Yearning for Miles

Вэй Усянь и Цзян Чэн открыли глаза, но, в отличии от прошлого раза, эта сцена заставила их почувствовать себя немного спокойнее. Это произошло потому, что сейчас они были в месте, знакомом им обоим. Здесь их сестра утешала их бесчисленное количество раз после мелких ссор. Они проходили мимо этого места каждый день. Они преклоняли здесь колени в качестве наказания. Иногда они приходили сюда, чтобы сбежать. Это было умиротворённое место, и здесь всегда пахло благовониями. Это был Зал Предков клана Цзян. Они оба увидели незнакомую фигуру, стоящую на коленях перед каменными плитами со сложенными руками и склонённой головой. Он делал своё подношение очень серьёзно, с прямой спиной и идеальной позой, как если бы сама госпожа Цзян учила его этому. Кому он отдавал свои подношения? Когда Цзян Чэн взглянул на урны с прахом, его глаза распахнулись от шока при виде имён, выгравированных на табличках. – Цз…Цзян Чэн… Цзян Чэн посмотрел на Вэй Усяня, который смотрел на таблички с тем же ужасом, что и он сам. На табличках были изящно вырезаны имена: Цзян Фэнмянь, Юй Цзыюань, Цзян Яньли. Имена всех членов их семьи, кроме них двоих. – Вэй Усянь. Юноши повернулись и заметили фигуру, входящую в Зал Предков, и их глаза распахнулись. Это был Цзян Чэн, но выглядел он намного старше! Его волосы все ещё были собраны в строгий пучок, который он всегда носил, но теперь он выглядел довольно устрашающе. Его одеяния выглядели более величественно и создавали ощущение взрослости. Однако самой большой разницей, как заметил Вэй Усянь, было кольцо на указательном пальце его правой руки – Цзыдянь, которое он продолжал перебирать и покручивать почти нервно. В целом, Цзян Чэн был больше похож на свою мать, чем Вэй Усянь когда-либо думал. И подумал, что тоже готов встать на колени. – Цзян Чэн, это ты. Ты станешь ещё суровее с возрастом! – пошутил Вэй Усянь. Цзян Чэн собирался сказать брату, чтобы он заткнулся, когда ему пришла в голову мысль: Его двойник только что сказал «Вэй Усянь»? Двое в замешательстве уставились друг на друга, прежде чем повернуться к стоящей на коленях фигуре, которая развернулась, чтобы показать своё лицо. Цзян Чэн и Вэй Усянь теперь были ещё более уверены в том, что этот человек абсолютно не похож на Вэй Усяня, но старший Цзян Чэн так уверенно назвал его имя, что ошибка была просто невозможна. – Цзян Чэн, – улыбнулся Вэй Усянь. Цзян Чэн просто смотрел на него. – Ты был здесь весь день. Колени не устали? – Мне нужно было многое им сказать, – при этом Вэй Усянь выглядел смущённым. – В последний раз, когда я был здесь, мне не удавалось с ними как следует поговорить. Кроме того, я привык стоять здесь на коленях. Мадам Юй постоянно заставляла меня делать это раньше. Вэй Усянь попытался рассмеяться, но это получилось слишком вынужденно. И даже Цзян Чэн почувствовал себя неловко. – Без сомнения, это ты, – утверждал Цзян Чэн, но его передёрнуло: они говорили, как старые друзья, которые больше не знали, как говорить друг с другом. – Но почему ты так выглядишь? Вэй Усянь смотрел, казалось, глубоко задумавшись. – Эй, – раздражённо позвал Цзян Чэн. – Цзян Чэн, – внезапно сказал Вэй Усянь. – Мне однажды пришла в голову идея создания ритуала, который может призвать душу умершего в тело заклинателя. Я никогда не проверял это, потому что это было… отступничество. Это требует использования темной энергии. Цзян Чэн недоверчиво посмотрел на брата. Вэй Усянь всегда говорил об использовании темной энергии, но Цзян Чэн никогда не воспринимал это всерьёз. Потому, что ни один из них не отказывался от своих духовных сил и опробованных способов совершенствования ради подобного тёмного пути. Если бы это было не так, Цзян Чэн отругал бы брата. Но сейчас у него были гораздо бОльшие причины для беспокойства. – Что ты пытаешься сказать…? – Что, если… что, если мне удалось это сделать? Что, если кто-то призвал меня в своё тело, используя этот ритуал? У Цзян Чэна пересохло во рту. – Это невозможно. Чтобы это произошло, тебе нужно было… Он замолчал, слова были слишком болезненными, чтобы говорить. – …быть мёртвым, – закончил за него серьёзно Вэй Усянь. Цзян Чэн почувствовал, как его сердце вырывается из груди. Он хотел кричать, но в горле стоял комок. Просто, что это были за проступки, которые он совершил, чтобы увидеть будущее, в котором он потеряет всех своих самых любимых людей? Возможно, он не смог бы держаться дальше, если бы между двумя взрослыми версиями их самих в зале была тишина. – О чем ты с ними говорил? – наконец спросил Цзян Чэн. – Для начала, о том, как мы помирились. Затем о моем браке, потому что никто из них никогда не думал, что это произойдёт так…. О том, что Цзинь Лин больше похож на своего отца, чем на шицзе, но что он выглядит так же, как она, когда улыбается или плачет. Цзян Чэн улыбнулся. – Он действительно очень похож на неё в его самые эмоциональные моменты. Вэй Усянь усмехнулся. – Мне приходилось бесчисленное количество раз извиняться перед мадам Юй за то, что я нарушил осанку или за разговоры о том, насколько она строгая, и я поблагодарил дядю Цзяна за то, что он привёл меня в эту семью. Если бы не он, я, возможно, никогда бы не стал заклинателем, и у меня не было бы семьи. Цзян Чэн, который улыбался, услышав о мадам Юй, нахмурился, как только услышал остальную часть предложения. Он отвёл взгляд и свирепо уставился в пол, сжав руки в кулаки, рот скривился в уродливой усмешке. – Почему ты должен быть благодарен? Какой заклинатель? Какая семья? – спросил Цзян Чэн, повышая голос с каждым заданным им вопросом. – Ты отдал мне своё Золотое Ядро и стал Магистром Дьявольского Культа, и в конечном итоге ты умер от моих рук. Возможно, ты попал в это новое тело, но какая в этом польза? Его Золотое Ядро слишком слабо, чтобы заниматься заклинательством. И за это ты благодарен?! Вэй Усянь, который тихо сидел во время тирады, посмотрел на Цзян Чэна. Какое-то мгновение он ничего не делал, как будто спорил сам с собой о том, какой курс действий лучше всего избрать и следует ли ему вообще что-то делать. Наконец, он протянул руку и взял за руку Цзян Чэна, оба, без сомнения, почувствовали себя неловко, но ни один не отстранился. Где-то запела птица, и её голос был отчётливо слышен в спокойной тишине между ними. – Цзян Чэн. Времени, которое мне было предоставлено на совершенствование, было достаточно. Ядро, которое я тебе дал, не пропало зря. Я горжусь тем, в кого превратился мой дорогой шиди: Великий Глава Клана, ответственный дядя, человек, который поднял Клан Цзян на своих нежных двадцатилетних плечах… и я горжусь тобой. Они оба сидели так некоторое время, прежде чем Цзян Чэн заговорил. Как и расстояние между ними, что-то в Цзян Чэне прорвалось, как плотина. – Прости меня, Вэй Усянь, – сказал Цзян Чэн. Вэй Усянь замер, увидев, как по щекам его брата катятся слезы. – Тогда я должен был тебе доверять. Я должен был знать… Прости меня. Вэй Усянь печально улыбнулся своему брату, а затем наклонился к нему, заключая его в свободные, но удобные объятия. Словно бы говоря, что он может отстраниться, если захочет, давая ему выбор. – Я простил тебя до того, как переселился в это тело, Цзян Чэн. Тебе не нужно извиняться. Цзян Чэн спрятал лицо в плече старшего брата, но как только он собрался обнять его в ответ, по коридорам разнёсся громкий крик. – ДЯДЯ, Я СЛЫШАЛ, ЧТО ПРИШЕЛ ДУРАЦКИЙ ВЭЙ УСЯНЬ! Цзян Чэн и Вэй Усянь были поражены и обернулись, когда услышали удары ног по дереву в коридоре. Вскоре в дверном проёме возникла золотая фигура запыхавшегося юноши. Мальчик выглядел примерно того же возраста, что и они сейчас, и его глаза расширились при виде сцены перед ним. – Э-э… – натянуто пробормотал юноша, словно наткнулся на то, чего не должен был видеть. – Цзинь Лин, ты не против? – усмехнулся мальчишке Вэй Усянь. – В этот прекрасный момент я занят тем, что являюсь старшим братом. Цзян Чэн, который давно вздрогнул от звука голоса племянника, сразу же положил руку на лицо Вэй Усяня и оттолкнул его. – Поговорите без меня! – закричал Цзян Чэн, вставая, с красным до кончиков ушей лицом и слезами, застывшими в уголках его воспалённых глаз. Унижение вскоре превратилось в быстро разгорающийся гнев. Цзян Чэн повернулся к Цзинь Лину. – А ты, как ты смеешь так непочтительно себя вести в Зале Предков?! И почему ты всегда так рад, когда слышишь имя Вэй Усяня? Прояви хоть каплю уважения, сопляк! – Ой, не будь таким, Цзян Чэн. Вернись в объятия своего шисюна! – Вэй Усянь ухмыльнулся, широко раскрыв руки, что, казалось, ещё больше затемнило цвет лица Цзян Чэна, пока он не стал соответствовать его одеяниям. С другой стороны, Цзинь Лин, казалось, возмущённо и тихо шипел себе под нос на слова Цзян Чэна, теперь уже несколько смущённый. – Прибереги это для бутылки с уксусом Лань Ванцзи! Сообщи мне, когда решишь уйти! – с этими словами мужчина вышел из Зала Предков, куда вошёл Цзинь Лин. – Сообщи мне, – усмехнулся Вэй Усянь. – Он не изменился. – Почему ты всегда дразнишь дядю, идиот? Однажды он может исполнить свою угрозу и сломать тебе ноги. – Возможно, когда-то это и было правдой, но теперь это может случиться со мной так же, как и с тобой, – сказал Вэй Усянь, поправляя позу. – А-Лин, оставь Суйхуа снаружи и входи. Цзинь Лин немного сомневаясь, посмотрел на свой меч, но подчинился, оставив его прислонённым прямо к двери, а затем опустился на колени рядом с Вэй Усянем, где раньше сидел его дядя. – Ты останешься здесь на ночь? – надменно спросил он, отвернувшись от старшего. Вэй Усянь криво улыбнулся ему. – Ты действительно похож на своего отца, когда говоришь таким тоном. Цзинь Лин сразу оторопел, и старший мужчина сразу забеспокоился. – В чем дело? – …Я слышал, что ты и папа никогда не ладили. Вэй Усянь посмотрел на него, и на его лице отразилось понимание. – Да, никогда, – признал он, и Цзинь Лин опустил голову, но ненадолго, так как Вэй Усянь продолжил. – Но, может быть, это была моя вина. – Что ты имеешь в виду? – Я всегда предвзято относился к Цзинь Цзысюаню. Он столько раз огорчал шицзе. Было невыносимо, когда он заставлял её плакать, и это заставило меня затаить обиду на него. Даже после того, как они поженились, я продолжал видеть в нем мальчика, который заставил её плакать, а не мужчину, который сделал её счастливой. Если бы я этого не делал, возможно, мы могли бы по-другому относиться друг к другу. Лучше. Теперь я знаю, что он пытался больше, чем я. – Ты только это имел в виду? И ты не ненавидишь моего отца? – спросил Цзинь Лин, его глаза искрились едва сдерживаемым облегчением. – Нет, Цзинь Лин, – Вэй Усянь улыбнулся, но его глаза блестели от сожаления. – Я давно потерял это право. Теперь я только надеюсь, что он простит меня за то, что я украл время, которое он мог бы провести с тобой. Цзинь Лин выпрямился при этих словах. – Хм! Ты думаешь, он не простил бы? Он был достаточно щедрым, чтобы сделать это! Вэй Усянь весело посмотрел на него. – Думаешь? – Конечно. Он был очень хорошим человеком! – гордо воскликнул Цзинь Лин, но затем довольно застенчиво опустил глаза, его щеки покраснели. – Но… но условие таково… что ты должен наверстать за него потерянное время, понял!? Вэй Усянь изумлённо уставился на мальчика рядом с ним, прежде чем расплыться в широкой ухмылке и повалить его на пол. – Ох, мой милый, очаровательный племянник! Почему ты не можешь быть честнее! Дядя Усянь хотел бы провести с тобой время! – сказал он, смеясь, когда смущённый Цзинь Лин вырвался из его объятий и попытался освободиться. Смех Вэй Усяня затих. – Я скоро найду время, чтобы посетить клан Цзинь. Я останусь с тобой на неделю или две, – сказал он, все ещё улыбаясь. Цзинь Лин просто нахмурился в объятиях дяди. – Не будет ли по тебе скучать Ханьгуан-цзюнь? – Лань Чжань может пойти со мной, если что. Сычжуй и Цзинъи тоже! Мы все можем выбраться! Может, приедем в Юньмэн вместе. Цзинь Лин выглядел очень довольным этой перспективой, но, похоже, скрывал радость, насколько мог, за своим высокомерием. – Ты сам обещаешь это! И тебе лучше сдержать обещание! Вэй Усянь в замешательстве наблюдал за происходящим, но его внимание отвлеклось, когда он услышал шаги позади себя. Он посмотрел на Цзян Чэна, который, казалось, все ещё был поглощён происходящим перед ними. Вэй Усянь отступил, пока не оказался за дверью, где он увидел удаляющуюся фигуру взрослого Цзян Чэна. Прежде чем они осознали, сцена растворилась, и они вернулись в свою комнату. В их руках был золотой жетон.