***
Почти в точной такой же повозке в эти самые минуты лежал и Гайдар. Однако его колымага держала путь в противоположном направлении – на юг, к Фолкриту. Вот только извозчик выбрал не ту дорогу, что проходила через Ривервуд, а проселок, что огибал горы западнее, лишь самым краешком задевая побережье озера Илиналта. Раненный человек не был пленником. Ну, по крайней мере, он себя таковым не чувствовал. Он был полностью очарован своей новой знакомой, М’Васой. Очарован настолько, что если бы он до конца поверил в реальность магического мира, в котором оказался, то заподозрил бы, что на нем применили некое приворотное зелье. Ему не хотелось ничего, кроме как смотреть в эти янтарные глаза, прикасаться к нежной шерстке девушки, которая даже не являлась человеком. Парень порой ловил себя на мысли, что все происходящее – все еще продолжение некоего сна, фантасмагорического видения, что в мире не существуют фури, но эти мысли сразу же развеивались, едва каджитка (так называли эти фури себя, что в переводе якобы значило «жители пустыни») вновь обращала на него свой томный взор. Гайдар то и дело переводил разговор на «срамные» темы, делал намеки, его так тянуло к девчушке, что чресла просто изнывали. Но та все отнекивалась да кормила обещания: вот, мол, приедем к нашим, покажу тебя родне, тогда можно. И изголодавшийся по женской ласке пациент был готов терпеть. Ну, по крайней мере до тех пор, пока себя неважно чувствует. А его исцеление и вправду не было таким уж волшебным. Каждые три-четыре часа ему меняли повязки, ноги были покрыты розовыми шрамами, жутко чесались у будто бы прели некоей липкой гадостью. Никуда не подевалась и общая слабость, хоть покормили его в обед знатно. Это всё якобы побочки от той самой живицы – утешала его М’Васа. К завтрашнему утру пройдет. И они снова начинали бесконечную болтовню. Не сказать, чтобы на самом деле их разговоры были бесполезны. Если бы мысли Гайдара не были так сильно заняты собственным членом и тем, что должно находиться под хвостом прелестницы, то он бы складировал в голове новые факты и понял кое-что важное. А именно: он первый человек, который «пережил смерть» и не был привлечен никем из аэдра, что бы это ни означало. Именно этот факт почуяли некие шаманы каджитов (точнее целого тайного ордена), потому и послали за ним. С ними-то они и едут знакомиться. А главный среди них – отец М’Васы. «Обычно сначала мальчики и девочки занимаются сексом, а уж потом девочка ведет мальчика знакомиться с родителями», – апеллировал он к состраданию своей мучительницы, но та лишь хвостом мотыляла, щекотала его по всякому и говорила, что он «несчастный дурачок М’Васы, но скоро все поймет». Ох, в такие моменты он был готов все, что угодно отдать, лишь бы она продолжала его щекотать, м-м-м, пониже… С Гайдаром такого еще никогда не бывало, чтобы все-все мысли попали из головы, ушли вместе с кровью в член, он-то считал себя рассудительным человеком. Тем более это желание было каким-то противоестественным. Его не возбуждали фури! От слова совсем! Но если в мире реальном фури были лишь плодом больного воображения нездоровых психически людей, то здесь (где бы оно не было) каджиты – вполне реальны. М’Васа очень даже живая. Близость ее тела, ее запах реально сводят с ума… Так они и ехали. Его кормили, с ним говорили, ему оказывали помощь, никто не завязывал ему глаза, он не чувствовал себя пленником, но все же нет-нет да и закрадывалась мысль, что конец этого путешествия будет не таким приятным, как оно само. Наконец, после очередной перевязки и дозы какого-то зелья, Гайдар уснул. Ему снился некий реалистичный сон. В нем он ехал на каком-то старомодном поезде с очень просторной планировкой вагонов, купе и даже плацкартных мест, общался с пассажирами, принадлежащими к самым разнообразным расам. Были там и негры, и китайцы, и другие азиаты, арабы, белые люди. Все были. Были даже какие-то челы, настолько густо покрытые странными татуировками, что казались вообще какими-то инопланетянами. Все спрашивали друг друга, давно ли едут, когда приедут, но никто не упоминал места назначения этого поезда. Были и полустанки, поезд останавливался и подбирал новых пассажиров. Обычные такие полустанки, безлюдные, с полуоблезлой старой разноцветной плиткой на стенах, неразборчивым названием на табличках, вездесущими грязью и мусором, будто в прошлое перенесся, век эдак двадцатый. Никто не носил очки дополненной реальности, одежда людей тоже была старомодной, но все это не вызывало вопросов или удивления (лишь на самом дальнем фоне его мыслей). Реальность сна была незыблемой. Все новоприбывшие радовались, что успели на поезд, но некоторые все же с выражением некоторого опасения на лице отмечали, что очень волнуются перед прибытием. Одна мамочка с маленькой девочкой болезненного вида, причитала – скорей бы, скорей бы, а то девочке нужен врач, профессиональная помощь. И оказать ее могут только «там». «Где же это «там»? – уточнил Гайдар. – «За Гранью», – невозмутимо отвечала дама. – «Какой?» – удивлялся спящий Гайдар. – «А вы что, не смотрели на билет, не знаете, куда едете?» – в ответ изумилась дама. – «Билет?» – «Ну как же, у каждого он есть». Гайдар стал ощупывать свои карманы, причем некоторые пассажиры смотрели на него с неким осуждением. Неужто безбилетник? А тут из заднего вагона в их пожаловал мужчина в специфической форме кондуктора. Гайдар еще резче зашуршал по карманам. Фух! Нашел – твердый прямоугольник пластика или картона в нагрудном кармане слева, прям возле сердца. Все, видевшие его метания, заулыбались. Все в порядке. Билет на месте. Гайдар поднес непонятную то ли картонку, то ли пластиковую или даже металлическую пластинку к глазам, но как это иногда бывает о сне, не смог ее прочитать – буквы просто расплывались перед глазами, а если и были четкими, то смысл почему-то ускользал от его понимания. Так, наверное, мучаются люди с дислексией. Из-за этого чувства сон все больше и больше стал напоминать Гайдару кошмар. Только он про это подумал, как тут же осознал, что действительно спит. Он, конечно же, не вспомнил, что заснул в средневековой телеге, что едет по средневековому же миру. Вместо скрипа деревянной оси он слышал привычные по ретро-фильмам «тадах-тадах» древней рельсо-шпаловой системы... Нет, он осознавал себя как обычный человек, обычный гражданин своего мира, он был просто собой. «Ваш билет», – потребовал кондуктор. Гайдар отдал непонятный прямоугольник. Кондуктор, мужчина с большими усами и бакенбардами, стал читать вполголоса, двигая губами: «Куница Гайдар Александрович…» Странно, и почему девичья фамилия матери у него вдруг? А кондуктор продолжал: «Год рождения… м-м-м, угу, так… так, дата смерти… м-м-м, да, вот, значится, как». Брови Гайдара поползли вверх. Какой еще, нахрен, смерти? Что он мелет? «Причина, излияние… гематомы… ага…» – «Что вы там такое говорите?» – возмутился Гайдар вслух. «Да вот же, все написано. Ваш билет в порядке», – как ни в чем ни бывало, отвечал заросший детина в форме. – «Держите», – и он всучил Гайдару… бирку. Из тех, что вешают на ногу покойнику. И на этот раз Гайдар мог спокойно прочитать на ней своё имя. Парень задрожал всем телом, держа кусок пластика на вытянутой руке, будто ядовитую змею. Внизу живота образовалась ледяная глыба, он только и мог, что беспомощно повторять: «Что?.. Что? Да как вы можете! Я же жив! У меня вон родственники, дела… Погоди, дайте-ка я выйду отсюда…» Но другие пассажиры стали на него шикать и приказывать успокоиться. Гайдар протестовал: «Ну, вы слышали, что этот оболтус мне сказал?! Как такое может быть??!» Но тут мамочки обступили его со всех сторон (а мужчины в ретро-костюмах лишь молча наблюдали со стороны), их мягкие податливые тела теснили его своими выпуклостями повсюду, ткани их платьев так натурально, реалистично касались его кожи, будто он стоит голый в толпе одетых… Гайдар стал кричать, а они зажимать ему рот, при этом их груди, попы, их губы в кривых усмешках и странных гримасах то ли просто недовольства, то ли осуждения и даже ненависти, привели его уд в возбужденное состояние. Ощущение кошмара, роковой неправильности всего происходящего поглотило Гайдара. Ему было стыдно, что даже когда ему вот только что сказали, что он мертв, у него все равно стояк. Что ж за животное дурацкое, даже в такой ситуации о сексе думает! Он стал применять локти, чтобы вырваться из этого сладкого, как патока, плена – большинство женщин были весьма красивы. И тут одна из них, похожая на старую ретро-звезду Голливуда (в молодости, само собой) Монику Белуччи, бесстыдно ухватила его за член, проводя туда-сюда и глядя при этом в глаза уничтожающим взглядом эдакой фригидной мегеры, которая на самом деле вроде как осуждает любые проявления сексуальности (тот еще контраст!), и сказала: «Вам бы быть благодарными! Не многие удостаиваются такой чести – ехать именно в этом поезде, в этом вагоне. Вы ведь не знаете, куда он прибывает, а все кричите попусту. Вам должно быть стыдно! Это огромный подарок – этот самый билет», – сексуальная мегера помахала второй рукой с его «билетом»-биркой в ней у Гайдара перед носом. На слове «стыдно» у Гайдара что-то в голове клацнуло, и он не смог больше сдерживать бурную эякуляцию. Моника Белуччи все продолжала ему надрачивать и осуждающе кивать головой. Струи спермы попадали ей на красивое, но довольно строгое светло-синее платье, капелька повисла на подбородке, от чего она совсем уж возмущенно нахмурилась, хоть левая рука, как говорится, не знала при том, что делала правая… второй же рукой она стала хлестать его по щекам: «Нахал! Да как смеешь вообще!» Удар. Еще удар. Черт, больно же! Это уже не просто пощечина! Черт, и по другой щеке – очень сильно, аж голова мотнулась из стороны в сторону. Гайдар очнулся от бредового сна. Его били по щекам, чтобы пришел в себя. Ёшкин дрын! Открыл глаза. Так и есть: все штаны мокрые. Блядь! Стыдоба. А кто будит? Какая-то женщина. Ни капельки не похожа она на Монику, старая, за шестьдесят, но при том молодится, платье с декольте. Фу! Рядом стоит… черт, та самая фури! Кошара поглядывала на него странным взором, переминая с ноги на ногу и теребя подол платья, будто писать хотела, а ее не отпускают. И тут Гайдар обратил, наконец, внимание на свое плачевное состояние: его связали, руки над головой, кандалы на ногах. Лежит он в помещении на кровати, что жесткостью так напоминает плацкарт древнего не-скоростного поезда. Что за черт? – Эй, хватит уже! Я не сплю, – с рычанием обратился он к «бабе-ягодке опять». – Молодец, что не спишь, – не менее сварливо отвечала бабенция. – Изгадился вот только, срамник! Видать, переборщила наша девка с приворотным зельем-то… – женщина преклонного возраста отошла от пленника (а Гайдар внезапно с болезненной ясностью осознал, что в этой ситуации он именно что пленник), полезла за чем-то в стоящий рядом шкафчик. Вообще интерьер помещения напоминал обычное разбойничье логово в пещере, вот только довольно новая на вид деревянная мебель немного не вписывалась в подобные представления. «Комната», в которой оказался приключенец поневоле, была максимум десять на двадцать, освещал ее большой канделябр (вот только горели в нем едва ли половина свечей) и камин (он же очаг). Пара тумбочек, письменный стол напротив кровати-лежанки, где приковали Гайдара, пустая сейчас стойка для оружия, шкуры на стенах да сундук в дальнем углу – вот и все убранство. Но вот письменный стол был прямо-таки произведением искусства, что не вписывался в эту вот пещеру. Красное дерево, узоры, отделка, лак, куча свитков из тонкой бумаги, всякие вычурные письменные принадлежности – эта вещь казалась тут чужеродной, будто из другой эпохи, не средневековья, а века эдак восемнадцатого. Тем временем женщина нашла то, что искала – бутылочку с тёмно-синей жидкостью. – На вот, выпей, протрезвеешь и сил прибавится, – протянула она ему очередное пойло. – Что это? – опасливо поинтересовался Гайдар. – Лекарство, не яд. Тебе нас бояться нечего, – успокоила странная особа. Гайдар все никак не мог решиться для себя, называть ли ее старухой, или все же женщиной… Делать нечего, даже если его на самом деле похитили, то уж сделали бы давно, что их душа пожелает, пока он в отключке был – здраво рассудил Гайдар и хлебнул микстуру. Гадкий вкус, будто гнилой лимон или еще что-то из цитрусовых, но с явным душком, тем не менее напиток бодрил, туман в голове развеялся за каких-то пару минут. – Что вы собираетесь со мной сделать? И зачем я вам вообще сдался? – спросил Гайдар. – Всему свое время, – безразлично ответила «бабка». Каджитка, которая будто бы хотела просто убедиться, что с их пленником все в порядке, вышла из комнаты, только хвост ее и видали (а вход в помещение закрывали не двери, а простая ткань, точнее даже лоскутки, что напоминали большущие горизонтальные жалюзи). А женщина тем временем стала помешивать некое варево в котелке, что стоял над малым огнем камина. – Где я, скажете? – без особой надежды на ответ спросил Гайдар. – В обители Пророка. Внутри у Гайдара все похолодело. Религиозные фанатики вызывали у него странную нервную реакцию. Некоторые знакомые его матери оставили весьма травматичные воспоминания, когда он таскала его ребенком на «служения». Никто его не обижал, даже наоборот, баловали подарками, но вот эти их взгляды, глаза, исполненные истового рвения, всякие гимны и песни. Бр-р-р. – Какого еще пророка? – спросил он напряженным тоном. – Пророка грядущего времени, нового мира, погруженного в сияние вечного чистого разума, – все тем же беспафосным тоном, что так контрастировал с содержанием ее речи, сообщила дама. Звучало это весьма стрёмно. Напоминало к тому же название какого-то старого фильма. – А когда вы… – начал было Гайдар. – Все вопросы ты сможешь задать лично Пророку, Он уже спешит сюда, чтобы повидаться с тобой лично. – Ого! Лично Пророк, – язвительно сказал Гайдар. – И чем же я удостоился такой чести? – А разве М’Васа, это трепло малое, не разболтала всего? – удивилась женщина. Гайдар попытался вспомнить их разговоры по пути. Ничего толкового. Его так плющило от близости обожаемой (и как это с ним провернули? «Приворотное зелье»? Бредятина какая…) кошечки, что слушал он ее не то что «вполуха», а вчетверть. – Она что-то говорила про то, что я якобы умер… – промямлил Гайдар. А у самого в голове со скоростью молний метались обрывки мыслей и воспоминаний. Некоторые были совсем уж странными, будто видения из «вирт-фильма», будто он сражается с драконом, а перед тем какими-то жуткими демонического вида сущностями. От процесса вспоминания голова начинала болеть. Если бы не выпитое лекарство, то было бы ему вообще погано. – Да, милок. Затем ты и нужен Пророку. – Зачем «затем»? – не понял Гайдар. – Спросишь у Него. Я пожилая женщина, я всего лишь тут прибираюсь, готовлю да ухаживаю за теми, кто уходит тропой медитации в верхние миры… – Да? А у меня почему-то сложилось впечатление, что вы привыкли тут распоряжаться… – поделился Гайдар своим наблюдением. – Ха-ха, что ты! Просто я давно с Пророком. К зависти многих более молодых последовательниц. Он мне доверяет и считается с моим мнением. Но только по «мирским» вопросам. Он меня почему-то Марфой из-за этого называет. Ты, говорит, Тильда, моя левая рука, моя Марфа, которая заботится о многом, чтобы мои ученики могли прозревать невидимое… – женщина печально и в то же время мечтательно покачала головой, будто само воспоминание об этом «Пророке» было для нее сладостным. У Гайдара сердце ёкнуло. Явная библейская отсылка в насквозь языческом «Скайриме», культура которого, насколько он помнил, была списана с викингов, пробудила в нем еще череду воспоминаний. Мама, брат, церковь, в которую их водили. А потом его будто обухом по голове стукнули. Мама! Она же больная, ей помощь нужна, а он тут прохлаждается… Стой… Погоди, какая больная, она же… Одно воспоминание потянуло за собой череду других. Гайдар громко застонал, хотелось схватиться за голову, да руки связаны. – Ты чего ревешь хоркером? Балдой ушибло, пока в телеге ехал? Гайдар лишь беспомощно замычал. Не только физическая боль его донимала. Все его сознание лихорадило, а воспоминания из реального мира перемежались с какими-то фантастическими картинами. Прошлое, настоящее, реальность и виртуальность – все перемешалось в кашу. А еще его душил гнев. С ним что-то сделали. У него амнезия. И вызвана она искусственно. Это те двое «колдунов». Чертовы ублюдки. Опоили чем-то. Воспоминания о будущем… ну, то есть, настоящем, только для него почему-то они казались чужими, не своими, а будто ему их пересказали, как сюжет фильма. Оказывается, он расстался с Линдой, вернулся в Россию, там тоже жизнь не сладкая была у него, а потом вот это. Чертов «Скайрим». Переиздание классической игры столетней давности в вирте. Это всё – вирт! Это не реальность! Вот главное открытие. Сразу стало как-то легче. Похищение, приключения, даже смерть – это всё «понарошку». Ох, йо-о-ожик. Облегчение. А то уж попрощался с кукухой не раз. – Ну ты, милок, давай мне тут без истерик. У меня зелий на тебя больше нет, а магией я не владею… – сердобольная похитительница действительно переживала о его здоровье, вот смех-то. Но тут Гайдар вспомнил и самое главное – пусть это и игра, но он не может из нее выйти. От такого он даже зарычал по-звериному в голос. Да как такое возможно??? Все его переживания месячной давности заново скоростным локомотивом пронеслись по извилинам его восприятия. «Вспомнить все». Это было довольно-таки болезненно. Но Гайдар не хотел, вопреки тому, что воспоминания причиняли невероятную боль, словно его на электрическом стуле жарят, вновь закрывать глаза, впадать в беспамятство, обморок или еще что. Хватит с него этого дерьма! Он должен действительно вспомнить все. Осознать себя, наконец. Осознать глубину той задницы, в которой оказался. Но такое за один присест не под силу ни одному нормальному человеку. Обморока не было, но был некий транс – в условном «физическом» мире вирта Гайдар полусидел на кровати, его конечности дергались, изо рта шла пена, глаза закатились, будто он хотел пронаблюдать, что же там происходит в извилинах изнури черепной коробки. Перепуганная бабка позвала на помощь последователей Пророка, сведущих в магии. Двое каджитов и данмер тут же принялись за какую-то волшбу, а женщина просто сняла с огня свое варево да принялась сервировать небольшой ужин на дальней тумбочке. Что бы та не было с их гостем-пленником, а очнется он голодным. Они же не изверги, надобно его будет покормить. Гайдар чувствовал все, что с ним происходит, но разум его настолько распирали все новые и новые сведения, что он просто не мог разорваться на части, чтобы уделять внимание еще и физической реальности. Он за какие-то минуты вспомнил всю свою жизнь. И это было очень горько. Не только потому, что радостных событий в ней было не так уж и много, куда как меньше, чем грустных или даже трагичных. Он осознал свое одиночество. А это много хуже, чем фрустрация от недостигнутых целей, чем затянувшийся «кризис среднего возраста» и тому подобные чисто психологические заморочки. А потом он вспомнил про Ветреный пик, про убийство дракона, про свои странные ощущения некоего нового знания, что распирали его изнутри. Чертова виртуальная реальность то и дело издевалась над ним. Его травили, его пытали, его избивали, его хотели сожрать драугры, дракон и прочие враги. Но теперь-то у него есть СИЛА! «ФУС» – слово драконьего языка, что само по себе означало мощь, оно вдруг огненным вихрем поднялось изнутри, прожгло ему гортань и вырвалось – практически без участия его сознания и воли, – просто потому, что Гайдар вспомнил о его существовании. Все еще в трансе он крикнул: – ФУС! Последователи Пророка, которые удерживали его, обступили и читали какие-то мантры или заклинания, все они, как в Голливудских фильмах, когда в человека стреляют из дробаша, резко отлетели метра на три, нелепо дрыгая руками и ногами. Немногочисленная мебель и кухонная утварь тоже была подхвачена вихрем неведомой силы, горячая каша или же густой суп, что там наготовила Тильда-Марфа, из казанка пролился на головы присутствующим. Они закричали от боли, а женщина поспешно залезла под стол, поминая даэдра. – Что ты творишь! Даэдра тебя подери! – это один из каджитов поднимается первым, чтобы приструнить взбунтовавшегося пленника. Между рук его пляшет молния. Чертов Рейден! Но Слово, оно продолжает рваться изнутри, будто нет никаких игровых ограничений, оно послушно ему, оно живет в нем, оно – продолжение его естества, естества Драконорожденного. Это Гайдар осознавал с кристальной ясностью. И тут же, пока не развеялось это благостное для него наваждение, использовал крик еще раз, не прошло и пяти секунд: – ФУС! Несчастный каджит опять летит по воздуху три-пять метров и ломает хребет о стол, очень уж тот прочный и массивный. Слышен мерзкий хруст костей, и ушастый больше не делает попыток встать. Господи, до чего приятное чувство. Нет, не причинять людям (или зверолюдям) всякое членовредительство. А чувство непреодолимой мощи, силы, что льется через край, энергии, что наполняет его мышцы, все его нутро. О-о-о! О таком могут только мечтать люди, принимающие «power»-наркотики. Их чувства – обман. А вот драконий Крик – это самая настоящая необоримая мощь! И каждый раз, как используешь ту’ум, это будто своего рода семяизвержение. Ты выпускаешь… нечто из души, из самых ее глубин, тех, где внутри каждого мужчины обитает неандерталец, примат, только вчера понявший один из главных законов: чем больше, тяжелее и длиннее твоя палка, тем больше у тебя власти и могущества. Пользуйся ей умело, и ты станешь непобедимым. Все склонятся пред тобой, все признают твоё величие! Гайдар, который какую-то минуту назад наконец-то осознал себя прошлого и настоящего – обычного человека двадцать второго столетия, русского работягу Ай-Ти сферы, – теперь осознал еще и нечто большее – себя будущего. Он больше не человек. Точнее, не только человек. В нем – на самом, мать его растак, деле – течет кровь драконов. Он – Драконорожденный! Переполнявшим его чувствам нужно было дать волю, потому Гайдар просто не своим голосом заорал: – Гр-ра-а-а! Просто так. Потому что не мог держать это внутри. Ну, ей-богу неандерталец. Ну, или дракон. Существа, которые обладают такой страшной мощью, вряд ли могут оставаться психически вменяемыми с точки зрения цивилизованных народов. Драконы – это, мать их так и разэтак, чертовы имбы Скайрима, да вообще всего Тамриэля, всего Нирна или даже Мундуса! Ведь местный верховный бог Акатош – тоже дракон. Всего на несколько секунд от этого озарения, но у Гайдара реально снесло крышу. И тут все резко прекратилось. Только парень набрал в грудь воздуха для еще одного обычного крика или же ту’ума, как комнату наполнил яркий белый свет. Началась новая фантасмагория. Время замедлило свой бег – те несчастные каджиты и пожилая женщина едва-едва копошились, пытаясь встать, потом и вовсе замерли, как мухи в янтаре, а посередине комнаты вдруг появился сгусток ярчайшего сияния. Оно не имело конкретной формы, лица, рук или ног, но было ясно, что это нечто живое, разумное. А потом оно подало голос. Это не был драконий язык, что сам по себе обладает некоей магической силой, но тем не менее каждое слово, даже каждый слог имели вес и заставляли реальность трепетать. У Гайдара даже промелькнула крамольная мысль, что так может говорить Ангел или… или даже… нет, ну так далеко он в измышлениях не зайдет. – Остановись, Драконорожденный! Будет тебе мебель крушить. – …? – у Гайдара вдруг разом пересохло во рту, горло спазмировало, ответить этому Голосу он был не в силах. Кем бы ни была новоявленная сущность, но мысль Гайдара она считала. – Хватит кричать. Давай поговорим нормально. Тут уж ощущение эдакой сакральности этого света стало весьма диссонировать с приземленным слогом, который сущность использовала. Яркость сияния «прикрутили», и Гайдар почувствовал, что может говорить. Хотя вот ощущение сверхъестественного присутствия, а также замедление времени никуда не делись. – Э-э-э? –произнес Гайдар вопросительно, скорее для пробы голосовых связок, чем чтобы сказать что-то осмысленное. – О! Прекрасно! Ты можешь просто говорить, а не орать и разбивать мою мебель в щепу. Чудесно! – Э-э-э… – на этот раз междометие выражало тотальное удивление Гайдара. – Ну, привет тебе, Драконорожденный Гайдар Александрович. Как дела? Тут уж Гайдар попросту прикусил язык, потому что вообще потерялся. Что, бляха-муха, происходит??? – Ага. Ты наверняка хочешь задать парочку вопросов. Или даже парочку в энной степени вопросов. И среди них, само собой, «что тут, нафиг, происходит?», ведь так? – теперь Голос из облака света напоминал ему больше женский, чем мужской, как было поначалу. Да и интонации тоже, как у сварливой жены, которая застала мужа с дружками пьяным и устраивает теперь привселюдную выволочку. – Э-э-э… Гм… Сущность издала терпеливый вздох. – Так. Да, именно что так, – наконец выдавил из себя Гайдар, ерзая на кровати, чтобы приподняться и лучше видеть своего непонятного собеседника и просто придать себе уверенности. Ощущения, что он продолжает бредить, вроде бы не было. Но, как говаривала его бабушка, «чтобы полностью проснуться, надо заставить себя отодрать голову от подушки и принять вертикальное положение». Что он и выполнил, подтянувшись при помощи все еще связанных над головой рук, заняв позицию повыше и поудобней. Запястья отреагировали болью, но ничего, не стеклянный, потерпит. – Ага. С чего бы начать… Такой, знаешь ли, слишком общий вопрос… Хм, давай подумаем, – облачко света немного ужалось, конденсировалось до более-менее правильной эллиптической формы с размытыми краями, размером три на полтора метра (объем комнаты, которая, скорей всего была просто вытесанной в камне искусственной пещерой, позволял). – Происходит твое второе рождение, в некотором роде. Ты, наконец, осознал себя. Не только вспомнил свою старую личность, но и принял новую. Так что поздравляю с днем рождения! – сущность залучилась теплым светом, будто лаская кожу названного «именинника». – Звиняй, рожков, хлопушек и торта со свечками не припасли, только бобовый суп, и тот ты разлил на головы моих неразумных последователей, – Голос звучал иронично и будто бы посмеивался над Гайдаром и самой сложившейся ситуацией. – А-а-а… – что-то у Гайдара случилось с мыслительными способностями. Это было лучшее, на что он способен в этот конкретный момент. И снова сущность решила удивить его своей прозорливостью: – Следующий твой логичный (более-менее, как для среднестатистического человека) вопрос: «А кто Я, собственно говоря, такая или такое?» Гайдар лишь кивнул, вновь ерзая, ибо «сползал» вниз по быльцу кровати. – А, прости за неудобства, – аморфное облачко света выстрелило еще одним ярким лучом, на вид таким же, как и те, что ласкали его лицо при поздравлении с ДР, и осточертевшие уж веревки, что сковывали руки Гайдара над головой, превратились в невесомый прах, что тут же развеялся. «Ого! Кто бы или что бы это не было сейчас, но оно очень могущественное!» – сделал Гайдар правильный вывод, сглатывая лишнюю слюну. Замедление времени, жуткое ощущение присутствия, эдакие лазеры. По логике игры это или божество, или даэдра. Но вот только оно явно владеет реальной информацией, чего быть не должно. Да и речь его выдает обитателя реальности, а никак не средневекового Нирна. Парень, бравируя, сел, наконец, ровно на кровати, поправил валик-подушку, подмостил ее себе под спину и, гремя кандалами на ногах (их сущность пока не спешила убирать), уселся ровно. Сущность все это время терпеливо висела в воздухе, излучая эманации светлого позитивного настроя и общей благодушности. – Ага. Так о чем это я? Точно! Нужно ведь при знакомстве представиться… – тут облачко как будто нервно запульсировало, вибрируя и меняя форму: круг, тор, полая пятиконечная звезда, тетраэдр, снова эллипс. – Хотя… Наверное, мое имея тебе ничего не скажет совершенно. Так что называй-ка ты меня просто… э-э-эм-м, Сущность. Гайдар только бровями пошевелил. – Да, знаю, звучит не очень. Да и претенциозно. Еще этот, который «Я есмь», обидится… Не годится иметь такие коннотации. Но и человеческие имена мне не подходят. Хотя… есть кое-что в понятийной базе знакомых тебе языков. Да! Точно! – облачко вновь засияло нестерпимо, теряя какие-либо очертания в лучах неистового света. Гайдар поморщился, закрываясь пятерней, как от полуденного солнца. – Называй меня… Атман. По крайней мере, в этом мире меня можно так называть, вполне. Гайдар ожидал услышать все что угодно из мира Древних Свитков, но вот индуизм с буддизмом – это, увольте, перебор. – Что? Какой-такой Атман? Облако света смутилось. Всколыхнулось туда-сюда, справа налево, будто умащивая невидимую попу на невидимом троне. – Я что, переоценила твой айкью? «Высшее Я», «Абсолютное сознание» – ничего не говорит тебе? Тут Гайдар уцепился за тот факт, что сущность все же ассоциирует себя с женщиной, к тому же, очевидно, весьма капризной. Манера держаться и говорить – будто от какой-то взбалмошной девчонки. Даже Линду на секунду напомнила. Только вот его Линда… кхм, точнее давно уже не его Линда, была при всем при том еще и сумасшедшей стервочкой, а эта вроде бы сохраняет адекватность. Ну, насколько это возможно, будучи ею. Некоей трансцендентной для мира Свитков сущностью. Ага. Час от часу не легче. – Нет. Я знаю, что такое или кто такой Атман… Но я удивлен, что ты знаешь об этом. И это твое представление никак не отвечает на мой вопрос, на самом-то деле, – речь самого Гайдара наконец-то стала осмысленной. – А. Ну, ладно, – облачко довольно засияло, отливая оранжевым, это, очевидно, означало некие позитивные эмоции. – Много будешь знать – скоро состаришься, знаешь такое? Тут Гайдар и вовсе растерялся. Ну чисто десятилетняя девочка с ним говорит. – А нам это не надо. Ты у нас первенец из мертвых в этом мире, весь такой из себя особенный, с важной миссией. Тебя бы беречь от ненужных вопросов, знаний и прочего такого. А то с великим знанием, знаешь ли, великая ответственность и прочая такая спайдерменовщина наступает… – Э-э-э… – попытался было вставить пять копеек Гайдар, но сущность будто вела внутренний диалог сама с собой. – С другой стороны, использовать «в темную» тоже не годится. Я ж не мой папочка! Тьфу! Гайдар насторожил уши – его собеседница только что проболталась. Намеренно или нет, но одно это слово уже сбрасывало ее с божественного статуса куда-то пониже, раз у нее есть «папочка», то никакой это не Атман, пусть и со скидкой на игровые условности виртуальной вселенной. – Ага. В общем, это все неважно, – облачко сделало круг по комнате, касаясь лучиками своих все еще недвижимых последователей. – Балбес, позвоночник котику сломал, – недовольно проворчал(а) Атман. – Что тебе нужно знать, так это то, что все, сказанное тем разбойником в самом начале – чистейшая правда. Скайримчик наш любимый взломан, сломан и напрочь переломан всякими недобросовестными дядечками… и тетечками, впрочем, тоже. А некоторые со своим полом так и вовсе не определились… Тут у Гайдара в висках неприятно бухнуло, а желудок скрутило от воспоминаний пережитого ужаса – Геневра! Кем бы не был тот маньяк-извращенец, он ему заплатит! – Да, вижу, ты близко познакомился с одним из игроков на этой дощечке го, – сущность ужалась до диаметра в метр, подлетела поближе, как обычный человек, что склонился бы над кроватью больного, пожелай он его потрепать за большой палец, типа, выздоравливай! Прикосновение чистого света сразу же убрало все лишние ощущения, что продолжали мучать его ноги после той оголтелой атаки на дракона. Раз – и как отрезало чесотку, боль, дискомфорт. Его ноги полностью здоровы, даже фантомная память о реальных травмах в детстве, полученных на спаррингах и соревнованиях, тоже улетучилась. Его молодое тело было полностью здорово и функционально. – Вау! – только и сказал Гайдар, прислушиваясь к новым ощущениям. Атман же продолжил, все ускоряя темп речи, будто он, всемогущий и крутой, куда-о спешил и чего-то опасался: – А расстановка сил у нас такая: есть Я и – чего уж греха таить – мой отец, тоже очень могучая в этом мире личность. Есть местные боги, среди которых самый опасный не только и не столько по мощи, сколько по уровню осознанности Лорхан, с которым ты, увы, имел счастье или несчастье контактировать. Есть всякие даэдра и полубоги со своими претензиями на власть над человеческими судьбами, есть куча могучих магов, те же псиджики, много организаций, политических партий, кланов и вся эта вот мишура. И всем ты нужен, довакин. Кому просто по скрипту, созданному этой игрой и моим папой, а кому и для грандиозных метафизических целей. Ты вот, главное, умей различить просто магию, естественную для этого мира, и то высшее, по-настоящему трансцендентное, что с тобой иногда происходит… У Гайдара от этих слов просто испарина на лбу высыпала, а кишки превратились в ледяную глыбу. Наконец-то он услышал что-то о том, что его реально очень беспокоило. Но куда спешит эта божественная малявка, она что, собирается его сейчас кинуть? Опять? Как тот долбанный урод-разбойник? Разбередили душу загадками – и по тапкам? – Эй-эй-эй, ты так говоришь, будто… – Да-да, ты все правильно понял. Сюда уж летит Пророк собственной персоной. Мой папка. Тебе с ним пока лучше не встречаться. Как и с его культистами дзен-суннитами или как там сие извращение называется в религиоведении. Он для них – Мактуб, если ты понимаешь, о чем я. Тебе же еще вырасти над собой надо и встретиться с другими потенциальными довакинами, избавителями-спасителями, ля-ля-ля, – шар света (а теперь сущность резко ужалась уже до размеров баскетбольного мяча) стал летать по комнате, отскакивая от стен, равняя всю мебель, исправляя любые повреждения – вот так вот, в одно касание – и письменный стол тоже цел и невредим, все бумаги уложились на свои места, даже бобовый суп, как при перемотке пленки задом наперед, сам залился обратно в кастрюлю. – Кароче, время, как всегда, поджимает, – шар вновь устало (он может уставать?) завис посреди комнаты. – Погоди, я что-то не понял. Как Пророк может влиять на… Ну, ты ж типа божество, или что ты там такое? – Видно, что у тебя детей нету, – шар теперь уже определенно ворчал, как самая настоящая женщина. – Семья – это сложно, ты в курсе? Гайдар не нашелся, что ответить. Зато спохватился и уточнил, пока очередной луч превращал в пепел его кандалы на ногах: – Так ты хочешь сказать, что мои переживания – это не глюки вирт-капсулы? Что ты вообще можешь знать о мире, о настоящем мире, я не пойму? – Ох, моншер, а что есть настоящий мир? А? – шар, который еще уменьшился, до размеров футбольного, будто гопник берущий на понт, угрожающе приблизился к лицу Гайдара. – Ты вот знаешь? Ты философию у Анны Петровны Плотник сдал на отлично на пятом курсе и забыл напрочь все, что учил. А между прочим спор о том, что первично – сознание или материя – до сих пор официально не решен. И вся твоя драгоценная наука, все твои «пресвятые бинарные алгоритмы», как ты любишь выражаться, нифига не могут ответить на этот вопрос. Потому что он не предусматривает бинарного ответа, знаешь ли… – последнюю фразу сущность произнесла полушепотом. Из нее сыпались искры, будто она становилась нестабильной. Гайдара опять аж покоробило от осознания, что его опять «кидают» и используют-таки «в темную». Он не получил нормальных ответов, а вопросов стало в квадриллион раз больше. И теория о том, что все это – бред сумасшедшего, тоже укрепила позиции. Он бы Сару Коннор за пояс засунул по детализации этого бреда, но… кто сказал, что такого не бывает? Откуда этот… эта штука, с другой стороны, знает про экзамен по философии? Угадала «пальцем в небо»? Даже про Анну Петровну??? Которая в Америке для всех была Hanna Carpenter? Или знает взаправду? Или это игра его подсознания, которое все о нем знает, потому что оно – это часть его личности? «Матрица», «Вспомнить все» и «Бойцовский клуб» – культурный багаж кино тоже давил на сознание тем, что вероятность улёта кукухи куда больше, чем ему хотелось бы думать. – Ах да, и прежде, чем я тебя отсюда телепортирую… – А ты можешь? – обрадовался Гайдар, которому передалось ощущение нешуточной тревоги и грядущей опасности. – Конечно! И не перебивай «божество», как сам выразился! – маленькое солнышко, что висело на уровне его головы, чуть ли не ножкой притопнуло (ну, будь у него ножка). – Усвой одно крепко-накрепко: это все – не твои «галлюники», не бред, не делирий, окей? Все взаправду! Ты телом валяешься в капсуле, а твоя… эм-м, тонкая личность, душа, если хочешь, она тут… Хотя после твоих выходок с несколькими смертями, что идут «мимо кассы» игровых механик, божеств и всего остального, с этим твоим статусом нежити, настоящая гибель тебе уже почти не грозит… Ну, разве что могучим магам талморцам попадешься, даэдра разозлишь, некоторых тварей в Черном Пределе, других богов там… – Э-э-э, что-то много исключений… – заикнулся было Гайдар. – Да помолчи ты! – солнышко разбросало кучу искр, что сложились в некую магическую гептограмму с загадочными символами, они вспыхнули темным пламенем, образовали портал насыщенного фиолетового цвета. Странно, зачем «божеству» использовать примитивную магию? – Так вот, хотя смерть от клинка или кирпича на голову тебе, считай, не грозит, остерегайся магии, не зли богов и даэдра (хотя это взаимоисключающие порой параметры). Цель, что ты себе поставил, все еще достижима, пока Скайрим не поломали полностью эти ублюдки… – Да какие? Ты так и не сказала толком! – гневно запротестовал Гайдар, когда некая сила стала толкать его в этот портал. – Ой, да тьма их! Легион, понимаешь? И с каждым днем новые прибавляются! – сущность сейчас чуть ли не плакала, как никогда до этого напоминая маленькую девочку, которая говорит на взрослые темы. – Но ты их всех уделаешь, мой довакин. У тебя ведь читы похлеще Древних Свитков есть. Благодаря им ты и стал тем, кто ты есть. – Какие еще «читы»? – вытаращил глаза Гайдар. – Ты слышал Ловаас Леин и уловил его ритм, ты понимаешь язык дова. По-настоящему понимаешь… – сказала сущность, теперь уже без шуток и шансов как-то зацепиться за кровать отправляя его в полет – прямо в портал. – Стой, а что моя мать?! – крикнул уже в пустоту по другую сторону портала Гайдар. Портал схлопнулся, оставив его без ответа. Едрит Мадрид! И на что надеялся? Этот/эта Атман – та еще сволочь и манипулятор(ка). И куда его выбросила? Бляха, холодрища какая! Гайдар пролетел по воздуху метров десять и хряпнулся в сугроб. Мягкая посадочка. Ну, пиздец теперь. Его реально воскресили те два мага, это он теперь понимает. И он вроде как «нежить». Почему он потерял память и почему ее вернул – вот это пока остаётся загадкой... Интересно, а может ревенант, как он, замерзнуть насмерть или подхватить простуду? На нем все те же легкие штаны, безрукавка и ножные обмотки вместо носков, что на него напялили в храме Кинарет. Так или иначе, из сугроба надобно выбираться. – А всё бабы и выпивка, блядь. Всё зло от них. Вот не пил бы тогда, не прокляли бы жрицы Дибеллы. Не полез бы хуй доставать, может, отбился бы от маньяка… имбецил, мля, – Гайдар злился и костерил сам себя, на чем свет стоит. Кряхтя и хрумая твердым настом, он вылез из кучугура. Свет, отраженный от заснеженного пейзажа, больно бил по сетчатке. Пар изо рта идет. Значит, он теплокровный ревенант. Здорово. Но при таком минусе за бортом при отсутствии теплой одежды он быстро станет хладным трупом. „Uno Cadaver conversus in ordinarium mortui“, как сказала бы его подруга Сара. Она любила на ходу переводить фразочки на латынь. Ну, а по-нашему, «мертвякус обыкновенус». Чтобы этого избежать, нужно срочно найти убежище. Чойта там вдали? «Снегом в харю, а я шпарю» – стал напевать себе под нос довакин (а его таким признали. Пока что только некий/некая «Атман» этого мира, но это уже немало для начала, так ведь?), пробираясь через снеговые завалы по колено. Впереди виднелись большущие ворота, к которым вели заледеневшие ступени. Не под человеческих размеров ногу ступени, кстати. Шел он минут десять. В редкий момент затишья, бросил взгляд вниз и назад. «Ни хрена себе, да тут дофигища ступеней!» Гайдар не знал, что на самом деле в этом конкретном случае сия древнерусская мера соответствует семи тысячам ступеней. А ворота поблизости – это брама в обитель Седобородых. Он стоял на пороге Высокого Хротгара. Гайдар не стал стучать. Когда ручка врат не поддалась напору его негнущихся к тому моменту рук, он просто крикнул: «ФУС!» – и небольшая калитка в мощных воротах сорвалась с петель и с диким грохотом улетела внутрь двора этой негостеприимной обители. Да, теперь даже глухие деды знают, что к ним гости пришли. При этом про себя Гайдар даже удивился, как это ему хватает всего одного слова из трех, чтобы добиваться такого эффекта. Само собой, Гайдар быстро понял, куда он попал, ролики про этих затворников и их секреты и заморочки он не раз видел на альфа-тубе. «Черт. Горячего грога от них, само собой не дождешься…» С этой мыслью, скуля от холодрыги, как побитая собака, он ввалился в главный зал обители монахов.***
В тот же час (а точнее около восьми ночи) в Вайтране, в своем номере Рэндалфр с некоторой долей удивления обнаружил, что одна из его сторожевых ловушек, без установки которых он просто не ложился спать, не принимал ванну и даже не занимался сексом, сработала. Спасибо науке Айрилет. Действуя на инстинктах, он применил заготовленное заклинание невидимости (у него была своя собственная техника, как «архивировать» заклятия, чтобы применять их за секунды вместо обычного каста, который мог занимать до пятнадцати секунд, в зависимости от сложности магии), затем левитации – и так и замер в позе лотоса своей почти стокилограммовой тушкой под потолком, будто очень-очень жирная муха. Ассасинов (или же точнее «ночных агентов») было двое. Еще двое прикрывали, а один осуществлял магическую поддержку на большой дистанции. В его постель с фальш-чучелом полетели дротики. «Нелетальное оружие? Кто же меня решил «брать»?» – удивился Рэн. Магический конструкт в виде фантомного спрута скользнул в ванную. – Пусто! – громким шепотом сказал один из «ниндзя». Четверка рассредоточилась по помещению. Никто из нападавших не был высоким эльфом, но запашок талмора, их методы Рэндалфр уловил сразу. «Мрази!» – хотелось передушить их, как котят, но нельзя. Он дал слово Айрилет. Быть «живцом», проследить. …Сразу после неудачи с Гайдаром, данмерка связалась с ним при помощи магического зеркала. И где только раздобыла такой артефакт? Она разузнала, был ли с ним и Хаконом их общий знакомый, таинственный пришелец «с юга», когда они атаковали дракона. Убедилась в своей теории. Долго молчала. А потом сказала, что теперь начнется охота. Всем и вся понадобится этот человек. И – увы и ах! – им оказался тотальный простофиля в делах слежки, шпионажа и агентурной работы. Этот наивец Гайдар даже с мечом как следует управляться не может, не то что скрываться от профессионалов. Так что надо успеть выйти на него раньше, чем недоброжелатели Вайтрана и Скайрима. А еще желательно пустить их по ложному следу, выйдя на их логово. А для этого нужно побыть наживкой. А что клюнут – это сто пудов. Талморцы очень быстро вычислят их связь. Единственное, что сильно смущало Рэна в этом всем, так это то, что ни он, ни данмерка не сказали друг другу всей правды. Хускарл, ясен перец, что-то умалчивала из соображений безопасности, а вот Рэндалфр просто не договаривал, что Гайдар-то мертв, а они воскресили его в виде ревенанта. А этот факт полностью меняет принципы выслеживания. Но интуиция почему-то говорила юному магу, что так будет безопасней для них всех. И Гайдара, и Айрилет, и для него самого. Заклинания наемников Рэн без проблем блокировал. А вот физические методы – дым, порошок, да просто тряпку кинуть туда, где мог бы засесть невидимка, – дуралеи не догадались применить. В результате обыска комнаты, боевая звезда (а это была именно она, только и того, что состояла не из высоких эльфов) выставила охрану, пока двое занимались обыском. Крамолы они не нашли. Рэндалфр вообще не любил пользоваться артефактами, не доверял пергаменту свои мысли и магические изыскания, для алхимии использовал только дешёвые ингредиенты. Маг-недоучка не вызывает опасений у профи, в отличии от сведущего в «истинном пути» мистика. Хотя какие они, нафиг, профи? Наемники переняли у эльфов методы работы, но от этого не стали «звездой смерти». Вот будь среди них тоже мистик или мастер Теней, то Рэн не висел бы под потолком и не потешался над бездарностями. В какой-то момент норд даже подумал, а не переборщил ли он с тайником, на который должны были «выйти» агенты. Но нет, некая смышлёная девица, очевидно, бывшая за главу в пятерке, все же додумалась засунуть руку между стекол в двойном окне (этот номер был самым дорогим в таверне не в последнюю очередь из-за таких вот комфортабельных штучек). Там она нашла амулет Талоса и записку, якобы Рэн хочет встретиться с кем-то (а в самом стиле речи и оформлении записки тоже были явные подсказки, что адресат этой малявы – талосопоклонник), чтобы разузнать все, что им известно о судьбе «довакина». – Ага, так и знала, что этот безусый юнец далеко не так прост! – прошептала девка-ниндзя, демонстрируя товарищам свою находку. – Наниматели будут довольны, – молвил еще один, чье лицо также скрывала маска. – Не общаются напрямую, не знают, как выглядят. Записки в условленных местах оставляют. Умно, – продолжала торжествовать наемница. Она дочитала записку и смогла сложить два плюс два. – Рандеву у них сегодня за час до полуночи… – Может, стоит эту записку Кабану показать? – Ты дебил? Скажи еще, Лису тревожить? – зашипела на подчиненного атаманша. – Да я ничего такого… – Сами справимся. Тшилаб, сваргань нам иллюзию да помощнее, чтобы за загадочных талосопоклонников сойти. – А как выглядят талосопоклонники? – недоумевающим тоном отозвался самый высокий из наемников, в котором безошибочно угадывался орк. – Ой, да не корч идиота! Просто свободное монашеское одеяние, доспех под ним и типа магической маскировки, но не слишком сильной, чтобы норд поверил, что эти люди скрываются и хотят оставаться инкогнито. Но при том смог в случае чего ее раскусить. – А в чем смысл такой дрянной маскировки? – не понял орк. – Талосопоклонники – не маги. Это ж норды! Что взять с тупых варваров! – терпеливо объясняла лидер, пользуясь тем, что их якобы никто не может подслушивать. Рэндалфр тем временем едва сдерживался, чтобы не прыснуть в кулачок. Ну, конспираторы! Вот он – норд, мастер Иллюзии и мистик, а вы – дилетанты! – Давайте убираться отсюда, – резонно заметил маг, который все это время стоял на шухере. – Здаётся мне, я чую, что за нами пытаются следить… Рэн оставался спокоен. Его почуять этот простофиля не мог. Скорее всего, просто у парня разыгралась паранойя, он хочет поторопить остальных. – Ой, Филин, трындишь ты. Но ты прав, валим, а то вдруг голубок из Рифтена решит вернуться к своему возлюбленному, – приняла решение глава этого сброда. «Филин? Кабан? Лиса? Странный набор кличек. А некоторым, которые недавно в банде, такая кличка, очевидно, еще не положена. Или орка из вредности по имени называют?», – удивился про себя Рэндалфр. – «Неужто Айрилет у себя под носом прохлопала зарождение новой темной Гильдии? Пусть организация у ребят на самом деле ни к даэдроту, но она все же есть. Ясно, как Магнусов день, что сейчас они выполняют заказ талморцев, но вообще являются «частными подрядчиками». Айрилет обязательно должна это увидеть». Рэн прикрепил к каждому из пятерки безобидного духа природы для слежки. В отличии от магических конструктов, которые были в ходу у обычных мастеров Теней (таких даже Хакон мог использовать, а он – сторонник грубой силы школы Разрушения, а не путей Мефалы), юнец-норд использовал самых обычных духов-светлячков, что среди обычных насекомых пляшут каждую ночь свой колдовской танец на каждом перекрестке дорог в Скайриме. Маги так привыкли их видеть, что, как и обычные смертные, которым до лампочки какая-то там мошкара, если она не кусается, привыкли их просто не замечать. А напрасно. Они могут быть такими же сильными проводниками для дальновидения, как и Тени. Ну, его миссия вроде бы окончена, он не нанимался к хускарлу-данмерке в помощники. Дальше «предпринимателями» займутся ее агенты. Можно дальше медитировать. Ему действительно нужно найти Гайдара, не только из-за прямой просьбы ярла Вайтрана, что передал надежный посыльный, но для себя. Кажется, им с Гайдаром еще не раз в любом случае доведется пересечься, так почему не выручить чужака, пока он не вляпался в неприятности почище чем заговоры эльфов?***
Айрилет расслаблялась в постели после визита Даники. Ее исцеление практически закончено. Дорогущие зелья, которые она купила, но не успела применить до нападения драконов, теперь неумолимо действовали, и девушка-воительница явственно чувствовала, как с нее слезает старая кожа, как рассасываются шрамы и рубцы, а новая приобретает упругость. Благодаря этому сеансу целительной магии и алхимии она помолодеет лет на десять внешне. Ну, как для данмерки, которая уже не одну сотню лет топчет земли Тамриэля, эту цифру можно задрать и куда-то в район полувека. Она собрала наконец-то целостную картину из докладов своих подчиненных, слухов и свидетельств людей. Чужак с юга, этот самый Гайдар, судя по всему, действительно был довакином. Точнее, стал им. Ну, по крайней мере, то, что именно он гипотетически мог нанести чудищу смертельный удар, а потом остался жив в чреве дракона, пока тот превращался в сушеный остов из-за странного магического коллапса, указывали именно на это. Никто не мог достоверно сказать, что видел, как он поглощает душу дракона, но то, что дракон умер «последней смертью», было очевидно из исследований его костей – Фаренгар подтвердил. Если Йорг из легенд, который одолел Салокнира до этого, просто сразил монстра и поглотил его силу, то здесь было что-то иное. В Астрале не осталось даже тени Тени дракона (вот такой вот каламбур, понятный только мистикам), а уж Тайный Огонь был спецом, каких еще поискать, в делах Мистицизма. То есть в силу неведомых причин и неизвестных обстоятельств некто (99% что именно Гайдар) полностью, до капельки поглотил, пожрал, аннигилировал душу, Тень и все другие тонкие составляющие этого Салокнира. А по рассказам Соратников, сиродилец вообще будто бы заново родился, прямо-таки выпал из чрева мертвого дракона, весь в его крови и кишках. О таком молчали легенды и пророчества. Как бы смешно и дико это не звучало, но чужак – в самом деле «драконорожденный», в прямом и переносном смысле. Зачем Айрилет Драконорожденный? Ведь еще вчера она ни во что не ставила эти «глупые легенды». Ну как же! Довакин – это и кладезь магических знаний и мощи (Фаренгар его бы точно препарировал, чтобы понять, как поглощать души драконов), и собственно живое оружие против этих самых драконов, которые, теперь стало уж очевидно, настроены как минимум враждебно, а как максимум хотят поработить или уничтожить всё живое… кроме того, довакин на их стороне – это аргумент в игре против талморцев, братьев бури и даже Империи, хотя с ней у них пока отношения хорошие, но вот генерал Туллий с каждым днем, пока Балгруф пытается сохранять нейтралитет, все прохладней относится к любым просьбам самого ярла… Гонца в Солитьюд отправили, но Айрилет предчувствовала, что никакой помощи пострадавшим от нападения дракона столица Скайрима не выделит при нынешнем статусе кво. А довакин заставит расшевелиться всех без исключения. Глаза Айрилет загорелись, когда она стала фантазировать, как и где она могла бы впрячь новоявленного героя древних нордских легенд. Данмерка взяла на себя труд досконально изучить, что же в фольклорных и письменных источниках нордов говорится об этом чуде-юде. Получалось, что довакин – универсальная затычка в любую дырку, а не только убийца драконов (хотя вот касательно боевых качеств Гайдара у нее как раз были веские сомнения). Ну, по крайней мере, его будут слушать. А если она научит, что, как и кому говорить, то цены не будет такому агенту. К тому же, если доклады некоторых забулдыг и бродяг, что трутся среди простого народа, правдивы (а Айрилет не брезговала и такими источниками), то Гайдар – уже довольно популярная личность, потому как совсем недавно выиграл этот их глупый традиционный песенный конкурс… Ну, или почти выиграл… Да, на заметку, не далее, как завтра вечером – главный, так сказать, «бал» осенней ярмарки. Вот там бы ему и выступить, завладеть вниманием всей вайтранской публики… Э-эх, найти бы его сначала да расспросить детально… …А Даника тоже хороша! Видела ведь Гайдара раньше, когда он проведать хускрала приходил, и не узнала. Тут кроется еще одна непонятная загадка, будто бы Гайдар мог менять внешность… Ну, такое только «Скульптору лиц» подвластно! А эта загадочная особа из Рифтена ни ногой. Больно многие хотели бы завладеть ее секретами. И как она проморгала потаённые способности этого полукровки? Хускарл даже зубом цыкнула, злясь на свою недальновидность. Ну, работать надо с фактами, а не эмоциями. Новые факты изменили картину, расстановку сил. Что ж, хорошо. И к этому приспособимся. Айрилет устало вздохнула и потянулась в кровати. Дел – тьма тьмущая. А так хочется просто поваляться в кроватке, дать себе выдохнуть. Но только пока она тут дышать будет, талморцы или кто там еще организуют покушение на Балгруфа, Гайдар, скампов проходимец, исчезнет из зоны досягаемости ее агентов, как и Кус-Кус, которого она хотела бы «перекупить», заключив с каджитом выгодную сделку. Если еще хоть часок промедлить, то агенты эльфов доберутся до этих полубезумных проповедников Талоса, торговцы и дипломаты, оставленные без присмотра, перессорятся, а сам Балгруф, зажатый в угол на непрекращающихся даже в эти вот минуты переговорах и лишенный ее поддержки, может пойти на еще какую-то глупость. Хватит с них и этой чудовищной уступки альдмерцам, что они впустили в город их «инквизицию». Правда, пока что остается маленькая страховка вроде того, что стража Йорга может блокировать работу талморцев, если подозреваемый совершит преступление против Вайтрана. Да хоть рулет у кого-то стащит – и все, в темницу ярла до выяснения обстоятельств... А ведь еще надо с Фаренгаром с глазу на глаз обсудить новую информацию по драконам, перетереть с Йоргом Крепкой Рукой и Соратниками за новую тактику боя с воздушным противником, привлечь дочку Авениччи к разработкам нового оружия (надо же как эффективен оказался ее пастерасширитель!), передоговориться с наемниками, которые, поняв, что их собираются использовать не просто для безопасности города, а против драконов, резко захотели побольше денег (которых вообще-то нет, сама чуть ли не голая теперь ходит!). Ее волчонок, Рэн, опять же обещался выследить тех, кто клюнет на него, как на одного из свидетелей и приближенных потенциального довакина… А еще Провентус набросится на нее, как цербер, мол, как теперь городу отбивать колоссальные вложения в безопасность? Торговцы, которые потеряли свой товар, этой самой безопасности ни на горсть соленого риса не чувствуют… Айрилет скрипнула зубами. Если не она, то кто? Вот именно. Ярл без нее, как без правой руки. Все, вставать и в бой! Пусть ее появление в добром здравии станет шоком для скамповых остроухих ублюдков.***
Хакон был откровенно удивлен тому, что убийцы настигли его, не успел он и на пол дневного перехода удалиться. Или же это были просто пугачи-громилы? Они своих намерений ясно высказать не успели… Неужто у Мавен настолько хорошие осведомители? Другое дело, что среди них был высокий эльф. Хотя, чему тут удивляться, альдмерцам тоже надо кушать, а в Скайриме их никогда особо не жаловали. Ну, ключевое слово «был». Всех троих он раскидал, как слепых котят. Высокомерный дурак не подумал, что его молнии мастеру Разрушения, как драугру припарка. Болты двоих других нападающих сгорели в пламени «проактивной» защиты – личного изобретения Хакона. Очень удобное «спящее» заклинание, что активируется только когда в него летят тяжелые предметы с высокой скоростью. Член Коллегии его еще не представлял на суд других магов, но считал, что за одну эту задумку ему без всяких споров можно присваивать «Грандмастера». А то заклинание, которым он поджарил всех троих, когда те, раскрывшись и потеряв эффект неожиданности, оказались на единой линии, – его секретный козырь. Против драконов бесполезно, но вот толпы людей может выкашивать – залюбуешься. Наполовину редгард вдохнул смрад обугленной плоти и кровожадно усмехнулся. Интересно, осталось ли что ценного из личных вещей? Здорово было бы найти контракт. Хотя в том, кто заказчик, он был уверен почти на сто процентов… Шоровы кости, может, это плохая идея переться сразу в Рифтен? Ну уж нет. Он или поставит себя как слишком сильный противник, чтобы с ним вот так обращались, или до конца дней будет оглядываться через плечо… «Атронаха тебе в зад, Мавен, не на того напала! Ты меня выслушаешь! И даже извинишься за это дерьмо, уж я позабочусь!» – так мысленно приободрил себя маг, пиная головешки, в которые превратились трупы. Само собой, если при них были бумаги, сейчас они превратились в пепел. В следующий раз надо будет использовать что-то не настолько мощное… Но соблазн был слишком велик – три цели как на ладони, как тут не жахнуть «масухой»? Прав Рэн, ему не хватает самоконтроля… Хотя, нахрен Рэна, тупой норд пересрал все их предприятие! А такие надежды подавал… Хакон вновь призвал призрачного коня (с живыми он предпочитал по возможности дела не иметь, доверяя только своему искусству). Хороший колдун нигде не пропадет! К тому же этот скакун не устает, не просит есть и в бою, случись что, не пострадает. К даэдра вообще уязвимые мешки с костями и кишками! Магия – вот спасение Хакона, его единственный друг и союзник. Так, маскируя свою боль и разочарование в несостоявшейся дружбе гневом, юнец продолжил свой путь на юг. Скоро будет пещерка, где он наметил себе временное убежище. Вампиров и прочую гадость, что там водилась, он извел несколько недель назад. Наставил ловушек, чтобы новые твари не понаползали. Все же отдохнуть нужно, он ведь не зомби, спать даже магам нужно… На Скайрим опустилась ночь. Тревожная, наполненная опасностями и судьбоносными событиями. Отдых светил разве что малосведущим селянам да работягам. А вот все венценосные особы, их слуги, шпионы и прочие заинтересованные лица готовились лить кровь, идти по следу, подкупать, договариваться, следить, колдовать – что угодно, только не спать.