывая конечности в разные стороны; он шумно, слишком драматично выдыхает, прежде чем сказать: — Ты уже был здесь. Типа, недавно. Но тогда я не пытался быть хорошим, думает Тео, не собираясь говорить это вслух; он пожимает плечами и усаживается в ногах кровати. Он немного проваливается в неё, старый матрас прогибается под его телом, пружины немного скрипят. Хотя человек бы не заметил этого. Здесь так сильно пахнет Лиамом, это долгожданный контраст с запахом стаи Макколла, и Тео глубоко вдыхает через нос, проскальзывает пальцем вдоль геометрического узора на одеяле Лиама, прислушиваясь к звукам его дома; его мать тихо мычит себе под нос, она читает внизу, он слышит мягкое перелистывание страниц; его отчим храпит в спальне, дремлет перед ужином; он слышит ещё сотни звуков отдыхающего дома. Например, ровное сердцебиение Лиама, на которое Тео уже едва обращает внимание, настолько он к нему привык. Лиам все еще ёрзает на кровати, пытаясь устроиться поудобнее; Тео чувствует резкую боль в запястье, когда Лиам случайно ударяется рукой о спинку кровати, заставляя их обоих подпрыгнуть. — Осторожнее, недотёпа, — говорит Тео, и это звучит почти тепло; он отводит взгляд от задравшейся футболки Лиама и прослеживает линии его тела до запястья, на котором расцветает синяк, который практически сразу заживает; Лиам встряхивает рукой и высовывает язык, делая вид, что снова бьётся рукой о спинку, просто чтобы заставить Тео вздрогнуть; затем они оба улыбаются. Комната пропитана сладким запахом Лиама, который становится всё ярче и сильнее по какой-то причине, которую Тео не может определить; он оглядывает покрасневшие щёки Лиама, красное пятно, которое доходит до его шеи и затем прячется под одеждой. На Лиаме ещё одна футболка для лакросса; у него их, наверное, не меньше ста, с его собственной командой и с теми, о которых Тео никогда раньше не слышал. Тео рассеянно ведёт пальцами по ткани рядом с бедром Лиама, смотрит, как напрягаются мышцы под его кожей, когда Лиам вдруг дёргается в сторону, словно Тео сделал ему больно. Его сердце слишком разгоняется. — Ты в порядке? — спрашивает Тео с искренним беспокойством, подаваясь ближе, чтобы осмотреть Лиама. Его глаза такие голубые; когда они впервые встретились, Тео подумал, что это контактные линзы, и ему до сих пор за это стыдно. Кстати, его любимый цвет — голубой. Лиам карабкается назад, упираясь в изголовье, прижав колени к груди, словно испугавшись. Как будто Тео может навредить ему: даже если забыть про то, что Тео нормально к нему относится и про связь, Лиам сильнее. — Нам надо пойти помочь маме с покупками, — торопливо проговаривает Лиам, вскакивая с кровати и случайно пихая Тео в рёбра; они оба вздрагивают, Тео автоматически отталкивает Лиама, так что тот падает на пол, приземляясь на шорты для лакросса и одну из толстых книг по истории, которые он, кажется, постоянно читает — ещё одна черта Лиама, о которой Тео никогда раньше не подозревал. — Знаешь, — говорит Тео, протягивая Лиаму руку, — я думал, мы договорились, что ты расскажешь о нас своей маме. Это заявление могло бы означать что угодно, если бы глаза Тео на секунду не вспыхнули; Лиам поднимается на ноги, его губы виновато изгибаются. Тео с удивлением впервые замечает веснушку под его подбородком. Она смотрится мило. — Я сделаю это, — отвечает Лиам; его пульс не сбивается. Тео в любом случае скептически смотрит на него, играется с потрёпанной дырой на колене своих джинс; он купил эту пару, когда ему было что-то около пятнадцати, и сейчас едва влезает в неё. — Я не собираюсь притворяться твоим парнем или что-то типа того, пока ты будешь пытаться собрать яйца в кулак, чтобы рассказать ей правду. Лиам бормочет что-то себе под нос, едва слышно проговаривает: — Ты не мой парень. Тео косится на него. — Очевидно, иначе мы бы проводили время гораздо веселее, — Тео даёт себе короткое, приятное мгновение, чтобы представить, как Лиам будет выглядеть на коленях, прежде чем подняться на ноги и толкнуть его плечом, потому что он стоял, загораживая ему дорогу к двери, непривлекательно распахнув рот. Тео сжимает пальцами косяк, ждёт, пока Лиам прекратит странно себя вести. — Ты идёшь, или мне нужно тащить тебя? — спрашивает он, ритмично постукивая по дереву. Лиам, наконец, собирается с силами и спрашивает: — Что ты имел в виду, когда говорил, что притворяешься моим парнем? Тео ведёт себя хорошо, и он не будет называть Лиама идиотом, но как же ему хочется. Он прислоняется к косяку, скрещивая руки на груди и бросая на Лиама скептический взгляд. Лиам косится на него в ответ, словно это Тео не понимает очевидные социальные сигналы. — Её сын привёл домой таинственного симпатичного бездомного парня после того, как несколько недёль вёл себя странно, Данбар. Ну ради, блять, бога. Что она могла подумать? Что мы сверхъестественные существа со связанными душами? Тео говорил тихо, но Лиам всё равно осматривается, словно его мать стоит за дверью, чтобы подслушать их секреты или что-то вроде того. Его щёки так порозовели, Тео не может отвести глаз. — Я...что...мы не встречаемся! — Как скажешь, — Тео делает вид, что рассматривает свои ногти, выковыривает кусочек грязи, ожидая, пока Лиам успокоится. — Это не конец света, Лиам. Ты рассказал ей про то, что ты би? Ему, как ни странно, любопытно. Это отвлекает Лиама, и его румянец, к сожалению, растворяется. — Нет. На самом деле. Я собирался, но… — Лиам пожимает плечами. — последние пару лет это казалось не таким важным. Тео представляет. — Ну, смотри, тогда это идеально. Я смогу здесь жить, а ты сможешь ещё немного сблизиться с мамочкой и папочкой. Лиам знает его достаточно хорошо, чтобы ответить на это закатанными глазами и очередным напоминанием о том, что Тео не его парень. Как будто ему бы хотелось. Тео идёт к дому Лиама, держа в руке пакет с коробкой яиц, на его пояснице выступают капли пота, этот день выдался ужасно жарким; он поднимает взгляд и видит Тару, она стоит на крыльце, упирая руки в бока и улыбаясь. Словно она собирается спрыгнуть вниз, в его объятия, притворяясь супергероиней. Он может только представить, какой лёгкой она была бы сейчас. В Аду Тара была до невозможного тяжёлой, давила на него, не давая дышать, прежде чем вырвать его сердце; из её болезненной хватки было невозможно вырваться. Вода капает с рваных краёв её платья на крыльцо. Пакет выпадает из неожиданно онемевших пальцев Тео; мама Лиама ругается за его спиной, когда подходит к нему со своими пакетами. Тео встряхивает головой, когда Тара исчезает, осознаёт, что он наделал. — О, чёрт возьми, извините, — отчаянно выдыхает он, падая на колени; но он уже слышал треск и знает, что сейчас увидит. — я могу, эм, я могу это исправить, извините, — и он касается пальцами липких жёлтых струек, сочащихся из коробки, тяжело дыша носом, вздрагивая, когда мама Лиама кладёт руку ему на плечо. — Эй, Тео, всё в порядке. Мы купим ещё. Мы не потерпим провал, тупо думает он, крепко жмурясь, прежде чем подняться на ноги с улыбкой, которая наверняка выглядит вымученной; липкая слизь яиц склеивает его пальцы. Он видит, что на крыльце не осталось воды, потому что его видения Тары не...они не полностью основаны на реальности. Он не знает точно, что это такое. — Верно. Я могу заплатить за них, — он лезет в задний карман за оборванным куском кожи, который он называет кошельком, чтобы достать две оставшиеся у него долларовые купюры, но она качает головой. — Всё в порядке, Тео, это просто яйца. Мерзкие яйца, — уверяет она, глядя на яйца с наигранной гримасой, которая так похожа на драматичное лицо Лиама, что Тео невольно улыбается, протягивая ей руку, когда она переступает через них. Её рука в его кажется крошечной, он чувствует её пульс на кончиках пальцев и сразу отпускает её, немного боясь, что Лиам, который несёт остальные продукты, увидит их и поймёт это неправильно. Он не хочет наблюдать за тем, как Лиам будет яростно защищать его от женщины, которой Тео даже не думал причинять боль. — О, Тео, спасибо. — Мне правда очень жаль, миссис Данбар, — искренне говорит он, цепляя один из пакетов, которые она несёт, чтобы облегчить её ношу, и зарабатывает благодарную улыбку. — Вы уверены, что не хотите, чтобы я за них заплатил? Он придерживает для неё дверь, и она проходит под его рукой, закатывая глаза и явно думая о том, насколько она невысокая. — Вообще-то Гейер, но ты действительно можешь называть меня Дженна. Раз они собираются жить вместе, ему, наверное, стоит к этому привыкнуть. Её взгляд задерживается на прорехе в рукаве его футболки, за которую он зацепился большим пальцем, на джинсах, которые не столько по-модному порваны, сколько истерзаны после слишком большого количества инцидентов с когтями. Она не даёт ему заплатить. Он произносит её имя про себя, катает его на языке. Ещё одно имя, которое он забудет, как только покинет Бейкон Хиллс; это будущее кажется ему тем более недостижимым, чем больше времени он проводит привязанным к Лиаму, лениво дрифтуя на его небольшой орбите. Дитон не приблизился к понимаю того, что с ними произошло, и Тео почти смирился с тем, что это надолго. Есть вещи и похуже: он мог оказаться привязанным к Стайлзу. Если бы это произошло, он бы, может, рискнул отправиться обратно в Ад, к Таре. — Дженна. Верно, — говорит он, очаровательно улыбаясь ей, когда Лиам поднимается по ступеням позади них, настолько нагруженный продуктами, что Тео чувствует боль своей собственной кожей; на ней остались бы отпечатки ручек пакетов, если бы они не исцелялись так быстро. Смешно. Лиам ворчит из-за беспорядка на дорожке, снимая обувь, чтобы не оставить яичную жижу на ковре, останавливается, когда видит их в дверном проеме перед кухней. — Мам, сколько народу ты хочешь накормить? — ноет он, роняя продукты на пол, раздавшийся треск заставляет их вздрогнуть; Тео морщится, когда в воздух проникает запах кетчупа из треснувшей бутылки. Лиам смотрит на них с удивлением и смятением, широко распахнув глаза, и Тео не может не засмеяться. Позже, когда они поужинали и Тео был безжалостно допрошен Дженной, которая говорила, что она "просто задаёт вопросы", Тео лежит на раскладушке рядом с кроватью Лиама, слушает его неровное дыхание; внизу его мама готовится ко сну, он слышит, как она открывает ящики в шкафу, ища пижаму. Потолок комнаты Лиама кажется Тео таким высоким; он привык ко внутреннему пространству своего пикапа и низкому потолку в подвале и не может соврать себе о том, что это вообще не пугает его. Он не боялся темноты до Ада и не боится сейчас, он просто...напряжён. Ищет в темноте мертвенно-бледное лицо Тары, её пальцы, готовые сжаться на его груди. В больнице было множество углов, где она могла спрятаться. Он говорит себе, что его просто пугает новое место, когда Лиам чмокает губами, ёрзая в постели, край его одеяла соскальзывает на ноги Тео; он тянется, пытаясь вслепую уцепиться за Тео, проводит пальцами по коротким прядям его волос, прежде чем остановиться на его шее, мягко обхватывая её. Тео совершенно замирает. — Мм...Тео? — бормочет Лиам; он наполовину спит, судя по тому, как невнятно он говорит и как его большой палец гладит кожу вдоль челюсти Тео, под его подбородком. На его ладони остались мозоли после лакросса. Звук движения кожи по щетине кажется неприлично громким в темноте комнаты Лиама; Тео полуиспуганно задумывается о том, не слышит ли его Дженна, затем осознаёт, что это просто нелепо, но его дыхание всё равно сбивается. — Ты в порядке? Твоё сердце...Оно быстрое... — он замолкает; Тео осознаёт, что должен ответить, только когда Лиам издаёт вопросительный звук. — Ээ...ага, — красноречиво отвечает он, чувствуя, как его горло дёргается под пальцами Лиама, не зная точно, хочет он отстраниться или податься ближе. Не зная, нравится ли ему это. — Ты можешь превратиться в собаку и прийти пообниматься, если хочешь, — предлагает Лиам; он явно спит больше, чем наполовину, раз предлагает что-то подобное, и Тео возмутило бы то, что его называют собакой, если бы он не был полностью сконцентрирован на ощущении кожи Лиама на своей, на его руке, удерживающей его на месте. Лиам мог бы так легко навредить ему; Тео вообще не чувствует опасности. В любом случае, Лиам, кажется, снова засыпает, его рука соскальзывает с горла Тео; он осознаёт, что ему теперь вообще не страшно. У него в голове просто не осталось места для страха.