***
Позже той же ночью Вэй Усянь сидел на крыльце, глядя на звезды, время от времени гладя жетон, спрятанный под одеждой. По правде говоря, он почувствовал себя несколько пессимистично после того, как увидел, как сгорела Пристань Лотоса. Увидеть смерть мадам Юй и дяди Цзяна было для него настоящим ударом, потому что с детства они были самыми сильными людьми, которых он знал. Они все ещё были таковыми. В тот вечер он написал Цзян Чэну и немедленно отправил письмо, не сумев сохранить информацию только между ним и сестрой. Он был уверен, что вложил письмо в талисманы, на случай, если кто-нибудь, кроме Цзян Чэна, случайно откроет его. Он также не стал писать о более ужасных подробностях и об унижении тела его матери. Мадам Юй была слишком гордой женщиной, чтобы допустить подобное в жизни. Она никогда ни на кого не полагалась из-за своей гордости. Даже на своего собственного мужа. Но мадам Юй сделала дядю Цзяна вторым хозяином Цзыдяня, размышлял Вэй Усянь. Это означало, что, несмотря на все, что она говорит и все, что она делает, она доверяла ему. Её глаза, когда она толкнула его и Цзян Чэна в лодку, покраснели при упоминании о нём. Она выглядела грустной, сердитой и такой убитой горем. Мадам Юй, по мнению Вэй Усяня, вероятно, любила своего мужа. Он усмехнулся при этой мысли. Обычно от супружеской пары ожидалось, что они будут любить друг друга, но это казалось чем-то совершенно неожиданным, когда дело касалось пары Цзян. Госпожа Юй ненавидела Вэй Усяня не только потому, что с ним обращались лучше, чем с Цзян Чэном, но и потому, что ей годами было больно. Видеть мужчину, которого она любила, тоскующим о другой женщине, определённо не было весело. Но, тем не менее, у них родились дети. – А-Ин…? Выдернутый из своих размышлений, Вэй Усянь моргнул и поднял глаза. Цзян Фэнмянь стоял рядом в своих нижних одеяниях. На мгновение Вэй Усянь задумался, видит ли он иллюзию, но когда Цзян Фэнмянь наклонился и сел на крыльце рядом с ним, он избавился от этой мысли. – Не спится? – спросил он, ласково, нежно, так же мягко, как в первое воспоминание о нем Вэй Усяня. – Иногда бывает, не так ли? – Да, бывает, – немного рассмеялся Вэй Усянь. – Но разве ты не очень усталый в последнее время? Ты также в последнее время плохо себя чувствуешь. Это поэтому А-Ли проводит с тобой гораздо больше времени, чем обычно? Как всегда наблюдателен ко всему, кроме семейных перебранок. – Я скучаю по Цзян Чэну, – ответил Вэй Усянь, и это была правда. С каждым прошедшим днём жетон, висящий на его шее, становился все тяжелее. Вес ответственности, вес жизней его приёмной семьи. – Он скоро вернётся, – утешил Цзян Фэнмянь. – Дядя Цзян, ты не скучаешь по нему? Цзян Фэнмянь моргнул, поражённый внезапным вопросом. Он тщательно обдумал свои слова. – Конечно. Он мой сын. Может, сейчас самое время. Может быть, дело в том, что было темно и они были частично невидимы друг для друга. Может, дело в том, что рядом никого нет. Но Вэй Усянь внезапно набрался непостижимой смелости, чтобы высказаться. – Тогда как насчёт мадам Юй? Она уехала в Ланьлин, как только вы поссорились. Вам не жаль? Плечи Цзян Фэнмяня расслабились и, он, наконец, стал выглядеть, будто знал, что происходит. – Ты винишь себя в разрыве помолвки А-Ли? Не надо. Я не желаю, чтобы она вступила в брак без любви. – Я не виню себя больше, дядя Цзян. Шицзе никогда не вступит в брак без любви, я бы этого не допустил. Но я не могу сказать то же самое о мадам Юй. Цзян Фэнмянь посмотрел на него, уголки его рта опустились в нехарактерной для него гримасе. Он точно понимал, на что намекает Вэй Усянь. – Моя госпожа никогда не заботилась о нашем браке, только о нашем союзе. Она всегда считала меня слишком слабым, слишком мягким. Услышав это, Вэй Усянь ощутил негодование за мадам Юй. Хотя она никогда не относилась к нему по-доброму и не сказала о нем хороших слов, он не мог не представить себя на её месте. Если бы ему пришлось жениться, как мадам Юй, на ком-то, кого она любила, но не могла выразить свою любовь, он бы тоже не был доволен. Вэй Усянь представил, как золотые глаза смотрят на него холодно, никогда не излучая тепла, которого он желал. И внезапно все, что она когда-либо говорила и делала, обрело смысл. – Мадам Юй чувствует несправедливость по отношению к своим детям только тогда, когда вы больше заботитесь обо мне. Дядя Цзян, вы всегда хорошо ко мне относились. Я очень благодарен за то, что вы подобрали меня много лет назад, но мне не нужно, чтобы вы благоволили мне. Мои родители отдавали мне всю свою любовь, когда были живы, хотя я мало что помню. Я не хочу отнимать это у Цзян Чэна, – сказал Вэй Усянь. После того, как он начал говорить, казалось, что слова сами продолжают литься из его сердца. – Мадам Юй заботится о своих детях. Она хочет, чтобы вы заботились о них так же, как и она. И она хочет, чтобы вы заботились о ней так же, как она - о вас. Волнение Вэй Усяня оставило Цзян Фэнмяня в ошеломлении. Внезапно мальчик с серыми глазами почувствовал, что сделал то, чего не должен был делать. И все же казалось, что лягушка в его горле наконец выскочила*. – А-Ин… что-то случилось? Вэй Усянь положил руку на жетон на груди. Он обдумывал это раньше, но не был уверен, стоит ли ему… сейчас… – Много чего случилось, дядя Цзян, – сказал он мягко. Он чувствовал замешательство, исходящее от его приёмного отца. Медленно, нерешительно Вэй Усянь полез в свою одежду и вытащил жетон, завёрнутый в чёрную ткань. Цзян Фэнмянь смущённо посмотрел на него, и юноша начал разворачивать ткань. Как только свёрток был развернут, глаза Цзян Фэнмяня расширились при виде светящегося объекта. – А-Ин… что… – Дядя Цзян, я нашёл это в Гусу. Я не знаю, чем это должно быть, но это показывает мне… кое-что. – …Кое-что? – нахмурил брови Цзян Фэнмянь. – …Кое-что из… будущего, скорее всего… Вэй Усянь почти вздрогнул от взгляда Цзян Фэнмяня. Почти. – Скорее всего? – спросил Цзян Фэнмянь. – Дядя, я просто знаю, – настойчиво повторил Вэй Усянь и протянул жетон. – Если вы прикоснётесь к нему, вы тоже это увидите. Цзян Фэнмянь не пошевелился. – А-Ин. Это может быть что угодно. Это может быть даже что-то злое. Ни один нормальный объект не должен так светиться. В идеале мы должны отдать это Клану Лань. Они специализируются на таких вещах. – Никакой злой объект не будет светиться золотым светом, – парировал Вэй Усянь и сжался. – Я не могу отдать его клану Лань. Это важно. Дядя Цзян… пожалуйста. Цзян Фэнмянь никогда ни в чем не отказывал своему приёмному сыну, и ему было трудно сделать это сейчас, когда его просили сделать что-то настолько простое, как прикоснуться к какому-то предмету. Он поднял руку, и когда он собирался взять предмет, Вэй Усянь остановил его. – Подождите, дядя. Прежде чем прикоснуться к нему, мне нужно, чтобы вы кое-что знали, – Вэй Усянь посмотрел ему прямо в глаза. – То, что вы можете увидеть, не обязательно будет хорошим или красивым. Вам придётся принять это. Цзян Фэнмянь мог только нахмуриться в недоумении, но кивнул. – Я понимаю. – Тогда приступим, – кивнул в ответ Вэй Усянь. Глава Клана Цзян коснулся жетона. Вспыхнул свет.***
Пожар. Пожар был повсюду. Он окружал их, как вода окружает остров. – Где мы? – спросил Цзян Фэнмянь, заметив рядом своего приёмного сына. Затем его глаза расширились, когда он начал узнавать некоторые детали. – Этого не может быть… это Пристань Лотоса! – Да, – серьёзно ответил Вэй Усянь. Затем они услышали смех, отвратительный и злобный, исполненный жестокой радости. Тогда Цзян Фэнмянь и Вэй Усянь обратили внимание на людей. Молодой человек в белых одеждах с красным пламенем, украшавшем края одежд, стоял вместе с девушкой, обнимая её. Они стояли в безопасности, и наблюдали за битвой перед ними, смеясь от восторга. К настоящему времени Вэй Усянь знал этого молодого человека. Это был Вэнь Чао, второй сын Вэнь Жоханя. Человек, на которого он затаил самую большую злость. В центре битвы была женщина. Она блокировала все мечи на своём пути и великолепно сопротивлялась, но, без сомнения, уже устала и получила слишком много ранений. – Моя госпожа! – воскликнул Цзян Фэнмянь, узнав свою жену. – Вэнь Чжулю, я думаю, уже пора, не так ли? – Вэнь Чао безумно хмыкнул. – Просто сделай это. Человек по имени Вэнь Чжулю без колебаний кивнул и помчался в гущу сражения. Юй Цзыюань, которая все это время очень хорошо держалась одна, заметила его только в последний момент, когда Вэнь Чжулю протянул руку и положил на грудь. Она закричала. – Моя госпожа! – заплакал Цзян Фэнмянь и бросился к супруге. Однако, стоило ему ступить в самый центр битвы, он осознал, что все они были призраками. Его рука проходила насквозь каждого человека, которого он пытался схватить. – А-Ин, что происходит?! Вэй Усянь, следовавший за приёмным отцом, только покачал головой. – Дядя Цзян, это видение. Ничто из этого не реально. Цзян Фэнмянь, похоже, меньше всего заботился об этом. – Кто этот человек? Что он с ней сделал?! Вэй Усянь удивлённо моргнул. Он никогда раньше не видел своего дядю таким обезумевшим от горя. Он посмотрел на человека, которого убийственным взглядом прожигал его дядя. – Его зовут Вэнь Чжулю. Он известен как Сжигающий Ядра. У него отвратительная способность голыми руками разрушать Золотое Ядро. Вэй Усянь мог точно определить момент, когда все, казалось, встало на свои места в голове его дяди. Он также точно знал, что чувствует его дядя прямо сейчас. Разочарованный и беспомощный перед тем, что увидел. – Моя госпожа! Вэй Усянь повернулся и увидел, как Цзян Фэнмянь из видения летел к ним на своём мече, рядом с ним было несколько человек. Его люди немедленно взяли на себя окруживших их солдат Вэнь, в то время как Цзян Фэнмянь схлестнулся в битве с Вэнь Чжулю. – Отойди от неё! – крикнул он, и на его обычно дружелюбном лице появилось жестокое выражение, когда он встал перед своей женой, защищая её. Вэнь Чжулю обнажил свой меч. Оба мужчины смотрели друг на друга. – Фэнмянь… – задержав дыхание, произнесла Юй Цзыюань, хватаясь за грудь. – Идиот, зачем ты пришёл? – Как я мог оставить тебя здесь?! Я такого никогда не сделаю! – Это будет не в первый раз! – она задыхалась, пытаясь крикнуть в ответ, изо всех сил, только что потеряв ядро. – Убирайся! Мы не сможем победить. Уходи сейчас же! Цзян Фэнмянь притворился глухим и бросился на Сжигающего Ядра. Они сражались, и Цзян Фэнмянь потихоньку одерживал верх, а Вэнь Чжулю изо всех сил пытался найти выход. Затем, из ниоткуда, два солдата Вэнь атаковали раненную Юй Цзыюань. Фэнмянь тут же повернулся к супруге. – Моя госпожа! Вэнь Чжулю немедленно воспользовался ситуацией и напал на Главу клана Цзян, так как он отвлёкся на людей, бегущих к его жене. Но Юй Цзыюань была бдительна, она оттолкнула мужа с дороги, только для того, чтобы Вэнь Чжулю снова ударил её. На этот раз она не кричала, потому что у неё больше не было Ядра, которое можно было уничтожить. – Цзыюань! – воскликнул Цзян Фэнмянь. – Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как ты звал меня по имени? – усмехнулась она. И тут же стала ловить ртом воздух. Именно тогда Цзян Фэнмянь заметил конец меча, торчащий из её спины, и красное пятно, растущее там. Он в шоке наблюдал, как Вэнь Чжулю ударил его жену мечом прямо перед ним, и он был бессилен. Сжигающий Ядра извлёк свой меч. Где-то вдали бессердечный смех разнёсся по воздуху, слишком далеко, чтобы обращать на него внимание, слишком бесполезно, чтобы о нем заботиться. – Фэнмянь… – Юй Цзыюань закашлялась кровью, когда говорила. Она попыталась повернуться, но вместо этого отшатнулась назад в объятия мужа. Он легко поймал её, от шока он ещё не до конца осознавал, что происходит. Вэнь Чжулю почтительно отошёл в сторону. – Моя госпожа… Цзыюань… – Фэнмянь задохнулся, его глаза расширились в неверии. – Ты собираешься плакать…? Я никогда не думала, что ты можешь лить слезы по мне… – призналась Юй Цзыюань, криво приподняв угол рта. – Не говори… не напрягайся… – сухо всхлипнул Фэнмянь, прижимая ближе к себе жену, рухнув на землю. – Это… не имеет значения… Я все равно умираю… Цзян Фэнмянь только покачал головой, как будто отрицание этой мысли могло помешать её осуществлению. Юй Цзыюань подняла руку, чтобы погладить его по щеке. – Я впервые видела тебя таким жестоким. Тебе это не идёт… – криво сказала она. – Ты всегда был слишком мягким… – Слишком слабым, – закончил за нее Цзян Фэнмянь. – Я знаю… мне очень жаль… Юй Цзыюань покачала головой и произнесла следующие слова, её голос стал прерывистым. – Мне… нравилось это… в тебе. Я хотела, чтобы ты… любил наших детей… и… я хотела, чтобы ты… любил… Мадам Юй не закончила предложение. Она только смиренно выдохнула и пристально посмотрела на мужа, прежде чем её губы необычно приподнялись. Глаза Цзян Фэнмяня расширились, когда его жена ярко улыбнулась ему, глаза приобрели форму мягких полумесяцев в местах, где приподнялись её щеки. Никто бы никогда не подумал, что улыбка мадам Юй может быть такой яркой, особенно Цзян Фэнмянь, который никогда не видел от неё ничего, кроме ироничных насмешек. – Ты… такой плохой человек… – прошептала она, все ещё улыбаясь, слезы текли из её глаз. Он никогда раньше не видел такого выражения на её лице. Такое, будто они были единственными двумя людьми в целом мире. Удар сердца… ещё удар… Рука Юй Цзыюань упала с лица её мужа, теперь она безвольно висела. Её глаза оставались полуоткрытыми, пустыми и уставленными в никуда, со следами слез в уголках. Тень её последней улыбки задержалась на её губах, там, где начала подсыхать кровь. Дыхание Фэнмяня остановилось, пока он пытался понять, что произошло. Когда он снова начал дышать, осознав, что его жена больше не является частью этого мира, слезы, которые не находили выхода раньше, начали непроизвольно литься по его лицу. – Цзыюань! Сцена исчезла. Вэй Усянь и Цзян Фэнмянь вернулись на крыльцо в резиденции Клана Цзян.Примечания переводчика:
*Лягушка в горле – наш аналог был бы «ком в горле».