Ради принцессы... или нет?

Из королевского дворца Линоры принц и Ивейн вышли в молчании, лишь изредка бросая друг на друга косые взгляды. Не проронили они ни слова и пока шли по тропам города лесных эльфов, зато, стоило им пересечь границу столицы и леса и отойти чуть дальше... - Решил, что имеешь право решать за меня, что меня устраивает, а что нет? - схватив Ясониэля за плечо и заставив развернуться в свою сторону, выпалил рыжий эльф, устав сдерживать в себе обиду на поведение блондина. - А ты думаешь, что можешь так просто взять и отвязаться от своих обязанностей? - в тон ему задал встречный вопрос блондин. - Ты, я заметил, вдруг стал слишком горд, чтобы хотя бы слово мне сказать! - не сдержавшись, Ивейн ощутимо толкнул принца в грудь. - Ну, конечно, а ты вдруг стал таким высокопоставленным, что я тебя уже не устраиваю! - чувствуя, что злость скоро захлестнет с головой, Ясониэль скопировал толчок в грудь. - Почему надо вечно закрываться в себе?! - уже не сдерживая бешенства, проорал рыжий эльф, с силой ударяя кристального в плечо. - Зачем надо разводить меня на эмоции?! - переняв когда-то урок пользоваться ногами в драке, блондин подсечкой сбил второго эльфа на землю. - Глыба льда!.. - Наглый выскочка!.. - Зазнайка!.. - Хам и провокатор!.. Они больше перекатывались по траве у тропинки, чем всерьез дрались, но обоим надо было куда-то деть накопившиеся напряжение и раздражение, и это выплескивалось в банальную драку. Впрочем, вскоре у обоих запас оскорблений кончился, да и весь запал куда-то исчез, так что только что нависавший над принцем Ивейн вдруг молча скатился с прижатого к земле блондина и, распластавшись рядом с ним, вздохнул: - И что, теперь это каждый раз так будет? - Что именно? - стараясь отдышаться, Ясониэль покосился на лежащего рядом эльфа. - Ну, перед возвращением во дворец ты будешь вдруг снова становиться надменным непрошибаемым принцем, куда-то пряча нормального эльфа, потом мы будем драться по дороге домой, а затем, я надеюсь, мириться... - Ив, - тяжелый вздох. - Мы, вроде как, и не ругались... - Ага... - Я... просто привык себя так вести, ну, во дворце, - попытался объяснить принц, чувствуя себя в некотором роде виноватым. - То-то ты был нормальным буквально двое суток назад... Привык он, - уже осознавая, что перестал злиться, пробурчал Ивейн. - Впрочем... я, наверно, не должен был так реагировать, просто я же видел, что ты бываешь нормальным, и это твое лицо дубом... - Слушай, ты просто не понимаешь, - Ясониэль вздохнул и рывком сел на траве, бездумно крутя между пальцев только что сорванный цветочек. - Так объясни! - рыжик тоже принял сидячее положение и попытался заглянуть в лицо принцу. Теперь, когда он перестал злиться на блондина, а кристальный эльф наконец-то снова начал проявлять эмоции и нормально разговаривать, хотелось не ругаться, а понять и, если надо, поддержать. - Я за это время привык считать тебя, ну... другом, Ниэль, так что... Что? - широко распахнутые блестящие черные глаза принца, оказавшиеся слишком близко, не дали Ивейну закончить мысль. - Н-ничего... - поняв, что находился слишком близко к лесному эльфу, чуть ли не касаясь кончика его носа своим, Ясониэль поспешно отпрянул, но не мог так же поспешно скрыть заливший щеки румянец. - Ничего. Просто ты - первый... друг, - помедлив и словно пробуя на вкус это слово, пробормотал блондин куда-то в сторону. - Бездна... - пораженно выдохнул Ивейн. - Как так? Рассказывай! Почему... Всю дорогу до их домика на дереве рыжий эльф засыпал принца вопросами, выясняя все, что только можно. Ясониэль то краснел, то отводил глаза, то отвешивал любопытному эльфу несильные тумаки - но все-таки рассказывал. К вечеру, когда оба эльфа устроились под деревом у костра, Ивейн уже понимал, почему блондин все это время не хотел и боялся показывать эмоции, узнал о том, что тот после смерти старшего брата, которого блондин обожал, он боялся еще к кому-то привязываться, понял то чувство долга, которое связывало Ясониэля с его страной и чувство ответственности за будущую династию перед отцом. Вообще, Ивейн никогда бы не сказал, что в кристальном эльфе может бушевать такая буря эмоций, но, сидя у костра и совершенно отчетливо видя, как то сияют, то тускнеют черные глаза Ниэля, в зависимости от того, что именно тот рассказывает, рыжик понимал, что с каждой секундой питает все более и более сильную симпатию к нему. Почему-то теперь рыжик видел перед собой не слишком гордого, неприступного и холодного принца, а запутавшегося в эмоциях и долге и уставшего от этого эльфа. Эльфа, которому нужна дружеская поддержка. - Эй! Ты что делаешь? - возмущенный и одновременно смущенный возглас блондина разорвал ненадолго повисшую над костром тишину. - Проверяю, не замерз ли ты, - хмыкнул Ивейн, который, сам от себя того не ожидая, вдруг крепко обнял Ясониэля за плечи. Разумеется, осознав это, рыжик тут же отпрянул, благодаря ночную темноту и блики пламени, скрывающие краску, залившую его щеки. - И как? - ехидно поинтересовался принц. - Не замерз, - постарался придать своему голосу уверенности лесной эльф. - Не угадал, - фыркнул Ясониэль и вдруг поднялся на ноги. - Я пойду. Завтра надо выдвигаться к Бальскому пику. Ты... поедешь со мной? - Конечно. Не могу же я тебя, такого беспомощного, одного бросить! - не удержался от подколки Ивейн. - Разумеется, не можешь. А, раз я такой беспомощный, то вся готовка - на тебе, - и, совершенно не аристократично показав лесному эльфу язык, Ясониэль быстро скрылся в темноте, а тихий скрип веревочной лестницы возвестил о том, что блондин поднялся в дом. Рыжий эльф вздохнул и покачал головой: казавшиеся такими простыми отношения, где он должен был играть роль слуги, неожиданно так усложнились, став дружескими а, значит, более откровенными. С одной стороны это было хорошо, но с другой - чем больше откровенности, тем труднее что-то скрывать, а у Ивейна была одна тайна, которой он ни при каких обстоятельствах не мог поделиться... * * * Утро встретило совершенно не выспавшихся из-за ночных разговоров у костра эльфов сплошными хлопотами. Первым делом им пришлось отгонять с поляны стаю заночевавших прямо у них под деревом волков. Совершенно не боявшиеся эльфов хищники огрызались и рычали, но все же ушли куда-то в лес. Справившись с ними, эльфы принялись собираться в дорогу. Упаковать вещи в два дорожных мешка оказалось делом непростым: осень уже постепенно вступала в свои права, и по ночам ощутимо холодало, а, значит, необходимо было взять с собой теплые вещи. Подбитые мехом плащи ни в какую не желали умещаться в сумки, и приходилось по несколько раз перетряхивать вещи, чтобы понять, от чего все-таки можно отказаться в дороге. Наконец, примерно к полудню, все было готово, но невыспавшийся и все еще морально истощенный после откровений предыдущего дня Ясониэль наотрез отказался куда-либо идти, пока они нормально не поедят. На разведение костра, приготовление пищи и, собственно, обед ушло еще почти два часа, так что выдвинулись эльфы только ближе к вечеру. Казавшийся легким на первый взгляд путь на поверку оказался более чем утомительным. Дорога вдоль берега реки, которой эльфы собирались воспользоваться, как оказалось, была непригодна для использования: слишком много животных перебрались ближе к воде под вечер, а потому пришлось углубиться в лес. Чаща, и без того не слишком охотно принимавшая в себя путников, будь то даже эльфы, словно взбесилась, постоянно цепляя дорожные сумы ветвями, царапая руки и лица спутников и словно бы взращивая на их пути преграды в виде оврагов, буреломов и быстрых ручьев с илистыми берегами. А, когда уже начало темнеть, начал накрапывать дождь, вроде не сильный, но пробирающий до костей сыростью и монотонностью. - "Прекрасный" день для испытания, - пробурчал в какой-то момент промокший и выбившийся из сил Ясониэль, и не менее уставший Ивейн даже не нашелся, как съязвить, ведь был полностью согласен с блондином: более пакостный день сложно было представить. На ночлег эльфы расположились под корнями поваленного дерева, на которое накинули свои плащи, соорудив неплохой навес. Места было мало, вся древесина в округе успела отсыреть из-за дождя, а потому про костер не шло и речи. Наскоро перекусив вяленым мясом и захваченным с собой еще из дворца хлебом, они закутались каждый в свой теплый плащ и постарались уснуть. Спустя некоторое время недовольного бурчания, сопения и пыхтения им это удалось, и вскоре оба эльфа спали, незаметно для самих себя прижавшись друг к другу в поисках тепла и защиты. Следующий день мало чем отличался от предыдущего, разве что проснулись они не в кроватях в домике на дереве, а в лесу, под корнями дуба, замерзшие и с непередаваемым ощущением боли в затекших за ночь мышцах. И как в таких условиях не поругаться? Разумеется, Ясониэль, скорее по привычке, что-то сказал более резко, чем следовало, а Ивейн не промолчал, съязвив в ответ. Как результат - эльфы дулись друг на друга до самого обеда, хотя уже через полчаса после начала ссоры не помнили, с чего все началось. В обед они вышли на большое поле, образовавшееся после лесного пожара, и тут-то их и застала гроза. И без того насквозь мокрые, они были вынуждены лечь ничком в хлюпающую грязь, чтобы не попасть под одну из так и сверкающих прямо над головами молний. Пронесло. Электрические разряды били в землю недалеко от распластавшихся в грязи эльфов, расщепляли редкие не до конца сгоревшие деревья, но миновали крепко держащих друг друга за руки спутников. - Я начинаю искренне ненавидеть Орнеллу... - продрогший, с капающей с кончиков рыжих волос водой, Ивейн подрагивающими руками старался развести костер, но, разумеется, огонь ни в какую не хотел заниматься. - Как бы это не неполиткорректно ни прозвучало, я тоже, - кивнул с остервенением кромсающий на кусочки шмат вяленого мяса Ясониэль и оглушительно чихнул. Так прошло еще два дня. Ни огня, чтобы согреться, ни крыши над головой, чтобы обсохнуть. Зато все лесные звери попрятались от непогоды, предпочитая лишний раз не мочить шкуру, и никто не мешал двум явно сумасшедшим, раз ходят под таким ливнем, эльфам упорно шагать вперед, к Бальскому пику. Наконец, земля под ногами стала более каменистой, деревья - редкими, а травы начали сменяться горным разноцветьем. Понимая, что до пика - единственной одиноко стоящей горы на территории лесных эльфов - уже не далеко, спутники прибавили шаг. Вскоре, словно чувствуя их приподнятое настроение, перестал лить дождь, и через просветы в облаках показались робкие лучи солнца. Если поднять голову, меж крон уже не так густо растущих деревьев можно было разглядеть вечно покрытую снегами вершину одинокого Бальского пика. На землю уже наползали сумерки, когда впереди забрезжил просвет меж деревьев. Эльфы устремились туда так, словно от этого зависела их жизнь. Бегом проскочив между соснами и пробежав по инерции еще несколько шагов, они остановились, пораженно глядя на открывшуюся их взглядам красоту. Бальский пик, отбрасывая, казалось, бесконечную черную тень на окружающие его леса, вздымался до самых облаков, словно пропарывая их вершиной. Заходящее уже солнце окрашивало снега, лежащие наверху, в нежно-розовые тона, а саму гору - в бордовый. Отвесные скалы плавно переходили в холмы, усыпанные высокими, по пояс, цветами, на одном из которых и стояли эльфы, затаив дыхание и вглядываясь в такую красоту. - Никогда не видел гор, - почему-то шепотом вдруг поделился Ивейн. - Я вырос в горах, - тоже, словно не решаясь нарушить красоту момента громким голосом, прошептал Ясониэль. - Но они не такие... Эльфы простояли так почти до самой темноты, оглядываясь и буквально впитывая в себя красоту природы, и только когда солнце больше чем наполовину скрылось за горизонтом, они спохватились, что пора обустраиваться на ночь. Несколько больших палок, поверх них - ветки сосны, а затем - и плащи, и маленькая палатка была готова, обосновавшись прямо на вершине того холма, где до этого стояли спутники. Усталость давала о себе знать, а потому эльфы очень скоро забрались внутрь своего временного жилища и уже по привычке, выработанной за последние несколько дней, укутавшись каждый в свой плащ и прижавшись друг к другу, уснули. Никто из них не заметил, а, может, и не обратил внимания на две крупные тени, сновавшие вдоль самого подножия Бальского пика и, принюхиваясь, то и дело выпускавшие из ноздрей дым и снопы искр.