Когда солнце начало свой спуск по небосклону, а на танцполе осталось лишь несколько людей, Манила очистила пространство и отправила всех обратно за стол. С помощью Хельсинки и Токио.
— Ну что ж, — начала Манила, когда все глаза были подняты на нее. — Меня проинформировали, что вы, варвары,
не будете бросать букет. Это дискриминация против одиноких людей, и мы не собираемся этого терпеть.
— Поэтому, вместо этого, мы будем танцевать, а вы будете смотреть, — объяснила Токио. Мартин находился слишком далеко от Андреса, чтобы услышать его, но
знал, что тот лишь громко вздохнул.
— Вот почему я бы хотела пригласить всех одиноких людей на танцпол. Есть кое-что, что мы выучили на прошлой неделе от очень терпеливого и очень мускулистого греческого бога в костюме пожарного. Очаровательного джентльмена по имени Гектор, который был изюминкой на мальчишнике Палермо.
Токио посмотрела на Мартина с самодовольной ухмылкой, а он показал ей фак.
Музыканты снова начали играть, и это был первый раз, когда Мартину довелось услышать интерпретацию
«Single Ladies» Бейонсе на концертных инструментах.
Это было просто блистательно.
Манила, Хельсинки и Токио начали их хорошо отрепетированную рутину, и вскоре большинство гостей присоединились к ним. Ракель чуть не упала от смеха, когда увидела свою маму, пытающуюся попадать в шаги, и Татьяну, терпеливо подстраивающуюся под Рио, чтобы он перестал наступать ей на ноги. Даже Марсель в итоге присоединился; щенок бегал вокруг его ног, пока тот танцевал. Мартину пришлось признать, что он бы хотел, чтобы это ему пришла такая идея развлечения. Хотя, если быть честным, то он больше не
«одинокая леди».
Мартин видел вдалеке Андреса, качающего головой, и надеялся, что тот скоро вернется к нему. Не было больше ничего, чем он мог отвлечься от этого.
Он подошел и сел к Найроби. Она улыбнулась ему, и они оба повернули глаза обратно к этому ужасному хореографическому номеру. Который они выучили у Гектора.
Мальчишник Мартина, на самом деле, был очень запоминающейся ночкой. Она началась довольно невинно с приятной поездки на автобусе и осматривания местных достопримечательностей, за которыми последовало довольно напряженное преследование их машинами, в числе которых были автомобили полицейского департамента Афин. Теперь было несколько впечатляющих ордеров на арест за серьезное нарушение ПДД автобусом для вечеринок с логотипом стрипклуба, не круто ли?
(Он просто молился, что детали того вечера не дошли до Серхио, но тот факт, что Мартину еще не сели на уши означал, что тот, наверное, не знал).
И, после этого, конечно же, была настоящая
вечеринка…
— Подождите-ка минутку! — спросил ошарашенный Мартин. — Когда у них вообще появилось время выучить тот танец?
— Денвер забронировал стриптизеров на всю ночь. Было бы пустой тратой не использовать это, — объяснила она очень сухо. —
Ты может и закончил с Гектором, но
не мы. Что, ты думаешь, произошло после того, как мы доставили твою напившуюся задницу к Берлину?
О. Точно. Мартин помнил эту часть. Ну, он помнил то смутное чувство тоски по Андресу. Это чувство, по правде говоря, постоянно. Пьяный Мартин или трезвый. Хотя, он полагал, что его пьяное обличье меньше это скрывало. Он не помнил, что точно говорил, но было видео на чьем-то телефоне, где Мартин сидел в автобусе для вечеринок. Покрытый глиттером. Ревущий. Он описывал тело Андреса вплоть до невыносимых деталей с глупой улыбкой на лице и слезами в глазах от нечленораздельных слов восхваления. Видео также запечатлело полураздетого парня, массирующего Мартину спину и говорящего
«позволь этому выйти, позволь этому выйти» с сильным греческим акцентом. Другой голос за камерой — Денвера — говорил
«ты выходишь за него меньше, чем через неделю, Палермо», на что тот ответил
«но я хочу видеть его сейчас!».
Мартин был у порога Андреса не больше, чем пятнадцать минут спустя. Ну, у винодельной, где проходил мальчишник Андреса. Скучный.
Если Андрес и видел это видео, то не упоминал о нем Мартину. Скорее всего, видел. Это было бы чудом, если бы они коллективно решили не показывать его ему.
— Должен ли я беспокоиться насчет
Гектора? — встрял Андрес, подсаживаясь к Мартину.
Найроби фыркнула от вопроса.
Да. Все возвращается на свои места. Это была она. Найроби была той, кто снимал Мартина, пьяно зачитывающего оды о теле своего жениха — его лице, голосе, и всем остальном — поэтому она точно знала, что Андресу не за что волноваться.
— Брось, мы
замужем, — вместо этого ответил Мартин, и это было и серьезным аргументом, и сладким напоминанием для самого себя. — Кроме этого, ты
знаешь, что есть только одно обнаженное тело, на которое я хочу смотреть. Весь день. Каждый день. Если бы я мог, ты бы уже был голым. Вот, как хорошо ты выглядишь.
— Лесть никуда тебя не приведет.
— Лесть уже достаточно далеко меня завела, нет? — похвастался Мартин, помахав рукой, куда Андрес совсем недавно
одевал кольцо.
Андрес довольно улыбнулся. Не так часто Мартину удавалось сказать последнее слово. Он недолго наслаждался моментом.
Естественно, в этот момент Найроби решила влезть.
— А знаешь что, Берлин, может тебе и
надо волноваться насчет Гектора, — начала она, очень довольная собой. — Палермо
постоянно был возле него на мальчишнике и…
— Эм, поправочка! Это
он постоянно вился вокруг меня, — прервал Мартин с преувеличенным возмущением. — А потом я послал его
виться вокруг Денвера. Очевидно.
— Который из них был Гектор? — спросил Андрес.
— Секунду, — сказала Найроби, ища что-то в телефоне. — Вот этот!
Она передала его, а Андрес аккуратно взял. На телефоне проигрывалось одно из множества видео, записанных внутри автобуса для вечеринок — или, как Андресу нравилось его называть —
логово беззакония на колесиках. К счастью, Мартин не был запечатлен именно на этом. Вместо этого, там был ярко-красный Рио, с надетым на голову шлемом пожарного, который тоже был в видео. На принимающей стороне стриптиза.
От костюма пожарного на впечатляющем теле Гектора осталось немного.
— Вижу, — сказал Андрес, не отводя глаз от экрана.
Его тон был идеально сосредоточен, и, для любого другого, Андрес звучал бы спокойным и вежливым. Затерянным в мыслях, может. Но Мартин мог точно сказать, что он был зол. И этот внезапный приступ ревности не покинул его.
Андрес никогда не стеснялся своего тела. И не должен был, боже мой, как же Мартин любил это тело. Поклонялся ему. Но прямо сейчас Андрес уставился в телефон с сжатыми кулаками и ненавистью в глазах. Будто кто-то мог отвести от него внимание Мартина. Это было просто абсурдом. Но ревность ему льстила. Была очень
многообещающей. Мартину было тепло от этого чувства. Андрес был прекрасно зол. Что точно означало, что он думал о разных способах напоминания Мартину, кому тот принадлежит позже сегодня. Боже, он надеялся на это.
— Скажи, классный! — продолжила Найроби, наслаждаясь этим. — Гектор был, наверное, самым привлекательным, не правда ли, Палермо? А еще он был очень милым. Хорошо-говорящим, с сексуальным акцентом. И он — профессиональный танцор. Раньше ездил в туры с Бейонсе, поэтому, знаешь ли, просто сокровище.
Полный набор. Вот такой вот каламбур.
Андрес передал телефон обратно ей, держа его только двумя пальцами, будто тот был полон инфекций.
— Рио не очень хорошо выглядит, — только и сказал он.
Мартин расхохотался. Он тоже сначала подумал, что парень был очень смущен. Оказалось, Рио был красным, как свекла, по совершенно другой причине.
— Ага, нам пришлось отвезти его в больницу, прям, после этого, — ответила Найроби с ухмылкой. Когда Андрес поднял на это бровь, она добавила: «Аллергическая реакция. Гектор правда переборщил с глиттером для тела. У Манилы была та же проблема и, поверь мне на слово, она была
зла. Не волнуйся, он ополоснулся до того, как забирать их из больницы.»
Теперь настала очередь Мартина поднимать брови ввысь.
— Что?
Он их забрал?
Гектор? Почему?
Найроби таинственно посмотрела на него.
— Хельсинки мило попросил.
Здесь точно была какая-то история. Но, до того, как он успел спросить дальше, представление, которое они больше не смотрели, закончилось. Найроби подпрыгнула и схватила Боготу, чтобы потанцевать вместе.
Мартин просто уставился на профиль Андреса, элегантный и далёкий. Царственный. Он не смотрел на него, но Мартин чуть ли не слышал шестеренки, вращающиеся в его голове. Только бы он знал, что, на самом деле, случилось на мальчишнике. Для чего все это затевалось. Если бы ты только знал, Андрес.
В конце концов, на лице Андреса появилась легкая улыбка, когда рука Мартина коснулась его бедра — он не знал, как
это произошло — но твердо решил забрать его куда-нибудь, чтобы остаться наедине прямо, блять, сейчас. Направить эту закипающую злобу во что-то продуктивное.
Но до того, как он успел предложить этот великолепный план действий Андресу, запыхавшееся от паники лицо появилось напротив.
— Палермо! Мне
срочно нужно с тобой поговорить, — начал Денвер громким голосом, широко раскрывая глаза. —
Наедине.
Андрес даже не повел бровью, но Мартин был оскорблен от его имени.
— Денвер, ты знаешь, что у меня нет секретов от своего
мужа, — ответил он с ухмылкой.
Шафер странно на него посмотрел.
— Это насчет
мальчишника, — настоял Денвер. — Я не помню, что ты делал с одной из… но может помнишь ты. Это… Палермо, все
плохо.
Ох. Окей. Мартин тут же поднялся и посмотрел на Андреса с выражением крайнего сожаления.
— Скоро вернусь.
— Так много секретов, — усмехнулся Андрес, но ответил на улыбку.
Да, Мартин только что солгал.
Он
правда имел секреты от своего мужа. Один секрет. И он бы не хотел, чтобы Андрес узнал о нем таким образом.
Эта проблема не заняла много времени, и Денвер пообещал позаботиться об этом. Может, Мартину не нужно было ему доверять, но он все же это делал.
К величайшему удивлению Мартина, Андрес не спросил ни одного вопроса, когда он вернулся с импровизационного совещания с Денвером. Это было облегчением. Вместо этого, он протянул ему руку и снова повел танцевать. Это не то, на что он надеялся, но Андрес был непредсказуем. Мартин всегда был в деле, если это то, чего хочет его муж.
Андрес был подозрительно молчалив. Мартин знал, что тот не зол на него — зол на Денвера, еще может быть — но он взволнован. Задумчив. Это было невыносимо. Ему нужен был доступ к тем загадочным мыслям. И ему нужно было услышать его сладкий голос.
— Не поделишься с классом? — поддразнил он.
— Не знаю. А
ты? — ответил Андрес тем же тоном. — Я знаю, ты что-то прячешь от меня.
Естественно, он знал. Мартин подмигнул ему и попытался поцеловать, но Андрес отстранился до того, как их губы встретились.
Грубо.
Андрес выпрямился и уставился на него. Казалось, его подход изменился кардинально. Не только его осанка, но и настроение.
Игривое поведение ушло прочь.
Его хватка на талии Мартина стала
крепче. И не только в собственническом жесте. Стала лишь немного болезненной. Его взгляд уперся в Мартина, горячий, напряженный, будто изучая его. Ища ответы, что его лицо не давало ему. Его губы скривились в каком-то подобии усмешки, в которой не было ничего веселого.
Мартину напомнили, что этот мужчина опасен. Не для него, никогда, но он опасен. И, на его месте, большинство людей бы, наверное, пошли на попятную и задрожали от страха. Но не он. Мартин не боялся Андреса. Но, если и есть моменты, в которые он
должен был, то этот момент был сейчас.
Он просто терпеливо улыбнулся. Он не ненавидел эту напряженность Андреса. Она, на самом деле, была притягательна. Она шла ему. Мартин мог просто подождать, когда он решит поделиться тем, что его тревожит.
Он знал, что сейчас будет вопрос, когда Андрес обхватил второй рукой его шею, также крепко, как и талию. Его ногти впивались в кожу на его затылке, и глаза Мартина трепетно захлопнулись от острой боли. От ее тепла. Он не поморщился. Он хотел мурлыкать. Пусть Андрес никогда не убирает с него свои руки.
— Мне нужно кое-что у тебя спросить, Мартин, и я спрошу всего раз, — начал он, его тон был холодный и отдаленный. — Я ожидаю, что ты скажешь мне правду.
Мартин пристально посмотрел на него и слегка кивнул. Он почувствовал, как уголки губ приподнялись, когда движение усилило ощущения от руки Андреса на нем. Пальцы давили на кожу его шеи. Он тихонько промурлыкал.
Он уже мог сказать, что одного кивка было недостаточно. Андрес хотел, чтобы он это сказал.
— Конечно, я не совру тебе, — наконец, ответил он. — Никогда, я обещаю.
— Так-то лучше, — ответил Андрес все еще ледяным тоном. — Тогда скажи мне вот что, Мартин. Что-то произошло на твоем мальчишнике?
Мартин вздохнул и продолжил медленно качаться, заинтересованный. Так это правда то, зачем все было.
—
Много вещей произошло на моем мальчишнике, — усмехнулся он, наслаждаясь напряжением между ними. — Поэтому тебе придется уточнить. Я уверен, ты уже знаешь большинство из этого. Но, насчет всего остального, скажу так, это, по правде говоря, не твоего ума блять дело.
Мартин не смог сдержать ухмылку. Он обожал это выражение шока на лице Андреса, насколько
оскорбленным он выглядел.
— Ты расстраиваешь меня, Мартин, — наконец, выдал он, но его глаза стали добрее. — Ты обещал мне правду.
— Я сказал, что
не совру, — с триумфом поправил он, — И я не соврал. Но также, я и не обязан говорить тебе всего.
Андрес не оттолкнул его, будто знал, что Мартин расстроится.
Как он и сделал. Тяжелое молчание было хуже, чем любопытство.
— Хорошо, что ты хочешь знать? — вздохнул он.
— Все нормально. Твое поведение уже дало мне ответ. Я уверен, что ты невиновен.
Он говорил эти слова, как судебное постановление. Как религиозная фигура, отпускающая грехи.
— Невиновен в чем? — спросил Мартин, все еще заинтригованный.
— Проще говоря, я начал сомневаться смог бы ты меня предать. Не думал, что сможешь. Но потом, я уже был женат.
Мартин не смог сдержаться. Он разразился смехом. Тот сотряс все его тело, и он прижался лбом к плечу Андреса, трясясь.
— Боже мой, мать твою, это все о
стриптизере? Ты такой пиздец драматичный, Андрес.
¡Por favor! Ты
знаешь, что Найроби играла с тобой.
Пожалуйста!
— Конечно, знаю. И я бы никогда серьезно в тебе не сомневался, Мартин. Как бы я мог?
Его рука покинула покрасневшую шею и спустилась на его щеку. Нежная ласка. Его ладонь была мягкой и теплой, и Мартин потянулся к прикосновению.
— Хотя, ты что-то от меня
скрывал. Все еще скрываешь. И твой шафер какой-то, ну уж очень дружелюбный.
Мартин снова засмеялся, замечая, что думает о том, — не первый раз за сегодня — что Андрес самый великолепный и самый нелепый мужчина, которого он когда-либо знал.
— Конечно, я нравлюсь Денверу. Я блять чистое удовольствие.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
—
Cariño, ты считаешь его
угрозой?
Любимый
— На самом деле, совершенно обратное. Мне интересно, должен ли я
угрожать ему.
— Он не сделал ничего плохого, оставь его в покое, — решил Мартин, надеясь подчеркнуть своим тоном конец. — У меня есть свои причины не говорить тебе, что произошло на мальчишнике, и ты поверишь мне в этом. И тебе нужно знать — не могу поверить, что мне приходится это говорить — но нет, я
ни с кем не трахался. Ни с Гектором, ни с блядским
Денвером. Если я все правильно помню, то они привезли меня
к тебе для этого. Или ты уже забыл, как закончилась та ночь?
Мартин уставился на него, полный внимания, и заметил намек на улыбку за все его старания.
— Ты мог почувствовать себя виноватым. Был очень эмоциональным. И не очень последовательным.
— Я
скучал по своему жениху. Теперь уже
мужу. Никаких сожалений!
Андрес медленно приблизился и прижал губы к шее Мартина, к его пульсу. Он не то, чтобы поцеловал ее, но его губы поласкали кожу. Это отвлекало. Мартин все еще должен был сказать то, что его волновало.
— Подожди, это не может быть правдой, — сказал он, отстраняясь, чтобы увидеть его глаза. — Ты думал, что я мог тебе
изменить. Во-первых, ты знаешь, насколько тупо это звучит? И ты просто… что? Обыденно поднял эту тему во время танца. В середине приема. Будто тебе было… пофиг на это?
— О, мне точно не было пофиг. Они бы никогда не нашли его тела.
— Или моего.
Андрес посмотрел на него с искренним удивлением.
— Не глупи. Я бы никогда не навредил тебе.
— А, да, я забыл. Ты же из тех, кто прощает.
— Это
ты, Мартин, — настаивал Андрес, будто это было очевидным. — Не пойми меня неправильно, я бы точно заставил тебя пожалеть об этом. Конечно. Я бы заставил тебя
заплатить. Но оставил бы рядом.
Ну, это что-то новенькое.
— Почему?
— Ты
знаешь, почему.
Мартин приблизился для еще одного поцелуя и в этот раз Андрес позволил ему.
Он чувствовал, что сейчас расплачется. Снова. Андресу уже изменяли, и никогда он не показывал такой выдержки. Такой способности прощения. Такой
любви, простой и естественной.
Но это не имеет никакого значения, потому что Мартин все равно больше не
посмотрит ни на кого. Никогда. Как он сможет? Когда
это его муж? Андрес являлся тем мужчиной, с которым ты
изменяешь своему партнеру. А не тот, кому
изменяют. Это просто здравый смысл.
Боже, если бы Андрес не целовался настолько шикарно, Мартин бы наверное снова разразился смехом. Вместо этого, он обхватил руками шею Андреса, и притворился, что не сходит с ума от его ревности. Он укусил нижнюю губу Андреса и, как ожидалось, услышал стон, и теплый язык проскользнул в его рот, чувственный и безжалостный.
Они больше не танцевали, просто с удовольствием качались, пробуя шампанское и вино изо рта друг друга. Андрес целовал его так, будто они все еще были у алтаря.
Мартин вполне оправданно почувствовал себя самым удачливым ублюдком на Земле. По правде, говоря так и было.
Каким-то чудом поцелуй подошел к концу, и Мартин открыл глаза, чтобы посмотреть на него. Красивый, влиятельный. Счастливый. До того, как кто-либо из них успел что-нибудь сказать, он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу.
— Подвиньтесь, я вклинюсь, — проинформировала Татьяна, ярко улыбаясь. — Мне обещали, что я могу позаимствовать жениха на секунду.
Мартин был слишком пьян от счастья, чтобы даже ревновать.
— Да, он весь твой. Просто принеси его обратно, когда закончите, — ответил он, не отводя взгляда от Андреса.
Татьяна музыкально и нежно посмеялась.
— Я имела в виду
другого жениха, — объяснила она. — Я уже танцевала с тобой кучу раз, Андрес. Хотя, ты улучшил свои навыки, исходя из того, что я видела сегодня. Но нет, я за
тобой.
Она взяла Мартина под руку, а Андрес выглядел недовольным, что бывшая жена таким образом
похитила его мужа. Ну, Мартин и сам украл у нее мужа, и она вообще не возражала на этот счет. Она могла просить танец в любое время, которое только пожелает, честно говоря. Она могла просить много больше.
Все же, Мартин в последний раз чмокнул Андреса в губы перед тем, как обернуться к Татьяне, счастливый от мысли о танце с ней.
— Думаю, попрошу Ракель еще один танец, — заключил Андрес. — Нам, на самом деле, многое нужно обсудить.
Он улыбнулся ему перед тем, как раствориться в толпе.
Мартин положил руку на талию Татьяны и начал простой вальс. Который был приятным,
легким, после Андреса, после того катастрофического разговора, после
танго — вершины, от которой Мартин все еще не мог отойти.
Было странно видеть ее сегодня, спустя столько времени. Татьяна и Мартин не были прям друзьями, но было у них родство, это понимание друг друга. Общая любовь к Андресу.
Они не очень хорошо друг друга знали. Но у них было так много общего. И не только муж. Выбор карьеры — тоже.
— Я слышал о твоем ограблении в Праге. Довольно впечатляюще…
Она посветлела от упоминания.
— Ну, я не настолько богата, как обладатели
Национального золотого запаса, но дела идут довольно хорошо. Больше причин сегодня праздновать! Я планирую станцевать с каждым из гостей. Включая собаку!
— Жду не дождусь увидеть.
Затем ему пришла идея. Плохая.
— У меня есть идея получше, Татьяна. Я могу указать, кто из банды одинок. Ну, знаешь, если у тебя игривое настроение.
Мартин вытянул брови, а она рассмеялась.
— Какой любезный хозяин, — усмехнулась она. — Но в этом нет нужды. Я уже положила глаз на кое-кого.
— Хочу ли я знать кого?
— Скорее всего, но я не расскажу…
— Хорошо, ты больше не приглашена на свадьбу, — пошутил он. — Пожалуйста, уходи.
— Все, что тебе нужно знать — это не твой
муж, — добавила она с улыбкой, хотя Мартин даже об этом не думал. — Боже, нет, я отмотала свой срок. Он полностью твой.
— Ты слишком щедра, слишком добра, — пошутил Мартин.
— Ну, прекрасные люди из Чешской Республики с тобой бы не согласились.
Мартин вспомнил, почему так ненавидел Татьяну раньше. Кроме очевидных причин. Он ненавидел ее, потому что ее невозможно было ненавидеть. Красивая, и чарующая, и веселая. Ненависть отпрыгивала от ее кожи и никогда не добиралась до нее. Тебе она нравилась, хочешь ты этого или нет. Но это более менее выносимо, теперь, когда у него больше нет
причин ее ненавидеть. Теперь, когда у него есть Андрес.
Ну что ж, Мартин танцевал с Татьяной и решил, что ее приглашение точно было верным решением.
Вот, когда это произошло.
Тишина.
Музыка внезапно остановилась, хотя не должна была. Вечеринка была далека от конца. И они были всего в середине их танца. Мартин посмотрел вокруг и встретил только удивленные лица. Он не увидел Андреса, но его глаза выловили в толпе Серхио. Рядом с музыкантами. Возбужденного.
Он, кажется, и был тем, кто дал инструкцию им остановиться. Мартин отпустил Татьяну и отзеркалил большинство гостей, направившихся к Серхио.
— Что происходит? — спросил он, наверное громче, чем должен был.
Мартин не был зол, просто в смятении. Он протолкнулся между Хельсинки и Стокгольм и увидел, как Серхио поднял палец ко рту, требуя всех соблюдать тишину. Только тогда Мартин понял, что означало выражение его лица.
Паника.
Бешеные глаза, неподдельный ужас. Мартин почувствовал холодок, прошедший по позвоночнику.
— Никому не двигаться, — прошептал Серхио, — Ничего не говорите. Не делайте никакого шума.
Он звучал намного более спокойным и собранным, чем выглядел.
Андрес, наконец, тоже до них добрался, и уставился на своего брата в непонимании. Ему не нужно было спрашивать Серхио ответа.
— Прости, Андрес, — искренно начал он. — Но все кончено. Мы должны начать план эвакуации. Сейчас.
— О чем ты? — спросил Мартин теперь уже шепотом.
Серхио подошел на шаг ближе и положил ладонь на его плечо в жесте, который предполагался для успокоения. Но он не выполнял своей функции. Хотя было мило, что он попытался.
Мартин знал даже до того, как он заговорил, что все плохо. Что ему не понравится все, что Серхио скажет. Он чувствовал это в его поведении, голосе и глазах. И все же. Все же, ничего не могло подготовить его к тому, что по итогу сказал Серхио.
— Нам нужно уходить, — повторил он, его взгляд был напряженным, почти диким. — Нам нужно идти, Мартин. Полиция здесь.
