***
– Где…? – спросила Цзян Яньли, как только она смогла перестать моргать от головокружения, которое пришло с замешательством. Она оглядела комнату, в которой они оказались. Она была яркой и золотистой, и казалось, что солнечный свет проникает внутрь со всех сторон. Шторы были высокого качества – шелковистые и полупрозрачные, а в сундуке за углом, казалось, было собрано немало игрушек. Комната была роскошно украшена различными орнаментами. Это было далеко не минималистично, но при этом и не вычурно. Вэй Усянь стоял рядом с Цзян Яньли, изучая выражение её лица. Но вдруг оба они неожиданно услышали плач ребёнка. Они посмотрели в том направлении, откуда он доносился. – А-Ли, он плачет! – запаниковал Цзинь Цзысюань. Вэй Усянь не мог не думать, что выглядел тот гораздо более взрослым, чем он когда-либо считал возможным для павлина. Он стал выше и отрастил волосы чуть ниже талии. И самое главное, у него не было того взгляда постоянного презрения, который он всегда демонстрировал в настоящее время. Цзян Яньли с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом наблюдала, как её взрослая версия шла к Цзинь Цзысюаню. – Почему бы тебе снова не позволить ему схватить твой меч? – посмеялась она. – А-Ли, – заскулил Цзысюань. – Как это может сработать дважды? Но как только он это сказал, ребёнок заплакал ещё громче. – Хорошо, хорошо, Цзинь Лин! – к этому времени Цзинь Цзысюань уже перестал паниковать и, поддерживая ребёнка одной рукой, другой потянулся к поясу, чтобы снять Суйхуа и протянуть его Цзинь Лину. Младенец сразу перестал плакать и с любопытством посмотрел на меч. Ухватившись за него, Цзинь Лин громко рассмеялся. Цзинь Цзысюань испустил глубокий вздох облегчения, когда Яньли засмеялась. Он посмотрел на неё и покраснел. – Хорошо. Он любит свою мать и даже Суйхуа больше, чем своего отца. – Это не правда, – нежно улыбнулась Яньли, бережно взяв Цзинь Лина на руки. Цзинь Цзысюань без колебаний отпустил сына. – Он просто вылитый ты. Взгляни на него. Вы похожи как две капли воды. – И все же, когда он плачет или улыбается, я вижу в нём только твоё лицо, – сказал Цзысюань, с любовью глядя на жену, прежде чем выражение его лица изменилось. – Мне жаль, что я не смог убедить отца позволить Вэй Усяню присоединиться к празднованию первой недели. Но я обязательно позабочусь о том, чтобы он пришёл на праздник первой луны. Цзян Яньли повернулась и поцеловала Цзысюаня в щеку. И он обнял жену. – Я знаю, что ты позаботишься, – сказала она. – И я знаю, что ты старался изо всех сил. А-Сяня сейчас ненавидят многие, поэтому неудивительно, что он не смог прийти. Я только хочу, чтобы мир не был к нему так недоброжелателен. Неважно, что о нем думают все – Магистр дьявольского культа, воплощение дьявола – даже были те, кто провозглашали его «верховным властелином зла», но в сердце он всего лишь добрый мальчик. Цзинь Цзысюань посмотрел на неё с довольно виноватым выражением лица. – ...Я знаю. Но мой отец будет относиться к нему справедливо. Я позабочусь об этом, поэтому, пожалуйста, не грусти. – Как я могу грустить, когда у меня есть муж, который дает мне всё, что бы я ни пожелала? – улыбнулась ему Яньли. – Это меньшее, что я мог сделать. Я уверен, что Вэй Усянь непременно ударил бы меня в очередной раз, если я не буду так стараться. Я рад, что он поступал так и раньше, иначе я бы никогда не смог быть с тобой, – робко сказал Цзинь Цзысюань. Они улыбнулись друг другу. Глядя на них сейчас, Вэй Усянь мог без сомнения сказать, что это была та самая картина идеальной семьи. Если это тот, кем в конечном итоге станет павлин, то Вэй Усяню нечего сказать против него. Он не мог не думать о том, что он виноват в смерти Цзинь Цзысюаня, и хотя он понятия не имел, как это произошло, чувство вины было с ним постоянно. Ему абсолютно необходимо знать, что произошло. В то время как Вэй Усянь все ещё витал в своих мыслях, видение жетона завершилось, и теперь они снова были в его комнате, а его сестра сидела напротив. – А-Сянь… Вэй Усянь был очарован, когда увидел выражение лица Цзян Яньли. Она выглядела так, будто только что стала свидетелем того, как все её мечты сбылись. Ее лицо сияло, а щеки залились радостным румянцем. – Это… это действительно будущее? Это… правда? – удивлённо спросила она, словно не могла поверить. Вэй Усянь точно знал, каково ей было. – Я ещё не подтвердил это, шицзе. Мне нужно всего лишь дождаться одного события, и сомнений не останется. Но пока я просто знаю. Цзян Яньли склонила голову в задумчивости. Затем её глаза расширились, она что-то вспомнила, и сразу же села прямо. – А-Сянь. Что это за ненависть людей к тебе? Магистр дьявольского культа? Верховный властелин зла? Вэй Усянь сразу же почувствовал, что оказался зажат между молотом и наковальней. – Ах… это долгая история, шицзе... Вэй Усянь все объяснил своей сестре, и её глаза становились все шире и шире при каждом откровении. Первоначально он не собирался говорить что-либо Цзян Яньли, чтобы она не несла бремя этого знания, но в этот момент у него не было выбора. Вэй Усянь рассказал ей о том, как весь их клан пал от рук клана Вэнь; как вскоре после этого, он передал своё золотое ядро Цзян Чэну, что стало причиной того, что он изобрёл свой Тёмный Путь. Он поколебался, прежде чем рассказать ей о том, что умер Цзинь Цзысюань и они оба. К концу всего этого Цзян Яньли смотрела вниз широко открытыми глазами, её лицо было полно недоверия и печали. Вэй Усянь знал, что она была слишком потрясена, чтобы даже плакать о чём-то. Информации было действительно много, но он пообещал себе, что ничего от неё не скроет. Нет, если будущее заставило его задолжать ей гораздо больше, чем он уже сделал. – ...Цзян Чэн и я договорились рассказать тебе об этом перед моим отъездом. Нам нужен способ получить больше информации, а жетон работает только с двумя людьми, которые его касаются. Шицзе, мне нужно узнать, как ты погибла, и мне нужно предотвратить это, – медленно произнёс Вэй Усянь, и его голос начал прерываться. Он чувствовал себя опозоренным, когда плакал перед кем-либо, но он привык плакать перед Цзян Яньли. Она была единственным человеком, перед которым он умел плакать. И, возможно, от этого он ещё больше почувствовал, что этот артефакт действительно показывает будущее. Когда он был маленьким, слишком напуганным и одиноким, чтобы по-настоящему чувствовать себя желанным гостем в клане Цзян, именно Цзян Яньли пришла к нему. Она несла его на спине, когда он устал; залечивала его раны, когда он был ранен; кормила его, когда он был голоден. Она была единственным человеком, перед которым он мог быть слабым. Если он потеряет этого человека, у него больше не будет возможности выражать свою боль, и он не сможет жить, не выражая её. Он не сможет жить без её добрых слов, её запаха и её улыбок. Он не сможет жить без своей шицзе. – Не знаю, что бы я делал без тебя, – признался Вэй Усянь, пряча слёзы в ладонях. Приехав в Гусу, он никогда не показывал, насколько потеря семьи Цзян, особенно Цзян Яньли, повлияла на него, и он знал, что Цзян Чэн тоже этого не показывал. Они все ещё были слишком гордыми, чтобы выражать свои эмоции друг перед другом. Они оба могли показать их только своей сестре. Она была единственным человеком, который плакал бы за них, даже если бы они сами этого не сделали. Яньли посмотрела на него своим нежным, любящим взглядом и убрала его руки, чтобы обнажить лицо. Она обхватила его щеку ладонью, в её глазах тоже стояли слезы. – О, А-Сянь, – ласково прошептала она и погладила его по щеке. – Все хорошо. Я здесь, я рядом. Я тебя не оставлю. И, пожалуйста, никогда не оставляй меня тоже. И ты, и А-Чен так много значите для меня. – И ты значишь для нас весь мир, шицзе, – сказал Вэй Усянь, улыбаясь сквозь слезы, накрыв её руку и прижимая её к своему лицу. Они слегка улыбнулись друг другу, осознав всю нелепость ситуации. Цзян Яньли хихикнула. – Сейчас мы, наверное, выглядим как пара. – Мы определённо так и выглядим, – засмеялся в ответ Вэй Усянь. Цзян Яньли убрала руку со щеки брата и положила её ему на голову. Он повернулся, чтобы положить голову ей на колени, а она продолжила нежно гладить его по голове. С ней Вэй Усянь всегда думал, что знает, каково это – иметь мать. С мягкими прикосновениями, добротой и безусловной любовью. – A-Сянь, спасибо, что показал мне моё будущее. Я действительно чувствовала себя немного расстроенно, задаваясь вопросом, не пора ли мне покончить с моей влюблённостью к господину Цзинь, и я поняла, что не была готова к тому моменту, когда сказала, что не желаю нашей помолвки. Спасибо тебе за эту надежду. Вэй Усянь улыбнулся ей, лёжа на коленях. – Если он заставит тебя плакать, я все равно его ударю. – Судя по тому, что я слышала, это может быть хорошей идеей. Господин Цзинь, кажется, был очень странно благодарен, – мягко засмеялась Цзян Яньли. – Понятное дело, благодарен, ты имеешь в виду, – заявил Вэй Усянь. – Его глаза больше не были на затылке, поэтому он был благодарен. На этот раз я могу добавить ещё несколько ударов, если он так благодарен. – А-Сянь, – мягко предупредила Яньли. Вэй Усянь демонстративно закрыл рот на замочек. Через несколько секунд они оба снова рассмеялись.***
Только позже ночью, когда Вэй Усянь наконец оказался в своей постели, он понял, что видел видение вместе с Цзян Яньли, и все же его самого не было там.